Наташа
С того памятного дня Наташа не ведала покоя. Либидо Локи оказалась поистине бездонным, и, несмотря на то, что уже успешно оплодотворил её, он ещё ни разу не удовольствовался простым минетом, чтобы дать её телу немного отдохнуть. Нет, каждый раз ему нужно было взять её, излиться в её тело, а затем долго удерживать её так, утверждая свою власть над ней, будто бы он мог сделать её ещё беременнее. Иногда, в эти интимные моменты, пока он вжимал её тяжестью своего тела в мягкость дивана, его ядовитый вкрадчивый шёпот рассказывал Наташе о детях, которых они породят, прекрасных и могущественных монстрах, что пойдут маршем на Асгард, когда Локи принесёт Рагнарёк к порогу Сияющей Цитадели. И Наташа не была уверена, пугает он её или действительно строит свои планы именно в таком ключе. Что ещё хуже, он стал подмешивать всё тот же проклятый афродизиак во всю её пищу и воду. Не настолько большую дозу, как в первый раз, когда она погрузилась в туман абсолютной похоти, едва ли не умоляя его трахнуть её. Но всё же достаточно значимую, чтобы держать её в янтарной пелене постоянного возбуждения. Теперь, вместо продумывания побега, Наташа часами, лёжа на спине, или, по мере роста округлившегося живота, стоя на коленях, отчаянно ласкала себя руками, изнемогая до дрожи в коленях и боли в запястьях. Локи иногда смотрел, как она мастурбирует. Он тихо появлялся в её камере и, молча прислонившись к стене, лениво наблюдал, как она изгибается, сжимая грудь ладонью, как ласкает себя между ног и скользит пальцами в изнывающее лоно, мешая стоны с ругательствами на дюжине языков сразу. В самый первый раз, заметив, что он наблюдает за ней, Наташа немедленно прекратила, и, пытаясь спасти свою гордость, закрылась руками и велела ему убираться прочь. Локи, сверкнув глазами, повёл рукой в её сторону – и зелёное пламя вырвалось из его пальцев и подожгло её. И, хотя на ней не появлялось ни волдырей, ни обугливания, Наташе казалось, что она горит заживо. Она кричала, кричала, молила о пощаде и просила пожалеть её и их ребёнка, но Локи просто молчал. Спустя некоторое время, он изгнал пламя взмахом руки, и, оставив её лежать на ковре без сил, ушёл, ни сказав ни слова. Казалось, его не было пару дней, и всё это время ей нечего было есть. Больше Наташа не мешала ему смотреть.***
Вместо того, чтобы подкупить какого-нибудь недобросовестного врача из её мира или нанять целителя из мира своего, Локи осматривал её самостоятельно. Наташа понятия не имела, знал ли он, что делает, или импровизировал на ходу, но искренне надеялась, что знал. Сама она не знала ничего ни о беременности, ни о младенцах. Дети и деторождение никогда не были темой, которая хоть как-то её интересовала. Каждый раз всё происходило одинаково: Локи появлялся в её покоях, сковывал её, как ему нравилось в этот конкретный день. Иногда, это было как в старые добрые времена – цепями к столу, иногда её удерживала та самая ручная проекция, воображению его, поистине, не было предела. Затем он клал руки на её живот и, посылая импульсы странной магии в её тело, изучал состояние плода. В такие моменты он никогда не трогал её сексуально, и Наташа из упрямства почти всегда молчала. В целом, избегание разговоров оказалось для неё наилучшей стратегией против обострения конфликта и искушения проломить ему голову, поэтому такие осмотры стали почти рутиной. Однако сегодня всё по-другому. Появление Локи больше походит на своеобразный светский визит, чем на медицинский осмотр. Наташа уже успела проснуться и выполнить физические упражнения, когда, внезапно, в её комнате проявляется дверь, в которую входит Локи, сопровождаемый всё той же ручной проекцией, несущей большой серебряный поднос под массивной крышкой. Локи не пытается поймать и связать Наташу, вместо этого он подходит к столу и, повернувшись к нему спиной, жестом указывает своей проекции поставить на него поднос. Выполнив указание, та кланяется и исчезает вместе с дверью в золотисто-зелёных искрах, а Наташа с трудом отрывается от фантазии, где она, оттолкнув Локи, успевает выскользнуть в исчезающий проход. Нет, это очередной дерьмовый план побега, который почти наверняка окончится её смертью. – Рад вновь приветствовать тебя, Наташа, - здоровается с ней Локи, когда они остаются одни, – Как твои дела? И снова он вежлив до неприличия. – И тебе доброе утро, - приветствует Наташа его в ответ, – Или день, или вечер. Я в порядке. А как ты поживаешь? Его глаза блестят от веселья. Они часто играют в эту игру – притворяются, что всё в порядке, ситуация нормальная, а они всего лишь двое хороших друзей, которые встретились на дружеской посиделке. Выиграет тот, кто дольше продержит маску. Наташа полагает, что у них сейчас примерно равное количество побед и поражений. – Вполне хорошо, благодарю тебя, - довольно отвечает Локи, убирая крышку с подноса. На подносе оказывается тарелка свежеиспечённых круассанов, баночка с маслом, баночка с джемом, нож для масла, кофейник, чашка и тарелка с клубникой. Наташа задерживается взглядом на ноже, но, закусив губу, признаёт и этот вариант слишком рискованным. – Воскресный завтрак? – спрашивает она, – О, брось, тебе не стоило! – Ну что ты, я стараюсь быть щедрым, - отвечает он, – Полагаю, ты давно не пила ничего подобного. Свежий, горячий кофе. Наташа чувствует его аромат прямо отсюда, и, не удержавшись, с удовольствием глубоко вдыхает этот запах. – Хорош, не так ли? – комментирует её реакцию Локи, – Должен признать, я тоже стал испытывать любовь к этому напитку. Жаль, что его не было в Мидгарде несколько веков назад. – На самом деле, был, - поправляет его Наташа ровным тоном, – Просто не в той части Мидгарда, которую вы посещали. Локи слегка закатывает глаза, будто спрашивая, какое это имеет значение, и пренебрежительно взмахивает рукой. – Может и был, если ты настаиваешь… - вздыхает он, – Прислонись спиной к стене, Наташа. Она медлит, по какой-то глупой причине Наташа неподвижно замирает, в упор глядя на него. – В чём дело, ты забыла свой примитивный смертный язык? – внезапно рявкает Локи, и шагнув к ней, хватает её за плечо и прижимает к стене. Так, похоже, сегодня выиграла она. – Утомительная смертная… - снисходительно бормочет он про себя Его голосу, хоть и опасному, всё же не хватает смертельной резкости, которая нередко проскальзывает в его тоне в минуты гнева. И, когда он прижимает её запястья к стене, его хват оставляет лишь лёгкие синяки. Наташа сохраняет неподвижность, приказывая себе не сопротивляться колдовству, пока тёплые искры его чар покалывают её кожу. Он проводит ладонью от её кисти до плеча, затем повторяет то же самое с другой рукой. – Это что-то новенькое, - говорит она после паузы, когда Локи приседает, чтобы сделать то же самое с её лодыжками. – О, я думаю, тебе понравится, - отвечает он с ноткой злого веселья, от которой напрягаются все её мышцы. Магия струится по её рукам и ногам, сходясь в области солнечного сплетения, где на секунду вспыхивает кратким жаром. А когда вспышка угасает, Наташа обнаруживает, что не может шевелиться. Совсем. Точнее, она может двигать пальцами рук и ног, крутить головой – и только. Остальные части тела будто залили прозрачным бетоном, и бороться с эти невозможно. Наташа цепляется ногтями в стену и упирается головой, сухожилия на её шее выпирают, когда она пытается сопротивляться невидимому магниту, но, несмотря на всю свою подготовку и силу, Наташа не может бороться с магией. На неё внезапно накатывает приступ клаустрофобии, дыхание учащается, и она издаёт звук, который, как она говорит самой себе, точно не был хныканьем. – Наслаждаешься? – Локи смотрит на неё с противной маленькой улыбкой. Ещё никто из мужчин, стоящих перед ней на коленях, не выглядел настолько чудовищно. Наташа не удостаивает его ответом, вместо этого сосредоточившись на борьбе с панической атакой: нарочито медленно вдыхая и ещё медленнее выдыхая сквозь зубы с большим сопротивлением. Отвлекаясь на этот искусственный ритм дыхания, ей легче игнорировать руки Локи на округлости своего живота. Через некоторое время он удовлетворённо мычит и отстраняется, всё ещё прижимая одну ладонь к её животу, большим пальцем очерчивая пупок. – Всё в порядке, – информирует её Локи, – Ребёнок здоров. – А можешь ли ты с помощью чар ускорить его развитие? – спрашивает она после нескольких глубоких вдохов, когда любопытство берёт над ней верх. Локи смотрит на неё с озорным блеском в глазах и неопределённо пожимает плечами. – Не пробовал, но ведь так не интересно, правда? Если бы она не была прикована магией к стене, она сломала бы ему зубы кулаком. Локи встаёт и возвращается обратно к подносу. Откинув полы своего одеяния, он присаживается на стол и наливает себе кофе в изысканную фарфоровую чашку, затем берёт расписанное сложным узором блюдце, на которое кладёт себе пару круассанов, и приступает к трапезе, искоса поглядывая на неё, дабы убедится, что она смотрит. – Да ты чёртов садист, - комментирует наконец Наташа, глядя на еду, – Практически профессионал. – Из твоих уст это практически комплимент, - отвечает он с холодной улыбкой, отчего по её коже бежит предостерегающий озноб, – Приму его, как один профессионал от другого. Поняв его тон, она умолкает. Локи слегка откидывается на столе на одну руку и кидает в рот клубнику, наблюдая за ней с непроницаемым выражением лица. У Пеппер Потс аллергия на клубнику, эхом всплывает в её памяти голос Натали Рашман. И Наташа запихивает эту свою субличность обратно в тот дальний уголок подсознания, из которого она так некстати всплыла. – Ты забыла, не так ли? – наконец произносит Локи, отпив из фарфоровой чашки, – Почему ты здесь. Какие преступления ты должна искупить. – Я ничего не забываю, - негромко отвечает Наташа, – Я стараюсь заработать прощение за свои действия, но никогда ничего не забываю. – Прощение – не то слово, которое я ожидал услышать от тебя, - задумчиво комментирует он, – Скорее уже, оправдание. Но не прощение. Ты веришь в то, что ты заслуживаешь прощения, Наташа? – Все заслуживают, - отвечает она после паузы, – До определённого предела. – А что случится, когда ты достигнешь этого предела? И пересечёшь его? Если ты всё ещё будешь жаждать прощения? Наташа не знает, что ответить ему на этот вопрос, потому что не знает его собственного мнения на этот счёт. Тем не менее, Локи всё ещё смотрит на неё, ожидая ответа. Сглотнув, она отвечает. – Ты всё равно будешь пытаться смыть кровь со своего пути. Да, ты не отмоешь её добела, но, во всяком случае, ты сделаешь мир лучше, чем он был. И это стоит того. На мгновение Локи опускает глаза, размышляя над её репликой. Наташа наблюдает за ним так же внимательно, как он до этого наблюдал за ней, надеясь, что ей удалось впечатлить его. – Да ты настоящая оптимистка, - наконец отвечает Локи, со смешком покачивая головой, – Какое наивное заблуждение! Это звучало бы очаровательно, но только не в твоём случае. Женщине твоего ума нет оправдания за веру в эти наивные заезженные клише. – Может, я глупее, чем ты думаешь, - внезапно рявкает Наташа, раздражённая его околофилософской чушью, – Может быть, я действительно наивно заблуждаюсь, а ты - носитель великой вселенской мудрости. Я бы кланялась и трепетала пред тобой, если бы только могла двигаться! – Сарказм тебе не к лицу, Наташа, - церемонно отвечает Локи, изгибая уголки губ в насмешливой ухмылке и берёт с подноса ещё один круассан. Он отщипывает кусочек, и, соскользнув со стола, подходит к ней вплотную. – Вот, - он показывает её кусочек, – Ты не голодна? Она голодна. Наташа напрягает все мышцы, пытаясь сдвинуть невидимое ограничение, но ей не удаётся шевельнуться даже на долю дюйма. Перебрав варианты, она в немой просьбе приоткрывает рот, и Локи кладёт кусочек круассана между её раскрытых губ. Его глаза внимательно сканируют её лицо, пока она жуёт и сглатывает, но если Локи и прочёл там что-то интересное, выражение его лица этого не выдаёт. – Ещё? – спрашивает он, когда она проглотила кусочек. – Ты что, пытаешься заставить меня умолять? – А как ты думала? Локи даже прикусывает губу, чтобы не разразится довольным смехом, что делает его похожим на двенадцатилетнего озорника, хихикающего над грязной шуткой, возмутившей взрослых. Наташа на мгновение зажмуривается, и, мысленно выкрикнув в адрес Локи порцию отборного русского мата, делает вдох-выдох. – Пожалуйста, дай мне ещё, - смиренно говорит она, закрывая глаза, пока он кормит её с рук, как зверька, разламывая круассан на части и осторожно кладя кусочки ей в рот. Он сегодня добр, и Наташа пытается понять почему, осторожно забирая еду из его пальцев. Несмотря на весь свой самоконтроль, она отчаянно благодарна ему за эту причудливую нежность, которая намного лучше, но, одновременно и намного хуже, чем страх и боль, которые он обычно приносит с собой. Что-то холодное и упругое касается её губ, и Наташа вздрагивает, прежде чем понимает, что это. Клубника, просто клубника. Наташа приоткрывает рот, чтобы откусить кусочек. Ягода сладкая и сочная, поэтому клубничный сок бежит по её подбородку. Локи стирает его большим пальцем, впервые прикасаясь к ней с того момента, как начал эту игру, отчего Наташа снова рефлекторно вздрагивает. Он выдерживает паузу, прежде чем прикоснуться к ней вновь, мягко проводя большим пальцем по её губам. Наташа размыкает губы и вбирает его палец в рот слегка посасывая. Локи громко вздыхает от неожиданности, и Наташа поднимает глаза, чтобы встретить его взгляд. Его щёки слегка вспыхивают. Удивительно. Он может брать её силой, накачивать своими асгардианскими наркотиками, жестоко с ней обращаться, но малейшие ответные жесты привязанности вгоняют его в краску. Это было бы мило, если бы не было так жалко. – Можно мне ещё? - вновь просит Наташа невинным голосом, и Локи прерывает зрительный контакт, чтобы взять с тарелки ещё одну клубнику. – Раз ты так мило просишь, - говорит он, поднося плод к её губам. Фрукты и ягоды почти всегда несут с собой оттенок соблазна. А с точки зрения образности клубника – самый эротичный из них. Наташа откусывает кончик ягоды и высасывает сок, сглатывает его, позволяя ему окрасить её язык и губы в красный цвет. Она наблюдает за Локи из-под опущенных ресниц, с удовольствием замечая, что лёгкий румянец на его лице нисколько не потускнел. Она приоткрывает рот, собираясь попросить очередную ягоду, когда Локи неожиданно прерывает её. – Стой. Она удивлённо моргает и успевает лишь поднять голову и заметить его потемневший взгляд и вспыхнувшее лицо, прежде чем его рука оказывается на её горле, а его губы на её губах. Локи целует её глубоко, яростно, и Наташа впадает в ужас, когда пытается пошевелиться и вспоминает, что обездвижена. Но через мгновение она стряхивает страх и отвечает ему так страстно, как только может. Это нетрудно, ведь магия ограничивает её движения, но не ощущения. Вес его тела и грубая ткань его одежд ощущаются безумно приятно на её коже, и можно представить, что он просто страстно прижал её поцелуем к стене. Затем его ладонь на её горле сжимается, и Наташа выгибается в тщетной попытке вырваться. – Я знаю, что ты делаешь, свинья, - шипит он в её губы, – Не думай, что мной так же легко манипулировать, как твоими смертными идиотами. Я так просто не паду жертвой красоты смертной шлюхи вроде тебя! – Просто думала, что мы могли бы немного пошалить, - сдавленно хрипит Наташа, безуспешно напрягая мышцы против его хватки и подбирая слова, которые бы остудили его пыл, – Без скрытых мотивов, клянусь. Он замирает, словно прислушиваясь к чему-то, его ладонь разжимается. – Ты не лжёшь, - удивлённо шепчет он, приподняв брови – Нет, не лгу, - соглашается она, стараясь не умолять его, – Просто хотела, чтобы мы с тобой, ну… Она запинается, и Локи ухмыляется во все зубы, когда замечает это. – Чтобы мы что? - нежно спрашивает он, оглаживая ладонью её бок, – Ну же, продолжай. Всё было бы намного проще, если бы у неё действительно был скрытый мотив с целью соблазнить и одурачить его, но горькая правда в том, что такого мотива не было. Наташа много раз вела игру, но, несмотря на это, не смотря на холодный разум спецагента, она действительно хочет его до дрожи в коленях, и в этом заключается отвратительная правда. Он приручил её, приучил намокать от одного поцелуя и желать чувствовать его в себе. Наташа зажмуривается и запрокидывает голову. – Пожалуйста, - всё-таки умоляет она, и Локи триумфально стонет, снова приникая к ней с поцелуем.***
Конечно, несмотря на наслаждение тела, Наташе действительно хотелось бы притвориться, подыграть, чтобы заставить его доверять ей или действительно влюбить его в себя. Но в глубине души Наташа была убеждена, что Локи в принципе не способен на такие чувства, уже не способен, потому даже не пыталась. За минувшие с того переломного дня недели, Наташе ни разу не понадобилось симулировать оргазм в объятиях Локи. Что ей действительно приходилось изображать, так это восторг по поводу всего происходящего, жадность поцелуев и своё смирение с ситуацией. И постепенно это срабатывает. Сначала Локи перестаёт её связывать. Он начинает приносить ей книги, чтобы скрасить её досуг, заменяет стол в её покоях на небольшой матрасик, и даже даёт ей одежду – длинную полупрозрачную накидку из изумрудного шифона, подобную той, которую желали бы видеть на ней многие земные мужчины. (Приятно осознавать, что все мужчины в своих предпочтениях одинаково предсказуемы в пространстве, времени и расе). Но Локи становится дерзким, принимая её уступчивость и покорность как нечто само собой разумеющееся. Ведь в конце концов, это в самой твоей природе, - эхом отдаются в её памяти слова, сказанные им однажды во время её ласк, Разве смертные не должны преклонять колени перед богами? Это случается не сразу. Проходит довольно много времени, и некая внутренняя часть Наташи, часть шпиона, агента и воина, ранится всё глубже и глубже каждый раз, когда она снова ложится в его объятия, чтобы позволить ему вновь себя изнасиловать. Это длительная операция под прикрытием, – успокаивает саму себя Наташа, Необходимо вжиться в роль и придерживаться легенды, чтобы выполнить миссию, какой бы трудной она не была. У тебя есть план, и всё, что нужно для его реализации – время и подходящий момент. И напоминай себе почаще – Чёрная Вдова никогда не сдаётся.