Баллада о змеях и певчих птицах

      Голова просто раскалывалась, но внимание на боль он не обращал. Сейчас это не важно, мелочь по сравнению с тем, что грядёт совсем скоро. Он почти у цели. От одной только мысли становилось до невозможного приятно, ведь все так и должно было произойти. Маглы займут положенное им место, а он станет тем, кому все будут подчиняться.       Он взглянул на порез, который чесался не переставая, словно каждую секунду напоминая о существовании девчонки. Напрасно, ведь он не забывал о ней ни на секунду, даже когда спал — всегда он видел только её. Его Джейн, которая предала его и сбежала, подставила в самый неподходящий момент, но он понимал, знал, что возможно все и произойдет так. Может ли он злится на неё?       Геллерт склонил голову, наблюдая за мужчиной, что упорно отказывался говорить. Это просто выводило из себя, ведь у него совсем нет времени на это. В любой момент все может обернутся против него самого, а он просто не мог допустить подобного. Не мог, не после всего, через что пришлось пройти. Любое промедление может дорого обойтись. Волшебник и так долго ждал, отступить уже не сможет.       — Мне ведь этого не хотелось, но выбора ты мне не оставляешь, — очередной взмах палочки сопровождавшийся измученным криком мужчины.       Пожилой мужчина истошно кричал, умолял прекратить, но Геллер хотел услышать другое. Ему нужно было знать всю правду и только тогда он остановится, только тогда прекратит его мучения.       Под ногами скрипели половицы, трещала древесина, словно ощущая все его могущество.       — Я не знаю! Мне нечего тебе сказать, ведь это всё простые выдумки, детские сказки, — тихо прохрипел мужчина, стараясь прикрыться дряхлыми руками.       Его тело словно горело изнутри и ему хотелось только одного, чтобы этот кошмар прекратился. Он бы мог заговорить, но предавать старинного друга не станет, даже если его уже и нет на этом свете. Застрял где-то между и никак не мог найти свой заслуженный покой.       — Я же тебя с детства знаю, ты не такой, просто запутался. Геллерт, Джейн никогда тебе не простит мою смерть, — на его губах засветилась больная ухмылка. Знал бы этот старик, что он уже сделал, точно не сомневался бы в нем. Певерелл поймет его, когда-нибудь… когда-нибудь.       Гриндевальд тяжело вздохнул, притягивая невербально небольшой стул. Присел, продолжая внимательно разглядывая Уизли, который устало опустил голову на пол и просто надеялся, что это наконец закончится.       — Это всего лишь выдумка, детская сказка из-за которой Певерелл и сами страдают. Как думаешь, если бы и существовали эти проклятые Дары…       — Меня интересует только то, что ты о них знаешь. Брось, Амикус точно что-то да и рассказывал тебе, — раздражение продолжало расти. Ему не хотелось вредить близким Джейн, не хотелось делать больно тем, кто любил его как собственного ребенка. Он не хотел, но ради благой цели он сделает всё.       Парень взглянул на девчонку, что перебирала книжные шкафы в поисках хоть какой-то зацепки. Слишком шумно, голова просто не выдерживала, но он продолжал игнорировать все раздражители. Просто потерпеть и потом он получит все, о чем только мечтал.       — Ты знаешь историю родителей Джейн? — Септимус привстал на локтях, желая взглянуть в глаза того, кого считал сыном. Хотел увидеть хоть крупицу сожаления, но ничего. Только искра, что с каждой секундой разгоралась все сильнее.       — Ты пытаешься разжалобить меня? Глупец, тебе меня не остановить, так что начинай говорить.       Уизли тихо рассмеялся, но смех был полностью пропитан отчаяньем и горечью. Дары смерти прокляты, они не принесут никому счастья, силы или могущества, только навлекут гнев самой смерти.       — Джейн тогда было всего три года. Абрас возвращался с ночной смены ничего не подозревая, просто шел домой после рабочего дня, как и всегда. Мари сидела дома с дочкой, когда к ним ворвались несколько волшебников. Когда Абрас вернулся, его жена уже была мертва, а убийца его любимой направлял палочку на его единственную дочь. Его пытали, мучали и истязали, а после чего убили. Выбросила за ненадобностью! Они пытались узнать о Дарах смерти, жаждали завладеть ими, но, как отдать им то… чего и нет вовсе? Певерелл по сей день расплачиваются за эту сказку. Расплачиваются жизнями, ведь таких как ты много, очень много, от этого их род на грани. Певерелл вымирают, только Джейн и всё. Амикус спас её в тот день, вырвал из лап самой смерти и только благодаря ему она ещё жива.       — За Джейн не бойся, её я не трону, никогда, — историю девушки он знал, она сама ему рассказала. Сказала, что ужасно боится повторения их судьбы. Тогда то он и поклялся ей, что никто и никогда не причинит ей вред, что он просто не допустит подобного. А теперь что? Стал тем, кто когда-то и убил ее родителей.       И без того паршивое настроение упало ещё ниже. Надо бы заканчивать здесь, но он словно нутром чуял, что старик что-то недоговаривает.       — У Джейн доброе сердце, она не простит тебе мою смерть, но ещё можно все исправить. Геллерт, опусти палочку и мы вместе…       — Это я превратил Амикуса Певерелл в пустую оболочку. Это из-за меня он доживает свои дни в больнице Святого Мунго. Недуги от заклятий, он ведь сейчас там, да? — глаза старика округлились, а на лице юноши напротив, больше ничего. Ни намека на улыбку или радость, нет, этим поступком он не гордился, просто поступить по-другому не мог.       Геллерт подскочил со своего места отбрасывая стул в стену. Выдохнул, стараясь придти в себя и успокоиться, но просто не мог. Джейн никогда его не простит, в этом старик был прав.       — Ты бы мог многого добиться, но теперь тебя ждет лишь Нурменгард, — Уизли захрипел, когда на шее затянулась невидимая удавка. Капилляры в глазах полопались, налились кровью и картина стала действительно неприятной.       — Где они? Где дары смерти? Не заставляй меня идти к Джейн, я этого не хочу, но ты не оставляешь мне выбора, — вот и рычаг. Мужчина замахал руками, но петля на шее не давала сказать и слова. Хрип и стон единственное, что было слышно.       Давление ослабло и он смог наконец вздохнуть. В голове крутились шестеренки и он старательно пытался придумать план, как бы предупредить Джейн об опасности.       — Ты сказал, что не тронешь её! Мерлин милостивый, вы же всю жизнь вместе, как брат и сестра!       От слов старика свело скулы. Он почувствовала, как злость с новой силой разливается по венам. Как желание оскверняет его сердце. Как брат и сестра! Эхом звучало в его затуманенном злобой разуме. Он любил Джейн, но не как сестру. Желал её, как мужчины желают своих жен, не иначе. Мысль, что подруга испытывает к нему исключительно братские чувства разрывала изнутри. Он словно горел в Адском огне и ничего не мог с этим поделать.       — Я ее и не трону. Больно можно сделать и по-другому, через других людей, не напрямую, — нагнулся над Септимусом, желая в последний раз заглянуть ему в глаза, — Кто-то ведь должен будет утешить её после гибели единственной родни.       — Авада…       — Я знаю только, что ходили слухи, будто бы бузинная палочка была у Амикуса!       Геллерт снова взглянул на блондинку, что наблюдала за всем со стороны скучающе, будто все происходящее для неё обыденно. Волшебница подняла на него свои голубые глаза и ухмыльнулась, кивая в сторону измученного Уизли.       — Они у Джейн, верно? — старик отрицательно закачал головой.       Теперь Геллер все понял. Он ведь давно хотел навестить Джейн, видимо сама судьба желает этого. Глубоко вздохнул, бросая в мужчину зеленую вспышку, что за секунду забрала его жизнь. С каждым разом убивать становилось все легче, ведь цель оправдывает средства?       — Пора мне забрать свое.

***

      Блондинка грустно смотрела на обмякшее тело мужчины рассуждая, думая о том, как бы могла сложиться её судьба, если бы она не вышла в тот день из своей спальни. Наверняка куда лучше, но уже ничего не поделать, она выбрала свою сторону.       — Не много ли убийств для одного дня? — волшебница осторожно коснулась его руки, но он только слегка дернулась, давая понять, что не нужно.       Его голубые глаза так же печально смотрели на мужчину, что застрял в собственном теле уже навечно. В голове столько разных мыслей, что хотелось размозжить собственный череп. Если он хочет добиться своих целей, то нужно чем-то жертвовать и он готов.       — Фрауэнфельд, хочешь отступить? Я же говорил, что силком держать не стану, — блондинка отрицательно качнула головой и присела на кресло возле кровати.       — У меня имя есть, вообще-то, — больше внимания на неё не обращал, только на мужчину, что смотрел на потолок пустым взглядом. Его волосы полностью поседели, а некогда пухлое лицо совсем осунулось. Словно всю жизнь из него высосали. Много он настрадался за свою жизнь, так что, наверное, это будет милостью? Он избавит его от мучений раз и навсегда, но что будет с Джейн? Качнул головой не желая сейчас думать о ней.       Его взгляд упал на торчащий уголок кого-то листочка из-под подушки. Осторожно придвинулся, желая получше разглядеть находку, но несносная девчонка опередила его.       Волшебница улыбалась, но взглянув на содержимое листочка — поникла, задрожала всем телом и быстро вернула ему вещицу. Не записка, колдография…       — Она скучает за нами? — спрашивать о ком она говорит не нужно было, и так все понятно.       — Вряд ли она тоскует за мной, но за тобой наверняка, — отвести взгляд от колдографии сложно, почти невозможно.       Улыбчивая Джейн Певерелл прижимается к своим друзья не переставая улыбаться и на секунду. Такая счастливая, все они выглядят безумно счастливо. Никто и подумать не мог, что произойдет с ними всего за два года. Насколько они изменятся. Как круто повернуться жизни трех волшебников.       — Прощай, Амикус Певерелл.       Его лицо оставалось таким же пустым и безжизненным, возможно поэтому Геллерт ничего не почувствовал. Никакой боли или сожаления, только неприятный зуд в его левой руке. Шрам печет уже несколько дней не переставая, от этого было ещё сложнее перестать думать о Джейн.       — Не слишком ли мы далеко зашли? — девушка прикрыла ладонью рот, только бы не сказать ещё чего-нибудь глупого. Уже слишком поздно об этом думать, черту переступили уже давно и обратно они не свернут.       — Не думай об этом.       — Мы отправимся за ней сегодня? Не хочу показаться глупой или трусливой, но вряд ли я смогу драться с ней. Знаю… мы с ней не такие хорошие друзья как вы, но все же…       — Тебе и не придется.       Блондинка быстро кивнула, желая сквозь землю провалится. Не нравилось ей тут, до мурашек на теле не нравилось. Даже представить страшно, что будет дальше, но она не жалеет. Должна, наверное, но ничего подобного не чувствовала.       Одна мысль радовала ей. Она уже давно рвалась навестить Джейн, но Геллер запретил ей. Даже близко подходить, просто смотреть на неё не позволял. Говорил, что у него есть план и нужно придерживаться его. Девушка слушалась, всегда и во всем, беспрекословно.       — Фрауэнфельд? — снова закатила глаза, борясь с желанием бросить в него чем-нибудь. Миллион раз повторяла ему, что у неё есть имя, но он продолжал обращаться к ней по фамилии, — Зелья готовить умеешь? — от его ухмылки стало на мгновение не по себе, но отбросив гнетущие мысли — кивнула.