Прощение / Absolution / Серия Защитники, книга#1

Коул — По-моему, это идеальный вариант, — сказал я, сидя в эркере и оглядывая чистые стены и полированные деревянные полы. — Когда мы сможем переехать? — спросил я Мейса, когда тот закрыл шкаф, который осматривал. — Как только заедем в мебельный и закажем огромную кровать, — ответил Мейс, подошёл ко мне и, наклонившись, накрыл мой рот поцелуем. Я вздрогнул, почувствовав, как горячий язык прошёлся по моему, а когда, наконец, смог вдохнуть, тут же сказал: — Я оплачу доставку в тот же день. Мейс засмеялся. — Думаю, сначала нам нужно рассказать твоему отцу, — ответил он. Настала моя очередь смеяться, потому что за три месяца, что мы жили с моим отцом, всё перевернулось с ног на голову, или наоборот, если точнее. — После вчерашнего вечера я не думаю, что у него будут проблемы с этим. Мейс посмотрел на меня, присаживаясь на банкетку рядом. — Опять миссис Пеллано? Я кивнул. — Застал их целующимися на диване в гостиной, как парочка подростков. У меня пошла кровь из глаз. Пока Мейс смеялся, я удивлялся тому, как изменилась моя жизнь с того дня, когда пришёл в студию Джонаса, чтобы выяснить, как потерял сестру. Путь моего отца к трезвости был нелёгким, но он старательно выполнял свою программу, и в редких случаях, когда был близок к срыву, Мейс распознавал признаки и отводил его в общество анонимных алкоголиков или связывался с его куратором. Также отец начал посещать психотерапевта, чтобы справиться с потерей Кэрри, и я не раз сопровождал его. Очнувшись в больнице, я не понимал, что происходило, и как туда попал. Я ничего не помнил о стрельбе и с трудом понимал происхождение своих травм, как и тех, что видел на лице Джонаса. Но самым тяжёлым было чувство вины в его глазах, когда он говорил, что сожалел о случившемся. Я готов был наброситься на него за то, что он винил себя, но тут Мейс наклонился и поцеловал меня, а затем прошептал на ухо: — Он работает над этим. Этого было достаточно, чтобы заставить меня замолчать. Отец постоянно находился у моей постели, и это буквально разрывало меня на части, потому что я видел, как он страдал, борясь с абстинентным синдромом. Но он уходил только когда уже физически не выдерживал, и ему приходилось колоть снотворное, чтобы пережить самую болезненную фазу. В последние недели он начал заниматься консультациями для ВМФ, и когда миссис Пеллано пригласила его к себе домой на ужин, он согласился. Поначалу мне не особо понравилась идея, что отец будет с лучшей подругой моей матери, но, когда он вернулся домой, выглядя более спокойным, чем когда-либо, я понял — просто должно пройти время, чтобы я привык видеть отца с женщиной, не являющейся моей матерью. Я знал, что мне будет тяжело расставаться с ним, но его психотерапевт и куратор заверили меня, что он был готов к этому и имел всё необходимое, чтобы справиться со своей зависимостью. Таунхаус, который нашёл Мейс, находился всего в нескольких милях от студии Джонаса, и я знал, что это обрадует парня, поскольку тот ежедневно ездил туда и обратно из Нью-Хейвена после того, как Мейс закончил ремонт в галерее. Джонас ежедневно вёл уроки рисования и проводил остаток дня за живописью, но сколько бы ни работал, — всегда возвращался домой, чтобы остаться с нами. Мейс устроился в местную фирму, специализирующуюся на подготовке охранников и телохранителей. Его отношения с родителями наладились, и мы проводили с ними в Филадельфии как минимум один уик-энд в месяц. Шелби, её муж и их дочь постоянно присутствовали на изысканных семейных ужинах, которые устраивала мама Мейса во время наших визитов. Несколько раз приезжал и мой отец. Поиск работы для себя был сложнее, поскольку я решил не возвращаться на флот. Я знал, что Мейс и Джонас поддержали бы мой выбор вернуться на военную службу, но понимал, что долгое пребывание вдали от них мне не подходило. Да и вообще, войны мне хватило на всю жизнь. Я всё ещё размышлял над тем, как сделать карьеру в правоохранительных органах, поскольку сомневался, что мне подойдёт офисная работа с девяти до пяти. Джонас как-то заметил, насколько горячо, по его мнению, я выглядел бы в форме, так что и это повлияло на ход моих мыслей. — Нам пора идти, — сказал Мейс, взглянув на свой телефон. — Скоро у него должно закончиться последнее занятие. Заехав в мебельный магазин, чтобы выбрать новую кровать, мы направились в студию Джонаса, где к нашему приезду царил полный хаос. Забрать учеников приходили родители или близкие, и большинство восьми и девятилетних детей радостно демонстрировали им свои работы. В основном всё происходило в самой студии, но некоторые дети и родители осматривали галерею, где висело большое количество холстов. Джонас менял работы каждую неделю и устраивал так называемые «открытия», чтобы дети могли продемонстрировать свои творения обществу. Мы с Мейсом присутствовали на большинстве из них и невероятно гордились Джонасом. Он, наконец, был в своей стихии, заставляя каждого ребенка чувствовать себя особенным. Мы вошли в студию и увидели, как Джонас прощался с несколькими детьми, которые обнимали его и рассказывали, над чем будут работать на следующей неделе, когда вернутся. Джонас уделял каждому ребенку внимание, но, заметив нас, подмигнул. Прошло около двадцати минут, прежде чем студия была полностью свободна и закрыта на ночь. — Я думал, твой отец будет готовить сегодня, — сказал мне Джонас, начиная мыть посуду. — Планы изменились, — ответил Мейс. Джонас сделал паузу, а затем улыбнулся. — Опять миссис Пеллано? — произнёс он со смехом, и я застонал. Он поцеловал меня и сказал: — По-моему, они неплохо смотрятся вместе. Прежде чем он успел отстраниться, Мейс схватил его за талию и притянул к себе для горячего, как адское пламя, поцелуя, от которого у меня почти мгновенно стало тесно в джинсах. — У нас есть для тебя сюрприз, — пробормотал Мейс в губы Джонаса. — Вообще-то, целых два, — добавил он. — Не мог бы ты оставить это на завтра? — спросил он, кивнув в сторону холстов, которые нужно было перенести в дальнюю комнату для просушки. У Джонаса перехватило дыхание от поцелуя, поэтому он просто кивнул, взял за руки меня и Мейса и повёл нас к лестнице. Как только мы оказались в его комнате, Джонас и Мейс навалились друг на друга, и я в предвкушении стал снимать с себя куртку. Затем Джонас оказался в моих объятиях, его язык приветствовал мой. — Привет, — наконец, прошептал он мне в губы. — Привет, — улыбнулся я в ответ. — Ты упомянул о сюрпризе, — сказал Джонас, поглаживая рукой мой стояк. — Два, — поправил Мейс. Он достал из кармана пиджака листок бумаги и протянул его Джонасу. — С днём рождения, малыш! — сказал он, а затем поцеловал парня в губы. Настоящий день рождения Джонаса был на следующий день после того, как меня подстрелили, но, как и следовало ожидать, никто не обратил на это внимания, и уж тем более сам Джонас. Но прошло несколько недель, прежде чем мы поняли, что так ничего и не исправили, и мы с Мейсом последние несколько месяцев преподносили Джонасу то тут, то там маленькие подарки, поздравляя его с днем рождения, чтобы загладить свою вину. После нескольких раз он сказал нам, что в этом не было необходимости, но всегда сиял, когда мы это делали, и мы Мейсом решили — это будет продолжаться до следующего дня рождения. Джонас отпустил меня на минуту, чтобы взять договор аренды и просмотреть его. — Это наше? — прошептал он. Мейс кивнул. — Коулу тоже понравилось, и мы подписали договор. Джонас обнял Мейса, а затем меня. — Когда мы переезжаем? — Наша кровать будет там сегодня вечером, — сказал Мейс. — Так что у нас свободно около трех часов. Есть идеи, как их провести? — Я могу предложить несколько, — ответил Джонас, положив договор на кухонную стойку и схватившись за край футболки. — Подожди, ты сказал, что у вас для меня два сюрприза, — сказал он. Я улыбнулся и ответил: — Второй нужно развернуть. Джонас в замешательстве смотрел, как я взял Мейса за плечи и повернул так, чтобы молодой человек мог наблюдать. Я начал расстегивать пуговицы на рубашке Мейса после того, как тот снял пиджак, но не мог оторваться от горячего рта, и мы провели больше времени, целуясь, чем расправляясь с пуговицами. Один взгляд на Джонаса показал, что он тоже забыл про свой сюрприз, потому что сам снимал футболку. За прошедшие недели сексуальная уверенность Джонаса возросла, и, хотя он ещё не был готов полностью отдаться нам, он стал мастером доводить и меня, и Мейса до полного изнеможения. Наконец, мне удалось расстегнуть остатки пуговиц рубашки Мейса, после чего я развернул его лицом к Джонасу. Я стянул с торса мужчины рубашку, и он стряхнул её, после чего мы оба ждали, пока Джонас разглядывал внушительные грудные мышцы Мейса. — Нет, — сказал Джонас секунду спустя. Его глаза поднялись на Мейса, и он широко улыбнулся. — Не может быть! Я засмеялся и стал наблюдать, как Джонас сокращал расстояние между нами, чтобы получше рассмотреть недавно проколотый сосок Мейса. Парень провёл по нему пальцами, но когда потянул его, Мейс поморщился и сказал: — Полегче, он ещё немного болит. В ответ Джонас наклонил голову и лизнул пирсинг, а затем обхватил его губами. — Блядь, — пробормотал Мейс. — Лучше? — с вызовом спросил Джонас. Вместо ответа Мейс поцеловал его, а затем они принялись за меня. Что меня вполне устраивало.