Наказание
21 января 2024 г. в 00:54
Дальше была только агония принудительного оргазма, растянувшаяся, как показалось Чонг, на часы. Не успевала она закончить, как мощное жужжание вибраторов тут же вызывало внутри новый спазм. Взрывную волну, которая распространялась по телу, увлекала девушку за границы реальности. Она ничего не могла с собой сделать, не могла это остановить. Она была полностью во власти бездушных устройств, стимулировавших её с такой дьявольской искушённостью. И не сказать, чтобы это было так уж плохо. Во всяком случае, поначалу. После того, как её столько времени дразнили и отказывали в удовольствии, первые два или три раза казались райским подарком. Но где-то после четвёртого суровая реальность того, что должно было здесь произойти, начала доходить до её затуманенного афродизиаками мозга. Она испытала одни из самых сильных оргазмов в жизни, а вечер ещё только начался.
«Это будет долгая поездка» — кусая губу думала девушка, сдерживая стоны похоти. Мастер Дарджум запретил ей шуметь и Чонг не собиралась злить его. Зелёный марсианин очень не любил, когда его отвлекают во время работы и не преминул был наказать её за нарушение тишины. Каким бы мучительным ни было её нынешнее положение девушка понимала, что оно в любой момент может стать хуже. И станет, если она ослушается своего жестокого и бескомпромиссного хозяина. Поэтому Чонг держалась, как могла.
Это было не просто — удовольствие бушевало в её теле подобно водовороту, затягивающему в тёмную пучину животной похоти. Вибраторы были неумолимы, продолжая воздействовать на самые интимные зоны женского существа. Но вскоре, в океане эротического мучения (не назвать же то, через что её приходилось проходить удовольствием) обозначились рифы. Острые скалы боли, встречу с которыми черноволосая всеми силами оттягивала. К сожалению, та была неизбежна — женское естество быстро становилось сверхчувствительным после оргазма и стимуляция, прежде приносившая столько приятных ощущений, постфактум становилась болезненной, а порой и просто невыносимой. И спасения тут не было. Изменения и модификации, внесённые в её тело Дарджумом во время её подготовки к рабству, позволяли преодолеть боль первые несколько раз. Но ничто не могло длиться вечно.
Приливная волна, вознёсшая её на очередной пик блаженства, швырнула девушку на острые скалы. Вибрация стала мучительной, как прикосновение пламени, и Чонг не могла ни убрать её, ни защитить себя каким-то иным образом. Всё, что ей оставалось, это сучить по кровати ногами, в попытках как-то унять боль. Да и то лишь до тех пор, пока привлечённый звуками её борьбы Дарджум не подошёл и не приковал лодыжки к кольцу у подножья кровати, предназначенного для фиксации рабыни на ночь.
— Нет смысла пытаться уйти, моя милая, — тихо прошептал ей на ухо. Его теплое дыхание ласкало её покрытую пóтом кожу. — Твое тело теперь принадлежит мне. Твои оргазмы принадлежат мне. Ты полностью в моей власти и я собираюсь держать тебя здесь, с парой мощных вибраторов, запертых внутри твоего тела, пока не увижу, как ты кончаешь. Больше, чем когда-либо в своей жизни. Я буду слушать, как ты умоляешь прекратить оргазмы и обещаешь мне буквально всё, только чтобы остановить эти злые вибрации.
Фактическое разрешение шуметь, издавая громкие звуки, нисколько не облегчило положения Чонг. Не проходящее возбуждение и кипящая боль продолжали борьбу за её тело. Попытки побороть нежелательную, но интенсивную стимуляцию предсказуемо провалились и вибрация, только что казавшаяся такой болезненной, вновь начала приносить удовольствие. Мысли девушки вновь заволокло туманом, контроль ушёл и она, подчинённая собственным прихотям и неспособная сказать «нет», начала приближаться.
— Пожалуйста… выключите их… — взмолилась Чонг, надеясь урвать хотя бы несколько минут отдыха, чтобы восстановиться.
— Нет, — твёрдо заявил марсианин, даже не взглянув в её сторону. — Просто откинь голову на подушку и расслабься, рабыня.
Его замечание было наполнено сарказмом. И холодок в голосе ясно дал понять, что впереди её ждёт настоящая пытка. Чонг, вздохнула, пытаясь уменьшить напряжение в ноющих мышцах. Она была изнурена и вся в поту, но всё равно снова оказалась на грани. Вибрирующие монстры не нуждались в отдыхе, а она смогла выдержать муку гиперстимуляции и выйти на следующее плато. Боль прошла. Временно отступила, скрывшись в сексуальном дурмане. Женское тело горело от желания освобождения. Она хотела достичь оргазма, но понимая, что тот не станет последним, попробовала его побороть. Или хотя бы отсрочить. Отвлекала себя борьбой с ограничениями. Извивалась и билась в цепях, но в конечном итоге проиграла, сокрушённая мощной волной блаженства.
— Выключите их! Выключите! — заголосила Чонг, когда боль снова взялась за дело вгрызаясь в измученные чресла. От отчаяния она даже попробовала вытолкнуть из себя вибраторы и обрести покой, но сплетение золотых нитей удерживало их внутри.
— Пожалуйста, хозяин… я не могу больше… пожалуйста, прекратите… выключите… я не могу… — это был уже крик отчаяния.
— Ты можешь и будешь, — заявил Дарджум вполне деловым тоном, наблюдая за тем, как его жертва борется с ограничениями, силясь уйти от вибраций, которые причиняли теперь уже самую настоящую боль. — Но я могу помочь тебе, если хочешь, рабыня.
Не успела черноволосая пленница опомниться, как на её сосках оказались закреплены зажимы. Не слишком тугие они, тем не менее, оказывали достаточное давление на чувствительную плоть, чтобы на глазах у неё выступили слёзы. Марсианин же взял с прикроватной тумбочки кляп в виде красного шарика с кожаными ремнями и показал жертве, недобро оскалившись. Та, даже в нынешнем состоянии, понимала что с заткнутым ртом дышать станет значительно труднее, но не могла защитить себя. Мучитель просто протянул меньшую из руку и зажал ей нос. Подождал, пока Чонг задохнётся, и запихал шарик в открывшийся рот, застегнув ремни на затылке. Теперь его пленница могла только мычать, умоляя о снисхождении покачиванием головы и воем. Но его не было. И не могло быть. Не здесь, на Барсуме. Этой жестокой, красной планете, издревле считавшейся символом жестокого Бога Войны.
— Это заставит тебя замолчать хоть на какое-то время, крикливая ты шлюха, — пошутил Дарджум, снова возвращаясь к делам.
Чонг же осталась лежать на кровати — распростёртая и беспомощная. Сгущающийся красный сумрак скрадывал очертания предметов, постепенно лишая её зрительных образов. Позволяя в полной мере ощутить боль от зажимов и вибрации, из-за которых сквозь намокший от слюны кляп вырывалось отчаянное мычание. Боль сменялась удовольствием, которое затем вновь становилось болью. И конца этому не было. Очень скоро Чонг окончательно потерялась в ощущениях, перестав отличать одно от другого…
В редкие моменты просветления, когда Дарджум всё-таки выключал вибратор, девушка обессиленно вытягивалась на кровати, хрипло и судорожно дыша. Если бы она могла, то благодарила бы хозяина за оказанную милость, но его зловещая ухмылка предостерегала от этого. Ведь как только Чонг немного успокаивалась и отходила от очередного каскада вынужденных оргазмов, он снова включал игрушки. Шок от вибрации немедленно отбрасывали её обратно к краю, заставляя извиваться в ограничениях. Уже не осознавая этого, бывшая астронавта безуспешно пыталась избавиться от игрушек, которые продолжали гудеть в ней, доставляя то сладостные муки, то жуткую боль. Постепенно Чонг начала терять сознание, то проваливаясь в спасительное забытье, то вновь возвращалась в жестокую реальность. Несчастной показалось, что прошли годы, прежде чем вибраторы всё-таки выключились…
…впавшая в забытье, она не слышала, как Дарджум освобождал её от сбруи и протирал влажной тряпочкой. Но очнувшись, прислушалась к ощущением и с удивлением обнаружила, что её руки и ноги больше не скованы цепями и лишь золотые браслеты по прежнему обнимали их, напоминая о рабском статусе. Вибраторы тоже покинули её тело, оставив после себя саднящую боль и ощущение смутной потери. Играйся бы она с собой, то после такого не притрагивалась бы к себе несколько дней. А то и неделю.
Но у её господина были другие планы. Он только начал развлекаться с ней, и был недоволен такой пассивностью. Настолько, что в его меньших руках оказалась многохвостая плеть — орудие возмездия, приводящее рабынь в трепет одним своим видом!
— Хватит прохлаждаться! — полоска кожи лизнула женские бедра с разнесшимся по комнате хлёстким звуком. Такое пробуждение едва ли можно назвать «приятным», но Чонг было не привыкать, просыпаться от удара. Острая боль, прорвалась даже сквозь дымку посторгазменного кайфа. Девушка вскрикнула, полностью осознав, чем ей грозит непреднамеренная потеря сознания.
— Простите, господин! — подхватившись, как подорванная, Чонг поспешила принять коленоприклонную позу прямо на кровати. Однако было поздно. Дарджум разгневался и теперь нового наказания было не избежать. Плюс к тем, что уже были обещаны ей.
— Думаешь, я делаю это для твоего удовольствия? — сурово спросил он, нависая над девушкой грозной, зелёно-чёрной тенью.
— Нет, господин! — испуганно сжалась, Чонг, видя что марсианин заносит руку для нового удара. В этот раз он хлестнул по плечам, от чего боль была даже сильнее. Но не смотря на обжигающий «поцелуй», брюнетка не сбилась, и сквозь зубы продекламировала нараспев. — Я — ваша рабыня и существую для вашего удовольствия. Мои чувства и желания ничего не значат.
— Неплохо, — скупо похвалил инопланетянин и на его плоской, зелёной физиономии появился намёк на улыбку. — Похоже, мне удалось кое-чему тебя научить. Жаль только, боль единственный стимул, на который способно реагировать животное вроде тебя.
— Спасибо за науку, господин, — проглотив оскорбление испуганно прошептала девушка, с содроганием вспоминая «уроки», во время которых её связывали и хлестали самыми немыслимыми пыточными приспособлениями. При этом ей либо запрещалось издавать какие-то звуки вообще, либо было приказано считать удары. В случаях же, если Дарджум не был доволен её успехами или просто пребывал в плохом настроении, то мог приказать читать Литанию Рабыни во время порки. И в случае если она сбивалась или позволяла себе запнуться, экзекуция начиналась сначала. До тех пор, пока пленница не выполняла задание безукоризненно.
После каждого из таких «уроков» её тело оказывалось разбито в мясо. Но ни рубцы, ни вспухшие красные полосы, ни синяки оставшиеся после ударов не освобождали Чонг от исполнения обязанностей рабыни. Она всё равно должна была спать со своим пленителем, и ублажать его так, будто никакой порки и не было. И каждый раз, когда тот решал потратить время и ресурсы на то, чтобы обработать раны исцеляющей мазью или хотя бы анестетиком, Чонг была благодарна ему до такой степени, что целовала ноги. Подобная милость была здесь редкостью и обычно марсианин просто говорил: «Не думай, что я буду снисходителен к тебе только потому, что ты выдержала суровое наказание. Ты сама навлекла его на себя». После этого азиатка оказывалась на исхлестанной спине и погружалась в агонию возбуждения и боли, когда могучий инопланетный зверь насиловал её. Снова, и снова. Без конца.
Каждое поблажка была небесным подарком, за который хозяина принято было не просто благодарить, но возносить хвалы. Благодарить же нужно было вообще за любое внимание с его стороны. За то, что потратил время на объяснение своей воли, а не ждал, что рабыня поймет приказ без слов. За объедки со стола, глоток крепкого марсианского вина, за право прислуживать ему за столом или в купальне. За привилегию пить хозяйское семя или обслуживать его член своими дырочками. Такие здесь были правила.
Даже за причинённую во время наказаний боль. Вот как сейчас. И Чонг благодарила. Потому что должна была. Как его рабыня.
— Нет, ты только посмотри на себя, животное. Посмотри, что ты натворила. Ты же всю кровать мне делала! — укорил пленницу марсианин. — Залила простынь, кончая без перерыва несколько часов к ряду. Вот так и пусти рабыню в постель. А ну иди сюда!
Рыча, Дарджум запустил бóльшую правую руку в волосы Чонг и, крепко сжав кулак, заставил вскрикнуть от боли. Сила у марсианина была просто нечеловеческая, поэтому чтобы не быть оскальпированной заживо, ей пришлось потянуться вслед зелёной конечностью, тащившей её с ложа. Вздёрнув жертву на ноги, марсианин не позволил её выпрямиться в полный рост. Оставил согнутой чуть ли не вдвое и вот так — в беспомощном, позорном положении за волосы потащил к центру просторной комнаты.
Туда, где с потолка свисала златая цепь. Её конец ветвился десятками нитей, напоминавших застывшие в движении щупальца актинии. Они предназначались для крепления. Чонг был даже хорошо знаком этот механизм — она провела бессчётные часы, подвешенная здесь за руки. И это был весьма неприятный, травмирующий опыт. Которому суждено было повториться прямо сейчас.
Продолжая удерживать её полусогнутой, Дарджум вынул откуда-то красную шёлковую ленту и завязал Чонг глаза, погрузив её мир в кромешную тьму. Теперь она могла только слышать и… осязать. Последнее было особенно важно во время наказания плетью.
— Всё правильно, рабыня, — будто прочтя её мысли пророкотал Дарджум прижимая жаркий рот к её шее и обхватывая грудь меньшими руками. — Я завязал твои глаза, чтобы ты могла прочувствовать всю боль от начала до конца. Боль очищает тебя и ты словно перерождаешься заново. Это прекрасно, да ты и сама знаешь. Не в первой же. Но уроки нужно время от времени повторять.
Соски всё ещё болели после зажимов, которыми были ущемлены, поэтому внимание Чонг непроизвольно сконцентрировалось на них. Из-за этого, она простила момент, когда бóльшая рука марсианина оставила в покое её волосы и потянула вверх руки. Золотые нити намертво соединились с нитями наручных браслетов, обеспечив надёжную фиксацию. До конца уготованных наказаний.
Дистанционно управляя механизмами с помощью своего пульта, Дарджум привёл цепь в движение. Она натянулась и потащила девушку вверх, не останавливаясь до тех пор, пока та не оказалась балансирующей на цыпочках. Едва касаясь холодного пола кончиками пальцев, Чонг наполовину стояла, а наполовину висела вытянувшись в струнку. Неудобное, шаткое положение в котором невозможно расслабиться, чтобы снять хоть часть боли. Что ни говори, а марсиане знали толк в воспитании захваченных пленниц.
Вытянутая в струнку девушку чувствовала себя как никогда беспомощной и беззащитной. А нагота и повязка на глазах лишь усиливали эти ощущения. Напуганная до слабости в животе она чувствовала, как сердце выпрыгивает из груди, и едва способна была контролировать дыхание. Мысль о предстоящем вызывала у Чонг неконтролируемый ужас. Опытная лётчица, прошедшая сложнейшие программы тренировок, тряслась и дрожала в ожидании первого удара. Вот какой властью над ней владела плеть.
До прибытия сюда девушка считала себя не просто сильной, но несгибаемой. Верила, что у космоса для неё нет сюрпризов, и она сможет справиться со всем, что тот ей преподнесёт. Морально, Чонг готова была встретить смерть в тысячах её форм — от почти мгновенных вроде разгерметизации или взрыва, до медленной и мучительной от обезвоживания, голода и переохлаждения. Рассматривала вариант заражения смертоносными марсианскими бактериями, но никак не ожидала, что её возьмут в рабство!
Но даже так первое время девушке удавалось держаться, противостоя допросом зеленокожих ублюдков. А затем её отдали Дарджуму. Марсианскому учёном, обладавшему пытливым складом ума и неиссякаемым запасом исследовательского энтузиазма, расплачиваться за который приходилось конечно же ей. Его бесправной рабыней. А по совместительству ещё и подопытной. Первое время он просто наблюдал за неё, фиксируя реакциями землянки на различные «раздражители». Истязая её с помощью своих устройств. Свет, шум, колебания давления и температуры — казалось, что все его эксперименты носили садистический характер.
Узнав о человеческом организме всё, что можно было узнать, он перешёл к более интимным исследованиям. Чонг оказалась уже не на прозекторском столе, а посреди лаборатории. Её руки были схвачены золотыми кольцами, свисающими с потолка на цепи, а сама она вытянулась в струнку. Почти подвешенная, едва касающаяся пола пальцами ног. И голая, конечно же. Дарджум по-марсиански тщательно обследовал её тело, заставив взвиваться от каждого прикосновения. После экспериментов, сравнимых разве что с изощрёнными пытками, даже простое прикосновение отдавалось дрожью по всему, ноющему в неудобном положении, телу.
Тарк в свою очередь не спешил. Потратив уйму времени, проявив максимум терпения и не оказав ни капли милосердия он отыскал каждую эрогенную зону и каждую точку удовольствия на теле пленница. Толстые зелёные пальцы и мясистый язык делали это издевательски медленно, читая тело Чонг, играя на нём как на арфе. Выжимая из него ту музыку, какую хотели услышать. Ей — земной женщине ставшей марсианской рабыней нечего было противопоставить ему. Она лишь билась и корчилась на цепи, во время каждого такого «исследования» и молила о пощаде, когда уже не оставалось сил выносить навязанное Дарджумом удовольствие.
Каждый такой сеанс оставлять Чонг обессиленной. Униженная и опустошённая она свисала с цепи, ощущая как впивается в запястья металл оков. Боль, которую девушка испытала в первую фазу плена, была ужасной, но удовольствие второй оказалось ещё хуже. С его помощью Дарджум ловко подтачивал её волю к сопротивлению, одновременно подчёркивая полную беспомощность жертвы. Каждый раз, когда его язык или пальцы проникали в неё, Чонг с особой отчётливостью сознавала, что полностью находится во власти похитителя, который может сделать с ней что что угодно! И не просто сделать, а заставить наслаждаться этим гнусностями.
— Скажи, каково это, когда твою сексуальность обращают в оружие используют против тебя? — шептал Дарджум ей на ухо, в очередной раз доводя до финала. Вынуждая каждый мускул и каждый нерв женского тела кричать от насильственного удовольствия.
Держа пленницу обнажённой, марсианин показал, насколько чувствительным может быть её тело. Как остро лишённая покровов пленница ощущает каждую мелочь, каждый сквозняк, каждую ворсинку ковра и каждую щербинку камня под обнаженными ногами, перестук звеньев цепи, тяжесть наручников на её тонких запястьях, твёрдость и холод прутьев решётки. Он заставил её заново изучить границы собственных возможностей, опытным путём выяснив, какое количество ударов плетью она выдержит, не закричав? Сколько «поцелуев ремня» примет свой промежность прежде, чем потерять сознание? И как долго продержится на диете из спермы?
Извращённый разум Дарджума был неистощим на выдумки, а сам марсианин полон энтузиазма. Он почти не отдыхал, посвящая всё своё время пленнице. Испытывая на ней марсианские методики дрессировки рабынь. Ему были известны тысячи методов доминирования и Чонг, как его рабыня, принуждена была изучить тысячи вариантов подчинения и сдачи. Познакомиться с повязкой на глаза и кляпом, с верёвками и шёлковыми шнурами, с наручниками и цепями. Узнать какого это, когда тебя могут могут схватить и использовать. Грубо поиметь, презрительно отпихнув от себя после этого, или подарить наслаждение, которого не описать словами.
В конце концов избитая, затраханная и накачанная афродизиаками Чонг полностью подчинилась своему владельцу. Из нежелания получать ещё одну порцию обжигающих ударов плетью. И надежды ещё раз испытать взрывающее мозг удовольствие — единственный оставшийся у неё способ «сбежать» из тягостного плена. Хоть ненадолго. Со временем её желание быть хорошей рабыней стало безграничным. Чонг научилась приносить плеть в зубах своему господину, ползя к нему на четвереньках. Мыть его в ванной и обслуживать всеми своими дырочками по первому требованию. Или и вовсе без оного — предугадывая желания тарка.
Другого выбора у неё не было, ротому даже одного избиения хватало, чтобы понять — она пойдёт на всё, лишь бы избежать новой встречи с плёткой. А сколько их уже выпало на её несчастную долю? Сколько раз она, ослеплённая болью и страданием болталась подвешенная на цепи, принимая нагим телом всё новые и новые удар? А сколько таких наказаний ей ещё предстояло?
Одно, как минимум. И Дарджум не спешил, специально оттягивая страшный момент. Мучая пленницу предощущением боли и одновременно ожидая, пока осязание обострится, компенсируя потерю зрения. Это уже происходило. Чонг буквально кожей чувствовала каждое движение воздуха за спиной, представляя как марсианин, игриво помахивает своей жуткой плёткой, растягивая собственное удовольствие. Когда же гладкая рукоять коснулась напряжённого тела, черноволосая не сдержалась и вскрикнула.
— Рано. Мы ещё не начали, — весело обронил Дарджум, трогая Чонг плетью тот тут, то там. Умело подправляя её позу, вынуждая выставить напоказ самые выгодные линии её фигуры. Девушка вздрагивала при каждом прикосновении. Она знала, какую невероятную боль может доставить ей этот инструмент. И одного его вида было достаточно, чтобы дисциплинировать астронавтку.
На мгновение рукоятка плети сменилась жесткой, четырёхпалой ладонью, похлопавшей её справа чуть пониже спины. Подготовив место для удара она сразу исчезла. Дарджум отступил на шаг, о чём черноволосую предупредили колебания воздуха. В тишине раздался свист, сопровождаемый треском кожи, и на её зад обрушился первый удар таркианской плети. Это было больно.
Впервые в своей жизни испытав, что такое пять гибких и широких ремней, специально предназначенных для наказания рабынь, Чонг едва чувств не лишилась. Созданные причинять боль, не калеча при этом, они прекрасно справлялись со своей основной задачей. Теперь, наученная горьким опытом, она реагировала чуть более сдержанно. И тем не менее она задохнулась от шока. Удар был похож на тысячу пчелиных укусов. Спина буквально взорвалась болью. Девушка попыталась закричать, но из груди не вырвалось ни звука. Она могла даже вздохнуть, из-за чего всё поплыло перед глазами. А ведь это был ещё только первый удар!
— Может заставить тебя вести счёт? — хохотнул Дарджум давая огню разлиться по телу. — Нет. Лучше упиваться твоими криками!
Снова раздался свист рассекаемого воздуха, и ремни плети словно длинные языки лизнули живот Чонг, накрыв второй волной боли. Марсианин явно был зол и бил в полную силу. Ей даже пришлось напомнить себе, что она в силах это выдержать и делала такое уже не раз. Это не улучшило её положения, но по крайней мере помогло собрать волю в кулак и держаться, держаться…
Тело было словно в огне, хвосты плети охватывали спину, бёдра, живот, грудь и даже пах. После пятого удара Чонг потеряла счёт, хотя боль от каждого удара, касающегося её чувствительной кожи, продолжала ощущать так же остро. И танцевала на носочках ног, срывая голос в криках. Спустя ещё одну вечность Дарджум нанёс последний удар по её накачанному животу, выбив дыхание.
— Пятнадцать, — вонзился в ускользающее сознание грубый голос марсианина. — Что-то ты сегодня не в форме, рабыня.
— Простите… господин… — прохрипела Чонг с трудом ворочая непослушным языком. Её кожа плыла от груди до бёдер, а задница так и вовсе излучала тепло после многочисленных ударов. Приходя в себя девушка всхлипывала, ожидая когда боль в её истерзанном теле начнёт угасать. Во время порки она окончательно обессилела и теперь висела на цепи, прикреплённой к стягивавшим руки браслетам, даже не пытаясь поднять упавшую на грудь голову или хотя бы вновь подняться на цыпочки.
— Совсем расслабилась, рабыня. Заигралась с вибраторами. Видимо, мне придётся выпороть тебя по твоему сладкому месту?
— Нет! — забывшись в страхе, воскликнула девушка. Это было уже чересчур, хотя уже и не казалось чем-то экстраординарным. Дарджум считал абсолютно нормальным хлестать своих рабынь по вагинам. И часто делал это с ней. Игриво, разогреваясь перед совокуплением. Если везло. Если же нет… разгневанный марсианин подвешивал провинившуюся пленницу посреди зала на золотых цепях, прикреплявшихся к браслетам на запястьях и щиколотках. При этом нижняя часть тела оказывалась выше верхней. Задранные ноги широко разводились и жестко фиксировались, а гениталии оказывались абсолютно беззащитны перед жалящим их ремнем.
После каждого удара из глаз бедняжки летели искры, от которых можно было запитать целую электростанцию. Дарджум же хлестал ей до тех пор, пока боль не становилась всем, о чём пленница могла думать и что чувствовала. Она затмевала, поглощала сжирала всё остальное. Отключённая от всех остальных чувств Чонг варилась в чернильном котле агонии целую вечность. Теряла сознание и приходила в себя от обрушивавшего в лицо потока ледяной воды или резкого, удушающе-резкого запаха солей, склянкой с которым размахивал перед её лицом Дарджум, приводя в чувство. Открывая глаза, Чонг возвращаясь в мир сжигающей тело боли.
Это было худшее наказание из возможных. Чтобы ввергнуть пленницу в панику Дарджуму было достаточно просто взять плеть и дотронуться кончиком до её безволосого лобка. Потому что даже простое прикосновение стимулировало память о пережитой агонии, вызывая холодный пот по всему телу. После такого девушка падала на колени, касаясь лбом пола у его ног. Иногда трахая её в унизительной, анималистичной позиции, зеленокожий всовывал плеть ей между зубов, угрожая что она снова почувствует её на своём влагалище, если выронит. А иногда так прямо и говорил: «Подчиняйся или подвешу вверх ногами и буду сечь по промежности пока не потеряешь сознание». И она подчинялась из страха пережить подобное ещё хотя бы один раз. Всё, что угодно, только не это.
— Что значит «нет»? — повысил голос Дарджум, срывая с её глаз повязку. — А где же твоё: «Как господину будет угодно? А?!»
— Простите, господин! — Чонг взвизгнула от лёгкого шлепка, пришедшегося прямёхонько на лобковый бугорок — для острастки.
— Не прощу, — схватив её подбородок пальцами бóльшей руки марсианин заставил девушку задрать голову. — Теперь я точно выпорю тебя по «киске»? Так вы, люди, кажется называете эту часть тела? Дурацкое слово. Так вот, те дополнительные пять ударов придутся на твою киску. И не плеткой. Я использую прут. И уверяю тебя, рабыня, ты у меня будешь мечтать потерять сознание.
— Нет! — заплакала девушка, наблюдая как её хозяин подбирает прут со стола и размахивает им в воздухе, проверяя гибкость стержня, а затем подходит к ней и проводит кончиком по низу её живота, заставляя содрогнуться. — Всё что угодно, только не это.
— Не это? — видя её страх Марджун смягчился. Его гнев сменился игривостью. — Может я и дам тебе шанс. А ну, на колени!
Цепь ослабла и лишённая её поддержки Чонг рухнула на пол, целуя пальцы ног хозяина, видимые сквозь открытые сандалии.
— Не здесь, — не оценив рвения, марсианин вздёрнул её за волосы так, чтобы лицо оказалось напротив промежности. — Выше.
Быстро смекнув, что от неё требуется, Чонг потянулась к набедренной повязке хозяина и оцепила крючки, которыми та крепилась к золотому поясу. Тяжёлая ткань обрушилась на пол с глухим звуком, а зелёный член ткнулся ей в лицо наконечником копья. Марсианские мужчины мало отличались от земных в плане привычек и предпочтений и с большой охотой покушались на женские рты. Дарджум, во всяком случае, любил побаловать себя ротиком пленницы и часто использовал её в качестве будильника. Проснувшись до него, Чонг должна была разбудить хозяина нежным прикосновением губ к члену. А если он поощрял её, то и довести до финала.
Наверное, каждый парень во Вселенной мечтает проснуться от ласк девушки и сквозь дымку утренних грёз ощущать, как от её нежных прикосновений в паху скапливается сладкое напряжение, медленно разливающееся по всему телу. Балансировать на границе сна и реальности, наслаждаясь приближением оргазма, что разбудит лучше любого будильника. Взрывное начало утра. Особенно если девушка раскрепощённая — не стесняется, не морщится, а главное — знает, как правильно использовать свой ротик.
Чонг пришлось стать именной такой девушкой для хозяина. У неё не было выбора. К совершенствованию её навыков Дарджум отнёсся очень серьёзно. Даже оборудовал ей место для тренировок, прикрепив к одной из стен комнаты искусственный фаллос, габариты которого в точности соответствовали его собственному. Чонг должна была, опустившись на колени, ласкать силиконовый дилдо своим ртом, совершенствуя технику орального секса. Это не только помогало Дарджуму «занять» её рот в свободное от его использования время, но и служило ещё одним способом унизить пленницу, напомнив её текущее место рабыни для удовольствий.
При этом у Чонг не было ни шанса пофилонить, отлынивая от тренировок, пока хозяин не смотрит. Искусственный фаллос был оснащён сенсорной сетью и реагировал на стимуляцию так же, как реагировал бы и его прототип. Ну а считав данные со спрятанного внутри носителя информации Дарджум без труда определял — насколько приятной оказалась выполненная ею работа. И наказать в случае чего. Сидя в кресле после долгого дня в лаборатории он любил постукивать по ягодицам стоящей на коленях рабыни кожаной плёткой, как бы подстёгивая её сосать зелёного здоровяка более старательно. «Глубже! Я всё ещё вижу зазор между твоей челюстью и яйцами этого дилдо!» — кричал он, полосуя ремнями по заднице беззащитной девушки, изо всех сил ублажавшей дилдо и издевательски хвалил пленницу, пока она сражалась с рвотным рефлексом, подбадривая: «Вот так! Через десны прямо в горло!».
При этом программа тренировок всегда менялась, а задания могли быть самые разные — например довести до финала меньше чем за минуту или напротив — максимально оттянуть его, тем самым продлив удовольствие. А чтобы приучить рабыню к чуждому вкусу марсианской спермы он подсоединял к дилдо трубочку соединённую с баком, наполненным питательной жидкостью с соответствующим ароматизатором. Она должна была высасывать её из члена, если не хотела остаться голодной. «Вот так, учись дышать с огромным дилдо у себя во рту. И продолжай пить сперму. Тебе нужно осушить эту ёмкость к вечеру, а ты ещё даже половины не осилила!» — подбадривал он её, пока девушка давилась марсианским семенем, задыхаясь от его резкого запаха.
Те тренировки многому её научили, поэтому у неё возникло никаких проблем с исполнением приказа. Свернув губы трубочкой Чонг напрягла их, создавая приятную преграду сквозь которую круглая, тёмно-зелёная головка марсианского члена смогла проникнуть в её жаркий и влажный рот. Где её уже поджидал язык, натренированный доставлять удовольствие. Прикоснувшись к кончику мужского достоинства он скользнул по кругу головки, вырывая изо рта марсианина прерывистый вздох. Первый из многих.
Следующие полчаса Чонг провела стоя перед ним на коленях и очень медленно облизывая каждый дюйм его твёрдого, как нефрит члена. Особое внимание при этом, конечно, было уделено набрякшему навершию копья, но и стволу досталась своя порция нежных облизываний. Будучи обученной рабыней, брюнетка своё дело знала, а по тому Дарджуму же оставалось только порыкивать, запрокинув голову. А достигнув предела — позволить скопившемуся напряжению вылиться наружу чередой ритмических судорог.
Когда раскалённый вулкан в её рту извергся, выпустив струи похожей на крем субстанции, Чонг и не подумала отстраниться. О том, чтобы пролить хоть каплю драгоценного хозяйского семени страшно было даже подумать. Как-то раз она не справилась с объемом выделенной марсианином жидкости, за что впоследствии жестоко поплатилась. Дарджум высек её до кровавых соплей и на неделю надел намордник с кляпом в форме члена. На сто процентов анатомически достоверный, он был оборудован сквозным отверстием, сквозь которое внутрь поступала вода и жидкая пища. Наказание не вызвало необратимого повреждение челюстных мышц, но боль от него была просто адская. Поэтому теперь Чонг смиренного глотала всё, что хозяин соизволил спустить ей в рот.
— Вот так… — прохрипел Дарджум, положив ладонь меньшей из рук на её макушку, и нежно поглаживая. — Хорошая девочка.
Это была первая похвала и захлебывающаяся густоватым семенем Чонг против воли улыбнулась, рассчитывая на милость. Зря.
— Но я всё ещё должен тебе пять ударов стеком, — резиновый прут легко проник между расставленных ног девушки, коснувшись подсыхающих губ. Как бы она ни старалась угодить ему, как бы ни отдавалась служению, наказание всё равно не было отменено.