ольфактор

Заинтересовавшись предложением Тэхёна, Хосок пресёк попытку Чимина его облапать и, уперев локти в колени, уложил подбородок на сложенные в замок кисти. Омега лишь вскинул брови, но отступать не был намерен. — Что-то мне холодно, — капризно протянул он, обнимая себя руками и придвигаясь ближе к Хосоку, надеясь, что тот прижмёт его к себе. Однако бета лишь отдал ему свой плед и принял ту же внимающую позу. — Рассказывай, Тэ, — призвал Хосок, не замечая, как у Чимина задёргался глаз от возмущения. Он не мог припомнить, когда в последний раз его так жёстко опрокидывали. Вигуки сидели в обнимку и то и дело целовались, а Чимин, глядя на них, уже продумал столько сценариев, где Хосок раскладывает его на всех существующих поверхностях, что начал чувствовать свой собственный запах сильнее — что уж и говорить о бете, он вообще должен был начать задыхаться в омежьих феромонах. Короче, тут и такому недотёпе несложно срастить, что Чимин хочет поебаться. Но нет, нет! Хосок сидит и сушит свои наивные глаза, разглядывая Тэхёна. — Чимин тебе рассказывал, что это за дом? — Ничего я ему не рассказывал, — вспыхнул омега, прекрасно видевший, что Чонгук покатывается со смеху, глядя на его тщетные попытки соблазнения. — Я не разговаривать тут собирался. — У-у-у, Хосочек, — зловеще завыл Тэхён, готовый с новыми силами излагать всё, что ему известно об ольфакторах. — Это место опасно… — Опасно? — переспросил бета, не отрываясь от омеги с кирпичного цвета гнездом на голове. Тэхён был уверен, что Хосок напуган. Чимин был уверен, что парень просто издевается над ним. А Чонгук ни в чём не хотел быть уверенным, он веселился, жестом прося нового знакомого принести ему ещё пива с этажерки. Мрачный с виду брюнет, оказавшийся скромным любителем порядка, не нравился альфе. Точнее, он казался ему мутным, не подходящим для их открытой тусовки. Но деваться было уже некуда, так что он извлекал выгоду из неизбежной необходимости провести выходные таким составом. — Сиди, — приказал Чимин, замечая, что Хосок уже дёрнулся, чтобы выполнить пожелание альфы. Он встал сам, позволяя пледу слететь с его плеч. Потягиваясь и хрустя затёкшими косточками, он будто бы случайно подтянул толстовку выше. Становясь прямо перед Хосоком, он наклонился, якобы поправляя шнурки. Поймав короткий кивок от Тэхёна, Чимин понял, что бета-таки обратил внимание на его зад. Птичка практически в клетке. Но какой же топорный способ пришлось избрать для этого! Чимин был буквально в ярости. Даже в самые плохие времена ему не приходилось так унижаться. Заметно покачивая бёдрами, он дошёл до этажерки с алкоголем, как вдруг сзади к нему подлетел Хосок. С лёгкостью приподняв омегу, он развернул его на сто восемьдесят градусов от бара и учтиво предложил вернуться на своё место: — Мы же договорились, что сегодня я в роли официанта. — Когда ты уже обслужишь Чиминку? — хохотнул Чонгук, получая грозный взгляд от омеги и вскрытую бутылку пива от Хосока. — Угомонитесь уже, — возмутился Тэ, который хотел говорить об ольфакторах куда больше, чем пристраивать задницу Чимина. — Я вам о серьёзных вещах, а вы… — Да сколько можно-то про своих ольфакторов болтать, надоело. — А мне интересно, — Хосок уселся на бревно и похлопал на место рядом с собой, вежливо приглашая Чимина сесть. Угораздило же подцепить такого галантного зануду. Омега плюхнулся рядом, завернулся в плед и недовольно запыхтел, следя за разговором. — Вы разве верите в них? — Нет. — Конечно, да! Как не верить, когда существует столько доказательств? Мы сейчас буквально на территории одного из них. Этот дом принадлежал семье монстров, державших в страхе всю округу. Они нападали на беззащитных, выкусывали одорусы и разрывали бедняг в клочья. Лет пятнадцать назад прямо здесь местные расправились с последним отродьем. Как мне рассказывали, это была омега. Кроважадная и жестокая сука. Чимин что-то невнятно забурчал, явно недовольный страшилкой. Сидеть ночью посреди леса, вдали от городских огней и полиции, было страшно. А сидеть здесь и слушать все эти выдумки было пиздец как страшно. — Что ты опять ноешь? — Чонгука уже разморило от алкоголя и свежего воздуха, он полулежал на бревне, придерживая Тэхёна за талию и мягко улыбаясь. — Хотя бы на этот уикенд притворись, что веришь в них. Ради тыковки. — Буэ, — Чимин привычно сделал вид, что на него обрушился приступ тошноты. Ещё немного и у него разовьётся тыквенная непереносимость. — Отличная идея! Вот, ты в них поверил, — решил за омегу Тэхён. — Неужели тебе не захотелось бы встретить одного из них? Во имя науки. — Просто на улице? — Конечно, нет! Его бы поймали и кинули в какой-нибудь навороченный изолятор. Или в зоопарк, ещё лучше! Не хватало, чтобы эти твари по улицам разгуливали. Они ведь перебили бы всех на своём пути. Если так подумать, они сродни зомби — у них нет сознания, только инстинкт вгрызться в шею и убить. Понимаешь? — Ты ведь это выдумал, — когда Чимин понимал, что Тэхён падает глубже в недра собственных фантазий, ему становилось спокойнее. Ведь чем больше он придумывал — тем меньше общего всё это имело с реальностью, поэтому и не казалось совсем уж страшным. — Не выдумал, а проанализировал! Нет, ну, правда. Как учёный, что бы ты сделал, если бы у тебя была возможность ставить на них опыты? Тебя ведь наверняка это прославило бы! — Я не понимаю, — подал голос Хосок, оглянувший всех и неловко почесавший тёмный затылок. — Вы сейчас обсуждаете пломбы для ольфакторов? Или что? Чимин ведь стоматолог? — Он секси-ботан, — пояснил Чонгук. — Зубы — просто прикрытие. По ночам он дрочит на заумные статьи. — Придурок? — хмыкнул Хосок, видя, как Чимин уже набрал в грудь воздуха, чтобы именно так обозвать друга. — Они оба, — активно закивал омега, радуясь хотя бы такому вниманию со стороны беты. Пользуясь случаем, он ближе придвинулся к нему, но касаться не стал, чтобы не спугнуть стесняшку раньше времени. Стоит сказать, что любовь к пьяным тусовкам и сексу Чимин развил в себе сам: всю школу запертый в комнате с учебниками, он назло родителям через окно вылезал на улицу и уходил в ночь на звуки музыки и пошлых стонов. Он так увлёкся местью родителям за строгость, что сам не заметил, как втянулся и стал звездой самых громких вечеринок города. А вот любовь к науке, всё же пришла к нему с молоком матери. Он ничего не мог с собой поделать — следить за последними новостями клинической генетики и патогенеза нарушения формирования запахов было его страстью. Как бы он ни пытался доказать друзьям, что можно без кринжа совмещать в себе два, скажем, хобби, они всё равно над ним подшучивали. Они делили мир на крайности, на добро и зло, на белое и чёрное, на монстров и охотников на монстров, на науку и веселье. Одним словом, придурки. — Теперь и мне интересно, что бы ты стал делать, попадись тебе в руки ольфактор, — Хосок смотрел на Чимина с таким наивным интересом, что омега начал побаиваться, что тот и вовсе может оказаться девственником. Он тяжело вздохнул. Очень хотелось провести выходные под накаченным бетой, отключив мозг и не думая о всяких сложных штуках. Но что поделать — моська Хосока так и светилась заинтересованностью. Он собрал волосы в хвостик на затылке, оставив лишь несколько иссиня-чёрных прядей у лица. Красивый. Со своей белоснежной кожей, тёмными волосами и в мрачной одежде, он должен быть горячим папочкой, а не стеснительной булочкой с корицей. — Возможно, я бы попытался ему помочь. — Что, блять? — Тэхён, у которого мозги уже явно плавали в соджу, вскочил, держась за плечо Чонгука, чтобы стоять увереннее. — Что значит помог? В чём? Людей убивать? — Во-первых, не ори, — Чимин смотрел на друга спокойно, краем глаза заметив, что Хосок гипнотизирует его взглядом. Возможно, если секси-задница не помогла, то поможет секси-брейн, нужно не облажаться. — Во-вторых, если бы мне грозила опасность — я бы не сунулся, ясное дело. Я не готов ценой собственной жизни или здоровья толкать науку вперёд. Пусть другие чудики получают за это премии. А, в-третьих, разве не ты говорил, что они всего-то кусок кожи откусывают? — Если бы это было так, мне было бы насрать на них, — Тэхён, любитель переобуваться на ходу, как раз этим сейчас и занимался. В голове у него уже летала стайка вертолётов, распугивавшая все логические цепочки. Обычно, он не пьянел так быстро, но бодрящий лесной воздух, видимо, работал не в его пользу. — Хосок живёт без запаха, и? Но ведь живёт! А эти твари убивают людей, понимаешь ты это своей головой или нет? Они рождены для этого, ими управляет желание сожрать человечинки на ужин. — Сегодня я делаю вид, что верю в ольфакторов, а не в твои выдумки, окей? Я ещё раз говорю, что без запаха омеги и альфы не могут быть здоровыми. Это охуеть какая психологическая травма, а сверху ещё и гормональный сбой, бесплодие и, вероятно, хренова куча других проблем. Если ты думаешь, что одорус тебе нужен только чтобы одеколоном не пользоваться, то тогда и голова нужна тебе лишь чтобы Гуку отсасывать. — Грубо, — с полусонной улыбкой оценил Чонгук, который моргал настолько медленно, что казалось, будто он может уснуть в любой момент. — Хвалю. — Да, человек после нападения может умереть от потери крови, это я тоже говорил. Но согласись, если их цель — убить, нахуя так рисковать? Выкусить одорус — не равно перерезать сонную артерию. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Так что, вероятно, им действительно нужны чужие ноты в свой запах. Но если это ощущается так же, как жажда или голод, то, возможно, им нужна помощь? — Что за херь ты несёшь, Чим, — Тэхён смотрел на друга пьяными глазами. Он больше не мог держаться на ногах, поэтому рухнул обратно в объятия Чонгука. Их обоих развезло так, как никогда не развозило в городе от такого же количества алкоголя. Даже их благородные запахи событий потускнели: Чимин едва мог уловить осколки драйвового рок-концерта и спокойные ноты мастерской художника. — Если в организме кончается вода — человек сделает всё, чтобы напиться, если не будет еды — он станет грызть кору. Не потому что он рождён, чтобы обглодать каждое дерево, понимаешь? Возможно, в организме ольфакторов существует такой же голод, мучительный и выматывающий. Только связанный с нотами. Я бы хотел им помочь, если это возможно. — Какой бред. — Как и твои страшилки. Все замолчали. Тишину лесной опушки нарушал лишь треск костра и едва слышная музыка из колонки. Чимин был зол. На Тэхёна, на Хосока, на себя. Он глянул на растянувшегося вдоль бревна Чонгука и разозлился на него тоже — он же выпил всего-ничего, а выглядит упитым в зюзю. Всё должно было быть не так. Лучше бы он остался в городе. О каком веселье может идти речь, если двое из четверых вот-вот отключатся, а третий не поймёт, чего хочет Чимин, даже если тот скажет ему об этом прямым текстом. Хотя, если это единственный вариант раскачать это болото… — Хосок, — вполголоса позвал Чимин, чтобы не привлекать внимание Тэхёна, который снова полусонно принялся рассказывать свои небылицы про то, что метка, оставленная ольфактором обрекает жертву на превращение в такого же монстра. — М? — бета всем корпусом развернулся к нему, и Чимин опять не смог не оценить загадочную красоту Хосока. Казалось, в городе он счёл бы темноволосого парня неприметным и слегка фриковатым из-за его тотал блэк лука, потёртого и драного. Но в свете луны и костра, среди чащи и страшных историй, Хосок выглядел так правильно и так гармонично, что омега прощал ему непохожесть на себя самого в их переписке в интернете. — Чимин? Он понял, что всё это время просто разглядывал бету, не произнося ни слова. Судя по едва заметной улыбке на тонких губах Хосока, он считал каждую мысль с его лица. Кому угодно стало бы неловко, но не Чимину, который на предтечной неделе отчаянно хотел секса и который абсолютно точно жаждал, чтобы с его лица считали всё без дополнительных пояснений. — Давай прогуляемся? Чимину больше не казалось забавным, что он должен вести в их паре. Ему не хотелось ничего предлагать, придумывать и решать. Он хотел ощутить себя маленьким и беспомощным, чтобы им руководили и управляли. Ещё он хотел ощутить запах альфы, со всеми присущими ему мощными феромонами, от которых начинало тянуть внизу живота, а ноги сами собой раздвигались. Но вместо всех своих хотелок Чимин имел лишь Хосока — бету без запаха и умения быть сверху. Когда они переписывались в интернете, Чимину казалось, что Хосок более активный, весёлый, разговорчивый, более живой. Поскольку Чонгук уснул, а Тэхён продолжал лепетать всякие глупости, лёжа на своём парне, никто из них не заметил, как парочка улизнула во тьму леса. До Чимина донеслись обрывки пьяного лепета друга, который извинялся перед погибшими два года назад родителями Чимина за то, что плохо воспитывает их сына. Как же он бесит! По лесной тропинке они шли молча, и с каждым шагом раздражение Чимина нарастало. Поездка оказалась самой тухлой затеей из всех, в которые он когда-либо вписывался. — У тебя приятный запах, — подал голос Хосок, волочившийся позади. — Знаю, — не слишком любезно ответил Чимин. Но что ещё можно ответить на самую банальную из всех известных человечеству фраз? Он бы ещё о погоде заговорил. — Сегодня не так холодно для октября. Ну, разумеется. Чимин закатил глаза и влез на высокий пенёк. Он глубоко вдохнул, ощущая приятное показывание в носу от лёгкого мороза. Прямо над ним свисала огромная еловая лапа с дюжиной шишек, которые заинтересовали омегу гораздо больше, чем нелепые попытки Хосока завязать бессмысленный разговор. Он потянулся за одной из них, изо всех сил вытягиваясь ввысь. — Ты правда не стал бы помогать человеку в беде, если бы сам из-за этого пострадал? Вопрос Хосока слегка удивил, но больше разочаровал Чимина. Он перевёл на бету долгий взгляд, будто пытаясь понять, действительно ли он ничего не понимает и хочет продолжить философствовать на тему добродетели, вместо того, чтобы засосать Чимина сейчас же. Бледное, почти светящееся в темноте лицо Хосока не изображало ни единой эмоции. Спокойная холодная красота и чёрные омуты глаз не давали Чимину и шанса понять, что творилось в голове этого парня. — Представь, что этот пенёк — единственное безопасное место. Всё вокруг — пропасть. Я не знаю, что будет, если прыгнуть. Возможно, внизу лекарство от всех болезней или средство для мира во всём мире. Но, возможно, внизу лишь острые скалы, а значит и мои сломанные кости или смерть, — не ожидая от себя самого, Чимин поддался захлестнувшей его волне абстрактных рассуждений. — Лишь от меня зависит — рисковать или нет. Я живу одну единственную жизнь, поэтому не собираюсь глупить и прыгать туда специально. И случайно упасть тоже боюсь. Омеге показалось, что глаза Хосока слегка сощурились, как это было при их встрече на заправке. Такое выражение глаз полностью меняло лицо беты, до этого момента наряженного в маску наивного и немного тревожного простачка. Лисий взгляд выдавал в нём какую-то загадочную опасность, которая пугала и манила Чимина одновременно. Но изменение это длилось не больше мгновения, потому что уже в следующую секунду на Пака смотрели ставшие за вечер привычными широко распахнутые глаза, не таившие и тени недосказанности. — Ты не должен бояться, пока я рядом, — голос Хосока прозвучал ниже обычного и Чимин вспомнил, что в нём спрятана такая приятная уху хрипотца. Он не мог объяснить пронёсшееся по нему горячее чувство, когда бета подошёл и в подтверждение своих слов положил руки Чимину на бёдра, крепко удерживая на пеньке. — Ты стал пахнуть сильнее. Мне нравится. Внезапная перемена в поведении Хосока вынуждала Чимина разволноваться, насторожиться, растерять все свои титулы ведущего их пары и просто потерять голову от охватившего его желания. В центре глухого леса, вдали от заснувших друзей, наедине с ноунеймом из интернета, который вёл себя откровенно странно от начала и до нынешнего момента, Чимин вдруг ощутил, что ему чертовски нравятся все эти байки про ольфакторов, вся эта пугающая атмосфера, всё это ощущение волнительной ролевой игры. Не имея в себе сил делать вид, что он не хочет Хосока прямо сейчас, Чимин упёрся руками в его плечи и спрыгнул с пенька прямо на него, обхватывая талию ногами. Бета тут же ухватил омегу под ягодицы крепкими ладонями. В голове Чимина пролетело воспоминание, как Чонгук так же держал Тэхёна в магазинчике, а потом впечатал в холодильник. Здесь холодильников не было, зато были деревья, широкий ствол одного из которых Чимин и ощутил у себя за спиной. Чуть приоткрыв рот, шумно вдыхая воздух, он вглядывался в Хосока, надеясь хотя бы сейчас разгадать его. Но бета будто бы специально таращил глаза и изображал святую невинность. Это не он, он не такой, Чимин был уверен. Не дожидаясь, пока у него украдут поцелуй, Чимин сам впился в губы Хосока. Он чувствовал улыбку брюнета, знал, что сейчас он целует не смущённого недотёпу, а плохого парня с лисьими глазами и выдающимися клыками. Вспомнив о них, Чимин тут же скользнул языком в горячий рот, проходясь по зубам, пробуя каждый из клыков на остроту и сплетаясь с чужим языком. Он не сдержал стон наслаждения, когда бета вытеснил Чимина и сам по-хозяйски влез языком на его территорию. Хосок отнимал права на лидерство, плотнее вжимая напряжённое возбуждением тело в дерево и оглаживая округлую задницу. Чимин чувствовал, как движения настойчивых рук становились грубее и требовательнее, как одна из них влезла ему под одежду и без церемоний стиснула сосок, заставляя омегу всхлипнуть. Он ощущал, как мокнет в руках Хосока, слышал собственное рваное дыхание и видел, наконец, видел лисий прищур напротив. Чимину стало не по себе от такого взгляда, но одновременно с этим его так возбуждала тревожная атмосфера, пронизанная недоверием и подозрениями, что он сам не заметил, как Хосок вытащил руку из-под его толстовки и, зажав в кулак волосы на затылке, вынудил Чимина склонить голову вбок. Шумно вдыхая сложный аромат события, ведя носом по шее омеги, Хосок с нажимом прошёлся по самому ароматному участку — одорусу. У омеги вспыхнули щёки. Казалось, что вдыхая его аромат, бета делал что-то настолько интимное, что даже Чимин смутился. Он внезапно ощутил себя слишком открытым перед бетой. — Что ты… — окончание вопроса Чимин произнёс невнятно, переходя на громкий стон, когда Хосок царапнул по одорусу зубами, а потом втянул губами нежную кожу, активно зализывая. Омегу било крупной дрожью от желания. Такая агрессивная стимуляция одоруса, имитация метки, лишила его всякого самообладания. Он хаотично цеплялся за плечи и грудь Хосока, гладя и сжимая мягкую толстовку. Ослеплённый возбуждением, он уже не анализировал лицо парня, в чьи руки с такой решимостью отдался. Он весь обратился в ощущение, обжигающее там, где его кожи касался Хосок и пробивающее холодным потом там, где его касаний не было. Пальцы беты, тонкие, холодные и безжалостные, блуждали по груди и животу Чимина, сжимая и царапая, где вдумается. Губы всё так же терзали ароматную шею, заставляя Чимина стонать и всхлипывать всё протяжнее и жалостнее. Когда Хосок подхватил его, пытаясь двигаться ближе к дому, Чимин больно бился спиной о каждое дерево, в которое его впечатывали, чтобы взять паузу от перемещений и продолжить целоваться, кусаясь и зализывая припухшие губы. Каждый раз, когда Хосок приближался к одорусу, Пак покрывался мурашками — необъяснимый страх, зарождавшийся глубоко внутри, лишь обострял чувства и накалял возбуждение. Хосок, наконец, перекинул Чимина через плечо, чтобы скорее добраться до любой комнаты дома с кроватью. Он несколько раз хлёстко шлёпнул его по заднице, заставляя изнемогавшего от желания омегу скулить. Кровь хлынула в лицо и член Чимина одновременно, когда властная рука вместо нового взмаха осталась на позорно промокших шлюшьих джинсах и с нажимом погладила пылавшие после нескольких ударов ягодицы. Старые проржавевшие петли поддались, распахивая перед парочкой дверь дома, половицы скрипели нараспев, пока Хосок твёрдым шагом следовал в одну из спален на первом этаже. В нос ударил запах пыли и затхлости, а когда Чимина уронили на горку подушек, вокруг него вспорхнуло облачко пыли. Бета возвышался над ним, как тогда на заправке, и смотрел сверху вниз, чуть склонив голову. По спине Чимина опять пронеслось стадо мурашек — с ним такое впервые. Впервые такое мощное желание переплеталось с каким-то внутренним протестом и опасением. Впервые ему настолько сильно снесло крышу. Но, разумеется, не настолько, чтобы забыть о гигиене. Он нехотя соскочил с кровати, не чувствуя себя свободным под напором взгляда лисьих глаз. — Мне нужно в душ, я быстро, — извиняясь, пробормотал он, внезапно ощутив мощнейшее смущение перед бетой. — Не торопись, — прохрипел Хосок, затем прокашлялся и, будто бы придя в себя, улыбнулся десневой улыбкой и приветливо распахнул глаза. — Я пока проверю всё ли в порядке у ребят и тоже сбегаю в ванную на втором этаже. Ты не против? Чимин раздражённо кивнул и скрылся за скрипучей дверью. Опершись о раковину и разглядывая себя в зеркало, он чувствовал некоторое отвращение перед таким Хосоком. Таким правильным, внимательным и занудным. Но оглядев свои приоткрытые истерзанные губы, изучив несколько распустившихся на шее засосов и вспомнив звонкие шлепки, которыми его наградил тот же самый Хосок, он смягчился. Раз он в лесу смог вывести его развратную сущность наружу, то в постели, на его победной территории, ему удастся это ещё с большей лёгкостью. И, предвкушая жаркий грубый секс, Чимин влез в душ под ледяные струи.