Под пронзительный звук будильника Шаст наощупь ищет источник. По привычке тыкает по экрану, пока сигнал не перестает звенеть. Антон, натянув по шею одеяло, поворачивается на другой бок, морщась. Хочется остаться там, во сне, который так заманчиво тянет к себе в объятья. В каком-то милом и безобидном мире, где все хорошо, где нет проблем Антон сидит на лавочке какого-то парка и в руках держит теплый кофе. На нём согревающий шарф и теплое пальто. Картонная кружка отдаёт теплом в руки, а приятный запах капучино проникает в нос. На деревьях желтая листва, а на дворе приятная, не холодная осень. Листья кружат по дорожке, и теплый ветерок обдувает лицо Шаста. Сейчас спокойно. Сейчас хорошо. Казалось бы, скучный сон, но Антону хорошо, так тут есть постоянность и нет неожиданностей, которые так любят появляться в его жизни в реальности. Людей на улице почти что нет, даже не почти. Тут никого нет. Как будто в лесу.
Тишину сиреной разрывает мерзкий звук будильника. Снова. Прошла же только одна минута! Шастун раздраженно открывает один глаз и пытается сфокусировать взгляд на цифрах. Часы на телефоне показывают семь тридцать. «Блять!» — Шаст вскакивает с кровати, откидывает одеяло и хватает худи, которое валяется на стуле. Скача на одной, он находит и джинсы и пытается как-нибудь их надеть. Схватив рюкзак и попутно надев носки, Антон отталкивает стул от двери и дергает за ручку. В кухне, что располагалась напротив комнаты Шаста, на столе валяется бутылка, а прямо под ней виднеется свежее пятно спиртного. Антон не слишком заостряет на этом внимания и добегает до коридора. Надевает обувь и ищет ключи. Чёрт! Где они? Антон пробегается взглядом по тумбе и, не найдя нужной вещицы, забивает, и прямо в обуви бежит в свою комнату. Полы и так последний раз непонятно когда мыли, ничего не произойдет, если они станут чуточку грязнее.
Ключи валяются на столе, и Антон, схватив их, бежит обратно.
Шаст открывает отдел шкафа, где висят куртки, и достает свою. Слышатся вялые, но тяжелые шаги, на которых Антон сначала и вовсе не обращает внимания. Дверь шкафа закрывается, и прямо за ней, как это бывает в фильмах ужаса, стоит пришедший отец в недовольном и пьяном состоянии. Шаст вскрикивает, подпрыгивая на месте, чуть не выронив куртку и рюкзак.
— Ты че шумишь, придурок? Время видел? Я вообще-то сплю! — видя неадекватного отца, Шаст быстро крутит замок свободной рукой, молится, чтобы он быстрее отсюда свалил, и под криками выбегает, громко захлопнув дверь.
По подъезду раздается эхо шагов, но потом слышатся хлопок двери и яростный крик отца:
— Антон! Быстро вернулся сюда, дебил! Ах ты гадёныш! Вот вернешься, тебе так достанется!
Голос отца заставляет уже не бежать, а спрыгивать со ступенек. Благо, рост позволяет. Через несколько секунд Шаст уже ищет рукой в темноте кнопку, слышит писк, говорящий, что дверь можно открывать, и выбегает из подъезда. Холодный воздух сразу же бьёт в лицо, от чего Шаст ежится и застегивает куртку до конца. Щупает карманы, чтобы найти телефон и посмотреть время, но с ужасом понимает: телефон остался дома под подушкой. Хлопнув себя по лбу и обматерив, Шастун уже ненавидит это утро. Такое же ужасное, как и другие. Занятия начинаются в восемь, значит, надо поторопиться. Выдохнув, Антон принимается бежать до школы.
Когда учебное заведение уже виднеется, Антон, сняв одну лямку, притягивает рюкзак к себе и из внутреннего кармана достает пачку сигарет. Ему это сейчас очень надо. Щелкнув зажигалкой, Антон закуривает. Расслабляет.
Выдохнув дым, парень собирается с мыслями и уже не спеша идёт в школу. Ну опоздает на пару минут, ну и что? Первым уроком всё равно физкультура. Изверги, кто ставит физру в восемь утра, а?
Антон вдалеке видит силуэт, кажется, Димы. Тот явно тоже проспал, раз так быстро бежит к зданию школы, дёргает калитку и вбегает во двор. Даже по сторонам не смотрит. Антон же не планирует ускорять свой шаг. И так быстро сюда шел. Дернув на себя калитку, Шастун заходит, также, как и в первый день видит школьников, на сей раз он не обращает на них никакого внимания и направляется к двери в здания.
Можно сказать, что у него уже была физкультура. Побегал ведь? Да оббегался даже. Но ради приличия Шаст переодевается, заходит в зал и вскоре присоединяется к какой-то глупой зарядке. Где-то через десять минут Антон вспоминает, что совсем не ел сегодня. Желудок неприятно урчит и не стыдясь указывает на потребность, но Шастун игнорирует её.
В рядах он увидел Арсения, что, как и всегда, выкладывался на полную. На однокласснике была, как полагается, спортивная одежда, начиная с майки, заканчивая обовью и носками с черной надписью «Спорт», если Шаст разглядел правильно.
После первого урока силы были уже на исходе — голодный желудок и физическая нагрузка давали о себе знать. На биологии Антон сидел ни жив ни мертв. Парень даже не пытался вникнуть в тему, что объяснял учитель, никак не реагировал на вопросы препода и ответы учеников, он просто смотрел в стену и иногда вертел ручку в пальцах.
— Эй! Эй! — поняв, что Антон не обращает никакого внимания на его шёпот, Арс начинает тормошить одноклассника за рукав. На сей раз это отрезвляет парня, и тот переводить свои зелёные глаза на Попова.
— Что? — шёпотом спрашивает Антон, смотря на Арсения взглядом, который так и говорит «Чего ты докопался? Я тебя не трогаю, и ты меня не трогай!»
— Тебя сейчас спрашивать будут, а ты, кажется, не слушал…
— В смысле? Чт… Почему? — Антон вопросительно смотрит то на парня, то на доску, на которой красиво виднеется сегодняшняя дата, «Классная работа», какие-то буквы и страшные рисунки не пойми чего.
— Антон, — обращается к школьнику учитель, не давая Арсу что-либо объяснить Шастуну. Последний переводит немного встревоженный взгляд на педагога, медленно кивает и потирает переносицу. — Скажи мне, что такое ткань?
Шаст зависает. Смотрит на учебник Арсения и видит что-то про растения, но, получив приказ от учителя не подглядывать, вновь глядит на педагога.
— Ну? Какой ответ? — спустя пару секунд переспрашивает человек в очках, стоящий у своего стола, уперев пальцы в столешницу. — Антон, мы ждём. Я это только что объяснял. Получается, ты меня не слушал?
Антон молчит. Смотрит куда-то сквозь учителя и желает вернуться в утренний сон.
— Останешься после уроков, Шастун, — ставит приговор брюнет. — Арсений, может ты ответишь на этот вопрос? Что такое ткань?
И Арсений отвечает. Отвечает без запинки. Всё, как и ожидалось, верно. Антон устремляет взгляд куда-то на грязный пол, снова желая абстрагироваться от этого мира. Когда уже перемена? Хочется одного — свалить отсюда. Часы показывают девять тридцать пять, значит, ещё десять-пятнадцать минут и можно забывать о биологии.
Спросив ещё пару человек, учитель сообщает всем «радостную» новость:
— Для того чтобы понять, как хорошо вы усвоили данный материал, мы напишем пятиминутку. Два варианта, передайте по рядам.
Антон совсем вжимается в стул, понимая, насколько влип. На парту опускается маленький листок, на котором видны три вопроса и, сука, поле для вписывания ответа, а не «а, б, в, г, выберите верный». Шастун видит, как Арсений уже переходит на второй вопрос, получает замечание от учителя, который пристально следит, чтобы никто не списывал, и возвращает взгляд на свой лист.
«Термин, которым называют тело бурых и красных водорослей. Я откуда знаю! Думай, Шаст, думай! Когда-то ты это писал… Я ни черта не помню, сука! А этот уже, кажись, на всё ответил. Чё мне делать?..» — Шастун, покрутив ручку, кое-как вспоминает этот тупой термин и с горем пополам отвечает на второй вопрос.
— Сдаём! — слышится отрезвляющий голос, и Антон, обреченно выдохнув, отдаёт лист парню на впереди стоящей парте. «Это провал», — думает Шаст и слышит заветный звонок.
«Главное, чтобы он не вспомнил о домашке…», — Антон переводит взгляд на Арсения, который тоже, кажется, не хочет ещё что-то делать по биологии. Все молчат, и учитель отпускает класс, вновь напоминая Шастун о вынужденных дополнительных занятиях. Школьник хочет, наконец, поесть. Спустя день. Лучше поздно, чем никогда? Антон тоже так думает и надеется, что кошелек у него в рюкзаке. И, слава Богу, деньги дома Шаст не забыл. Купив булку, парень уходит на лестничную клетку.
Никого не ожидая, парень стоит на пролёте и обедает, как вдруг в его поле зрения попадает Арсений. Шаст оглядывает пришедшего, кивает в знак приветствия и продолжает есть.
— Пойдем в столовую, — предлагает Попов, — Я тебя угощу.
— С чего вдруг? — спрашивает Антон с набитым ртом и выгибает бровь, выражая своё непонимание.
— Ну ты, как-никак, новенький, а я тут всех знаю. Иными словами, давай дружить. Я могу тебе с биологией помочь.
Шаст вздыхает, понимая, что от Арса ему не уйти, разводит руками, поджав губы.
— Ну пойдем тогда в столовку.
Антон чувствует себя как-то неуместно. Одноклассник рассказывает что-то, а Шаст думает лишь об одном — ведь ему тоже надо что-то ответить, да?.. Очень не хочется. А вот Арсения хочет рассказать новенькому обо всём. Попов с таким воодушевлением всё объясняет, жестикулирует руками, указывая ими иногда на то, о чем как раз-таки и говорит. Антон подмечает в собеседники всё: взгляд, улыбку, пальцы, выступающие вены. По последнему можно предположить, что Арсений много писал. Рукав белой, идеально выглаженной рубашки немного поднимается, давай разглядеть кисть собеседника. На коже виднеются свежие порезы, оставленные явно не случайно — слишком ровные. Рука, что наносила увечья, не дрожала. Арсений замечает любознательный взгляд на своём запястье, и улыбка пропадает с его лица. Попов замолкает и быстро тянет ткань, дабы закрыть порезы. Следующие секунды кажутся вечностью. Молчание давит на уши, становится неловко уже обоим. Арсений теребит ткань рубашки и смотрит куда-то в даль, а Антон перебирает пальцами, иногда поправляя одно колечко на среднем.
— У тебя… — разрывает молчание Антон, когда парни уже дошли до столовой. — У тебя что на обед?
— Да вот, бутербродом с колбасой, — прочистив горло, Арсений достает из рюкзака ланч бокс. Под крышкой еще оказываются салат, котлета и печенье. — Ты больше ничего не будешь? Может, хочешь что-нибудь съесть? — Попов кидает взгляд на содержимое контейнера.
— Не-не-не, спасибо, — Шаст мотает головой, но в душе понимает, что домашние котлетки — сразу можно понять, что они домашние, — он очень хочет съесть. Антон не помнит, когда последний раз ел нормальную еду, а не ту же булку.
— Да ешь, по глазам вижу — хочешь, — Арс слегка улыбается и передвигает ланч бокс к шатену. — Ешь-ешь, а то сейчас перемена закончится.
Антон благодарит одноклассника, улыбается и наконец нормально ест.
Когда уроки заканчиваются, Шастун уже планировал уходить, но, вспомнив о дополнительной биологии, сводит зубы. «Не хочу туда идти… Может сказать, что мне плохо?» Но размышления Антона прерывает Арс:
— Ну что, пойдем?
— К-куда?
— Ну как куда, на биологию.
— Так тебе же не говорили идти. Или ты.?
— Да-да, я просто так. Но ты бы знал, как меня эта биология бесит… — виновато сознается Арс.
— Почему ж ты тогда туда ходишь? Не нравится — не ходи, — Антон недоумевает: если б ему не надо было идти на эту глупую биологию, он никогда бы и не пошел. А этот ходит зачем-то.
— Матушка… Она меня убьёт, если узнает, что я пропускаю. Она хочет, чтоб… — Попов не успевает закончить, как его перебивает звонок. — Уже время, пойдем!
— Слушай, Сень, давай не пойдем. Один раз пропустишь, никто не заметит ведь. Просто скажем, что нам стало плохо, и всё, и пойдем каждый по своим делам.
Арсений не знает, с чего его передёрнуло больше: с «Сени» или с предложения шатена.
— Антон, пожалуйста, как угодно, но только не «Сеня», — слишком много у Арса воспоминаний с таким сокращением его имени. — И… Ну не могу я!
— Ладно, — Шастун разводит руками почти у дверей нужного им кабинета. — Передай классному, что мне плохо.
Антон разворачивается на пятках и планирует уйти, но не тут-то было! Арс хватает того за худи, тем самым останавливая.
— Сам скажи. Я не привык лгать.
— Тогда пошли со мной, Арс! Хотя нет, давай так: я скажу преподу, что мы плохо себя чувствуем, а потом ты и я пойдем каждый своим путем, а?
— Но это неправильно! — неожиданно для обоих дверь открывается, и парни видят преподавателя, который, услышав неразбериху в коридоре, решил проверить, что да как. Тем более урок уже начался, а Попов — единственный ученик, присутствующий всегда, — отсутствует.
— Так, так, так, — медленно, разделяя каждое слово маленькой паузой, цедит учитель. — Что ж вы тут делаете, господа? Мы вас в класс ждем-ждем, а вас нет. Пойдемте.
Антон сводит брови и замечает, что Арсений слегка расслабляется. Парни заходят в кабинет, и учитель закрывает за ними дверь.
***
Когда урок заканчивается, Антон сразу же покидает класс, ради приличия ждёт Арсения и, попрощавшись, уходит. Но Шастун не шибко хочет возвращаться домой — обещание отца он помнит. Хотя, возможно, старший уже всё забыл, но лучше не рисковать.
Шаст бредёт по улицам Москвы в поисках работы. Он готов на всё. Даже строителем. Парень оглядывается по всем сторонам, ищет хотя какое-нибудь объявление и находит. Кафе. Нужен официант. Неплохо, можно попробовать. Антон заходит в помещение, после холодной улицы теплый воздух очень приятный. Скинув почти пустой рюкзак и сняв куртку, парень подходит к стойке.
— Здравствуйте, — обращается он к милой девушке с хвостиком, та сразу же оборачивается и, улыбнувшись, спрашивает, что желает новый клиент. — Я по поводу работы, у вас на двери висит. Вам нужен официант, да?
— Ой, да… Я сейчас позову менеджера.
Девушка уходит, и Шастун оглядывает кафе. Миленькое заведение, как в каком-то сериальчике о кулинарии или в рождественских фильмах. Не хватает только ёлки, снега за окном и чудес. Но последних, как Антон уже давно убедился, в жизни не бывает.
За столом сидят как девушки, так и парни или парочки. «Интересно, каково это? Когда есть человек, который хочет о тебе заботится?» — думает парень и сжимает кулаки. О нём никто не заботился. Почти что. Была одна девочка — Оксана, которую все во дворе в Воронеже звали просто Окси. Она была очень добрая, всегда помогала Шасту с разными предметами, поддерживала в трудную минуту, называла паренька Тошей, больше никто его так не звал, и часто приглашала после школы зайти к ней попить чая с пирогами. Её пироги Антон запомнил навсегда, наверное. Вообще, весь дом Оксаны был уютным гнёздышком, где можно было переждать бурю, что творилась у Антона в семье. А потом и те, и те переехали. Номер телефона Оксане пришлось изменить, и Шастун потерял с ней контакт.
Парень легко улыбается, вспоминая повадки Окси, прижимает к себе куртку и через секунду замечает, что девушка с кассы вернулась, и не одна.
— Здравствуйте, — протягивает руку какой-то человек в сером костюме с красноватым галстуком. — Вы хотите у нас работать, правильно Вас понимаю? — Антон кивает, пожимает руку. — Пойдёмте.
Менеджер зовёт школьника за один из столов и, поудобней усевшись, начинает некое собеседование:
— Есть опыт?
— Да, имеется, уже работал как официантом в Воронеже. Стрессоустойчивость и вежливость имеются, хорошая память тоже. Готов присоединиться в Ваш коллектив, — со спокойным лицом говорит Антон, смотря на собеседника. В глазах нет стопроцентной уверенности, просто робкая надежда.
— Для чего Вам нужна эта работа?
— Люблю работать в кафешках. Тут своя атмосфера всегда. Да и деньги нужны. Семью прокормить, — не сказать, что это ложь, так ведь? Антон действительно нужно прокормить семью — себя самого.
Немного погодя, интервьюер отвечает:
— Я Павел, Павел Воля, буду Вашим шефом, а Вы?
— Я Антон, Антон Шастун, — школьник пожимает руку своего нового работодателя и где-то в душе улыбается. Теперь у него есть место, где можно торчать, да ещё и денег заработать.
***
— Мне звонил учитель биологии, Арсений. Ты хотел прогулять? Ещё и солгать? Кто на тебя так плохо влияет? Я запрещаю тебе с ним общаться! Ты разве не понимаешь, что чтобы выучиться на хорошего врача, надо хорошо знать биологию и химию?! — голос матери повышался с каждым разом всё выше и выше. Когда он достиг пика, женщина переводит дух. Желая выпустить свою агрессию и привлечь внимания сына, который, по мнению матери, вовсе её не слушает, она ударяет ладонью по столу. — Ты меня вообще слушаешь?!
— Да.
— Останешься сегодня без ужина, Арсений, — разочарованно говорит и выдыхает. — Тебе нужно с уважением относиться к школе и к матери. А то вырастешь, как твой отец — предателем, — строгий голос отрезвлял похлеще любого нашатырного спирта.
— Как тебе будет угодно, мама, — сцепив пальцы за спиной, отвечал Попов смотря в пол.
Такое уже далеко не в первый раз, поэтому Арсений знает, что самая верная тактика — со всем соглашаться.
Мать считала, что делает всё правильно. Она думала, что помогает сыну не стать таким же кретином как её бывший муж. Все побои, порезы, лишения еды — всё это ради сына! «Он просто не понимает», — утешала себя она. — «Не понимает, что я делаю всё для него. Ну, ничего. Когда-нибудь поймёт и будет благодарен, да… Да.»
Развод сильно повлиял на женщину, уничтожив под корень маму Арсения. В сердце появилась большая трещина, которая, наверное, уже никогда не заживёт, никогда не затянется. Рассудок женщины помутился. Мать Попова стала пить, иногда, не часто. Бывало, если особенно плохо, нальёт себе рюмочку, потом ещё одну и ещё…
Арс прекрасно помнил это время. Маленький мальчик тогда не понимал ничего, что происходило в его семье, которую он так сильно любил. В детской голове не было даже мыслей о том, что папа когда-то уйдёт и всё станет
таким. Впервые увидев маму, сидящую в зале и тихо плачущую, мальчишка не на шутку испугался. Он сразу же подбежал к ней, уселся на свои коленки прямо перед матерью и осторожно взял за её запястья, отводя их от лица, желая заглянуть в глаза самого родного человека.
— Мама, мама, что с тобой? Что случилось? Кто тебя обидел? — встревоженно спрашивает Арс, всё также пытаясь посмотреть в глаза, но женщина не открывает их и только тихо всхлипывает.
— Арсюш, иди к себе. Мне что-то, — она кусает губу, пытается сдержать слёзы, но они продолжают течь, — мне просто нехорошо. Скоро всё пройдет, — лжёт она и всё также не смотрит в голубые океаны сына.
— Мама, что с тобой?..
— Иди к себе! — поднимает голос женщина, отдёргивает свои руки от Арса, продолжает всхлипывать и замахивается на маленького Попова. Тут же опомнившись, опускает руку и озабоченно смотрит на испугавшегося сынишку. — Прости, прости, дорогой! Я… Я не хотела тебя напугать! — она притягивает мальчика себе в объятия и шерудит его волосы. — Ты у меня молодец. Мама просто устала, иди к себе, всё хорошо, правда, — уже спокойнее, с улыбкой сквозь слёзы говорит матушка и гладит сына по его волосам цвета каштана. Мальчик хлопает глазами, непонимающе смотрит на расстроенную маму и, крепко обняв её, уходит к себе, периодически оглядываясь назад. Лицо матери заплаканное, но на нём всё также виднеется улыбка. Стеклянные глаза с любовью и горечью смотрят на сына.
Арсений помнит, что в тот день перестала играть весёлая музыка, а на кухне они теперь слушали только радио, откуда приятных новостей было столько же, сколько и оптимизма в доме.
За этот год Арсу пришлось повзрослеть и причём очень сильно. С каждым днём мама становилась всё мрачнее и мрачнее, в холодильнике и мусорке бутылок становилось всё больше и больше. Бывали вечера, когда матушка приходила совсем пьяная, и таких вечеров Арс боялся сильно, ведь в такие моменты его спокойно могли избить.
Сейчас же он просто привык. Ему больше не страшно. Сопротивления Арсений никогда не давал, ведь это его мама, она дала ему жизнь, он не имеет права делать ей больно. Поэтому, выслушав все обвинения, Попов со спокойным лицом кивает, но душа у него болит. Направившись к себе в комнату, Арс ничего не хочет. Уставший парень падает на кровать и смотрит в потолок. Телефон мать забирала часто, аргументируя разными доводами.
Арсений не хочет делать уроки, он хочет отдохнуть. Хочет стать актёром, но точно не врачом. Но будто его кто-то спрашивает… Выдохнув, Попов залазит в потайной отсек ящика, который сам же и сделал, где хранились шоколадки и печеньки. Поесть — вот что ему сейчас нужно.
Перекусив, Арсений садится за уроки.
