Министерство магии Великобритании, май 1900 г.
— Знаете, милочка, должен вас предупредить, — скрипучий голос министра приглушённо доносился из-за приоткрытой двери в коридор, — наш мракоборец… он… как бы вам сказать… Дверь распахнулась, и в кабинет вошёл напрочь иссохший, как древний ивовый ствол, Фэрис Спэвин, а за ним какая-то пигалица. Я стою тут битый час в ожидании нужных мне бумаг, пока этот проныра любезничает с дамочками! Шумно и раздражённо выдохнув, я облокотился на высокую спинку стула и в упор рассматривал нашу гостью. Спэвин помялся, покружился на месте, упал в своё кресло и несколько раз сцепил и расцепил руки с узловатыми длинными пальцами. — Мистер Сэллоу, не смущайте девушку, сядьте уже! Я хохотнул и, громко, совсем не по этикету отодвинув стул, сел. Нервно глянул на наручные часы — двадцать минут до конца обеденного перерыва, чтоб вас! — Отпускаю на сегодня, — сказал Министр, заметив моё недовольство. — А пока познакомьтесь. — Распростёр руки к девушке за моей спиной. Я удивлённо обернулся — уже и забыл, что она здесь. — Это Амелия Корбетт, журналистка… Я не дал ему договорить. Взревел, как бык на корриде. Как-то бывал в Испании и слышал этот безумный вой-тире-рык. Никогда не забуду. Ну, неважно. — Да вы издеваетесь! — я возмущённо хлопнул по столу ладонями и злобно запыхтел. — Не хватало мне здесь ещё девчонки! У меня сроки горят, как вы не понимаете!Тупая служба. Тупое Министерство. Тупой Спэвин. Когда там уже пенсия?
— Себастьян, успокойтесь, голубчик. — Министр встал, одёрнул свой необъятный пиджак, обогнул стол и, встав сбоку, положил руку мне на плечо. Затем обернулся на журналистку, подобострастно ей улыбнулся и наклонился к моему уху. — Повышаю жалованье. На пятьдесят процентов. — Мои глаза округлились, когда я представил цифру в зарплатном чеке на следующий месяц. Это что же, я ещё разок в Испанию смогу смотаться?.. Я согласно кивнул, сложил на столе руки и сделал несколько вдохов-выдохов. — В чём будет заключаться наше, эм, сотрудничество? — осипшим голосом выдавил я. Знал бы, какой словесный поток вызовет мой безобидный вопрос, молчал бы в тряпочку. Дамочка затараторила: — Этот граф, знаете, весьма странный тип. Вот, смотрите, — шлёпнула по столу листком с размытыми от дождя буквами, — поговаривают, там проходят какие-то спиритические сеансы. — Выпучила глаза, напуская на себя мрачную таинственность. — Леди Харрингтон… — Я ни хрена не понял, — перебил я её, едва сдерживаясь, чтобы не заорать благим матом, как делал это всегда, когда подчинённые несли пургу. — Ну, убийство торговца на балу у графа Корнуоллиса. — Она развела руками с таким видом, будто говорила не про чёрт-те что, а про Биг-Бен. — Ещё не доказано, что убийство! Мистер Сэллоу, вы не ознакомились с бумагами, которые я отдал вам в пятницу? — вмешался Министр, и я чуть не схватился за голову — точно! Папка, которую я подложил под ножку стола, чтобы не качался. То самое странное маггловское дело. Этот полоумный старик считает, что там замешана тёмная магия. — О-ознакомился, конечно, — отозвался я, с энтузиазмом кивая на нечитабельную брошюру, которую так активно придвигала ко мне эта, как её… забыл имя. Журналистка, в общем. — Это пригласительное на тот злополучный бал! — едва не подпрыгнув от счастья, провозгласила она. — Знали бы вы, что мне пришлось сделать, чтобы достать его. — Она хмыкнула и широко улыбнулась. Две глубокие ямочки выступили на её порозовевших щеках. Совсем зелёная, и что я буду с ней делать? — И что? — не нарочно скучающе спросил я и подцепил щепоткой край листка. — Как что? Там на обратной стороне, — она забрала у меня пригласительное и перевернула его, — написано: «Спиритические сеансы каждый четверг». Каково, а? — задорно пихнула локтем, что меня не на шутку возмутило. Что за панибратство? Вообще-то, я уважаемый… — Господа, давайте потихоньку расходиться. — Спэвин изо всех сил сдерживал зевоту, поглядывая на настенные часы: наверняка как обычно смоется домой «на обеденный перерыв» и забудет прийти обратно. Старый осёл. Не дожидаясь официального прощания и прочих формальностей, я стянул со стола пригласительное, захватил свой портфель и ураганом вылетел из постылого кабинета. Сейчас в буфет набегут пузатые чиновники и сожрут все пироги с кленовым сиропом. — Себастьян! — мимо пронёсся голос Оминиса, и мне на секунду стало совестно, что не остановился даже пожать ему руку. — Привет-привет, как жизнь? — прокричал ему вслед и завернул за угол, сбегая по лестнице.***
Здесь всё такое большое. Просторные холлы и кабинеты, широкие столы и массивные двери, да даже люди кажутся выше, чем в Колдовстворце и Министерстве магии России! Наверное, я собрала на своём пути все возможные препятствия, пока, разинув рот, ошалелым взглядом обводила высоченные стены, блестящие таблички, наполированные полы и обитые дорогой кожей скамейки у кабинетов. Министр, маленький сухонький старичок, который уже дышит на ладан, резво шагал впереди меня, и приходилось семенить следом в этих неудобных туфлях на каблуке. Сегодня мне особенно хотелось произвести приятное впечатление. Отец сказал, что никто и внимания не обратит, как я одета или какую причёску сделала, но я всё равно заморочилась, а теперь сильно жалела: нескончаемое число лестниц и порожков быстро переубедило носить здесь красивую, но неудобную обувь. Морщась от боли в щиколотках, я зашла в ошеломительно просторный кабинет следом за Спэвином. Там нас встретил весьма неприветливый молодой человек. Сколько ему? От силы двадцать шесть, а уже весь лоб в морщинах — много хмурится и ворчит. А ещё сквернословит! Похоже, его должностные качества настолько уникальны, что Министр закрывает глаза на его выходки. Что ж, если я хочу прославить свою газету, мне придётся быть с ним милой. После совершенно непродуктивного разговора я вышла в коридор и устало присела на лавочку возле кабинета. Вытянула затёкшие ноги, пока никого нет, и принялась их массировать. Да, совсем не так я представляла себе встречу с мракоборцем. Неужели придётся проводить расследование в одиночку? Такими темпами я никогда не раскручусь в Лондоне, и придётся возвращаться в Россию, а так не хочется! С каждой новой мыслью я накручивала себя всё сильнее и сильнее, пока не распсиховалась окончательно. Решительно встав и схватив сумку, побежала вниз, к буфету. Надо развеяться, иначе совсем раскисну. — Будьте добры… — глаза разбегались от обилия яств на прилавке, и я задумалась, приложив ноготь к губам, чуть не закусив его. — Вон тот кленовый пирог. — Пальцы нырнули в кошелёк за монетами, а сбоку раздалось уже знакомое пыхтение, и почувствовался горький запах табака. Я удивлённо повернула голову и встретилась с яростным взором карих глаз. — Ничего другого ваша душа не могла выбрать? — прошипел Себастьян и мотнул головой с копной шоколадных кудрей. — Вам что, пирогов жалко? — прыснула я, забирая из пухлых рук прелестной женщины тёплый конверт, от которого исходил головокружительный запах выпечки. Мистер Сэллоу ничего не ответил, а только бросил в мою сторону грозный взгляд и умчался прочь из столовой. Я безразлично пожала плечами и села за ближайший свободный столик. Разложила на нём все необходимые бумаги, раскрыла пирог и принялась за работу. Нужно было тщательно продумать план действий, начиная уже с завтрашнего дня: надо бы лично встретиться с леди Харрингтон, а лучше всего с графом Корнуоллисом. — Привет! Ты забрала последний кленовый пирог прямо перед носом Сэллоу и осталась жива. Как? Я подняла голову и первое, что заметила, это пышную шапку мелких-мелких чёрных кудряшек. Затем, когда медленно сфокусировала взгляд, меня ослепила белоснежная улыбка на фоне тёмной кожи. Незнакомка со скрипом отодвинула стул, плюхнулась на него и закинула ногу на ногу. Положила отточенный подбородок на изящные руки и вперилась в меня огромными искрящимися задоринкой глаза. — Я… — растерянно замямлила я, проглатывая кусок пирога, который встал после её слов поперёк горла. — Я не специально. А он что, так любит эти пироги? — наклонилась к ней и заговорщицки прошептала. — Всё Министерство знает, что кленовые пироги из-под носа Сэллоу забирать категорически запрещено, — девушка отпрянула, выпрямила спину и напустила на себя важный вид. — Он и убить может. Я откинулась на спинку стула и выпучила безумные глаза. Вспомнился острый взгляд и плотно сжатые в ярости губы. Чёрт, ну я и попала… Вдруг незнакомка на другом конце стола звонко захохотала, чуть не сложившись пополам от смеха. Я недоумевающе наблюдала за ней, пока она не успокоилась и, отдышавшись, не заговорила спокойным голосом: — Да шучу я! Ну вот, напугала новенькую. — Всё ещё шкодливо улыбаясь, она неопределённо махнула рукой. — Меня Натсай зовут. — По-кошачьи элегантно протянула ладонь. — Можно просто Натти. — Ам-Амелия. Можно Амели, — заикаясь, ответила я и вложила свою дрожащую руку в её. — Ты что, правда так сильно испугалась? — Натсай посерьёзнела и с беспокойством оглядывала моё, должно быть, бледное лицо. — Сэллоу безобидный, просто очень ворчливый. — Она успокаивающе похлопала меня по плечу, и я ощутила всё тепло, которое она источала. Натянуто усмехнувшись, я прочистила горло и расслабленно выдохнула. Сегодняшние знакомства проходят слегка… странновато. — Милая! Я тебя потерял. — Сквозь толпу, постепенно наполняющую буфет, шустро прорывался светловолосый молодой человек, выставив впереди себя палочку с красным огоньком на конце. — Ой, а это мой муж. — Натсай просияла завораживающей улыбкой и покрылась едва заметным румянцем. У меня внутри что-то ёкнуло, и глаза чуть увлажнились. Я быстро сняла очки, делая вид, что протираю стёкла краем рубашки. Вот бы почувствовать хоть разочек, каково это — любить и быть любимой… Не родителями, конечно. Я никогда не была обделена отцовским вниманием, хоть так и не познала, что такое любовь и забота матери. Тем не менее, это не то… Как в книжках: прекрасный принц спасает принцессу, они целуются и живут долго и счастливо до конца своих дней. Полная чушь. Где же тогда мой «прекрасный принц»?.. Тем временем муж Натсай уже расставлял на столе дымящиеся чашки чая, воркуя полушёпотом с супругой. Я сконфуженно улыбалась, сгорая от неловкости. Вдруг Натсай встрепенулась и хлопнула себя по коленям: — Познакомься, Амелия, это Оминис. — Указала на него, и он покраснел, кивая в знак приветствия. — Приятно познакомиться, — пробормотала я, и мы пожали друг другу руки. — Вы тоже мракоборец? — «Тоже»? Успели повидаться с нашим Себастьяном? — лукаво улыбнулся Оминис и, жеманно поправив манжеты пиджака, сел рядом с женой. Только сейчас я заметила, что его глаза выглядят несколько странно. Они будто покрыты мутной плёнкой, как запотевшее окно. Он что, слеп?.. Я стушевалась, когда поняла, что всматриваюсь в лицо напротив слишком долго и пристально. Отвела взгляд и стала нервно теребить пуговицы рубашки. — Да, успела. Правда, наше знакомство не очень задалось, — вырвался истерический смешок, когда я вновь вспомнила про кленовый пирог. Больше никогда в жизни не куплю его. — Вы не переживайте, он не со зла такой, просто очень… суетливый. — Оминис коротким глотком отпил горячий чай, и его губы опять растянулись в улыбке. Я мельком глянула на часы и ужаснулась: опоздаю на автобус, придётся ловить кэб и платить огромные деньги! Наскоро извинившись и попрощавшись, поспешила на выход: как назло, зарядил упругий майский дождь. Прохожие суетливо бегали вдоль улиц, заскакивали в повозки, под козырьки кафе и магазинов, накрывали головы утренними газетами. Я сокрушённо глянула на свои туфли. Отец говорил надеть что понадёжнее, но я как всегда! Лужи стремительно образовывались на тротуаре, и пройти даже пару шагов означало напрочь промочить ноги. Тем не менее, приятный весенний ветерок вперемешку с влажным и свежим запахом дождя щекотал ноздри, и сердце моё трепетало от бессмысленного счастья. Наконец-то я в Лондоне. Как же я мечтала об этом ещё два года назад, на выпускном. Грезила о большом шумном городе, о работе в крупном издательстве, о славе и, конечно же, любви. Замечталась, обратила счастливое лицо к небу и шагнула под дождь, наплевав на хиленькие туфли и подол юбки, который обязательно намокнет и станет грязным. — Вас подвезти, мисс? — слева от меня прозвучал хрипловатый, но всё же мягкий мужской голос, пока я, по-ребячески подпрыгивая, шла вдоль дороги, даже не обходя лужи. Кокетливо повернула голову и замерла: какой красавчик, боже мой! Темнокожий молодой человек в небольшом элегантном «Ланчестере» дружелюбно улыбался, поравнявшись со мной и медленно катя вниз по улице. Его серо-голубые глаза меня поразили: он похож то ли на рысь, то ли на пуму. Чёрные густые брови, бакенбарды и идеально подобранный костюм-тройка с галстуком из дорогого шёлка. — Вас случайно не Принц зовут? — засмеялась я, задыхаясь от восторга: яркое солнце выглядывало из-за хмурых облаков и одаряло теплом ворчащих на дождь горожан. — Всего лишь Эллиа, мисс. — Он пожал плечами и, сощурившись, оголил особенно белоснежные на фоне смуглой кожи зубы. — Садитесь, а то совсем промокните. — Он хмуро кивнул на мою юбку, подол которой волочился за мной, утопая во встречающихся по пути лужах. Запрыгнув в машину, я озадаченно смотрела на дождевую воду, капающую с моей одежды прямо на мягкую обивку кресел. — Долго вы ещё пассажиров не повозите, — протянула я, пытаясь скрыть смущение и неловкость за бездумной улыбкой. — Ничего страшного, зато одной промокшей под дождём девушкой меньше, — не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги, ответил Эллиа. — Хотя вы не выглядели особо огорчённой своей участью. — Он продолжал лучезарно улыбаться. — Вы правы. Я просто сегодня очень счастливая. Я прислонилась виском к прохладному стеклу и прикрыла глаза. Дух захватывало от быстрой езды вниз по дороге, от плещущего в лицо воздуха после дождя, от волнительно-притягательного парфюма, исходящего от Эллиа.Приятно, приятно, приятно!
— Ой, мне сюда! — я вынырнула из вмиг навалившейся сонной неги, увидев краснокирпичный маленький домик на углу, в котором отец снял мне квартиру. — Милый квартал, — тихо прокомментировал Эллиа, с подозрением глядя на сборище бродяг у мясной лавки. Я понимающе хохотнула и распахнула дверь автомобиля. — Спасибо вам, Добрый Принц! — зашлась глупым смехом, когда, поставив ногу на асфальт, ощутила на ней противную холодную воду — вляпалась в лужу. — До встречи! — не дала ему сказать ни слова, только помахала на прощанье и побежала мимо продуктовых лавок к дому, где меня ждал наверняка голодный кот Алекс.***
Квартира встретила звенящей тишиной и давящей на виски пустотой. Я бросил ключи на этажерку в прихожей, снял обувь и, пройдя в спальню, кинул портфель на кровать. Налил стакан воды, сел за кухонный стол и ощутил себя самым одиноким человеком на этом свете. Да что со мной не так? Почему я просто не могу наслаждаться свободой, мне обязательно надо жалеть себя и сетовать на то, какой я несчастный? На обеденном столе стакан воды да пепельница, и это можно назвать уютом?.. Подумаешь, никто не встречает! Зато я могу хоть сейчас пойти и купить вина. Или виски. Налакаться до полусмерти, и никто мне ничего не скажет.Сво-бо-да.
Чёрт бы её побрал, эту свободу!
Что там говорила эта девица? Какой-то граф, спиритические сеансы… Я копался в портфеле в поисках того пригласительного на бал. Наконец найдя скомканный листок, принялся изучать его, что было весьма непросто, потому как все буквы размыло то ли дождём, то ли кофе. Вроде девушка, а такая неаккуратная… Ни черта не разобрав, измождённо рухнул на кровать лицом в подушку и незаметно для себя заснул. Мне приснился странный сон: будто я иду по пояс по вязкому грязному болоту, которому не видно ни конца ни края. Паника почти ослепила меня, но вдруг я заметил вдалеке нечто странное для окружающей обстановки — распустившийся и благоухающий цветок камелии.***
Я зашла в свою крохотную квартиру и сразу же столкнулась с внимательным и осуждающим взглядом зелёных глаз. Толстый рыжий кот Алекс сначала поругался для проформы, а затем, сдавшись, лёг на спину и открыл мне свой мягкий белый живот. Я присела рядом с ним на корточки и, плавясь от нежности и любви, почесала ему пузико, пощекотала подушечки лап и погладила грудку. Получив свою порцию ласки, Алекс резко поднялся и побрёл на кухню, по пути потираясь обо все дверные косяки и препятствия. Я положила ему поесть, а сама, заглянув в кухонный ящик, разочарованно вздохнула — похоже, тот кленовый пирог из буфета был последним, что я сегодня съем. Переоделась в домашнее и начала писать письмо графу Корнуоллису с просьбой встретиться завтра и обсудить детали этого загадочного дела. Вот бы и леди Харрингтон застать… При мысли о ней внутри меня что-то неистово волновалось и пылало: я слышала, что она хочет открыть своё детективное агентство. Возможно, это всё сплетни, но увидев её как-то раз на официальном вечере у одного чиновника, я не могла оторвать глаз от её стати и притягательности — эта женщина способна на великие дела. Я хочу быть такой же: целеустремлённой и уверенной в себе. Дописав письмо и заклеив конверт, сбежала на первый этаж и бросила его в почтовый ящик. Теперь осталось только получить одобрение от графа и уговорить мистера Сэллоу пойти со мной.