***
Бонни решительно вышла на каюту, пылая всем телом. Здороваясь с командой, она практически выкрикнула приветствие. Пираты ответили такой же энергией. А в особенности — Немец. Увидев женщин, он тут же вскочил и поторопился перерезать им путь своим возгласом. — Линкольн сказал, что я уже выздоровел. Я освобождаю каюту, — с сильным акцентом произнес он. Говоря это, молодой немец сложил руки у груди, будто бы стыдясь или стесняясь женщин. — О, милый, ты уверен, что ты хорошо себя чувствуешь? — отозвалась Бонни. Она положила руки на его плечи и взволнованно оглядела его загорелое лицо. — Ja* Это была одна из особенностей немца. Сколько бы лет он ни провел на корабле, сколько бы ни говорил по-английски, его речь всегда была одинакова: когда надо было ответить быстро и решительно, он говорил по-немецки. А ведь он не был на родине уже 12 лет. — Что ж… тогда я передам капитану, что он может вернуться в свою каюту. Рада, что тебе стало лучше, — Бонни наконец отпустила матроса и, до конца убедившись, что он чувствует себя хорошо, наконец подошла к борту корабля, встав рядом с Юджином. — Швартуемся? — она опустила глаза на пристань. — Уже все, — ответил ей Юджин и бросил доску для спуска на пристань на край борта. — Прошу. — На самом деле я ищу капитана… где он? — она огляделась по сторонам и не увидела его ни на одной на палуб. — Хандрит, — подсказал Шкипер. Он спустился от штурвала и убрал подзорную трубу за пазуху. — Что-то произошло? Шкипер пожал плечами и спустился на пристань. Тогда Бонифация взглянула на Юджина, в поисках ответа, но тот только махнул подбородком куда-то вверх, а после скрылся в трюме. Она оказалась в совершенной растерянности. Она обернулась к Элизе, которая немного задержалась у дверей каюты, разговаривая с Виски. Кроме них наверху был только Роцци, который мрачно наблюдал из-за штурвала, как акула, затаившаяся в толще воды, готовая показать свой острый гребень на поверхности. К нему она точно не хотела обращаться. — Виски! Ты не видел капитана? Шкипер сказал, что он хандрит или вроде того… — стоило ей подойти, как Виски и Элиза единовременно покрылись румянцем. Роберт на секунду отупел и только после некоторого молчания сумел вымолвить: — Думаю, что он прячется на марсе. Бонни задрала голову. Снизу не было видно, есть ли кто-то наверху. — В юбке я туда не заберусь… — У него иногда бывает такое. Его просто нельзя нигде найти, — пожал плечами Виски. — …Ммм… В таком случае Виски сможет нам помочь, Го… Бонни! — Элиза кашлянула и покосилась на Виски из-за рыжих кудрей. Бонни снова посмотрела наверх, а потом хмыкнула и обошла Виски с другой стороны: — Да. Ты сможешь нам помочь! — он растерянно захлопал глазами, как вдруг почувствовал, как женщины взяли его под обе руки и повели на пристань.***
Несмотря на свои габариты, Виски оказалась очень податлив. Бонни и Элиза без труда уговорили его посодействовать: под его чутким руководством они нашли на острове торговца, готового продать им брюки, камзол и рубашку. О, и еще одним важным критерием была примерка. Бонни скрылась за ширмой и через некоторое время подала пораженно-удивленный возглас: — Элиза-а-а! — ее голова тут же показалась из-за ширмы: лицо было красным и радостным, как у ребенка. — Я как будто голая! — Можно без подробностей! — воскликнула Элиза и подбежала к ней. — Ну? — Посмотри… Это так… Я не знаю… Обе женщины скрылись за ширмой. Виски неловко стоял в стороне, наблюдая за их трепетным волнением. — Это так странно. Как мужчины так ходят? — Не знаю… Но это же вроде нижнего белья… — Но все наружу! Вдруг их голоса затихли. Судя по ногам, выглядывавшим из-под ширмы, Бонни прокрутилась вокруг своей оси и замерла напротив зеркала. — Мне нравится! А затем она решительно вышла из-за ширмы и прокрутилась перед Виски. — Ну как? Она старалась стоять прямо, но то и дело опускала голову вниз, глядя на свои стройные ноги, окутанные плотной тканью. У нее оказались довольно пышные, сильные ноги, но двигались они настолько плавно и изящно, что даже толщина щиколоток не бросалась в глаза. Прежде, когда она всегда была в платье и ее ноги были скрыты, казалось, что она настоящая русалка. Теперь же перед пиратом стоял полноценный человек с двумя ногами, как и у него. Виски смешался. — Что думаешь? Бонни наконец подняла на него глаза, он еще сильнее покраснел и смутился. Его грубоватое, большое лицо покрылось розовым туманом прямо под его загорелой, уставшей кожей. Она слегка рассмеялась и снова спросила: — Это слишком? — Нет-нет! Совсем не слишком. Многие женщины в море надевают брюки. — Вот! — Бонни повернулась к Элизе, как бы утирая ей нос, а затем снова повернулась к зеркалу. — Берем их. Элиза, может и тебе посмотрим? — О нет! — простонала служанка и аккуратно сложила платье Бонни. — А что? Никакого больше женского седла! Мой отец бы упал в обморок! — Вы хотите сидеть по-мужски?! — снова крикнула Элиза. Бонифация ответила ей только заливистым смехом.***
В мрачной прохладе каюты пахло совсем не так, как он привык: все дело в Бонни и Элизе, поселившихся в капитанском углу. Придя сюда, Дэн надеялся их застать, но от них остался только цветущий аромат волос и прибранные простыни. Теперь все было не так, как он привык, эта постель будто бы перестала принадлежать ему. От этого ощущения ему стало тошно. Соли добавляло еще и отсутствие качки на корабле — его подняли на сушу, чтобы починить. Видеть эти шторы на окнах, статично повисшие в воздухе, не слышать топота требовательных волн было невыносимо… и в то же время… На миг он поймал у себя в голове мысль: «Это все не мое? Чье же? Я могу остаться здесь, если это не мое?» — сначала сердце защемило. А потом его укрыла пелена спокойствия. Будто бы его каюту занял другой капитан и теперь он должен был уйти, оставив брозды правления другому человеку. И он был не отрешен, не брошен командой и не убит горем по потерянной морской свободе, которой так жаждал, когда был мальчишкой, он был еще более свободен. Ответственность упала с его плеч. И он вышел из каюты простым юнгой, которым когда-то поднялся на палубу прежнего «Рока», на которой он не был с «Мексиканской резни». Он уже сбился со счета… сколько лет прошло? В сущности, это было неважно. Он набрал в легкие сытного тропического воздуха и вдруг ему на голову словно бы упал камень: «Капитан?!» — кто-то позвал его. И он откликнулся, всем телом, как по команде. Это был Шкипер. Он спустился с верхней палубы. — Вы еще здесь? Вас искала Бонни. Кажется, они в городе. — …Ага, спасибо. Пойду поищу их, — он собрался. — Сколько времени займет починка? — К вечеру все будет готово, — Шкипер сложил карту за пазуху и спустился с корабля. Значит, до вечера он может побыть юнгой. Именно об этом он подумал, спустившись на берег. Как говорили в одном баре на Тортуге, сколько морского волка не корми, он все равно смотрит на сушу. Так ведь там говорили? Не помню. Так или иначе эта фраза отлично описывала Дэниеля. Теперь, оказавшись на суше, он и думать забыл о своем корабле. Сначала он занялся осмотром городка на пристани. Там раскинулся пышный базар, торговцы из разных уголков Карибского моря толпились за прилавками, остальная часть людей была либо пиратами, разбежавшимися по барам и борделям, либо теми, кто хотел работать на этих пиратов. Яркие специи, фрукты, цветы, обезьяны и попугаи, кричащие еще громче торгашей, зазывавших покупателей. Дэниель прогуливался по этим торговым рядам, пока внезапно не увидел Виски. Он стоял немного выше по улице у входа в какую-то открытую лавку, а вокруг него вились, трепеща будто бы две колибри, Бонни и Элиза. Вернее, Элиза-то была спокойна и только охала, глядя на большого зеленого попугая, сидевшего на жердочке, у входа, а Бонни, аккуратно кормила его. Вдруг попугай схватил лакомство и Бонни отдернула руку, вскрикнув. — Вы в порядке?! Он Вас укусил?! — служанка подбежала к Бонни и стала осматривать ее руку. — Я больше испугалась… все в порядке! — Бонни растянулась в улыбке и потрясла рукой. Дэниель наблюдал за ними меньше минуты, стоя чуть поодаль, но только под конец этой минуты он понял, что именно так сильно зацепило его взгляд и казалось настолько непривычным во всей этой картине: Бонни была в штанах. И совсем не стеснялась этого, или же только делала вид, что не стесняется. — Господа, вот те подушки! — донеслось из лавки. — О, чудесные! Просто прелесть! — Бонни, словно молния, отвернулась и окунулась в мягкую тень лавки. Ее голос пропал за голубым крылом попугая, которое тот поднял, чтобы подергать перья. — Ох, какой же он страшный! — выдохнула Элиза и встала поближе к Виски. Попугай будто бы понял ее интонацию и ехидно повернул голову, после чего переставил свои когтистые лапы по жердочке, подвигаясь к ним. — Он смотрит! — снова воскликнула она. — Он только ищет еду, — успокаивал Виски. Вдруг он опустил свою тяжелую руку на ее плечо, прикрывая от попугая и отвел на пару шагов в сторону. — У нас таких не было. Только маленькие птички, размером с ладонь. Не успела Элиза закончить свой рассказ, как Бонни вышла из лавки, победно вытянув руки. В них она держала две подушки с кисточками и изящными узорами из красных и голубых нитей. Она вышла прямо и, пока искала взглядом Элизу и Виски, опустила взгляд в толпу и тут же встретилась взглядами с Дэниелем. Она растерялась всего на миг и тут же загорелась, взмахнув рукой: «Тебя-то мы и ищем!» — попугай закричал, уворачиваясь от ее взмаха и раскрыл голубые крылья. Он был обнаружен. Но по какой-то причине он был этому даже рад и подошел к ним. — Гуляете, капитан? Как там корабль? Простите, эти две чертовки украли меня, и я не мог остаться! — пробасил Виски, в ответ Дэниель слегка поморщился и махнул рукой: — Все в порядке. К починке уже приступили. — Я сейчас же отправлюсь к пристани, чтобы контролировать работу! — он поспешно кивнул Дэну и направился к пристани. Элиза стояла рядом с ним и поэтому на миг растерялась: посмотрела сначала на Бонни, а потом на капитана, в поисках подсказки. И Бонифация ответила ей: — Иди с ним. Мы с Капитаном будем позже. — Поняла! Наконец они остались одни. Бонни убрала волосы назад и вытянула одну из ног, показывая свою покупку. — Чудесные брюки. Тебе… идет, — он слегка кивнул, но не успел он договорить, как Бонни ловко обошла его и неожиданно ее тоненькая рука проползла под его локоть и заключила в объятия. — Я хочу показать тебе еще кое-что, Дэн. О нет, она снова побеждала его своими этими глазами и легкой, ненавязчивой интонацией. До чего же было странно слышать собственное имя из ее уст, чувствовать, что она доверяет тебе. И не знать, что с собой сделать. Куда ему было деваться? Он согласился. — Идем, капитан. Теперь моя очередь учить и показывать. Она огляделась по сторонам, воинственно глядя вдаль, будто валькирия, и повела его вверх по улице. Несмотря на то, что она старательно собирала волосы в косу, чтобы они не мешали ей смотреть за горизонт, они все равно сыпались ей на лицо. Кое-где они прилипли к ее лицу, рисуя таинственные узоры, а где-то завились от соли. — Куда мы идем? — Хочу показать тебе кое-что. Но я не знаю, где нам лучше расположиться… Нужно тихое место, желательно в лесу. — Неужели ты решила меня угробить? — Дэниель очаровательно улыбнулся ей, а она засмеялась и кокетливо ответила: — Нет, скорее, показать то, чему меня научили, когда я только попала на Сонный остров. Он подобрал ее руку своей, придерживая на склоне. Вскоре она взялась за него и второй рукой, практически повиснув на его плече. Но постепенно каменная дорожка сменилась песочной, а потом и земляной и стала медленно сужаться. Через время она пошла впереди, отпустив его руку. На ней были новые грубоватые сапоги на небольшом каблуке, в которых она ходила как в туфлях: аккуратно и трепетно, боясь навредить траве под ногами или придавить какого-нибудь жучка. Вскоре они оказались наверху, в зарослях травы и пальм. Наконец она выпрямилась и запустила свои тонкие пальцы в его ладонь. Ее хватка оказалась на удивление сильной, она повела его глубже в заросли, где деревья несколько расходились, оголяя вид на залив и пристань: много корабликов белыми парусами выпрямлялись у берега, словно птицы, а люди-муравьи бегали вдоль и поперек, принося новые и новые листики в свой большой муравейник. Бонни остановилась и положила купленные подушки на траву. — Разувайся, — она скинула новые сапоги и встала напротив подушки. — Что мы собрались делать? — Дэн смущенно рассмеялся и тоже разулся, вставая рядом. — Знаешь, чем занимаются люди на Сонном? — Бонни с хитрецой посмотрела на него и стала расстёгивать манжеты рубашки: пуговицы на них были сделаны из жемчуга. — Едят бананы и греются на солнце? — Медитируют! И у нас не растут бананы, — она опустилась на подушку и сложила ноги по-турецки, скрестив ноги, после чего заставила его повторить. — Это помогает расслабиться. То, что тебе нужно, — она выпрямила спину и прикрыла глаза. — Повторяй за мной. Ее ласковый голос потек по воздуху как ручей по горячему песку, охлаждая его и наполняя жизнью. С закрытыми глазами он слышал только его переливы и ее ровное дыхание, легкое шуршание ее волос по рубашке и трепет манговых деревьев. А еще он почувствовал робкие лучи солнца, нежно греющие их спины редкими лучами. Где-то пахло цветами. А со стороны города шел аромат хлеба. И вдруг шум морских волн перестал его раздражать. Он ощутил биение сердца, как оно слилось с биением волн о скалы, с их трепещущим шепотом, с их напевом. Она все тише повторяла, еле надламливая осознание реальности: «Вдох… и выдох» — со временем ее голос стал уходить вдаль, как крик чаек. И на душе становилось легко-легко. Земля плавно утекла из-под ног, и он полетел по воздуху, будто неловко брошенное перо. Они дышали одним воздухом. В одном темпе. Волны утекли обратно в воду, суматоха города утекла между пальцев. Песок напитался водой и из него стали пробиваться зеленые листочки. Дэну не хотелось просыпаться. Он вдруг вспомнил это чувство. Когда он ушел из дома, решив, что его место в большом мире. Когда нанялся матросом на первый же попавшийся корабль и впервые ощутил непопутный ветер в волосах. И казалось, что пламя будет гореть вечно, что ветер всегда будет указывать верный путь, что команда — самый верный друг. Мужчина сумел открыть глаза только через некоторое время. Солнце катилось за горизонт. Розовое одеяло накрыло пристань, пропуская только неловкий луч света, еле выглядывавший из-за горизонта. Он взглянул направо и увидел рядом пустую подушку и пару сапог. Дэн был один. Но наконец сзади донесся мягкий шелест и шаги. Она подошла к нему, ступая босыми белыми ногами по траве и держа в руках несколько спелых плодов манго. — Кажется, ты видел очень хороший сон. — Я заснул? — Ты долго медитировал… Мне это не удается, — она села рядом с ним. — Сначала сознание отчищается, наполняется спокойствием, а потом я начинаю копаться в себе, — она говорила тихо, чтобы не потревожить окружавший их лес. — Да… Ты часто так делаешь? — Старушка Файя говорит, что это надо делать, когда на душе мрачно… И она посоветовала мне это, когда я только к ним попала, — она стала крутить фрукты в руках, словно несмышлёная обезьянка. — Помогло? — Определенно. Отличный прием. — Тогда могу я спросить, в чем было дело? В этом была ее прелесть. Она не лезла в душу, сама все понимала. Дэниель немного собрался с мыслями и достал из кармана кинжал, после чего взял у нее один из фруктов и разрезал его, обогнув косточку. — Когда мы долго плывем куда-то… мне становится так тошнотворно. Хочется на сушу. Но… и приключений тоже. Дэниель тяжело выдохнул. Говорить об этом сейчас было так просто, словно что бы он ни сказал, его бы никто не осудил. Он разделил фрукт на две половинки и протянул их Бонни, но она перегнулась через его руку и взяла из его рук нож: «Я хочу попробовать сама» — а затем продолжила за разделыванием плода: — Ты… думал о том, что бы на время отдохнуть от пиратства. Взять отпуск? — Отпуск? — Да, отпуск. Я сделала так, когда приплыла на Сонный. Когда поплыла с вами. Смена обстановки. — Мне и правда понравилось жить на Сонном, — он наблюдал, как она нащупывает косточку лезвием ножа, а затем разрезает сочный плод на две части. — Может быть как-нибудь останетесь на подольше? Как думаешь? — Хороший план… Она разделала фрукт и протянула кинжал обратно. — Оставь себе. У тебя же нет своего? — Нету… спасибо, — она слегка улыбнулась и принялась аккуратно есть. Они молча ели, наблюдая как солнце скрывается в толще воды. Мягкий и сладкий плод слегка щипал небо, а каждый укус выдавливал из его еще один поток сока. Вскоре от плодов остались только косточки. — Как ты приплыла на Сонный остров? Ты не рассказывала. — Ну… это долгая история… — она выдохнула. — У меня был муж там. В Англии. И я забеременела от него. Вернее, подумала, что я в положении. — Винс — это твой муж? — Да… Быть в положении в Англии значит, что ты 9 месяцев заперта дома, а потом… умираешь, отдавая свою жизнь ребенку. Я этого не хотела…. Даже не знаю, как сказать. Я хотела найти того, кто мог избавить меня от этого, но мне сказали, что даже это не спасет меня от смерти, а может, даже приблизит ее. Я решила, что это мой последний шанс сделать то, что я должна была сделать всю жизнь. И если мне осталось жить всего 9 месяцев, то я проведу их так, чтобы не жалеть ни о чем… Дэниель терпеливо слушал, глядя на женщину краем глаза. Она посмотрела на него только после некоторого молчания: — И мы с Элизой сбежали. Сели на торговое судно, хотели добраться до Америки. Но случился шторм. И мы оказались на Сонном острове. Нас нашли местные, помогли прийти в себя… А потом я обратилась к Файе, она посмотрела меня и сказала, что я никогда не ждала ребенка. Сначала я не поверила. — И ты решила остаться? — Да. И жить оставшуюся жизнь, сколько бы мне ни осталось жить, так, как мне хочется. Она отклонилась назад и повернулась к капитану. В этот миг её нежное, умудренное годами, лицо озарилось розовым светом заката. Сама мысль о том, что у неё была жизнь прежде, что тогда она знала людей, которых не знал он…и что был мужчина, которого она назвала своим мужем… все эти мысли рождали странное наощупь чувство растерянности.***
Зеленоватый живот корабля с жаждой окунулся в соленую воду. Казалось, что даже лев на носу «Рока» удовлетворенно зарычал. Его утробное мурчание слилось с отчетом Боцмана: «Все повреждения устранены, Капитан». Команда поднялась на борт и выжидающе смотрела на Дэниеля. Его сутулые плечи несколько расправились, кажется, он дышал глубже, чем прежде. Бонни единственная шла рядом с ним. Она оглядела судно и подняла голову наверх, наблюдая, как Юджин, подобно обезьяне в омуте леса, спускался с марса. — Да, стало приятнее, — подытожила она и посмотрела на Дэна. Тот лишь слегка кивнул. — Что прикажете дальше, капитан? — Юджин приземлился рядом с ними и завязал новый узел под мачтой. — Завтра плывем дальше… Скажем на Ямайку? В Порт-Ройял? — он посмотрел на Бонифацию вопрошающе-угодливым взглядом, чуть приподняв одну из бровей. — Соберем ракушек и сделаем краску? Он определенно нашел подход — глаза Бонни тут же загорелись, она радостно оголила клыки и торжественно объявила: — Капитан приказал плыть в Порт-Ройял! Команда издала одобрительный звук. Почти вся команда. Острое лезвие черного и напряженного взгляда Роцци оставило кровавую дорожку на спинах каждого: он последним поднялся на судно. Доски под его ногами отрезвляюще заскрипели, крошась гнилыми ошметками. Наконец он твердо встал на палубе, ударив каблуками, заставляя Бонни и Дэна обернуться: Роцци стоял у самого края борта, сжимая в руках две шпаги. — Я сделаю это, если никто не собирается, —прохрипел он и взял одну из шпаг в руки. — Я убью тебя, как и было задумано изначально! Не успели все растеряться, как он пересек палубу и протянул Бонни серебристую рукоять шпаги. Она даже не издала и звука, лишь распахнула рот и захлопала глазами. — Я вызываю тебя на дуэль! Бери шпагу или я зарежу тебя так! — отчеканил он и требовательно вложил рукоять в ее ладонь. — Что ты творишь?! — крикнул Дэн. Он сделал шаг вперед. — В сторону! Или я убью вас обоих! — с этими словами Роцци отстранился от Бонни и отошел на несколько шагов, невозмутимо и беспечно открывая спину для атаки. Но, кажется, ему было все равно. Он обогнул палубу полукругом, словно акула, кружившая вокруг жертвы, и встал против женщины, оттягивая рукава рубахи. — Прекращай! Никаких драк на моем корабле! — басом крикнул Дэниель и пошел прямо на Роцци, надвигаясь всей своей грузной фигурой. — Мы можем решить эту проблему простым разговором! — Бонни кинулась к капитану и уже схватила его за локоть, как вдруг Роц лязгнул своей презрительно-уничижающей интонацией: — Ты можешь убрать оружие, если хочешь решить вопрос мирно. Но знай, что меня это не остановит! Не успели желчные слова слететь с губ интенданта, как капитан настиг его. Одним движением он достал пистолет из-за ремня и приставил к голове Роцци: «Ты не услышал моей команды?!». — У тебя кишка тонка выстрелить! — Роцци взглянул на капитана из-под дула. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он даже не попытался увернуться, только прямо обошел капитана и двинулся к Бонифации. Оглушительно серые пепельные глаза с тоненькими, мертвыми зрачками — это все, что видела Бонни, когда отбегала к противоположному краю корабля. Ноги ее тряслись, а шпага падала из вспотевших ладоней. Ее накрыла самая настоящая паника. И тут как гром ударил выстрел. Он рассек воздух и выпустил клуб белого дыма, который запутался в парусах. Только через секунду все поняли, что происходит: капитан выстрелил в воздух. — Это был предупредительный выстрел! Роцци остался невозмутим. — Ты еще больший идиот, чем я думал. Мы все знаем, что ты уже почти год пытаешься убить себя этим чертовым пистолетом и поэтому носишь там один патрон! — выпалив эти слова одним решительным потоком, Роц очутился у Бонни и сделал вперед решительный выпад. Шпаги оглушительно столкнулись, издавая металлический визг. От ударной волны Бонифация отклонилась назад, падая на ступени. — Роцци! — Дэн двинулся на Интенданта с новой волной ярости: его громогласные шаги ударили по палубе, но не успел он дойти пары шагов до него, как Роц, не глядя, развернул шпагу назад, ударяя Дэниеля. Капитан еле отклонился назад, но в ту же секунду, Роцци резко обернулся и толкнул его в грудь за борт. Он уже упал назад, как вдруг Интендант схватил его за ворот камзола на вытянутой руке. Дэниель замер, держась за Роцци одним только перепугано-сосредоточенным взглядом. Он стал порывисто переводить дыхание. Интендант же оставался сосредоточенным и серьезным: — Прошло уже 15 лет… Мы слишком хорошо друг друга знаем, чтобы сражаться. Капитан выдохнул и, схватившись за руку Роцци, резко поднялся на борт, сталкивая Интенданта. Но тот ударил его шпагой по ладони. Капитан вскрикнул, хватаясь за раненную руку. — Дэн! Бонни встала, но не успела она кинуться к капитану, как Роцци пошел на нее. Выдержанным, полнозвучным и резким шагом, он стал надвигаться на женщину, словно цунами. Она успела только шмыгнуть на пристань, пробегая по гнилым доскам. Роцци топнул на доску, а она устрашающе заскрипела. Бонни резко обернулась на него и выставила шпагу вперёд. — Стоять! Но мужчина двинулся прямо на лезвие, как вдруг доска под ним затрещала. Он беспечно двинулся дальше. Тогда доски обвалились, и Интендант с оборвавшимся криком рухнул в воду. Только брызги показались повыше пристани. Вся команда кинулась к борту, глядя вниз, в черную, холодную воду. Бонни же, подбежав к краю, стала искать мужчину в воде. Он вынырнул через пару секунд и ударил Бонни по руке. Поднявшись на пристань, мужчина тяжело перевел дыхание. Его шпага пропала где-то под водой или под пристанью. Он резко повернулся к Бонни, та с ужасом сделала шаг назад. — Завтра я уйду с корабля, — он повернулся к кораблю и посмотрел на Дэна, прямо ему в глаза. — Навсегда. Никто ничего не ответил. Но каждый проводил его растерянным взглядом, пока его тень не растворилась среди стен города. Линкольн перебинтовал руку капитана. Новым Интендантом был назначен Шкипер.***