***
Когда Вольф напал на «Рок», он повредил нос корабля, плыть дальше они не могли, поэтому временно остановились в порту. Виски был занят ремонтом корабля и наймом людей, а остальная команда тем временем развлекалась в бухте. Дэниель, оставив пятно высыхать, тоже направился в город, взяв с собой Бонни. Он хотел проветрить ее, оживить прогулкой или покупками. Она не выказывала ни сопротивления, ни одобрения, просто согласилась пойти с ним и молчаливо шагала рядом, обвив его руку своей. — Как ты думаешь, мы можем найти здесь кисти? Твои ведь уже совсем потрепались. — На Тортуге? Вряд ли здесь найдутся художники, — она оглядела улицу. И все-таки он предложил ей поискать их. Этих двоих бы подняли на смех, если бы они всерьёз спросили у кого-нибудь, где он может найти кисти. Поэтому они слонялся по бухте, заглядывая в любую лавку, где видели что-то похожее на картину, а таких мест было мало: публичные дома (которые они обходили стороной), антикварные магазины и похоронные бюро, где рисовали портреты на заказ. В последнее место они и зашли. Их встретил пугающе грязный мужчина без зубов вороватого вида, который с ходу «обрадовал» его искрометным предложением: два портрета 30 на 50 по цене одно, если похороны в один день. Бонни сильнее сжала его руку и невольно отшатнулась, а сам Дэн был так обескуражен, что хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на сушу. Но не прошло и пары секунд, как их ошеломили второй раз за минуту: — Кто у вас умер? Ребенок? Двое или трое? Напишу портрет, будут как живые! В этот раз Дэниеля этот вопрос больше возмутил, чем изумил и поэтому он быстро нашел, что сказать: — Нет… Совсем нет. Мы вообще по другому вопросу. — Что ж вы сразу не сказали?! Гробы? Или могильные цветы? — Никто еще не умер, — наконец перебил его Дэниель. — У вас есть кисти? — Кисти? Да, самые разные. Дэниелю тяжело далось выяснение подробностей, но вскоре понял, что кисти этого так называемого мастера больше похожи на щетки для обуви. Пришлось отказаться от щедрого предложения. — Вы сами их делаете или где-то покупаете? — Я делаю все свои кисти сам. Но, знаете, один мой знакомый продает подрамники, у него тоже можно купить кисти. Обратитесь к нему, его имя Пауло Сарцинелли. Как только они вышли, Бонни издала ошарашенный выдох, словно все это время задерживала дыхание. В конце этого вздоха не хватало только звучного ругательства, подчеркивающего всю резкость этого Господина. Но она ничего не сказала, кроме «надеюсь, его друг более приятный собеседник». Этот Пауло жил в отдалении от бухты, на подъеме холма. Они долго поднимались вверх, пока не увидели дым среди сочных пальм. Наконец перед ними расступились деревья, показывая небольшой двухэтажный особняк. Чем-то он напоминал прежний дом Бонни. Белые стены, милый балкон, с которого наверняка открывался отличный вид на бухту и прибывающие корабли. Под ним, в небольшом саду, рос жасмин и еще что-то нежное, с нотками кислой сладости. Водились ли там пчелы? Дэниель был бы готов избавиться от них, только бы защитить Бонни от их жал. Они зашли в дом, внутри гуляла приятная прохлада. Пауло был в гостиной, на нем была домашняя, расслабленная одежда, он явно не ждал гостей. — Вы хотели взглянуть на квартиру? — деловито произнес он. Бонни уже нервно дернулась где-то под рукой Дэна, она точно думала, что этот Господин достоен своего друга. — Квартиру? — Да, я сдаю верхний этаж. Чудесный вид, спальня, даже кабинет есть. Но вы не за этим пришли? — Пауло окатил их изучающим взглядом. Да уж, пират и нервная, бледная женщина у него под рукой. — Нет, нас к вам отправил Оливер Гётенберг, сказал, что вы продаете ему подрамники и у вас я могу найти кисти. — О… Я уже завязывал с этим. Не буду никому больше ничего продавать… Но кисти у меня остались. Если вам они нужны, то я с удовольствием их продал, — он выдохнул. — Жаль… Я-то думал, что кого-то заинтересовал этаж. Дэн вдруг почувствовал, что безвозвратно теряет отличную возможность и чуть ли не свой последний шанс устроить свою жизнь так, как это делают обычные люди. Да, люди, а не пираты. — …Можем мы все-таки взглянуть на него после того, как разберемся с кистями? Бонифация, кажется, снова шевельнулась от неожиданности и посмотрела на него снизу вверх. — Разумеется. В наше время редко встретишь таких ценителей! О, это я вам точно говорю! Этаж оказался и правда отличным: просторная спальня с креслами у балкона, как у Бонни на Сонном острове, книжные шкафы, как она любит, кабинет специально для нее, все, что может понадобиться. Подойдя к балкону, он и правда увидел пристань и даже «Рок», расправивший свои паруса среди прочих кораблей. Здесь нашлось бы место и для Иглы: она любит спать на солнце, а здесь много света и мягкий ковер на полу для ее когтей. Эта старушка тоже заслуживает хорошего отдыха и, в конце концов, жизни. А что до него, то этот захватывающий вид сверху был достоит того, чтобы написать его. Это глупо писать вид из собственного окна? Ты же видишь его каждый день… Ну тогда он напишет этот жасмин под окном или Бонни, сидящую под его шелковой тенью. — Так, что? Вам нравится? — улыбнулся Пауло. — Да, очень… У вас здесь нет пчел? — Нет, гнезд в доме нету, — Пауло, поймав одобряющий взгляд Дэна, переключился на Бонни. Она стояла у книжного шкафа и изучала корешки робким взглядом. Ее отстраненное молчание даже пугало: прежде она никогда не была так спокойна. И это было не умиротворение, а словно ожидание опасности. — Берете? Дэниель тоже вопросительно взглянул на Бонни, она, будто почувствовав его взгляд, повернулась к нему и вымолвила: «Чудесная квартира… но зачем она нам?». Несмотря на то, о чем она его спрашивала, по глазам он уже понял, что она поняла его. Нужен был разговор. Срочно. — Нам надо будет это обсудить… Знаете что, придержите квартиру немного. Мы еще вернемся, — с этими словами Дэниель взял ее под руку, а она податливо пошла за ним. Повеяло нежным ароматом прямо из сада и душу наполнило благоухающая смелость. Решимость. Он был готов. Да, Бонни точно согласится жить в таком доме вдвоем. Они будут вить там свое гнездышко, как в каюте капитана. Писать картины и книги. От одной мысли об этом сердце у него затрепетало и он вышел в сад. Манговые деревья заблестели на солнце, их золотые плоды выглядывали из-за гигантских темно-зеленых листьев. Тени крались по траве и шептали о мире. Бонни прошла за Дэном, они остановились в нескольких шагах от дома. — Чудесный дом, не находишь? — он улыбнулся ей мягко. — Да, и правда… Но ты ведь не думаешь, что мы можем жить там? — она подняла осторожный взгляд. — У нас ведь команда, корабль… — Бонни, ты хочешь быть пиратом всю оставшуюся жизнь? — он серьезно посмотрел ей в глаза, заставая врасплох. Улыбка сползла с его лица, он посерел и немного разочарованно задышал. — Нет… Конечно, однажды это кончится. Но не сейчас. У нас ведь столько всего впереди! — она положила руки поверх его сухих ладоней и попыталась найти его черный взгляд, но не могла поймать его. Он отвел его в сторону, глядя на белеющую гладь неба, скатывающуюся в бухту. — Сонный остров, Порт-Ройял? Как же все это? — Мне казалось, что после случившегося… Ты не захочешь больше плыть. — Это могло случиться где угодно. Земля не защитит меня, — отрезала она. Эти слова оказались неожиданно резкими, Дэниель даже несколько отшатнулся от нее и сдвинул брови. — Прости. То, что ты думаешь об этом — это чудесно. Ты прав, однажды нам понадобится дом. Но ты слишком торопишься… — Мы жили на одном корабле несколько месяцев, и я думаю, что это то же самое… — он аккуратно погладил ее нежные руки, но она отдернула их и опустила по швам. — Нет, Дэн, я не брошу корабль. Этот ответ его ошарашил. Да, в конце концов он знал об этом с самого начала. — Ты не хотела бы жить со мной? После некоторого молчания она ответила: — Ты очень дорог мне… — Но недостаточно дорог, чтобы жить вместе? — отрезал он. — Дэн, ты драматизируешь! — тут же воскликнула Бонни и взмахнула руками, после чего положила их на бока и нахмурилась. Ее голос стал нервным и раздражительным. — Ты хочешь гнаться за чем-то в море и дальше? Пока на тебя не нападет другой пират? Или пока ты не заключишь сделку с морским дьяволом? — Я буду плыть столько, сколько мне этого хочется, Дэн. И я надеялась, что с тобой! — вырвалось у нее. Он взглянул в нее раздраженно-разочарованное лицо и напряженные губы, сдвинутые брови. — Ты плывешь со мной на Порт-Ройял или нет? — вдруг резко спросила она, глядя прямо на Дэна. Он не отвечал. Она уронила руки вниз и отвела взгляд. Ей так не хотелось, чтобы он видел ее разочарование, но скрыть его было просто невозможно. Оно не помещалось внутри. Напряженно глядя на ее взволнованные плечи и судорожное дыхание, он молча смотрел на нее не в силах ответить. Конечно, он был готов сказать: «Я никогда не брошу тебя». И сказал бы, если бы на другой стороне весов не стояло то, к чему он стремился все это время. Спокойная, мирная жизнь, которой ему так не доставало. Но его лицо исказилось. Еле заметный осадок покрыл его лицо, скрыл черный блеск его глаз. Внезапно она почувствовала себя виноватой. Невыносимо было смотреть на это напряженное лицо, так он смотрел на нее из-за решетки, эти глаза были скрыты за маской равнодушия, когда он вернулся. А теперь между ними не было ничего. Только его безмолвный гнев. — Почему ты так со мной поступаешь?! — крикнула вдруг Бонни. Она схватила за руку, пытаясь удержать. Словно это бы изменило его решение. Он развернулся к ней и с сожалением посмотрел в глаза. Еще чуть-чуть и на ее ресницах заблестели бы жемчужины слез. — Бонни, я больше не пират… Я не хочу быть пиратом. Я был готов покончить с этим всем еще до нашего знакомства, а теперь… я окончательно убедился, что мне это не нужно. — Когда появилась я? Я так сильно все порчу? — она вдруг схватила его за рубашку. — Нет. Совсем наоборот. Только благодаря тебе я так долго продержался… и я не хочу, чтобы ты продолжала жить этой жестокой жизнью. Она сломает всех нас. — Дэн, я начала жить по-настоящему только на корабле, я не могу это бросить! Я ради тебя через океан проплыла! — И я благодарен тебе за это, — от взял ее за руки и убрал от своей рубашки. Она вцепилась в его пальцы из последних сил, а он не противился. Не возражал. Все за него говорило его молчание. Он хотел ее бросить? Бонни боялась об этом думать, но чувствовала только одно: предательство. Очередное предательство. — Оставайся. Я справлюсь сама, — вдруг она отстранилась от него и оторвала руки, как от горячего чайника. — Я поплыву, с тобой или без тебя. — Бонни, тебе опасно быть в море одной! — Да? Но почему-то, когда я была одна со мной ничего не случалось! — огрызнулась она. И попала точно в цель. Как раз в то, о чем он переживал все это время, в ту причину, по которой он не хотел плыть с ней дальше, когда они только встретились. — И я поплыву. С тобой или без тебя! С этими словами она развернулась на каблуках и двинулась вниз по склону. Кипучая ярость подхватила ее, волосы рассыпались на ветру. Но она упорно игнорировала их, уходя прочь, к пристани. Он побежал за ней, схватил за руку, но она отмахнулась от него и бросила яростный взгляд. — Бонни, это глупость! — Это мой корабль! Ты сам это говорил! — Бонни, послушай, я не хочу бросать тебя одну! — Ну тогда поплыли со мной! — она резко повернулась к нему и получила резкий удар ветра по лицу. Он отбросил ее волосы назад, врезался в глаза, но она стойко смотрела в любимое лицо и не понимала. Его взгляд был полон любви и тоски, он правда не хотел оставлять ее, но почему же он не шел следом?! Он не ответил. Вместо этого он поймал ее руки своими и мягко произнес: «Бонни, не торопись плыть… Мы ведь можем обдумать это. Найти решение». — Нет, я больше ни секунды не проведу здесь! Ты хочешь запереть меня в доме, посадить на цепь! Может быть, ты еще хочешь, чтобы я родила тебе детей? Не бывать этому, Дэн! Я не создана для семьи! И я думала, что ты понимаешь меня! — Все совсем не так! Бонни…! Но женщина уже не слушала. Она вновь вырвалась из его рук и ринулась в город. Только бы не снова. Она не будет больше наступать на эти грабли. Она не станет затворницей, не будет рабой своего мужа. Ее место в море. На свободе. Она поднялась на корабль одна. Команда озадаченно взглянула на нее, на что она бросила только: «Уплываем утром» — и ушла в каюту. Она поднялась на корабль в полной тишине, команда озадаченно глядела на нее. Один только Роцци смотрел по-другому. Непонятно, какая именно эмоция была заключена в этих серых глазах. Жалость, а может быть сочувствие, а может понимание. Он был единственным, кто остановил ее на пути в каюту. — Что произошло? Где Дэниель? — Он решил, что останется на Тортуге, — коротко бросила она. Уже когда женщина обошла его, Роцци снова поймал ее и перекрыл ей путь в каюту. — Что ты хочешь услышать? Он нас бросил. Снова. Роцци онемел на короткое мгновение и уже хотел бросить что-то резонное, подбадривающе-шутливое, но когда он встретился взглядом с Бонифацией и ее ледяные, синие глаза окатили его безразличным отвращением вперемешку с беспросветной печалью, он смог лишь отойти в сторону, пуская ее в каюту. — Ну все! Не на что здесь смотреть! Занимайтесь кораблем, черт вас дери! — крикнул Роцци команде, это было последнее, что слышала Бонни. Ужасающее опустошение накрыло ее с головой. Она еще долгие часы приходила в себя, сидя в пустой каюте и глядя за окно. Где-то там, в зеленых манговых деревьях еще мерцала его рубашка. Пока ночь не укутала город, скрывая его от нее. В каюте вдруг стало по-настоящему одиноко. Удушающая тишина ударила ей в уши и сдавила виски. Она даже не знала, что ей теперь делать: все книги прочитаны, все пейзажи написаны, все карты изучены, а его нет. Нет и Иглы. Она ушла. Куда? За хозяином? Временным утешением оказалась Элиза. Она пришла к ней через полчаса и попыталась привести в чувства, но Бонни ничем ей не отвечала, только сухо кивала и старалась верить в то, что у этого шторма должен был быть конец.***