Психиатрическая лечебница

      Сатору после разговора, перевернувшего их отношения с врачом, на удивление был расслаблен. Подобного спокойствия он и сам от себя не ожидал. Шутка ли, когда доктор говорит, что не может больше работать с тобой, потому что ты такой, какой ты есть? Это должно было расстроить или, по крайней мере, рассердить. Вероятно, причина его спокойствия заключалась в таблетках, которые большую часть времени держали его в хорошем настроении.       К счастью, он не расстроился и не рассердился. Ни капельки. Возможно, ему даже стало чуточку стыдно перед доктором Гэто, поскольку он, вообще-то по чести говоря, немало усилий приложил для того, чтобы добровольно вывести своего врача из себя, чего стоит только та погоня по больнице… Так или иначе.       Сугуру Гэто сказал ему, что больше не будет его лечащим врачом, и что у него будет новый доктор – уже забыл его имя, хотя назвал ли он его? Но Гэто при всем при этом, сообщая благую весть, не угрожал, не скандалил, даже не ругался на него по итогам всего проведенного лечения. Ведь мог бы! А он не только вел себя сдержанно, но ещё и предложил продолжить общение за пределами больницы – не на рабочей ноте, а на дружеской. Предлог ещё какой интересный придумал, говорит, давайте книги читать вместе и обсуждать прочитанное. Сатору просто восхищался им за эту выдумку. По какой-то причине этот факт Годзё страшно радовал и, наверное, даже грел душу.       У него было не очень много взаимодействий с врачом, по этой причине он помнил практически досконально каждый их разговор, и что Сугуру сказал ему однажды, что не женат и что у него даже нет отношений, он тоже помнил. Учитывая, какую должность Гэто занимает и сколько работает, то и друзей у него, наверное, тоже нет. По крайней мере, близких.       У самого Годзё прежде никогда не было недостатка в друзьях: близких, далёких, недалёких… Однако после попытки покончить с собой он оборвал связь практически со всеми. Удалил все страницы в социальных сетях, оставил только мессенджер LINE, в котором отвечал лишь избранным. В конечном счёте, он оставил канал связи всего с двумя самыми близкими ему людьми, не считая Масамити: с Итадори Юдзи и с Идзити Киётака, – и то, на время лечения в клинике Сатору остался без смартфона, так что понятия не имел, что могло произойти с его приятелями за последний месяц.       Идзити учился с Годзё в одном университете, но был младше на два курса. По какой-то неясной причине над парнем постоянно издевались, и Сатору, ненавидевший публичный буллинг, – но при этом сам постоянно кого-то задиравший, разумеется, заслуживающего этого на его субъективный взгляд, – заступился за младшего товарища. У него была некоторая помешанность на силе, если он и провоцировал кого-то на драку, то только равного, такого же сильнейшего, как и он сам. Так что когда пятеро громил стали издеваться над одним хлипким пареньком, Годзё взбесился: ну ни в какие ворота, когда пятеро идут против одного. Так и получилось, что Идзити познакомился с одним из первых красавцев их учебного заведения.       В конечном итоге, оказалось, что тихий, скромный и пугливый Киётака вполне достоин доверия. Поначалу он белобрысого боялся, буквально как огня, потому что думал, что Сатору общается с ним шутки ради, что это все какой-то пранк, что альбинос собирается в самый неподходящий момент предать его, что он проиграл кому-то спор, из-за чего и вынужден быть дружелюбным с Идзити, а потому старался не делиться ничем сокровенным. И только после того, как Сатору из всех своих многочисленных друзей единственному Киётака доверился по поводу своих странных и болезненных чувств к Фусигуро Тодзи, тот понял, насколько ему доверяют. Он стал доверять ему в ответ. В итоге, именно Идзити был первым, кому Годзё позвонил, когда его выписали из больницы после попытки самоубийства.       Итадори – несколько другое дело. У них довольно интересные взаимоотношения в духе «наставник – ученик», но к настоящему моменту отягощенные тем, что Юдзи дружит с Фусигуро-младшим. Факт этот в некоторой степени беспокоил Сатору, ведь это означало, что рано или поздно он может встретить Мэгуми, который, во-первых, мало того, что был чрезвычайно похож на своего старшего братца, а во-вторых, он мог прийти за компанию с самим Тодзи. Это было… не то чтобы страшно, просто волнительно. Особенно после всего случившегося.        Разумеется, при подобном раскладе вероятность случайной встречи с Фусигуро Тодзи возрастала многократно, и к этому Годзё пока что не был готов. Усложнялась ситуация ещё тем, что старший брат самого Юдзи – Сукуна – тоже приятельствовал с Тодзи, и они все вместе некогда ходили в спортзал качаться. Короче, по всем перечисленным причинам Сатору волновался перед возможной встречей с Юдзи. А вот с Идзити – нет.       Годзё бы соврал, если б сказал, что не задумывался ни разу о том, какой будет его встреча с Тодзи… То, что они рано или поздно встретятся при таком тождественном круге общения, было только вопросом времени, хотя последние полгода после неудавшегося самоубийства ему и удавалось избегать встречи с этим маскулинным ублюдком.        Какие только сюжеты он не выстраивал в своей голове по этому поводу. Как он избивает своего обидчика, как Фусигуро, внезапно осознавший свои скрытые чувства, целует Сатору при встрече, как Годзё невозмутимо с тонной достоинства проходит мимо него, и Тодзи смотрит на него, сокрушенный этим эго… Немало было фантазий на эту тему, и все они сводились к тому, что его несчастная любовь должна пожалеть о том, что произошло и что он натворил. Собственно, о мести Годзё тоже размышлял немало, и, чего греха таить, было по-своему приятно представлять, как он избивает обидчика.        Но это все еще только предстоит осмыслить на терапии, он пока с этой точки зрения о своих мыслях не думает. Размышляет он о друзьях.       В его новой жизни – как иронично он отзывался об отрезке времени после того, как чуть не умер, – еще не было новых друзей. Как это говорится? New life – new me – new friends? Гэто, судя по всему, должен был стать первым таким другом и единственным. Всё-таки и Идзити, и Юдзи были младше, чем Сатору, и он чувствовал, что первый скорее кохай, а второй едва ли не ученик, а он его наставник. Это не совсем равные дружеские отношения. А вот Сугуру…       С доктором Гэто было несколько иначе, он изначально воспринимал его как равного себе. Может быть, по этой причине им и не удалось, как выразился доктор, выстроить границы в отношениях «врач – пациент». В этом случае тот, кто находится в позиции врача, явно должен иметь опытное и возрастное преимущество над пациентом – по крайней мере, в отношениях с таким хулиганом, как Сатору Годзё.       В пятницу ближе к обеду доктор Гэто вернулся в клинику. Сатору в палате нет, но он обнаруживается в общей гостиной с книгой в руках и с наушниками в ушах. Белобрысый с упоением читает «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли: об этом Сугуру узнает, наклонившись и подсмотрев обложку. Неплохой выбор, он уважает антиутопии. По крайней мере, это не японская, русская и вся прочая классика, где все плохо, а герои кончают с собой в конце книги. Такого ему точно читать не надо. По крайней мере, не желательно. Не то чтобы Гэто хотел оградить его от мрака этой жизни, нет – да это и невозможно. Но следовало бы сделать сначала акцент на позитивном восприятии мира.       Годзё краем глаза видит движение за пределами книги и вырывает наушники из ушей.       – Док! – восклицает он. – Мимико-сан сказала мне, что вас сегодня нет, и не известно, будете ли. Я не ждал вас.       – Все верно, – сдержанно отвечает врач, потому что вокруг другие пациенты, и ему не очень удобно демонстрировать свое особое отношение к парню. Ещё бы, носится с ним, как с писаной торбой. – Идемте со мной, господин Годзё.       Такому формальному обращению Сатору удивляется, но виду старается не подавать. Он захлопывает книгу и поднимается из кресла, следует за Гэто. На таких длинных ногах догнать его не составляет труда.        – Будете ругать опять? – с деланной опаской спрашивает пациент, но на самом деле он шутит. Бояться вроде как уже и нечего, все самое страшное позади. По крайней мере, Сатору хочется в это верить.       – А надо? – подыгрывает ему Сугуру, проворачивая ключ от своего кабинета и пропуская Годзё вперед. – Заходите.       Они располагаются в привычных для них позициях: Сатору вытягивает своим километровые ноги на диване, а врач садится за рабочий стол. Он двигается нарочито медленно, бумаги с места на место зачем-то перекладывает, в ящик стола залезает, в общем, всячески нагнетает обстановку, как кажется Годзё.       – Итак, – говорит Гэто, нацепляя, наконец, очки на нос, – я повидался с вашим будущим лечащим врачом. Его зовут Нанами Кэнто. Мне кажется, что он вам подойдет по темпераменту.       – Ого, – только и говорит белобрысый. Больше ему в ответ на это пока сказать вроде бы нечего.       – В понедельник будет ровно четыре недели, как вы находитесь в моей лечебнице, – продолжает Сугуру, внимательно глядя в лицо пациенту. – В общем-то, прошел уже почти месяц, и я думаю, что можно вас выписывать.       – Серьезно? – Сатору чуть ли не вскакивает. Сам не понял, от радости или от неожиданности. – И я вернусь домой?       – Разумеется, – мягко отвечает доктор. – Как вам эта новость?       – Довольно неожиданно, – отвечает Сатору, а потом улыбается во все тридцать два зуба, – но я рад. Здесь у вас было довольно скучно.       – Вы ведь помните про глобальный список? – строго спросил Сугуру, имея в виду не тот список из десяти пунктов, который начиркал пациент, а более масштабный.       – Конечно, – с гордостью ответил Сатору. – Я написал уже почти восемьдесят пунктов. Показать?       – Обсудим это в понедельник, – качает головой врач. – У нас будет насыщенная программа. Для начала, завершающий сеанс со мной. Потом приедет Нанами-сэнсэй, который любезно согласился встретиться с вами в моем присутствии, и только затем вы поедете домой. Вашему опекуну хотите сами сообщить хорошую новость или это сделать мне?       – Сам, – кивает Сатору. – А сегодня у нас с вами сеанса не будет?       – У нас больше не будет никаких сеансов, кроме завершающего.       В ответ на это Годзё скорчил грустную моську, но потом Гэто подвинул к нему телефон, так что он отвлекся на звонок Масамити. Интересно, Сугуру докладывал опекуну о его успехах?        Яга, опасаясь праведного гнева своего подопечного, даже ни разу не приехал в клинику его навестить. Но Сатору не знал, что доктор ежедневно сообщал Масамити о состоянии парня в мессенджерах. В конце концов, он оплачивал пребывание белобрысого парня в лечебнице, так что ему совершенно ничего не стоило писать Яге о делах Годзё: «сегодня хорошо», «согласился принимать лекарства», «сегодня поранился» и так далее.       – Яга слушает, – раздается в трубке бас. У него стоит определитель номера, так что он сходу спрашивает. – Что натворил мой бандит на этот раз?       Сатору даже опешил от возмущения.             – Окей, это было грубо, – вместо приветствия заявляет он. – Почему это сразу бандит и что значит на этот раз?        Сугуру переводит внимательный взгляд на парня и неловко улыбается. Он ожидает, что сейчас будет очередной разговор двух любящих друг друга родственников.       – А кто ж ты ещё, если не бандит? – ворчит в трубку Масамити, после чего смягчается. Он чувствует себя виноватым, потому что похоже, что ничего не произошло, и он зазря покатил бочку на своего подопечного.       – Хотел сообщить, что в понедельник запланирована выписка, – ядовито произносит Сатору, – но судя по тому, как ты «рад» это слышать, я, пожалуй, попрошу доктора Гэто подержать меня в клинике ещё недельку.       Он смотрит на своего врача умоляюще, чтобы тот подыграл, но Сугуру с улыбкой мотает головой в ответ на вопросительный взгляд парня: мол, нет, ни в коем случае, невозможно.       – Да он тебя, небось, сам и не выдержал, раз выписывает! – басит Яга. Ну так и само собой, прожил с ним почти всю жизнь, знает, как облупленного. Его голос разносится по кабинету из динамика трубки.        Доктор кашляет в кулак, стараясь скрыть улыбку: не так уж опекун и не прав. Годзё краснеет от гнева и смущения.       – Сатору, передайте мне трубку, пожалуйста, – решает вмешаться доктор Гэто, после чего забирает у него телефон и говорит. – Алло, господин Яга? Гэто у аппарата. Да. Да, – он видит как Сатору сидит и дуется, и не может не улыбаться снисходительно. Как был ребенком, так и остался. – Да, действительно выписываю. Нет, все хорошо. Просто нет смысла больше держать Сатору в клинике. Да. Верно. В понедельник. Приезжайте часам к четырем. – Годзё слышит, как Масамити басит что-то про свое бестолковое чадо, на что Сугуру сдержанно отвечает. – Вы не правы. Психотерапия продолжится, ему надо будет ездить на сеансы дважды в неделю – для начала. Да. Давайте обсудим план лечения после выписки в понедельник. Хорошо. До свидания, господин Яга.        Сугуру вешает трубку, вздыхает и смотрит внимательно на пациента. Тот все еще обиженно дует губы, но с интересом смотрит на доктора, хочется ведь узнать, что там произошло.       – Ваш опекун приедет в понедельник к четырем часам, – спокойно говорит доктор, пытаясь не улыбаться, берет в руки карандаш и собирается уткнуться в документы. Надо карту подготовить для выписки, в конце концов.       – И это все? Почему это я бандит? – с подозрением спрашивает Годзё. Сугуру выдерживает драматическую паузу, после чего переводит взгляд на парня и улыбается.       – Ваш опекун просил рассказывать о ваших успехах. Кое о чем он знает, что не касается наших разговоров на сеансах. Например, как вы разрисовали мой стол, а потом и моё лицо, – щурится Гэто, и в его глазах видны искорки веселья. Парень, видимо, совсем этого не ожидал. Получай, Сатору, гранату. Нож в спину. Да как угодно.       – Всюду предатели, – демонстративно дергает он свои белые волосы на голове. – Никому нельзя доверять…       Он ещё немного драматизирует, а получив кривую улыбку врача, успокаивается. Все-таки он больше любил играть на публику, нежели действительно страдать.       – Чтобы вы не скучали на выходных, – внезапно произносит Сугуру Гэто, – даю вам домашнее задание. Во-первых, завершить все дела в клинике, которые вы тут начали, и попробовать социализироваться. Во-вторых, ничего больше не сломать себе и другим и вести себя прилично. – В ответ на это Сатору Годзё закатывает глаза демонстративно. – Наконец, в-третьих, – и самое важное, – составить себе список того, что вы приобрели после месяца, проведенного в моей клинике. Все ясно?       – А что потерял – не надо? – уточняет Годзё.       – А что вы потеряли? – несколько удивляется Гэто.       – Ну, среди прочего, чувство собственного достоинства и доверие к людям…       Сугуру смотрит на него грозно, потом понимает, что парень  просто-напросто прикалывается – шуточки у него конечно – и расслабляется.       – Всё, свободен, – устало трет он переносицу и машет рукой Годзё. Тот вскакивает и с глупым смехом упархивает прочь из кабинета.       Цирк. Самый настоящий. И этот – главный клоун.