Шаст [13:51] Ребят тут такое дело...
Лосенок [13:51] ты хочешь, чтобы я твое имя в проклинатор засунула или что?Шаст [13:52] Да я теперь стажируюсь у Попова Я вам просто не говорил потому что сглазить не хотел Сами понимаете конкурс все дела
Лосенок [13:52] ОФИГЕТЬ Журавль [13:53] Ну че, поздравляем, получается! Сколько платят-то? Лосенок [13:53] а тебе все про деньги это же импров индастриз конечно же платят многоШаст [13:53] Пока не знаю подробностей Может первое время ваще на чистом энтузиазме придется хуярить
Лосенок [13:54] я им весь офис прокляну если они тебе платить не будут на попова лично нашлю что нибудь гадкое наш гений не должен трудиться за бесплатно Журавль [13:53] А я ее в этом поддержу, поэтому сам уж оцени уровень моей серьезности, если я в эту магическую херь даже не верюШаст [13:53] Ага зато в силу священной руси веришь еще как Турборусич ты наш)))
Журавль [13:53] А обязательно было про это вспоминать? Антон с мастерством столетнего мудреца сводит все их общение к очередной шутке тире подъебке в сторону Димы по поводу его странных увлечений и успешно съезжает с щекотливой темы, как со снежной горки в середине января. Когда в общем чате поток сообщений разгоняется до тридцати штук в минуту, Шастун облегченно блокирует телефон, оставляя друзей наедине друг с другом разбираться, что же действительно хуже — фанатеть по древней Руси или верить в астрологию. Их хлебом не корми, дай поцапаться по какой-нибудь хуйне, а Антону потом примирять этих Монтекков и Капулеттов. Но заключением очередного временного мира Шастун займется чуть позже: сейчас он способен только на лирическое лежание в кровати под аккомпанемент нескончающихся уведомлений из телеграмма. В голову лезут самые разные мысли и даже мюсли, но каждая из них так или иначе крутится вокруг призрачной стажировки. Что от него будут требовать? Действительно ли будут платить за его подвиги? Хотя, герои же на то и герои, они не должны спасать людей за деньги. Но с другой стороны, откуда тогда у них столько бабок? Не тех, которые старушки, а которые на счету в банке. Не той, которая в погребе, а в настоящем банке с сейфами и всеми делами. Антон не привык так много анализировать, поэтому мозговой штурм заводит его в тупик, и вот он уже думает о банках с солеными огурчиками, которые можно было бы съесть сегодня на ужин вместе с жаренной картошечкой. Антон принципиально старается не вспоминать об Арсении Сергеевиче, о том, как тот буквально побывал в его квартире и разговаривал с его матушкой. Это событие все еще кажется бредом сивой кобылы, а излишних надежд питать ему не хотелось — даже если его паукообразная задница понадобилась самим Мстителям, крайне маловероятно, что работать он будет лично с Железным человеком. Ну в самом деле, ему что, делать нехер? Не станет он таскаться с каким-то пацаном в спортивках, учитывая, что у него целая ебанная башня подручных, помощников и ассистентов. Шастун всегда позиционировал себя как реалиста с немалой склонностью к пессимизму, а тесты на идрлабс точка ком его мнение только подтверждали. Из глубоких дум об огурцах, картошке и Арсении Сергеевиче Антона насильно вытягивает звук уведомления, при чем такой, что вся кровать коротко трясется от телефонной вибрации. На всех соцсетях у него стоит беззвучный режим с всплывающими окошками, но только для смс он когда-то решил оставить звук, чтоб у людей из его окружения была хотя бы какая-нибудь возможность до него достучаться, пока он проходит второго ведьмака в десятый раз. Снимая блокировку с экрана и игнорируя миллион всплывших окон из телеграмма, Шастун сразу жмет на смс. Захар (ЖЧ!) [14:00] Выходи через 20 минут. Антон сначала телефон выключает, а потом включает снова. Повторяет сей ритуал еще два раза, прежде чем полностью вникает во входящее сообщение и понимает его потаенный смысл. Думать о "стажировке" все-таки приходится. Некий Захар, ака помощник самого Арсения Попова, действительно оказывается немногословным малым, чем пугает и без того слишком сильно паникующего Шастуна еще больше. И пока он судорожно раздумывает над ответом, на верхней части дисплея продолжают всплывать уже порядком раздражающие сообщения из телеграмма. Ситуация вынуждает отключить уведомления на совсем, да простят друзья Антону подобную вольность.Шаст [14:02] Мне нужно что то брать? Шутеры? Костюм? Проездной?
Последнее сообщение, наверное, было лишним, но Антон сейчас не владеет своим телом на все сто процентов, поэтому пишется то, что пишется. Даже такая глупость. Захар (ЖЧ!) [14:03] Просто выходи через 17 минут. И не спамь сообщениями, а то пешком пойдешь.Шаст [14:03] Понял Извините
Вся эта история отдает легким флером фильмов про шпионов, жаль только, что Антон совсем уж не похож на горячего Джеймса Бонда в самом расцвете своих сил. Хотя, если ему для смелости навернуть немного взболтанного, но не смешенного мартини, то общие черты с агентом 007 у Шастуна точно проявятся. Но Антон на супергеройской работе не пьет, поэтому сегодня без шпионских фокусов. Рюкзак он все-таки собирает, запихав туда и костюм, и даже злосчастный проездной, ведь Захар-то, может, и на машине, а вот обратно вполне вероятно придется херачить своим ходом. Антон также надевает и свои веб-шутеры, ибо к опасности нужно быть готовым всегда, тем более в на днях атакованной башне Меркурий. А с чего он решил, что его повезут именно туда? Хуй знает, на самом деле, щас отвезут за МКАД и отстрелят ему коленные чашечки для профилактики. Ну, по крайней мере именно такой расклад событий нафантазировал себе Антон, пока рылся в собственном шкафу в поисках подходящей одежды, чтоб и перед помощником Арсения Сергеевича не стыдно, и чтоб кровью запачкать не жалко. Кажется, черные штаны с обвисшей жопой, как будто кто-то в них наложил, отлично подходят под описываемую ситуацию (вроде, эта модель называется карго, но Антон сильно не разбирается в моде). Поверх белой майки ему приходится накинуть легкий бомбер, дабы прикрыть торчащие шутеры от лишних глаз, и теперь его образ с уверенностью можно назвать чем-то на подобии лука мамкиного домашнего репера. Когда до встречи с Захаром остаются считанные минуты, Антон, смотрясь в зеркало, думает о переодевании в выпускной костюм, чтобы выглядеть хотя бы на йоту серьезнее, но во время навязчивую мысль отметает: был бы больше похож на лоха позорного, чем на официального бизнесмена. Из подъезда Шастун выходит, громко хлопнув железной дверью и напугав сидевших на козырьке голубей, благо пернатые его решают пощадить и не срать ему на вихрастую голову. Антон поправляет рюкзак на плече и замирает на месте, как каменный истукан на острове Пасхи (или как смайл в айфоне), потому что в душе не чает, что ему делать дальше. Время стремительно близится к 14:21, а никаких пафосных тачек, припаркованных в дворе его скромного дома, Антон разглядеть не может. Навряд ли Захар пришел пешком, верно? Он же все-таки помощник самого Арсения Сергеевича Попова, который просто обязан гонять на черном мерседесе, одетый в костюм тройку, дополненный солнечными очками на носу даже в зимнее время года. Загадочный Захар, по личному мнению Шастуна, должен быть раза в два шире его самого в плечах, иметь грознючий вид и обязательно со шрамом на лице, чтоб случайные прохожие в страхе съебывались с его пути. Захар точно будет молчаливым и хмурым мужиком, который... — Эй, пацан! Это ж ты Антон, верно? Шастун который? Антон оборачивается в сторону звука и действительно видит черный мерседес, припаркованный у соседнего подъезда. Из окна тачки выглядывает хрупкая девушка в круглых очках. Она упирается ладонями на внешние бока автомобиля и изо всех сил старается не грохнуться, настолько сильно она пытается получше разглядеть Антона. — Твою ж за ногу, снова перепутала подъезд, — она ворчит сама себе под нос намного тише, но паучьему слуху все равно удается зацепить некоторые слова. Разок смачно проматерившись, девушка кое-как залезает обратно на водительское сидение и дает заднюю, останавливаясь аккурат около Антона. — Запрыгивай, бедолага. — Э-э, — Шастун по-дебильному хлопает ресницами, — Вы... Захар? Девушка в ответ на вопрос сначала тяжело вздыхает и недовольно стучит наманикюренными пальцами по обтянутому кожей рулю. Она, видимо, бесится, потому что в следующую секунду хватает с пассажирского места свой телефон, что-то бешено печатает в нем, а после выбрасывает его уже на задние сидения с весьма красноречивым "Гандон!". Чутка успокоившись, она снова впирает свой раздраженный взгляд в стоящего столбом Антона. — Я Аня Захарова, а Арс просто конченный шутник. Что ж он стендапом-то не занялся, раз его так и тянет в ублюдочный юмор? — вопрос девушка задает скорее сама себе, но Антон уже готов ответить, что супергеройский стендап — это уже занятая ниша, взять тех же Вику Складчикову и Леху Щербакова. Продемонстрировать свою погруженность в тему Антону не дают, потому что Аня нетерпеливо подгоняет его рукой, указывая на заднее пассажирское сидение. Шастун решает лишний раз не выебываться, молча усаживает зад на мягкую обивку и осторожно закрывает за собой дверцу машины, чтобы не дай боже случайно не хлопнуть ею и не вызвать у водительницы очередную волну раздражения. Захарова (у Антона теперь даже в мыслях язык не поворачивается называть ее Захаром) тем временем лишними любезностями не расшаркивается, хватается за руль и стартует. При взгляде на Аню в голове сам собой всплывает античный мем про Наталью морскую Пехоту, которая точно так же стартовала, но в автобусе. Антон усмехается своим мыслям, в ответ на что помощница Арсения Сергеевича лишь подозрительно сощуривает глаза. Они бодрым темпом выезжают со двора и выстраиваются на основную дорогу даже несмотря на то, что все дома в районе Шастуна похожи друг на друга, а телефон Ани с выключенным навигатором все еще валяется где-то на задних сидениях. Кажется, эта женщина действительно знает, что делает. Антону вроде и хочется завязать непринужденную беседу, но гнетущая тишина в салоне совсем не располагает к разговору о солнечной летней погодке. Захарова за рулем автомобиля все еще немного злиться на своего начальника и на его дурацкую, как оказалось, шутку — это видно по изредка сжимающимся кулакам и особо агрессивным остановкам перед светофорами. Казалось бы, маленькая девушка, по предварительному анализу чуть ли не в раза два меньше самого Антона, однако проверять ее на прочность отчего-то желания не возникает никакого. Шастун ненавязчиво прочищает горло, как бы предупреждая о своем намерении заговорить. — Так... Мы едем в Меркурий? — интересуется Антон, глядя куда-то в окно. — Бинго, — Аня щелкает пальцами для большей эмоциональности, но более воодушевленной она все равно не выглядит. Да и диалог продолжать явно не собирается. Что ж... Ладно. Антон вполне себе может посидеть в тишине какие-то двадцать минут. — А Вы личная водительница Арсения Сергеевича, да? — он сдается на второй минуте молчания. — Водительницы ждут тебя в Убере, а я начальница охраны Импров Индастриз, — гордо заявляет Аня, чуть вздернув подбородок. — А почему начальница охраны исполняет обязанности такси? — Антон говорит это шутливым тоном без намека на укор, но стоит ему пересечься в зеркале заднего видения с хмурым взглядом Захаровой, весь его веселый запал улетучивается со скоростью испарения ацетона. А испаряется он очень, очень быстро. — Я, пожалуй, просто помолчу. — Хорошее решение, — отрезает она, чем ставит в их неудачном разговоре жирнющую точку. Дальнейшая поездка проходит под одинокие завывания какого-то радио (Антон просто надеется, что это не Милицейская волна, потому что наушников он с собой не взял. Дурак). Заезжать в Москву-сити на черном мерседесе, за рулем которого сидит обворожительная миниатюрная девушка с грозным взглядом, — это что-то новенькое для заурядной жизни студента третьего курса. Да что там, это ново даже для супергероя в протертых трениках, поэтому Антон с неподдельным интересом разглядывает въезд на подземную парковку башни Меркурий. Прямо как в голливудских фильмах, ей богу, такие же серые высокие стены, образующие коридорчики колонны и куча крутых тачек внутри, на которые лишний раз дыхнуть страшно, потому что дорогие до жопы. Интересно, Мстители тоже здесь паркуются? Или у них свой собственный парковочный этаж? У них вообще есть свои машины? Ну, по крайней мере, у Черной вдовы точно есть мега-супер-пупер крутой мотоцикл, Железный человек по любому должен иметь целую коллекцию из мерседесов, а за остальную геройскую братию Шастун не шарит. Аня останавливает машину на свободном месте, благо таких на подземной парковке Меркурия дохера, и, не дожидаясь реакции своего пассажира, выпрыгивает из салона. Правда, она прям выпрыгивает, как какая-нибудь газель или антилопа из густых кустов. Антон думает, что проблема в ее невысоком росте, но свое предположение вслух не произносит — ему все еще хочется увидеть Меркурий изнутри, а потом можно будет смело помирать. Когда он выходит из тачки, то снова мягко прикрывает дверцу, после чего неуверенно семенит за ушедшей вперед Захаровой, держащей прямой маршрут по направлению к лифту. Шасту хочется закидать ее дебильными вопросами по поводу и без, однако на своих ошибках учиться он умеет (ну-у, практически умеет, у него скоро пересдача), а потому хмуро молчит и лишних признаков жизни не подает. В кабине лифта просторно и светло, даже не пахнет ссаниной, как в родных московских панельках, по которым Антон шастал всю свою жизнь. Он корчится от собственных мыслей: "Кто вообще будет ссать в лифте Меркурия? Это тебе не Люблино, ты в ебанной Москве-сити". Слава богу, что Аня не умеет читать мысли, потому что в противном случае приняла бы Антона за невежественного деревенского лопуха, которому до сих пор рвет крышу от зданий выше трех этажей. Она же не умеет...? Шастун косит взгляд в сторону начальницы охраны, которая уже нажала на кнопку нужного этажа и отвернулась от Антона в сторону закрывшихся дверей лифта. Она, очевидно, забыла забрать с заднего сидения машины свой телефон, поэтому сейчас недовольно, едва слышно пыхтит и разглядывает собственный маникюр. Антон делает вывод, что мысли она не читает, однако, как гласит народная мудрость — кто предупрежден, тот вооружен, поэтому свои размышления он уводит в сторону чего-то нейтрального. Шастун думает о пересдаче. До пятидесятого этажа лифт доезжает довольно быстро, от чего у Антона с непривычки закладывает уши, но виду он старается не подавать. Аня выходит первой и все также молча ведет его в нужном направлении, напрочь игнорируя восхищенный вздох за ее спиной. Для нее-то пятидесятый этаж, как и впрочем любой этаж в Меркурии, настолько привычен, насколько это вообще возможно для работающего тут на постоянной основе человека, а вот для Антона, который только минуту назад восхищался отсутствием запаха мочи в лифте, обстановка вокруг кажется фантастической. Опять же, он не хочет казаться деревенской невежей в дырявых носках (он надел новые), но интерьер и в правду больше напоминает какую-то часть из Звездных воин, нежели суровые российские реалии. И пока Шастун пытается подобрать нужное слово, подходившее для описания дизайна пятидесятого этажа, Захарова уже пролетает недлинный белоснежный коридор и начинает довольно требовательно стучать в одну из нескольких дверей кулаком. Когда она открывается, Антон вспоминает слово — футуризм. — Тебя звонить не учили? — в проеме показывается голова Арсения Сергеевича, а нужное слово на букву "Ф" снова вылетает из головы, как и все другие слова в принципе. — А что, тебе Захар разве не позвонил? — Аня излишне наигранно удивляется и вскидывает свои тонкие брови, — Ты ж его просил, не меня. — Ой, все, — Арсений хихикает. Хихикает, как будто он не великий супергерой, а десятиклассник, насыпавший в школьный туалет пакет дрожжей. Антон плывет. — Оставь мне моего протеже и можешь быть свободна. Аня в ответ громко хмыкает и по ней трудно понять, обиделась ли она всерьез или просто строит из себя глубоко чувствительную леди. В любом случае, отворачивается она с вполне себе натуральной экспрессией, от чего завязанные в хвост светлые волосы хлестают Арсения по лицу. Вот такие у Железного человека отношения с подчиненными? Захарова уходит, цокая невысокими каблучками, а Арсений так и продолжает смотреть ей вслед, высунувшись в проеме лишь на четверть. Он смиренно ждет, пока его помощница зайдет в лифт, кинет на начальника последний суровый взгляд и пропадет за закрывшимися автоматическими дверьми. Лишь когда лифт начинает грузно шуршать, Арсений переводит взгляд заинтересованных голубых глаз на Антона. Тот стоит — дурак дураком, глупо пялится и нервно кусает губы, не зная, что сказать или сделать. Арсений красивый. И это очевидно настолько, насколько очевидна полнейшая бесполезность курса философии на техническо-математическом направлении, но Шастун все равно не может примириться с фактом чужой нечеловеческой привлекательности. Ну как можно быть таким, казалось бы, идеальным, несмотря на абсолютно взъерошенные темные волосы и перепачканную в чем-то маслянистом щетинистую щеку. Даже многодневные отложившиеся под глазами тени от усталости или недосыпа не портят общую атмосферу очаровательности, если такой эпитет вообще применим к образу брутального Железного человека. — Ну что, чувачок-паучок, настроение каково? — Арсений, наконец, раскрывает дверь до конца, тем самым приглашая своего гостя войти. Шастун шумно сглатывает и шагает вперед с таким отчаянием, как будто идет со скалы бросаться в волны бушующего океана, чтоб разбиться о булыжники и, как завещала красноволосая Ариэль, превратиться в морскую пену. — Во-о-о, — слабо отвечает Антон без особого энтузиазма, когда проходит мимо Попова и случайно задевает того плечом. Прикосновение едва заметное, всего-то одеждой по одежде, но Шастун иррационально вздрагивает от внезапного близкого контакта, ведь все еще абсолютно не понимает, как должен вести себя наедине с Железным, мать его, человеком. — Бодрее, Антон, ну же! — Арсений, в отличии от своего геройского протеже, отлично знает, как надо себя преподнести. От него буквально разит ненатянутым позитивом, который он пытается передать Антону легким тычком пальцем в бок, но вместо улыбки в ответ получает смятое ойканье. Шастун не хочет акцентировать особое внимание на том, что Железный человек только что ткнул его под ребра, однако Железный человек действительно только что ткнул его под ребра и это просто не укладывается в бедной вихрастой голове. Что делать? Ткнуть в ответ, плакать, смеяться или дрочить? Последнее, конечно, затея крайне сомнительная, но что только не сделаешь со страху перед кумиром детства и юности. — Добро пожаловать в мою мастерскую, — все также улыбчиво произносит Арсений после того, как закрывает белую дверь и проходит в центр помещения. И действительно же мастерская, пусть и похожа она на какой-то кабинет сумасшедшего ученого-технаря из типичного фильма про далекое будущее. Антон играл в Масс Эффект, у него такая лаборатория была на корабле во второй части, где еще постоянно дежурил стремный пришелец с огроменной башкой и вытянутым безносым еблом. Правда, бедолага умер в конце его прохождения, как и добрая часть всей космической команды, но это уже лирика. Не будем о грустном, поговорим о насущном. Арсений важно проходится вдоль белоснежных столов, заставленных всевозможной навороченной техникой и кусками непонятных Антону изобретений, и останавливается около подобия обычного рабочего стола, который, как правило, бывает у начальников в офисах. Усаживаясь за кожаное кресло, он что-то проверяет в экране компьютера, щелкает по беспроводной мыши и хмурится. Шаст, если честно, ожидал хотя бы чего-то на подобии голограммы или иллюзорного экрана, но довольствоваться приходится отвернутым от него стационарным персональным компьютером. Даже обидно как-то, что уж там. — Я вообще ненадолго тебя позвал. Ничего супер важного, не волнуйся, — успокаивает Арсений, то ли заметив нервозность своего гостя, то ли просто проявляя каплю учтивости, — Сейчас будем мерки с тебя снимать. — А зачем? — в ответ от Попова он получает скептически поднятую бровь и прикрытый монитором сомневающийся в чужой рассудительности взгляд, как будто Шастун здесь не вопросы задает, а матные стихи Маяковского с табуретки читает. — Хобби у меня такое — коллекционировать параметры всех российских супергероев. Брошенная невзначай саркастическая шутка, на удивление, возымеет на Шастуна совершенно положительный эффект и расслабляет измученные переживаниями нервы. Он смеется куда-то в кулак, представляя, как Железный человек по вечерам со стаканом элитного бренди бережно пролистывает папку со всеми параметрами Мстителей и задерживается на страничке, посвященной Халку. — Я бы не удивился, будь это правдой, — Антон не удерживается от разгона шутки, он уже достаточно расслаблен для ответной демонстрации своего уровня юмора. — Вот какого ты обо мне мнения, — Попов хмыкает, явно оценив инициативу в разговоре, а после отрывается от монитора и одним слитным движением снова поднимается на ноги, — Мне нужны твои мерки для костюма. Я уже начал разработку, накидал пару вариантов... Можешь, кстати, посмотреть, — он указывает на соседний стол, который больше похож на верстак с понатыканными по бокам сенсорными экранами, — Книги жалоб и предложений не имею, могу просто прислушаться к замечаниям. Антон удивляется, что, собственно, легко можно прочитать по его лицу, и сразу же бросается к так называемому верстаку. Не успевает подойти даже, как с одного из экранов выводится горячо ожидаемая Шастуном голограмма, на которой изображена 3D модель разрабатывающегося костюма и всякие прилагающийся к нему штучки-дрючки по типу усовершенствованных паутинометов. — Вы это все сами разработали? — он звучит, как пораженная до глубины души восьмилетка в океанариуме, остается только вплотную носом к экрану прижаться и затянуть визгливое "О-о-о-о!" на всю мастерскую. — Конечно сам, — даже слабослышащий с легкостью распознает в этом ответе яркие нотки самодовольства, — Не так уж и много в наше время гениев супергеройской инженерии. И сначала Антон искренне восхищается — ну камон, ребята, разработанный Железным человеком лично для паучка супергеройский костюмчик, да еще и на голограмме, коих Шаст никогда в жизни не видел, — но чем больше он изучает, вертя изображение в разные стороны, тем больше начинает сомневаться. Вот взять то же устройство ночного видения, встроенное в широкие линзы маски. Арсений Сергеевич наверняка не знает всех тонкостей его паучьей мутации, поэтому ругать его за такой апгрейд было бы просто бесчестно, однако бесполезности устройства это все еще не отменяет. А вот эти часы с сенсорным дисплеем? Господи помилуй, если бы Антон хотел себе эпл вотч, он бы пару месяцев поэкономил и заказал бы их с интернета самостоятельно. Мало того, что они ужасно выбиваются из общего стиля костюма, так еще и наверняка не несут в себе никакой полезной функции. Каким образом Человеку-пауку на патруле могут понадобиться умные часы? Время посмотреть и будильник поставить? Нет, спасибо. Недостатки костюма, как критические, так и какие-то мелкие, не особо важные, начинают сыпаться в голову Шастуна с нарастающей каждую секунду скоростью. Он изучает разработку с дотошностью доморощенного ученого (коим он фактически и является, учитывая собственноручно сделанную паутину) и буквально давиться напрашивающимися на язык комментариями. Хоть Арсений и сказал, что примет от него любые замечания по поводу костюма, Антон все равно ссыться выразить свои мысли вслух. Критиковать изобретения Железного человека... Не у каждого супергероя яиц хватит ему возражать, что уж говорить про студента в обосранных штанах (все-таки, этот фасон называется карго). Антон неловко чешет нос, отрываясь от изучения голограммы. Пытается сначала продумать, как именно скажет о недостатках первой версии своего будущего костюма, но никак не может верно сформулировать напрашивающуюся мысль. Ему все кажется, что его слова будут звучать либо слишком жалко, либо слишком грубо с посылом пойти нахуй между строк. — Есть мысли? — Арсений как будто телепортируется Антону за спину, настолько бесшумно он подкрадывается сзади (ну, или шумно, просто Шаст не заметил его из-за активного процесса мышления) и склоняется над верстаком, чтобы окинуть собственную разработку свежим взглядом. Антон перестает дышать. Точнее, воздух в его легкие поступает, но с таким ебическим трудом, что впору бы перестать стараться и задохнуться к чертовой матери. Слишком близко стоит Арсений, слишком беззаботно он кладет руку на край стола, слишком сильно он давит своей метафорической аурой на бедного, падкого на красивых мужчин студента. Шастуну даже удается почувствовать легкий шлейф чужого парфюма, правда, никаких отдельных ноток он так и не различает, потому что хуйня эти ваши цитрусы и розовые перцы, придуманные консультантами в Летуале, чтоб побольше лохов развести. От Арсения просто пахнет чем-то душистым, сладким. Никакого тебе мускуса, таежных веников, силы угля и прочих терпких мужицких запахов от олд спайс. И Антон безбожно соврет, если скажет, что ему не нравится. — Есть, — слова приходится силой вытаскивать из недр желудка, — Но не думаю, что это так уж и важно. Какая же он тряпка! Серьезно, вроде и взрослый, сформировавшийся мужик, а расплывается, словно шарик мороженого под турецким жгучим солнцем. И если бы Антону пришлось выбирать, то он был бы пломбиром с шоколадной крошкой, а Арсений вполне сошел бы за местного Серкана Болата. — Да брось, у нас тут демократия. Скажи, мне интересно услышать твое мнение, — говорит Арсений и еще больше наклоняется к столу, чтобы суметь заглянуть в лицо своему супергеройскому протеже. Против своей воли Шастун цепляется за заинтересованный взгляд голубых глаз и тут же начинает стремительно уходить на дно. На дно здравого смысла и самообладания. "Что вы делаете, еб вашу мать, нельзя так, правда опасно!" — звенит в голове голосом Ларисочки Гузеевой из того самого легендарного мемного видоса. Антон видит Арсения вживую третий раз в своей жизни, что уже, вообще-то, огромное достижение, но у него все никак не получается воспринимать его персону спокойно. И Шастун сам рад был бы понять, в чем именно кроется природа столь гипертрофированной реакции на Железного человека, чтобы в дальнейшем суметь пресекать восторженные щенячьи глазки на корню и не казаться ебнутой фанаткой, которая и двух слов связать не может рядом с кумиром. Было бы просто отлично, если бы вся проблема действительно заканчивалась простейшим фанатизмом. Антон не любит уходить в самокопание и придаваться подробному анализу собственной личности, чтобы выяснять причину той или иной своей странной реакции, он просто двигается по пути, который ему преподносит матушка-природа. А если простыми словами и без метафор — Антон не заебывает себе голову, делая так, как делается. Но тут как будто сам бог велит призадуматься: "Вел бы ты себя так же, будь на месте Арсения твой любимый Роберт Дауни Младший?". Вопрос риторический, для размышлений перед сном. — Ну, на самом деле, я довольно хорошо вижу в темноте из-за мутации, поэтому устройство ночного видения здесь просто бесполезно, — все-таки набирается смелости Шастун, принимаясь за скромную субъективную критику, — А эти часы... Нет, это я может не понимаю, но они зачем? В чертежах я не вижу никаких супер-важных функций. Это для красоты? И вот эта подошва, мне кажется... — Так-так! Вот это ты разогнался, — Арсений перебивает, вскидывая обе ладони в спасительном жесте. На его лице играет добрая улыбка, поэтому Шастун даже не успевает нормально запаниковать и подумать о том, что перегнул палку со своими замечаниями. — Суббота, запиши все комментарии нашего гостя и внеси их в заметки к моему расписанию. — Будет сделано, Арсений, — женский голос, отдающий чем-то сугубо металлическим и электронным, разносится по всем уголкам мастерской. Антон удивленно крутит башкой в разные стороны, силясь найти источник звука. До него не сразу доходит прикол, ему приходится поднапрячь память и вспомнить о легендарном искусственном интеллекте Арсения Попова, модель которого Яндекс в свое время не спиздил, а вдохновился идеей и создал Алису. Да, ИИ Импров Индастриз зовут Суббота, а Антону было бы неплохо подтянуть свои знания по теме российской супергероики. Ну это после пересдачи в унике, естественно. — Продолжай. Суббота запомнит, а я просто послушаю, — Арсений подбадривающе кивает, а затем отходит немного в сторону, подальше от верстака, и предоставляет Чувачку-паучку пространство для его мыслительных процессов. И Антон говорит. Говорит много, вываливая на величайший инженерный ум всего супергеройского мира кучу своих комментариев, которые к концу обязательно прикрывает робким "Ну это мое мнение, я особо не разбираюсь, так просто... размышляю". Слова льются из него, словно из прорванной трубы в ванной его родной пятиэтажки, и на самом-то деле у Шастуна изначально не было настолько много претензий к костюму, просто в какой-то момент его накрыло медным тазом и гениальный студенческий мозг начал генерировать невероятно крутые идеи как для повышения продуктивности Человека-паука непосредственно, так и для комфорта самого Антона. А что плохого в натуральной ткани без синтетики во внутренней обделке костюма? Раз Арсений Сергеевич пообещал его спонсировать с щедрого барского плеча, то можно и разгуляться немного. Во время сбивчивой речи Антона, сопровожденной активной жестикуляцией и тыканьем во все углы голограммы, Арсений лишь важно кивает, внимательно наблюдая за своим гостем. Он действительно старается запомнить (или просто делает вид), но взгляд его хитрющих голубых глаз с лица Шастуна ни разу не соскальзывает. Жаль только, что сам Антон слишком увлечен своими мыслями насчет проекта супергеройского костюма, чтобы заметить такую мелочь. — Ну и вот как-то так я это вижу, — заканчивает Антон и как будто сдувается, а его руки грузно падают, растягиваясь вдоль длинного тела. В тот же момент Арсений, словно отходя от глубокого транса Алой Ведьмы, промаргивается и делает из затянувшегося монолога полноценный диалог. — Знал бы я, что у тебя так много идей, попросил бы набросать чертеж, — беззлобно подкалывает он Антона, проходя мимо верстака, чтобы отключить висящую в воздухе голограмму. Теперь она уже точно не понадобится. — Ты разбираешься в инженерии, да? — Немного, — Шастун неловко чешет затылок, хотя делает это больше по привычке, чем от реального смущения. Если по началу он боялся и слово против Железного человека сказать, то теперь, когда после его прыгающей от темы к теме тирады он так и не начал возмущаться, вся неловкость надулась в один большой воздушный шар и лопнула к чертовой матери. Арсений Сергеевич вовсе не страшный и, судя по всему, открыт к новым предложениям. Даже если они поступают от какого-то богом забытого студента третьего курса с рванными на жопе штанами. — Немного? Это ты называешь "немного"? — кажется, Попов искренне удивляется, его брови довольно забавно подлетают вверх, — Я бы мог сейчас заняться поднятием твоей самооценки, но боюсь водопад комплиментов придется отложить на потом. Арсений меняется в лице, недовольно вскидывает левую руку, на которой висят те самые умные часы с проекта костюма для Человека-паука. С маленького экрана он выводит очередную голограмму, только на этот раз с потоком непонятных пронумерованных надписей, а Антон, глядя на мерцающую картинку, успевает пожалеть о принятом решении убрать часы из костюма. Вот так разбрасываться новейшими технологиями — пиздецки круто. Одним отточенным взмахом руки Арсений голограмму убирает, как будто разгоняет надоедливую дымку от ашкудишки. Это все напоминает некую магию вне Хогвартса, не хватает только заветного "Эспекто Патронум" или какой-нибудь Алохоморы. — Надо по-быстренькому снять с тебя мерки и отпустить домой. У меня конференция в четыре часа, если опоздаю, секретарь мне голову откусит, — Антон не знает, что там за секретарь такой, но нутром чует, что его действительно стоит побаиваться. Если уж он Железному человеку может башку откусить, что он сделает с бедненьким паучком... — Прости за такую сумбурность. Время — деньги, сам понимаешь. Не понимает, он работает в пункте выдачи заказов за сорок тысяч в месяц. Однако не будем о грустном. Мерки. Вот, что важно. Нужно ли Антону раздеваться? Его оверсайз футболка и уж тем более бомбер явно не поспособствуют получению четких параметров его тела. Боже, еще и штаны эти ублюдские, висящие на жопе, вряд ли они помогут определить размер его икр. А это важная информация, между прочим! Костюм должен быть обтягивающим, прям в самую облипочку, а если вдруг где-то будет натирать, то Человек-паук свалиться от боли в ближайшем темном переулке и никто о нем больше никогда не вспомнит. Самая пора начать нервничать. Что Антон, конечно же, и делает, как только понимает всю абсурдность возникшей ситуации. Раздеваться перед Железным человеком... Пиздец, никак иначе не скажешь. "Да подумаешь, господи, как будто он мужиков раньше не видел" — усиленно убеждает сам себя Шастун, пока стягивает с плечей бомбер. И нахуя только надевал? Пальцы немного подрагивают, но это абсолютно нормально для оголяющегося перед народным супергероем человека. Арсений, кстати, учтиво смотрит куда-то в чертежи на своем рабочем столе, выводит одному ему понятные заметки простым карандашом и взгляда на гостя не поднимает. Спасибо и на этом, хотя мог бы и ширмочку какую подогнать, что ли. Хотя откуда в мастерской ширма? Первым делом Антон решает снять штаны, ведь лучше быть с голым задом, прикрытой длинной футболкой, чем просто с голым задом. Он этой политики придерживался в каждой раздевалке, в какую только заходил, поэтому грех от нее отказываться в мастерской Арсения Сергеевича. Фух, бля, в трусах перед супергероями он еще не ходил. И стоит ему только расстегнуть пуговицу на ширинке штанов, как его вдруг останавливает во всех смыслах ахуевший вопрос: — Ты че делаешь? Антон аккуратно отводит руки на безопасное расстояние от своей ширинки, словно от заряженного пистолета со снятым предохранителем на месте преступления. — Раздеваюсь? — больше похоже на вопрос, чем на ответ. — Нах... Я извиняюсь, зачем? — Арсений так и стоит с чертежами в руках около рабочего стола. Он, похоже, действительно удивлен. Вот блять. — Я, э-э-э, ну... Чтобы снять мерки? Повисает неловкая тишина. Ее бы впору разрезать кухонным ножом на маленькие кусочки и положить каждому в тарелку, чтоб наесться до упора. — Антон, не хочу тебя расстраивать, но тебе не нужно раздеваться. У меня есть новейший аппарат для сканирования параметров человека, достаточно просто встать на платформу и все. Дело пары секунд. — А... Понятно. Стоя посреди мастерской Железного человека с расстегнутой ширинкой его шикарных штанов фасона карго Антон понимает, что без задней мысли побежал счастливо стягивать портки при первой же возможности, хотя его даже не просили раздеваться. Что бы это значило?