Вкус победы

      Уже на следующий день, когда от дорогого амасека не осталось и следа, Виктория получила задачу расширить вокс-сеть.       "Что это вообще значит?" – спросит кто-нибудь из моих читателей, не так хорошо разбирающийся во всей этой военной ерунде.       Отвечаю.       В чистом поле операторы вокс-станций мило поболтают друг с другом на расстоянии двух десятков километров. Некоторые модели станций позволяют и большее.       Однако в таких условиях, когда между операторами вдруг вырастают холмы или рукотворные городские горы со стенами в локоть толщиной, то вместо знакомых слов услышишь разве что шорох. Вырвавшийся вперёд пехотный взвод рискует вообще ничего не услышать, и хорошо, если не начнётся паника, а там и до дружественного огня недалеко.       Над каким-нибудь вытянутым в одну плоскость городком могут барражировать самолёты с ретрансляторами, но в глубинах улья свои особенности, о которых я уже неоднократно упоминал. Поэтому Виктория нацелилась занять какое-нибудь высотное здание и установить на вершине дополнительную станцию.       Выбранное высотное здание и было когда-то центром связи для района, вот только тарелки радаров превратились в решето, а антенны обломились. Как всегда – сначала уничтожаешь всё, что представляет для врага хоть какую-то ценность, а потом захватываешь руины и думаешь, что, наверное, перестарался.       Взвод занял позиции с трёх сторон от башни с ретрансляционной вышкой. По сигналу большая часть отделений попытается окружить и изолировать место проведения операции, меньшая пойдёт на штурм.       Виктория оглядела хмурые лица товарищей и не нашла ни одного, на котором бы отразилось предвкушение от грядущего сражения. Только грязь, окровавленные бинты, посиневшие ушибы и красные носы от фронтовых ста или чуть больше грамм. Ничего вдохновляющего, но хотя бы и липкой от пота кожи Виктория тоже не заметила. Она прошептала в вокс-передатчик:       – Начали.       С двух сторон от башни поднялась дымовая завеса. Чаще её используют для прикрытия передвижения, но в данном случае – обманный манёвр, провокация.       И… еретики клюнули.       В грязно-белый дым отправились не только пучки лазерных лучей, злой свинец и ещё более злые снаряды, но и полыхающие ненавистью зажигательные ракеты. Хорошо хоть никто и не пытался воспользоваться завесой, чтобы куда-нибудь перебежать. Погибло бы всё в радиусе десятка метров.       В ответ по зданию тоже начали работать, но из стрелкового оружия палить по укреплённому объекту можно хоть до конца времён. Это так… отвлечение внимания.       – Ходу! Ходу! Шевелитесь!       Виктория выбралась из укрытия и что есть сил помчалась к цели. Добрались без приключений, – дым ещё не рассеялся, и еретики не поняли, откуда идёт основной удар. Даже гранаты на головы не посыпались, когда наёмники так чудесно скучковались у стены.       Бывшие уголовники, в журнальных описаниях которых я иногда встречаю выражения по типу "закалённые тюрьмой", сипели и хрипели после забега на спринтерскую дистанцию. Здоровье, конечно, никудышное, но они справились.       Сразу в двух местах вдоль стены наёмники укрепили взрывчатку. Взрыв направленный, далеко прятаться не надо. Крики "бойся", грохот, обломки, а потом чёткая командная работа: один боец сцепляет ладони в замок, другие поочерёдно опираются на них, потом на плечо и влетают в образовавшийся провал. Ведущие добираются до развилки, забрасывают за угол или в комнаты гранаты, а после осматривают помещение в поисках уцелевших.       Еретик бился в агонии на полу, но Виктория на всякий случай ударила его штыком под челюсть, – некоторые под воздействием варпа показывали чудеса выносливости. Поворачиваться спиной к таким – ошибка, которая может стоить жизни.       Виктория первой добралась до холла с лестницей, откуда спускалась парочка противников на подмогу товарищам. Один получил максимальный заряд из лазерного ружья и упал с прожжённой насквозь головой, другой спрятался в укрытие из мешков с песком, поднял винтовку на вытянутых руках и выпустил несколько очередей вслепую. Долго так просидеть не вышло, и дело даже не в том, что закончился магазин. Виктория выдернула чеку, досчитала до трёх и метнула гранату. Еретик успел вскочить, но не успел сделать что-то ещё. У него не осталось времени, – рухнул нашпигованный осколками, захлёбываясь кровью.       Во время штурма главное – скорость, и Виктория ринулась по лестнице наверх нагло и самонадеянно, рассчитывая на то, что защитники башни ещё не опомнились. Попытка едва не стоила жизни, когда по кирасе пробарабанили пули и сбили с ног. Хорошо хоть товарищ выволок в сторону и поднял. Сзади взорвались гранаты, но Виктория с соратником была уже далеко, – они вновь спустились на первый этаж.       Виктория выкрикнула:       – Подрывные заряды! Крепите к потолку! Живо! Живо! Кошки!       Запасы взрывчатки таяли. А что прикажете делать? Не переть же напролом на подготовленные позиции.       И снова взрывы, но уже с куда большим эффектом. Накопилось. В одном месте рухнул потолок не в отдельно взятой комнате, а вообще целая секция.       Вместо того чтобы воспользоваться верёвками и крюками-кошками, Виктория приказала подниматься по обломкам. Так быстрее и безопаснее, раз появилась возможность. Спасать из-под завалов своих и добивать чужих наёмники будут позже, а пока одно сплошное безостановочное движение наверх.       Еретика придавила каменная плита, он отчаянно пытался высвободить ноги, но Виктория сначала пинком выбила поднятый навстречу пистолет, а потом вонзила штык врагу в глаз. Она заметила, как пара еретиков оттаскивала третьего в сторону и наградила каждого лазерным лучом в спину.       Противник проворонил проникновение штурмовой группы на следующий этаж. Посреди офисного помещения завязалась нешуточная перестрелка, засвистели пули, и даже температура заметно поднялась из-за обилия разнообразного смертоносного излучения и работы огнемётчиков.       Живой столб пламени завопил и ринулся прочь от наёмников, Виктория тем временем выцеливала тех врагов, кто не растерялся и уже палил по штурмовикам. И минуты не прошла, а батарея на лазерном ружье тревожно замигала красной руной. Перезаряжать некогда, а потому Виктория забросила его за спину, выхватила пистолет и нож.       Завязалась рукопашная.       Одного противника Виктория успела ткнуть в горло, но тут же получила прикладом по лицу от того, кто зашёл сбоку. Если бы еретик попал чуть ниже, Виктория не досчиталась бы зубов, а так он содрал кожу со скулы, – чуть погодя появится пунцовая гематома. Виктория на миг лишилась сознания, рухнула, перевернулась и всадила в грудь вражеского солдата алый веер лазерных лучей. Чуть не ослепла – в глазах блики. Солдат выронил винтовку, упал на колени и затих, а Виктория вскочила, вырвала из кровоточащей раны заколотого еретика нож и вернулась в бой.       Она стреляла в упор и резала, кромсала, рубила до тех пор, пока не встретилась лицом к лицу с тяжёлым пехотинцем в рогатом шлеме с шипастой палицей и ростовым щитом. Он уже взял первую кровь, с оружия срывалась одна капля за другой, но становится следующей жертвой Виктория не собиралась. Она бросила под ноги громады противотанковую гранату и отпрыгнула в сторону, в индивидуальную кабинку с когитатором. Так себе укрытие, но выбирать не приходилось. Взрывная волна повалила многих сражавшихся поблизости, но зато неуязвимый в ближнем бою противник если и уцелел, то провалился в огромный проём в полу.       Уже совсем скоро наёмники очистили и этот этаж, вот только задора и пыла не осталось. Накатила усталость. Раны, на которые они не обращали внимания, дали о себе знать.       Виктория отправила вокс-сообщение командиру:       – Нужна поддержка, боеприпасы, эвакуация раненых. У меня треть группы – раненые и убитые. Еретиков много, и они злые.       – Принял, – отозвался Козырь. – Ещё как злые! С верхних этажей до сих пор отстреливаются. Подходить не будем.       – Своими силами предлагаешь? – Виктория нахмурилась, прикидывая, что до вершины ещё столько же, сколько удалось пройти.       – Нет, не волнуйся. Появилась новая возможность. Спускайтесь пока на первый этаж.       Виктория не стала расспрашивать, а просто выполнила приказ, помогая спустить носилки с ранеными. Она предположила, что освободилась какая-то артиллерийская установка или на помощь пришёл имперский рыцарь.       В яблочко!       Через пару минут Виктория услышала характерный грохот, с которым на скалобетон опускались мощные ноги боевой человекоподобной машины. Крошились камни, скрежетал металл.       Сквозь разбитые витрины и дыры в стенах Виктория наблюдала за тем, как рыцарь Дома Ареос деловито обошёл башню. Он издавал шипение, и Виктория предположила, что так звучит термальная пушка на самой малой мощности. Рыцарь воспламенял, а не плавил.       – Спасибо господину Периклу, – прозвучал голос Козыря в вокс-приёмнике. – Продолжайте штурм, но будьте осторожны, там пожар.       – Поняла, выдвигаемся. – Виктория повернулась к бойцам и сказала: – Маски!       Она поспешила надеть противогаз, остальные, даже если разбили свой во время штурма, брали у раненых или срывали трофейные с еретиков.       Собственно, дым и стал основным противником на ближайшее время, – после санитарной обработки немногие вредители были способны сопротивляться.       Стоя на вершине башни, Виктория оглядела город через провал в стене.       Где-то на горизонте ещё горели огни, – себе еретики напряжение не обрубали. В любом другом месте источник света – следствие боевых действий или результат работы переносных прометиевых генераторов.       То тут, то там Виктория видела громады боевых роботов. Рыцари на стальных скакунах смешивали еретиков с землёй. Жаль, что они успевают не везде и не всегда, но остаётся только ликовать, когда такое чудо, наконец, происходит.       Рыцарь, который пришёл на помощь наёмникам, в это мгновение вычищал здания напротив тех, где находились бойцы Козыря, – пожары охватили уже почти с десяток домов вдоль улицы. Глубже господин Перикл свою машину не заводил и без того делал львиную долю работы. Его пытались остановить выстрелами из ракетных установок, но только лишь ионный щит становился заметен из-за вспышек на полупрозрачном покрове. В ответ Перикл наводил на отчаянных стрелков тяжёлый стаббер и давал длинную очередь. Можно было быть уверенным, что в области поражения выживших нет.       Виктория отступила от проёма и осмотрелась. Кое-где огонь всё ещё облизывал стены, лакомился мебелью, оборудованием и другими предметами интерьера, но дыма было больше. Чадили тела, непроглядными столбами курилось нечто непонятное и бесформенное после пожара.       Виктория отправила сообщение:       – Козырь, задание выполнено, приступаем к зачистке. Как я уже говорила…       – Да-да-да, – отозвался лейтенант. – Сейчас же вышлю. – Он добавил спустя короткую паузу: – Молодец! Мужикам тоже передай, что молодцы!       Виктория отдала приказ подчинённым установить на вершине ретранслятор, а сама присоединилась к отложенной работе – разбирала завалы на первом этаже, чтобы вытащить своих и добить чужих.       – Ты там живой, братишка?       Неподалёку от Виктории из-под обломков как раз достали уцелевшего наёмника. Он с жадностью втягивал воздух после того, как с груди убрали бетонную плиту. К нему тут же подобрался санитар, встал на колено и начал освобождать от противоосколочной брони.       Виктории санитар тоже бы не помешал. Лицо справа уже здорово опухло, а будет ещё хуже. Кровь пульсировала на месте гематомы, но всё-таки Виктория решила, что не такая уж и серьёзная у неё рана, чтобы отвлекать санитаров от тех, кто из последних сил борется за жизнь или получил увечье.       Виктория отодвинула обломок мраморной колонны и вдруг заметила под ней проём. Через несколько минут интенсивной работы она освободила достаточно пространства, чтобы понять, что перед ней спуск в подвал. Там могли хранить боеприпасы или развернуть полевой госпиталь. Стоило проверить.       Она подозвала пару товарищей, и, растянувшись цепочкой, они передавали друг другу крупные валуны или выгребали мелочёвку. Из-за обрушения дверь в подвал выдавило, а поэтому взламывать замок или что-то выбивать не пришлось. Виктория включила фонарь, прикреплённый сбоку к стволу лазерного ружья, сделала глубокий вдох и вошла.       Она увидела вытянутый коридор. Полы грязные, повсюду кровавые отпечатки, в том числе и следы медицинской тележки. У входа, если судить по рисунку на двери, туалет. Дальше по коридору ещё несколько ответвлений в другие комнаты. Виктория вместе с напарниками двигалась как можно тише, хотя если здесь кто-то и был, то наверняка слышал, как наёмники расчищали завал, кряхтя и матерясь.       Виктория жестами приказала напарникам прикрыть её, а сама, больше не скрываясь, вышибла ногой дверь в ближайшее помещение. Луч фонаря выхватил раненых, подключенных к редким аппаратам поддержания жизнедеятельности или к более распространённым капельницам. Тишину нарушало пыхтение генератора, писк оборудования и едва различимое дыхание спящих. Уже в следующее мгновение раздался шёпот:       – Не убивайте. Мы… мы сдаёмся.       – Что делать будем, сержант? – спросил Викторию её старый товарищ Станислас.       Виктория молча достала нож. Те же, кто молил о пощаде, молча такой жест принять не смогли.       – Убийцы!       На наёмников бросилось несколько врачей, которые прятались в полутьме меж коек. Скальпели и хирургические пилы чрезвычайно опасны в умелых руках, но огнестрельное оружие опаснее. Наёмники стреляли до тех пор, пока в комнате не осталось выживших.       Во время описания штурма Каерфорка я упоминал о том, что имперские силы брали пленных, но с тех пор много воды утекло, и сочувствие к гражданам Хелги-Воланты неумолимо двигалось к нулю.       Уже в следующем осмотренном помещении Виктория убедилась в том, что приняла правильное решение. Здесь еретики развернули мясную лавку, потрошили тела или даже пленных из числа компанейских разведчиков.       – Бля… думал, хуже уже ничего не увижу… – протянул бывший заключённый по имени Тай. – Боже-Император, спаси и сохрани!       Подобную жестокость нельзя было объяснить суровой необходимостью в донорской крови или органах. На тележках среди хирургических инструментов Виктория видела и пыточные тоже. Чёрт возьми, даже такие пилы и дрели, которые предназначены совсем не для медицинских целей, а для работы по дому! И как будто этого мало, еретики оставили на стенах надписи на проклятом языке служителей лживых богов, от взгляда на которые кружилась голова.       – Уходить надо. – Тай не смог скрыть дрожь. – Надо позвать огнемётчиков, пусть здесь всё сожгут к херам.       Однако Виктория вознамерилась обследовать капище от края до края.       – Я голоса какие-то слышу, – произнёс Станислас. – Тай дело говорит, пора валить.       Вика тоже что-то услышала, но не голоса, а… стоны. Их издавал не демонопоклонник, не какой-нибудь изувеченный бедолага из числа солдат компании, а долговязое существо с серой кожей, покрытой мелкими чешуйками и рудиментарными перьями.       Как бы ни были искусны крууты, но ночные вылазки и для них не всегда заканчивались успешно.       Чужаку пронзили ладони крюками, да так и подвесили под потолком. Его кровь и органы мучителям не понадобились, поэтому использовали круута, как грушу, чтобы выпустить пар. Один глаз уже выбили, свернули клюв, отрезали пальцы на ногах, истыкали ножами, но так, чтобы не убить сразу. Другой глаз круута заплыл даже сильнее, чем у Виктории, но всё-таки чужак среагировал, когда на него направили лучи фонарей. Он задрожал, наверное, плохо видел, а поэтому ждал продолжение пыток.       – Эй… – проговорила Виктория. – Свои.       – Да какие "свои"! – воскликнул Тай. – Кончайте чужака, сержант, да валим отсюда! – Он проговорил спустя пару мгновений полушёпотом: – Тени ползут.       – Сержант! – Судя по голосу, Станислас тоже был ещё как взволнован.       – А если бы это наш парень висел?! – возразила Виктория. – Ну-ка, блядь, взяли и помогли мне! Это приказ!       Она повесила ружьё за спину, а потом осторожно подобралась к крууту, памятуя о том, что тот мог с лёгкостью хлестнуть её длинными жилистыми ногами. Что ни говори, но эти чужаки гораздо сильнее среднего человека. Виктория обняла круута – тот забился в объятиях – и приподняла, чтобы кто-нибудь из напарников вытащил крюки из ладоней. Им оказался Станислас, который не стеснялся чихвостить ни чужака, ни Тая, который пятился к выходу, ни даже сержанта. Так, вдвоём они и выволокли круута в коридор, где повстречали ещё одну группу наёмников, осматривающих подвал. Виктория увидела среди них санитара и отдала команду:       – Помоги ему.       – Так это… так это ж круут!       – И?       – Ну и пусть дохнет, дерьмо чужацкое!       Виктория схватила санитара за горло протезом, приблизилась и проговорила на ухо как можно более разборчиво, даже вкрадчиво:       – Я говорю, ты делаешь. Понял?       – П-понял. – Санитар пытался расцепить хватку, но там армейский протез, способный развивать достаточное усилие, чтобы гнуть арматуру.       – Неправильно отвечаешь.       – П-приказ ясен, г-госпожа сержант! – прохрипел санитар.       Тогда Виктория разжала медвежью хватку. Санитар упал на колени, схватившись за горло. Виктория же повернулась к другим бойцам и проговорила:       – Если у кого-то какие-то счёты к круутам, отложите их до тех пор, пока мы не начнём против круутов воевать. Тогда, пожалуйста, убивайте пачками. А пока у нас союз, валите пачками еретиков. Их сотни и тысячи, всем хватит. – Виктория выдержала паузу и добавила: – Ясно?!       Донеслись нестройные голоса:       – Ясно.       – Не слышу!       – Ясно! – хором ответили подчинённые.       – То-то же. – Виктория вздохнула и добавила: – Возвращайтесь к работе.