not the end of our story

      Замок семьи Ромсайтонг копьями башен вонзается в розовое предзакатное небо. Здесь никто не любит солнце. За плотными шторами все преданно ждут, когда миром будет править луна. Холодная, привлекательная и совершенно безопасная.       Окна младшего в семье Ромсайтонг выходят на север, чтоб ни рассветное, ни закатное солнце не вмешивалось в его жизнь. Каждый знает, насколько важное место в этой семье занимает юный наследник. В его комнате всё обустроено по последней моде, его одежда шьётся у лучших портных страны. Даже учителя у него самые лучшие, признанные. И сколько бы ни было у него учителей, один единственный может заменить ему их всех.       У этого учителя нет каких-то выдающихся способностей или особенных методов. Зато у него есть горячее доброе сердце, мудрый взгляд и тёплые руки. Воракамон мечтает хоть раз ощутить их на своей ледяной коже дольше, чем на секунду. Хочет, чтоб к нему прикоснулись. И не страшно, даже если он сам растает.       Часы отбивают вечернее время, и юный наследник взволнованно теребит воланы своих рукавов, вглядываясь вглубь леса, куда от их дома ведёт узкая тропинка. Он всегда боится, что в такой темноте его учитель не найдёт выхода. Тогда Воракамон сам прибежит ему на помощь, сделает всё, что в его силах, чтоб защитить это слабое и смертное человеческое тело.       У семнадцатилетнего наследника не так много друзей. Невозможность поиска обусловлена ограниченной территорией замка и временем суток. К удивлению всех членов семьи Воракамона, он всё ещё не может бороться с прямыми солнечными лучами, они слишком сильно обжигают его белоснежную кожу, заставляя юношу шипеть и прятаться.       Вечерними сумерками Воракамон чувствует себя как никогда весело и энергично. Он уже надел лучший наряд, завязал длинные вьющиеся волосы лентой и раскрыл шторы, преданно ожидая своего учителя.       Юный наследник не знает, когда и как это началось. Просто однажды он слегка коснулся запястья своего учителя и потерял всякую гравитацию. С тех пор это стало для него опиумом. То, с чем он, вопреки словам брата, не мог справиться. — Это просто влечение, оно всегда случается у таких, как мы, — объяснял ему Пхакпхум, но Воракамон не желал слушать.       У каждого из нас есть свой опыт, думал юный господин. Он был уверен, что у них с братом будут разные пути. Всё будет по-другому. И все эти чувства отличаются. Соответственно, исход будет разным.       Пхакпхум лишь качал головой. Он не перечил своему младшему брату. Он просто всегда был готов его защищать, что бы ни случилось. Это те взаимоотношения между двумя родственниками, когда, если весь мир рухнет и обратится в прах, их крепкая связь станет только прочнее.       Вечер окончательно заполняет собой всю территорию, проникая даже в самые дальние углы. Для борьбы с непроглядной тьмой слуги, шурша одеждами, зажигают все свечи по коридорам и комнатам. Свет свечи отражается в стекле, и становится сложно вглядываться в темноту вечера. Но только на мгновение. Острое зрение юного господина тут же привыкает к смене освещения, и юноша замечает свет фонаря. — Идёт! — радостно хлопает в ладоши Воракамон и оглядывает комнату взглядом.       Сначала он решает, что будет ждать учителя за своим письменным столом. Юноша садится, кладёт ногу на ногу и поправляет рюши на рубашке. Всего секунды ему хватает, чтоб передумать. Легко вскочив со стула, Воракамон направляется на кровать. Мягкость собственной постели словно впитывает в себя, и юноше кажется это ужасно вульгарным — встречать учителя в таком виде. — Юный господин, к вам учитель! — раздаётся голос прислуги ровно в тот момент, когда Воракамон добирается до своего книжного шкафа.       Старательно делая вид, что он всё это время безучастно читал книгу, юноша прочищает горло и произносит: — Пусть войдёт.       Дверь открывается. Его запах заполняет лёгкие юноши за несколько секунд до того, как учитель делает шаг в комнату. Воракамон мысленно радуется, что ему не нужно дышать. Он может держать в лёгких запах учителя столько, сколько захочет. Никто никогда не проверяет, дышит ли его собеседник, если он нормально функционирует. Вот и учитель не будет. — Добрый вечер, — кланяясь, проговаривает мужчина.       На нём его любимый чёрный костюм-тройка, волосы, как всегда, затянуты в тугой хвост на затылке, и пахнет от него вкуснее, чем от чего-либо ещё на этом свете.       Воракамону кажется, что он вот-вот потеряет равновесие. Гравитация снова подводит, и юноша спешит сесть за свой рабочий стол, чтоб не вызывать слишком много подозрений. — Здравствуйте, учитель Суметтикул, — не скрывая радости, приветствует его Воракамон и открывает учебник, — я выполнил все задания. Посмотрите, пожалуйста.       Учитель садится за стол рядом, и юноша замирает. Он боится пошевелиться, потревожить такой момент. Между ними, казалось, растут паутинки. Такие хрупкие и тонкие, что — дотронься — рассыплются. Воракамон хочет сделать их крепче. Настолько, чтоб учитель Суметтикул не смог уйти. Чтоб всегда был рядом. — Вы отлично постарались, юный господин, — с улыбкой на лице хвалит юношу учитель.       Они встречаются взглядами, и Воракамон готов умереть хоть в эту же секунду. Прямо в этих глазах раствориться. Ему до боли в груди хочется прикоснуться к его коже, к его волосам. К губам. Хочется волком выть от невозможности и желания, повенченных в этой комнате, за этим столом. — Это всё благодаря вам, учитель, — со всем обожанием в голосе произносит Воракамон, пока в его глазах взрываются кометы.       Учитель всегда был любезен с ним. Он мягко улыбался, никогда не сердился и постоянно хвалил Воракамона. Когда юный господин рассказывал ему о том, что они с братом нашли себе какое-то новое занятие, учитель Суметтикул внимательно выслушивал и задавал вопросы.       В семье и в доме юного господина обожали все, но он готов был променять всё это на одну долю процента любви учителя. Воракамон и мечтать не мог, что его чувства окажутся взаимными, и брат постоянно твердил не спешить. Юный господин уже давно бы признался, если бы не предостережения старшего. — Представь себя на моём месте! — недовольно дул губы Воракамон всякий раз, когда разговор заходил о признании. — Я был на твоём месте, брат! — Это другое! Тебе не понять!       Их разговоры всегда заканчивались одним и тем же. Никто не ругался, не ссорился, после этого они, как обычно, отправлялись кататься на лошадях. Единственное, что росло в груди юного господина — желание поскорее доказать, что брат не прав.       Он хотел признаться во время занятия. Намекал всеми силами, получая от учителя такую нежную улыбку, что всё тело тут же плавилось, как под палящим солнцем. Собирался признаться каждую секунду вплоть до конца занятия, когда учитель складывал все свои учебники обратно в сумку.       Руки чесались от желания схватить Вичапаса и не отпускать, и Воракамону до слёз приходилось сдерживать свои порывы. Так больно. Все эти чувства приносят неимоверную боль. — Учитель, — вдруг, решаясь, прямо на крыльце зовёт его юноша, — вы…       Вичапас смотрит с любопытством. С волнением. Его чёрные глаза темнее костюма, темнее ночи, темнее бездны, и Воракамон хочет упасть туда. Навсегда заблудиться, потеряться и остаться. — Что такое, юный господин? — голос взволнован, оттого тошнее.       Юноше кажется, что его стошнит собственными внутренностями. Он был не готов. — Вы… завтра придёте? — выпаливает не то, что хотел сказать, и тут же ругает себя за это.       Кажется, учитель тоже не ожидал этого услышать. Временное удивление снова скрывается за самой чудесной улыбкой в мире, и Вичапас кивает. — Разумеется приду, мой принц.       В романах главные героини после такого заливаются румянцем, и Воракамон бы сделал так же, если бы мог. Ему остаётся только влюблённо хлопать глазами и держать внутри своих лёгких запах учителя. — Вы… вы меня смущаете, — тихо смеётся юноша и заправляет выпавшую прядь за ухо, в мыслях представляя, что это делает Вичапас.       Между обоими воцаряется неловкое молчание. Первым решает прервать его учитель, переминаясь с ноги на ногу. — Пожалуй, я пойду, — решается Вичапас, и Воракамону остаётся только кивнуть на его решение.       Юноша остаётся смотреть вслед уходящему учителю и ещё долго не может зайти в дом. Не хочет. — Он уже ушёл, если ты не заметил, — на крыльце появляется старший брат, и юноша нехотя поворачивается в его сторону. — Я знаю, — дует губы младший, и Пхакпхум едва сдерживается, чтоб не щёлкнуть брата по носу, — я его провожаю!       Наивность Воракамона никогда никому не мешала жить, поэтому ему позволяли всё, что он только бы ни пожелал. Старший брат особенно в этом участвовал. Ему нужно было видеть улыбку на лице, даже если бы потом это обратилось сущим кошмаром. Вздыхая на все возмущения младшего, Пхакпхум только ерошил его волосы и звал в холл, где они могли поиграть для родителей на рояле.       Это всегда был их маленький мирок, в котором каждый чувствовал себя счастливым и дарил это счастье всем вокруг, как ненавистное ими солнце излучало солнечные лучи.       Воракамон не может признаться ни на следующий день, ни на следующей неделе. Он едва понимает, что говорит ему учитель. Ему кажется, что голос Вичапаса достигает ушей, а после распространяется по всей коже так глубоко, что вызывает мурашки. Если этот голос — яд, то Воракамон готов добровольно отравиться и отправиться в ад.       Так, наступают праздничные дни, когда многие слуги разъезжаются по своим семьям, остаются только те, кому либо слишком далеко уезжать, либо у кого вообще нет родственников.       В опустевшем доме Воракамон чувствует себя одиноко. Он любит общаться с прислугой, они делятся с ним интересными историями про своих любимых людей из прошлого и настоящего. Юноша даже рассказал дочке одной из кухарок, которая была примерно одного с ним возраста, о том, что чувствует к Вичапасу.       С Рози они были друзьями с самого детства. Семья Ромсайтонг всегда хорошо относилась к людям, несмотря на то, что чистокровным вампирам это было несвойственно, поэтому Воракамон мог свободно общаться с любыми из них, кто был в доступе.       Девушке он рассказывал абсолютно всё, она подшучивала над ним, и это всегда поднимало ему настроение. Рози заботилась о нём не меньше, чем все остальные, просто была ближе всех, если не считать старшего брата.       Уезжая с матерью поздним вечером специально, чтоб Воракамон мог её проводить, она обещала писать письма каждый день. И это единственное, что утешало юношу. От Вичапаса он не услышит ничего, зато его близкая подруга поможет справиться с одиночеством.       Прогуливаясь по тихим коридорам, Воракамон в тысячный раз перечитывает последнее письмо от Рози, которое пришло два дня назад. В нём она рассказывает, что очень скоро вернётся и они вместе попробуют приготовить яблочный пирог по рецепту её двоюродной тёти.       Шорох у входной двери и новый запах заставляют юношу встрепенуться и побежать вниз по лестнице, совсем по-глупому распахнув входную дверь. Пхакпхум реагирует быстрее, чем его младший брат, и со всей силы толкает юношу подальше от солнечного света.       Воракамон шипит при столкновении с полом. Ему не больно из-за падения, но его рука, на которую попало небольшое количество солнечного света, пылает ярким ожогом. Он весь дрожит. Из глаз катятся слёзы, и юноша, находя в себе силы сесть, испуганно смотрит на свою руку.       Пхакпхум, захлопнувший двери, быстро подбегает к брату и кладёт ладони на его мокрые от слёз щёки. — Посмотри на меня, — совершенно ледяным тоном требует вампир, и Воракамон, сглатывая, подчиняется.       Юноша напуганно смотрит на брата и ещё сильнее трясётся от боли и страха. Так на него влияет солнечный свет. Он может испепелить его в считанные секунды, и наследник даже подумать ни о чём не успеет. Нет. Успеет. Как и в этот раз, он подумает о Вичапасе. — Ты совсем с ума сошёл? — брат не выглядит напуганным, но на самом деле он в ужасе. — Прости, Пхакпхум, — дрожащим от рыданий голосом, произносит Воракамон и утыкается лбом в плечо брата.       Истерика начинает спадать, рана тоже затянется. Не сразу. Солнечные ожоги часто оставляют глубокие шрамы, которые даже через сто лет не исчезают. Прекрасная рука юноши будет обезображена. — Дай сюда, — старший брат отстраняется от Воракамона и мягко, за локоть, тянет раненную руку на себя, — прекрати совершать необдуманные поступки. Сейчас полдень, оно бы тебя убило.       Пхакпхум ещё немного ворчит себе под нос, вызывая в Воракамоне какие-то невероятно тёплые чувства благодарности и обожания, и прокусывает ребро своей ладони. Кровь тут же стекает по запястью, и старший брат подносит руку к ране юноши. Капля за каплей горячая кровь столетнего вампира заживляет ожог, оставляя на коже едва заметный след. Как напоминание о том, что необдуманные поступки могут стоить Воракамону жизни. — Там почтальон пришёл, я ждал письмо, — ещё раз шмыгнув носом, юноша смотрит на свою руку, — спасибо. — Пустяки, садись на диван, я принесу почту, — Пхакпхум поднимается на ноги и помогает брату встать.       За дверью и правда лежит стопка писем и газет, вампир забирает всё и возвращается к брату. — Думаешь, Вичапас напишет? — хмыкает старший, до сих пор пытаясь внутренне успокоиться после того, как чуть не потерял брата.       Воракамон пропускает остроту мимо ушей, откладывая в сторону конверт за конвертом. С каждым отложенным письмом тревога в груди усиливается и под конец становится настоящей паникой. — Здесь нет письма! — выкрикивает юноша, и Пхакпхум вздрагивает.       Так обеспокоенно он ещё не звучал. — Что-то случилось? — решает выключить остроты старший брат, не скрывая своих переживаний за самочувствие юноши. — Рози… — дрожа и сглатывая накатывающие слёзы, выдавливает из себя Воракамон. — Кухарская дочка? — уточняет Пхакпхум, и младший коротко кивает.       Истерика проходит, дышать становится легче, и рана уже полностью заживает. Юноша лениво протирает руку полотенцем и снова вздыхает. — Она обещала писать мне каждый день, но уже два дня от неё ни весточки, — медленно проговаривает Воракамон.       Старший брат любил перебирать волосы младшего, вот и сейчас он заплетает ему косички, пока юноша, убаюканный комфортными прикосновениями, прикрывает глаза и объясняет причины своего беспокойства. — Думаешь, что-то случилось? — Не знаю, — почти шепчет юноша.       Пхакпхум бы рад сказать, что это всего лишь человек. Таких, как Рози, на пути юного чистокровного вампира будет много. Кто-то будет слабее, кто-то сильнее. Но исход у всех них один. В какой-то момент Воракамон станет к этому равнодушен. Сейчас умалять его переживания — только обесценивать всё то, что он переживает. Каждый день он набирается опыта. И Пхакпхум не имеет никаких прав забирать у брата такую возможность. — Я сегодня же узнаю, — обещает старший брат, и Воракамону становится немного легче.       Легче ровно до того момента, пока не выясняется, что никуда семья Рози из города не выезжала. — В городе неспокойно, поэтому основная дорога из города проверяется патрульными. Они записывают имена тех, кто проезжает за ворота. Никого из членов семьи Рози в списках не было. Проверили три раза.       Последнее уточнение от Пхакпхума было обязательным, потому что Воракамон обязательно бы спросил. Юноша не может поверить в то, что его подруга обманула его и исчезла. Для этого не было совершенно никаких предпосылок. — Я сам пойду её искать! — слишком уверенно даже для избалованного наследника заявляет Воракамон.       Пхакпхум лишь качает головой и тяжело вздыхает: этот мальчишка. — Может, они просто решили сбежать от нас, — пытается включить хоть немного здравого смысла во всю эту ситуацию старший.       Разумеется, юный наследник пропускает мимо ушей всё, что дальше скажет его брат. Ему абсолютно плевать как на предостережения, так и на попытки вразумить и не делать поспешных выводов.       Воракамон никогда не читал газет. Ему было совершенно всё равно, что происходит снаружи. Его мир вполне себе спокойно вращался вокруг его близких людей и его семьи. Лезть куда-то дальше совершенно не хотелось. Он слышал только обрывки слухов на той же кухне, общаясь с прислугой. Люди любили обсуждать подобные мелочи.       Из того, что он знал, в городе появился убийца. Он не оставлял следов, его невозможно было услышать или заметить. Одно мгновение – и человек становится бледным окоченелым телом. Совершенно без крови. — Простите? — диалог кухарок вытаскивает Воракамона из размышлений. — Вы сказали, что в трупах нет крови? — Да, господин. Ни капли, — переходит на жуткий шёпот одна из женщин, а вторая лишь кивает.       В их глазах кричит ужас. И в какой-то степени юноша радуется, что никто из слуг в замке и подумать не может, что они работают на вампиров. Если бы узнали, тут же сбежали. Рози тоже. И Вичапас.       Любимые имена, возникая в голове, напоминают о скорых занятиях. Учитель должен прийти с минуты на минуту. Воракамон улыбается слугам, желает им хорошего дня и, прихватив с собой яблоко, выходит с кухни. Вампирам не обязательно питаться человеческой едой. Все в этом доме лишь делают вид, чтоб не вызывать подозрений ни у слуг, ни у горожан. Да, у них в подвале есть специальные пакеты с кровью, которые им привозят каждую неделю, но лишний раз впиться клыками в твёрдую кожуру спелого яблока аппетит не испортит.       Мысль о том, что убийцей может быть один из них, пугает Воракамона. К ним приезжают разные вампиры, но никто из них не опустится до такого. Даже не из моральных принципов. Из-за страха потерять власть и уважение. Они приносят вампирам больше удовольствия, чем кровь и убийства.       За диалогом с самим собой Воракамон едва ли замечает, как по всему дому вновь зажигаются свечи. Он упускает момент полного погружения леса во тьму. Возможно, он так же упускает Вичапаса, приближающегося к дому. Если так, то через несколько мгновений слуги должны оповестить его о том, что учитель пришёл.       Сегодня Воракамон увидит своего возлюбленного впервые за долгое время. Каждая секунда ожидания кажется ему вечностью. Он подготовил для него подарок. Он сам сделал перо для письма, на котором выгравировал инициалы учителя. Ему хотелось создать что-то памятное, что будет радовать Вичапаса и служить ему верой и правдой.       Прижимая перо к груди, Воракамон не отрывает взгляда от двери. Вот-вот. Ещё немного.       Дверь открывается, и юноша вздрагивает. — Учитель! — Воракамон спешит к Вичапасу и резко замирает, когда видит перед собой совершенно другого человека. — Брат? А где учитель?       Пхакпхум теряется с ответом, оглядывая комнату юноши. — Я думал, что пропустил его приход, поэтому решил зайти сюда и поздороваться. Может, он опаздывает? — задумчиво потирает подбородок старший.       Теперь Воракамон чувствует себя бескровным трупом. Он холодеет от ужаса. Что-то не так. Его учитель никогда не позволит себе опаздывать. — С ним что-то случилось! Я должен найти его! — юноша срывается с места и выбегает из комнаты.       Продолжая прижимать перо к груди, где взволнованно бы билось сердце, будь он живым человеком, Воракамон сбегает по лестнице прямо к входной двери. До ручки остаётся буквально секунда, когда Пхакпхум появляется прямо перед ним, преграждая его путь к выходу. — Даже не смей. Там опасно! — Как ты не понимаешь? С ним что-то случилось! А вдруг это тот самый убийца? Что если ему нужна помощь! — Воракамон… — старший пытается хоть как-то вразумить наивного ребёнка.       Никакие люди не стоят жизни чистокровного вампира. Ни один, ни сотня, ни даже миллион. Уникальность Воракамона в том, что он младший наследник самого сильного и уважаемого рода вампиров во всём мире. Их слушаются, им поклоняются. Ему ещё предстоит понять всю свою ценность. Но для этого ему нужно перестать совершать глупые детские поступки.       Старший брат силён. Его способности развивались на протяжении ста лет. Теперь он один из самых могущественных чистокровных вампиров не только в их стране, но и во всём мире. Именно поэтому Воракамон пропускает тот момент, когда взгляд брата меняется, отправляя младшего в страну снов.       Овеянный гипнозом, юноша бродит по своим сновидениям несколько часов. Он не понимает, где находится и как оттуда выбраться, пока действие не проходит. Воракамон резко дёргается, вытаскивая себя из забытья. Ему сразу становится понятно, чьих глаз это дело. — Пхакпхум, — сквозь зубы шипит юноша, и острые клыки впиваются в нижнюю губу.       Он всё ещё не может их контролировать, как и свою реакцию на солнечный свет.       Злость вперемешку с отчаянием накатывают на Воракамона. Его чутьё кричит о том, что Вичапас в большой опасности. И это не паранойя. Юноша чувствует это всем своим нутром. Каждой клеточкой, словно он сейчас на месте учителя.       Часы уныло показывают стрелками на одиннадцать ночи, и Воракамон сглатывает вязкую слюну. Вдруг он опоздал и Вичапаса уже не спасти.       Не медля ни секунды, юноша поднимается с кровати и подходит к двери, дёргая ручки. Заперто. Неудивительно. Пхакпхум позаботился о безопасности брата, как бы сильно это ни выбешивало самого Воракамона.       Юноша морщится. Единственное решение приходит быстро. Настолько быстро, что не успевает напугать Воракамона.       Выглядывая из окна с третьего этажа, парень прикидывает, насколько безопасны такие прыжки для семнадцатилетних вампиров. Мысль о Вичапасе решает за него, и уже через секунду юный наследник приземляется на траву под окнами замка. Достаточно мягко и тихо, чтоб никто не заподозрил.       Добежав до леса, Воракамон останавливается и принюхивается. Запаха учителя нигде нет, словно он никогда тут не проходил. Это пугает. Неужели тогда юноша не сможет его найти?       Помощь брата бы ему очень помогла, но тот решил запретить ему всё в этом мире, словно это поможет. Это только разозлило. И добавило во всю эту ситуацию безрассудства и необоснованного риска.       В отчаянии пробродив по лесу достаточное количество времени, Воракамон падает на землю и хватается за голову. Он ничего не чувствует. Даже намёка. Юноша прикрывает глаза. Ему хочется плакать. Его учитель где-то далеко, нуждается в его помощи, а он не может сделать ничего. Глупый слабый вампир. — Воракамон! — едва уловимый женский голос чуть касается слуха юноши, и он вскакивает с места. — Рози? — зовёт в пустоту Воракамон и двигается с места.       Он не знает, куда идти, но ему хочется верить, что девушка ведёт его. Голос становится отчётливее, и шаг вампира ускоряется.       Чёрные деревья и лунный свет перемешиваются между собой, пока на бешеной скорости Воракамон пытается догнать эхо голоса подруги. Он бежит так, что из его глаз начинают течь слёзы, и останавливается только тогда, когда не слышит больше ничего.       Никаких звуков. Только яркий запах человеческой крови. Настолько сильный, что Воракамону приходится заткнуть нос. — Откуда это? — спрашивает юноша сам себя и делает несколько шагов вперёд.       Деревья расступаются перед ним, и Воракамон видит огромный чёрный замок, нависающий над ним.       Звенящая тишина, непроглядная тьма и густой запах крови. У Воракамона кружится голова. Ему кажется, что его вот-стошнит. Отступать нельзя. Нужно узнать, что происходит за стенами этого огромного замка, у которого вместо окон чёрные дыры. Проход в бездну и ужас.       Задняя дверь оказывается открыта, и Воракамон, сглотнув вязкую слюну, делает осторожный шаг в неизвестность. Мысли о местном убийце с каждой секундой звенят в его голове всё громче и громче. Что будет, если это его дом? Что делать, если он увидит Воракамона?       Решаясь, наконец, открыть нос, юноша делает глубокий вдох и пытается среди всего, что чувствует, поймать знакомый запах. — Рози! — одними губами проговаривает Воракамон и тут же цепляется за её аромат.       Она должна быть где-то тут. Совсем недалеко.       Через совершенно пустую и покрытую пылью кухню юноша осторожно проходит в коридор, тяжёлая дверь в конце которого говорит сама за себя: “выход в холл”. Осторожно приоткрыв её, Воракамон выглядывает в зал, освещённый лунным светом. — Статуи? — сам у себя спрашивает юноша, замечая замерших людей на полу и на лестнице.       Пол ощущается странно, и юноша опускает взгляд вниз, приглядываясь. Кровь. Лужа крови. Река крови. Озеро крови. Весь пол зала пропитан кровью, стекающей со статуй… С людей.       Воракамон испуганно прикрывает рот рукой, понимая, что здесь происходит. Теперь он словно при свете свеч видит всё чётко. Зал кишит трупами, стоящих и лежащих в разных позах. Луна отражается в их пустых глаза, превращая застывшие лица в маски ужаса. — У нас есть зритель? — слышится откуда-то сверху, и Воракамон поднимает взгляд на лестницу, где стоит незнакомый ему мужчина. — Что же ты замер там? Не бойся, я тебя не укушу.       Воракамон дёргается, чтобы закрыть за собой дверь и уйти, но чужая рука моментально обхватывает его запястье и дёргает на себя. Едва удержав равновесие, юный вампир чудом не падает в озеро крови под ногами. Он оборачивается к незнакомцу и замирает.       Мужчина на голову выше его. Юноша отмечает, что по комплекции он очень похож на его старшего брата. И в силе он явно ему не уступает. — Я… я случайно зашёл сюда, — с дрожью в голосе Воракамон справиться не может.       Он впервые встречает вампира в такой обстановке. И этот мужчина явно не настроен на вежливое безобидное общение.       Незнакомец расплывается в белоснежной улыбке, от которой мурашки покрывают всё юное тело Воракамона, и он инстинктивно пытается вырваться из хватки, которая становится только сильнее.       Тело сковывает страх, юноша крепко жмурится, не зная, что ему предпринять. Незнакомец тянет его на себя и проводит носом вдоль шеи. Вдыхает запах, пока у Воракамона весь мир рушится. — Чистокровный мальчишка, какой прекрасный десерт, — мурлычет незнакомец, и юный вампир хочет провалиться сквозь землю.       Эти прикосновения, этот тон, этот запах. Воракамона тошнит. Ему хочется содрать с себя кожу, раздробить себе кости, чтоб срастить их заново. Другими.       Он не хочет быть здесь. В лапах убийцы. — Присоединишься? — вдруг спрашивает незнакомец, отстраняясь от юноши и впиваясь взглядом куда-то во тьму. — Твой запах мне нравится даже больше.       Воракамон находит в себе силы, чтоб открыть глаза и посмотреть на мучителя, который всё так же сжимает его запястья, прижимая хрупкое тело к себе. Незнакомец облизывается, находя человека в темноте гораздо аппетитнее, чем мошку в своих руках. — Убери от него свои грязные руки, — рык старшего брата Воракамон не спутает ни с чьим другим.       Пхакпхум делает шаг вперёд, и лунный свет обнимает его, показывая зрителям статного и сильного вампира. Незнакомцу становится совершенно плевать на свою первую жертву. Стоит только Воракамону выдохнуть, как мужчина со всей силы швыряет его в стену со словами “не мешайся” и срывается с места, чтоб напасть на Пхакпхума.       Грохот от разрушенной Воракамоном стены оглушает помещение и на секунду отвлекает Пхакпхума. Обеспокоенность за состояние на секунду отключившегося младшего брата вынуждает его пропустить первый удар и получить по лицу.       Удары кулаков и всё ещё слишком сильный запах крови помогают Воракамону очнуться буквально через несколько секунд после удара. Его тут же тошнит прямо в озеро крови. Он не может держать это в себе. Голова кружится, юноша едва стоит на ногах. — Беги! — кричит Пхакпхум посреди драки с неизвестным вампиром.       И Воракамон бы рад бежать. Он делает шаг, чтоб поскорее выбраться отсюда, как вдруг резко замирает. — Рози… — юноша умоляет, чтоб ему показалось.       Одна из “статуй” так грациозно лежит у основания лестницы, словно только пришла из сада, собрав целую корзину цветов и решила прилечь. Так уже было однажды.       Воракамон только проснулся и услышал, что его кто-то зовёт. Такой приятный мелодичный голос мог принадлежать только его близкой подруге. — Воракамон, иди скорее сюда, я собрала так много цветов, — нараспев звала его девушка, и юноша спешил к ней.       Вместе они заплетали цветы в волосы и смеялись, потому что Рози всегда дулась из-за того, что её друг выглядел красивее её самой.       Теперь всё окутано тьмой. Лишь лунный свет с холодной жестокостью освещает лицо мёртвой девушки, которая никогда больше не улыбнётся своему близкому другу. — Рози, — сломленным голосом, произносит Воракамон и падает перед ней на колени, — Рози, прости.       Он зовёт её так, словно она услышит. Словно проснётся ото сна. Засмеётся и скажет “глупый, ты чего плачешь? я же пошутила”.       Не просыпается. Не смеётся.       Не шутит.       Воракамон берёт её холодную ладонь в свои. Знает, что у самого такие же ледяные, но мечтает согреть их. Хоть на секунду. Хоть на мгновение подарить девушке тепло.       Он не сразу замечает, как его хватают за воротник и снова швыряют. В этот раз на верх лестницы. Подальше от этого ужаса. — Я сказал беги! — орёт на него старший брат, когда Воракамон приходит в себя и выглядывает за перила.       Битва вампиров выглядит ужасающе. От них дрожат стены и потолки, а кровь, что находится на полу, от их быстрых шагов разлетается в стороны. Воракамон не может рисковать и дальше оставаться здесь. Пхакпхум справится сам. Ему нужно выбираться и, возможно, позвать на помощь родителей.       Юноша, шатаясь, поднимается на ноги и бежит вверх по лестнице, заворачивая в коридор. Он решает сбежать из этого дома так же, как из своего — через окно. Осталось найти комнату.       Сколько бы Воракамон ни пробежал, всё двери настежь захлопнуты. Он слишком слаб, чтоб пытаться их выбить. Ему даже кажется, что падение из окна в этот раз может привести к серьёзным проблемам. Но он не хочет об этом думать. Он хочет сбежать.       Неожиданный запах ударяет по нему, и Воракамон останавливается, словно врезался в невидимую стену. Он не может поверить. Он надеется, что ему показалось. — Учитель? — дрожащим голосом произносит юноша и подходит к двери, за которой сильнее всего ощущается его запах.       Не заперта.