Синергия

      Прижимаю тебя к себе и чувствую легкое пощипывание на коже в тех местах, где мы соприкасаемся. Похоже на слабый электрический разряд. Я бы подумал над тем, чем это может быть, но слишком сосредоточен на том, чтобы не дать тебе вырваться или почувствовать моё возбуждение.       — Весело? Развлекаешься? — приглушённо рычу тебе в ухо, всё ещё зажимая твой рот ладонью. Тащу свою добычу в заранее подмеченную и отпертую кладовку. Прижимаю спиной к стене. Почти темно, видны лишь очертания старых парт в стороне, твой силуэт и блеск рассерженых глаз. — Что за игры? Зачем ты это делаешь? Что за шуточки с флаконом? — медленно убираю ладонь, сверля взглядом - только попробуй закричать.       — Шуточки? Ты же сам хотел доказательств! Не я начала эту игру. Один-один, Северус, — усмехаешься ты. Мне хочется стереть эту усмешку, кусая нахальные губы. — Тебе не приходило в голову, что проще пригласить меня в паб, чем устраивать цирк с выговорами?       Конечно нет, я же чертов идиот! С чего ты решила, что всё знаешь? Всё можешь понять? Что знаешь, в чём я нуждаюсь?       — Не хочу, — цежу гадкую на вкус ложь сквозь зубы. — Ни в паб, ни тебя. Хочу, чтобы ты прекратила.       "Прекратила что, Северус?" — бьётся мысль. Смотреть на тебя? Быть живой, острой на язык, дерзкой?       — И поэтому ты не убрал мою руку? — твой тихий смех больно царапает струпья за грудиной. Твой горячий шёпот целует мою многострадальную шею. Оставь мои шрамы в покое!       Я, блять, действительно смешон. Притащил тебя сюда. Зачем? Что хотел выяснить? Как я жалок? Я снова подросток. С этим долбаным стояком на тебя. Я ненавижу тебя за свою слабость. За то, что напомнила мне, что это такое - бороться с собой. Как я хочу, чтобы ты уехала! Чтобы вовсе не приезжала! Как же мне убедить тебя в том, во что сам не верю?       — Я видел, как ты была увлечена, — издевательски кривлю губы. — Ты получала удовольствие. Позволил насладиться. На этом всё.       — О, благодарю. Мне очень понравилось. Хочешь знать насколько? — яростно цепляешься за мою руку, тащишь себе под юбку. Куда подевался мой хвалёный самоконтроль? Пальцы послушно ныряют под трусики и попадают в горячюю, влажную ловушку, из которой я уже не выберусь. Не сбегу от этого тягучего, яркого, отчётливого осознания того, что ты хочешь меня. Жар распостраняется по телу мгновенно, неодолимо. Вызывая дрожь. Что ты, блядь, творишь? Зачем так бесстыже откровенна? Всё зашло слишком далеко.       Больная злоба грызёт изнутри. Тебе мало моей слабости? Хочешь лишить меня воли? Заставить снова не спать ночами? Скулить под дверью? Спасибо, уже пробовал. Не понравилось. Ты прекратишь так или иначе. Тащу тебя к парте. Разворачиваю лицом от себя, наклоняю. Не хочу видеть твоих глаз, не хочу помнить. Ты поддатлива, как теплый воск. Где твой боевой характер? Останови же меня! Хотя бы скажи "нет".       Она просто возможность снять напряжение. Одна из многих. Избавляюсь от преград на своем пути. Задираю юбку, трусики падают на пол. Член с облегчением вырывается наружу. Она похотливо изгибается, помогает найти верный путь. Неужели ты этого хотела? Прерывисто глубоко вдыхаешь, когда я резко погружаюсь в горячечное, охватывающее меня безумие. Ощущения обострены до предела. Понимаю, что это сейчас закончится. Но это же не имеет значения? Мне совсем безразлично, что она почувствует. Что подумает. Я не слушаю её сбившееся дыхание. Удерживаю руками непослушные бёдра, отчаянно, со всхлипом толкаюсь в последний раз, взрываюсь вспышкой наслаждения, растекающегося по телу.       Склоняюсь к тебе, пытаясь отдышаться. Попытки самовнушения провалились. Это ты. Твой запах, твоё тепло, твоё дыхание. Мне так жаль. Я хочу умолять о прощении за грубость. Вместо этого хрипло выдыхаю совсем другое.       — Ты получила, что хотела. Прекрати свои игры.       Ты молча выворачиваешься из моих рук, поднимаешь с пола трусики и уходишь.       В Мунго всё ещё не могут разобраться в том, что случилось с Сивиллой. Никаких заболеваний или известных проклятий не обнаружили. Предлагают подключить невыразимцев. Наверное, это разумная мысль. Подхожу к повороту в Лютный переулок. По моему заказу в местный магазин существ привезли эрклинга* для занятий с пятым курсом.       В толпе, у лавки Оливандера, мелькает знакомая хрупкая фигурка и я останавливаюсь. Показалось? Нет, с ней лохматоголовый, в аврорской форме Поттер. Отступаю в тень переулка, делаю глоток зелья Невидимости. Нужно знать, куда они направляются. Смешно, Северус, кому нужно? Они давно не твоя проблема. Спишем это на любопытство.       "Пергаменты и перья", тот самый магазин канцелярских принадлежностей, где я купил зачарованную тетрадь. Жду нового покупателя, вхожу следом, в открытую им дверь.       — Вот такая, чёрная. Я сейчас не вижу их в продаже, — Гермиона демонстрирует свою, совершенно идентичную моей, тетрадь. Она действительно не знает...       — Говорю же вам. Никогда их в продаже и не было. Даже не знаю, где такие закупать. Хорошая? — деловито интересуется хозяин магазинчика, рассматривая обложку.       — Хорошая. Послушайте, ну как такое может быть? Как я могла её купить, если вы не продавали? Может быть, она чья-то? Есть у вас здесь продавцы, ассистенты? Может кого-то из них? По ошибке продали?       — Мисс Грейнджер, мистер Поттер, здесь работаем мы с женой. Никаких чужих. Может, подкинул кто... Не придумаю зачем. Простите.       Они с Поттером переглядываются и выходят. Направляются в сторону кафе-мороженого Фортескью, заново открытого его сыном. Держусь неподалёку.       — Ну, господин аврор, какие мысли? Просто кто-то развлекается?       — Подбросили две тетради, в третьей читают чужую преписку? Глупое развлечение. Но другое сложно представить. Как проконтролировать, кто именно их купит? Есть какие-то чары, позволяющие видеть предмет определённым людям?       — Это ты спросил... Поговорю с Флитвиком. Он наверняка в курсе.       Делают заказ, садятся за столик снаружи. Середина сентября, на улице ещё тепло и солнечно.       — Как у тебя со Снейпом?       — Нормальные рабочие отношения, — неопределённо пожимает плечом.       — Ага, я вижу, — усмехается Поттер. — Может, уйдёшь?       — Нет, правда, всё налаживается.       Горло стискивает горечь. Ты всё сделал правильно, Северус. Это нужно было закончить. Она от тебя отстала. Как ты хотел. Всю неделю ведёт себя так, будто только приехала в Хогвартс. Будто ничего не было. Чем ты не доволен? Зачем исподтишка наблюдаешь за ней? Зачем снишь её ночами? Зачем пытался проскользнуть за ментальный щит? Чего ищешь? Наслаждайся тем, к чему стремился. Прекрати себя мучить.       — Дисциплинарное слушание по поводу обращения Попечительского совета Хогвартса о возможности дальнейшего преподавания бывшего Пожирателя Смерти, Профессора ЗОТИ Северуса Снейпа проходит сегодня, 17 сентября, в зале суда номер 10 — сообщают мне в атриуме.       Новости о вероятном увольнении застигли меня врасплох. Не думал, что после реабилитации могут возникнуть подобные проблемы. Однако то, что тебя не посадили в Азкабан, вовсе не значит, что все родители будут рады иметь такого наставника для своего ребенка, Северус. Кто-то из особо рьяных бездельников нажаловался, как пить дать. Спускаюсь в лифте, вхожу в давно знакомый зал, усаживаюсь на "лобном месте". Очередная казнь через унижение. Какая по счёту? Усмехаюсь, осматривая напряжённые лица в зале.       Мой защитник, Минерва, успокаивающе мне кивает. Формально отвечаю на формальные вопросы. От прошлого не сбежать. Тащить мне эти колодки, видимо, до могилы.       —...Приносит на занятия опасных существ, что угрожает учаникам... — толкает занудную речь обвинитель.       Мерлин, я что смеркута или мантикору на урок притащил? Эрклинга - к пятикурсникам! Это же смешно! Закатываю глаза.       —...Устраивает в классе дуэли...       А вы чем предлагаете заниматься на ЗОТИ? Чай пить? Какой же он идиот! Я так раздражен, что готов просто уйти с этого циркового представления. Но, судя по лицам, судьи со мной не согласны. Наконец обвинитель затыкается. Вступает Минерва.       — Профессор Снейп проводит занятия по одобренной мной программе, если у кого-то есть сомнения в моей лояльности...       — Директор Макгонагалл, вопрос не в программе, а в личности, её преподающей. Откуда такая уверенность, что человек из рядов Пожирателей в случае нестандартной ситуации окажется достаточно моральным, преданым, готовым к самопожертвованию? Вырвись какое-то опасное существо на уроке, например? Ладно бы он продолжал варить зелья, но ЗОТИ?       Моральным... Да, я не образец морали. Но разве я давал повод думать, что могу подвергнуть опасности учеников? Я всегда контролирую ситуацию. Всегда. Некстати вспоминается тёмная кладовка. Но на уроках же контролирую!       — Мне кажется, свидетельство непосредственных учеников профессора Снейпа будет убедительнее. Я прошу пригласить мою свидетельницу, декана, профессора трансфигурации Гермиону Грейнджер.       Сердце внезапно ударило в грудь. Шум в ушах мешает слушать. Какая злая насмешка, что именно ты пришла меня защищать. Минерва попросила?       —...Сколько раз он спасал учеников. Вас волнует его прошлое в рядах Пожирателей, а я благодарна Мерлину, что профессор Снейп был им и смог получить должность директора школы в тот год...       ...Именно профессором ЗОТИ. Никто не способен справиться с этим лучше. Вы знаете, как он спас ученицу Кэти Белл? Несчастный случай произошёл не на его уроке, вообще вне школы, но он всё равно счёл за необходимое помочь студентке. Спас её от проклятия...       ...Хотите знать, насколько он готов к самопожертвованию? Скажите, кто из вас, увидев нападение оборотня на учеников, просто встал бы перед ним, закрыв собой детей? Ещё раз оговорюсь, не на его уроке. Да, он строг, нетерпим к лености и глупости, никому не даёт спуску, за что его не особо любят студенты. Но, поверьте, лучше него никто не способен подготовить ваших детей к возможным опасностям в их жизни.       Вода Черного озера так темна, что, кажется, поглощает свет звёзд. Тёмная, как твоя душа, Северус. Невозмутимая, не позволяющая волнениям испортить зеркальную красоту покоя. Бук на берегу, свидетель твоих унижений, давно засох. А давние страхи, боль и обиды продолжают цвести.       Если бы с ними можно было разделаться так же легко, подлив немного гербицида.       Сидя на берегу, делаю движение палочкой, отправляя светящуюся лань гулять по озеру. Она грациозно танцует, освещая воду своим скользящим касанием, заставляя всё вокруг сверкать бриллиантами отражений. И этот свет тьме не поглотить. Даже если это всего лишь воспоминание о свете, коснувшемся меня бесконечно давно.       Почему он так притягателен, что люди готовы платить за него болью? Годы душевного круциатуса. Ты же клялся никогда не позволять себе такой близости. И как только стало легче, тебя неудержимо потянуло прогуляться по граблям.       Тебе хочется верить, что это другое. Что разница есть. Что ты видишь её. В глазах Лили - дружелюбие, сочувствие, поддержка. Видел ли ты в них хоть раз огонь? Да что там огонь, хоть искру, когда она смотрела на тебя? Хотя бы принятие. Она просила, требовала, чтобы ты изменился. Чтобы поступал так, как ждёт она. Без сомнения правильно поступал, но никому ещё не удавалось сойти со своего пути и не предать себя. Даже если путь ошибочен, его нужно пройти, чтобы не ходить по кругу.       Храбрая девочка, с огнём в глазах, почему ты не испугалась, что темные воды поглотят твой свет? Чего ты искала в них? Девочка с душой, раненной этой войной, раненной, но не сломленной. Зачем ты пришла защищать и оправдывать меня после всего, что я делал? Твой огонь притягивает меня, как редкое октябрьское солнце. Но Икаром я уже был. А второй пары крыльев мне, боюсь, не выдали.       Хочется выть от тоски. Впервые в жизни, Северус, появилась женщина, заставляющая твоё сердце биться, как живое, которая при этом сама хотела тебя. По какой-то невероятной причине ты ей был нужен, и что ты сделал?