Мольбы и стоны здесь не выживают — Хватает и уносит их поземка и метель, Слова и слёзы на ветру смерзают, — Лишь… пули настигают цель.
— Владимир Высоцкий
— Достал? — в малоосвещённом кабинете раздался бархатный, чуть с хрипотцой голос. Последние лучи золотого часа открывали человеческому взору лишь малые островки просторного помещения. Вот кусочек красной стены или серебристый подол статуэтки, что своим мечом, словно охраняла рядом фотосинтезирующий цветок. Никто уж и не припомнит, откуда она и сколько ей лет, кажется, драцена — это неприхотливое растение — старше самого здания. Или же вот до блеска начищенные туфли подчинённого, который старался не выдавать внутренний страх перед вальяжно сидящим боссом. Брюнет чуть наклонил голову, пронизывая холодными глазами фигуру напротив. Фигура поёжилась — то ли от прохлады, что окутывала присутствующих, то ли от одаренного взгляда. — Обижаешь, хозяин, — довольно улыбнулся мужчина еврейской национальности, протягивая золотое блюдце с пуповиной новорождённого. — Ты хорошо поработал, — короткий кивок и выдох сигарного дыма. — Свободен, — бросая на стол мешочек червонцев. В полной тишине, рушаемой лишь тиканьем часов, раздались шаги подчинённого и тихий звук закрывающейся двери. — Ты не сберёг моё сердце, Джеймс, — сапфировые глаза сверкнули при свете луны, — посмотрим, сбережёшь ли сына, — стоя возле панорамного окна многоэтажки, задумчивый взгляд был устремлён в ночной Сан-Франциско.***
— Хаус сегодня был как никогда щедр, дорогая! — Пересчитав всю сумму и не забыв отделить пару золотых монет в заначку, мешочек был отправлен в сейф.***
ᅠ ᅠ{6 лет назад}
ᅠ ᅠ В полумраке звякнула связка ключей, глухо стукнула деревянная трость, оповещая пустую квартиру о возвращении хозяина. — Папочка дома, слад… — привычно хотел было пропеть мужчина, но резко оборвался на полуслове. — Ах, да, — горькая усмешка, — я же теперь один, не так ли? Окна зашторены, отсутствие дневного света прятало уже по-хозяйки лежащую пыль на разных поверхностях — обычно за уборку отвечал Уилсон. Местами по всей квартире разбросаны пустые или ещё недопитые бутылки коньяка, застоявшийся запах смешался с перегаром. В углу горела мягким свечением нарядная ёлка — последнее, что осталось от Джеймса, подготовка дома к праздникам тоже была на нём, особенно в канун Рождества. Грегори устало присел на диван, прикрыв глаза — нога сегодня особенно ныла. — Чёрт бы побрал, — кусая внутреннюю сторону щеки, мужчина пытался собрать мысли в кучу и вспомнить, где последняя заныканная, такая спасительная таблетка. — Если я сейчас не найду её — сломаю руку, — судорожно бегая глазами по комнате, взгляд вдруг зацепился за уголок красной сверкающей от огоньков коробочки, находящейся под той самой елью. Медленно, прихрамывая, подойдя, брюнет протянул руку к подарку, сглотнув подступивший к горлу ком. «My dear House» — красивым почерком от пера заботливо сообщала светло-коричневая бумажная бирочка. Под ней же оказалось письмо, видимо, написанное уже в спешке, так как буквы не блистали такой же аккуратностью. “...remember, I will always love you.Your James“.
— Ложь… — мышечный орган предательски забился, ускоряясь в ритме. — НЕ ЛГИ МНЕ! — и будто в пепле огонь, скрытый в сердце гнев… так идеально контролируемые эмоции вдруг прорвались, словно взорвавшаяся дамба. За секунду невскрытый подарок полетел в стену. Ещё мгновение спустя на пол полетело почти всё содержимое с полок, журнального столика, бутылки распались в осколки разных величин, даже жёлтое кресло, которое с трудом можно было поднять одному, сейчас стояло вверх ногами — всё до чего могла дотянуться ярость мужчины — не осталось нетронутым. Перевёрнутая ёлка, игрушки которой чудом не разбились, мелько замигав последний раз своими огоньками, погасла насовсем — с корнем вырванная вилка уже не подлежала ремонту. — Ты меня оставил, Джеймс… — восседая над хаосом, Грегори испил с горла последние капли коньяка шестилетней выдержки. И снова взгляд упал на уже потрёпанную коробочку. Матеря всё на чём свет стоит и подарок в частности, брюнет встал с пола и, пошатнувшись, сделал несколько шагов. В полуночи послышался протяжный стон, нога болела адски и, кажется, после выплеска адреналина раза в три сильнее. Подняв несчастную и в спешке разорвав красную обёртку, Грегори замер — [`Vicodin`]. Целая чёртовая коробка его наркотика, причём явно с заводского склада, так как даже в их Принстон-Плейнсборо выписывают в меньших дозах. — Вечно всё предусматриваешь, да? — горько усмехаясь, мужчина закинул в рот таблетку, блаженно щуря глаза. ______________________________________ 🥀🥃🥀🥃🥀🥃🥀🥃🥀🥃🥀🥃🥀🥃