«Астарион Анкунин 229-268 DR»
— Почти 200 лет… — Голос отчего-то хрипел. — …и я ни разу не возвращался. С тех самых пор, как проснулся здесь. — Астарион усмехнулся, без веселья. — Знаешь, мне пришлось проделать дыру в гробу. А потом я… прорыл себе путь через 6 футов земли. И он был там. Скарлет не ответил. Эльф ощущал его присутствие позади, молчаливое, но отнюдь не безразличное. Как будто… невидимый плед, укутывающий плечи. Впервые за много лет, Астарион чувствовал возможность говорить, что угодно и как угодно. И это была заслуга Скарлета и никого больше. Вампир не мог переоценить его вклад. — С того дня я был его, — выдохнул Астарион. — До сегодняшнего момента. Разные глаза смотрят. Ожидают. Вампир почему-то вспомнил тот случай 12 лет назад. Мальчик с синяками на белых пятнах рассказывал ему о своей боли, а он сидел за стойкой с бокалом вина и слушал, надменно задирая подбородок. Если бы он только знал, что именно эта встреча позже положит начало его освобождению. Что именно эти глаза станут его маяком в тумане и темноте собственных заблуждений. Станут его солнцем. Хватит. Просто хватит. Да, ты свинья, это понятно, но Скарлет хочет быть с тобой, поэтому лучшее, что ты сейчас можешь сделать — это взять себя в руки и прекратить быть свиньёй. — Всё это время мой призрак бродил по улицам, — сказал Астарион вслух, — пока моя душа спала здесь, похороненая. Мёртвая. — Он улыбнулся, отгоняя меланхолию. — Теперь мне бы понять, кто я есть. И чего я хочу. — Он перевёл взгляд на дроу. Тот наклонил голову. На лице такое невинное любопытство, что уголки губ сами потянулись вверх, обнажая зубы. Искать долго не придётся. Один пункт, по крайней мере, уже отмечен. — Я хочу тебя, дурашка. Конечно, Скарлет вспыхнул. Каждый раз, как первый. — Эээ… мне бы хотелось, чтобы ты меня хотел… Астарион подошёл к нему и, пригладив пальцами челюсть, поцеловал. — Ну а как иначе? — ухмыльнулся вампир после. — Ты очень желанный. — Кхм… может быть. Большой палец провёл по щеке. Взгляд задумчиво бродил по чертам дроу: по едва заметным морщинкам на переносице, шрамам, татуировкам на скулах, белым пятнышкам, выделяющимся на сизо-синей коже, железным вставкам в носу и на левой брови. Непонятно откуда взявшейся россыпи веснушек. — Ты был со мной, — произнёс Астарион, вновь с налётом… чувств. — Ты остался со мной. После… всего… тебе было не всё равно… Ты доверял мне… — Он нервно усмехнулся, — даже когда это было объективно глупым решением, честно говоря. Скарлет улыбнулся, показывая зубы. И Астарион отразил эту эмоцию. Затем двинул плечом, всё ещё неловкий от некоторых мыслей. — Я чувствую… я чувствую себя в безопасности… с тобой, — признался он, смотря в землю. — Я думаю… я думаю, что люблю тебя… Вампир глянул наверх и встретил самое душераздирающее выражение из всех, что когда-либо видел. Может, это как-то связанно с глазами — такими большими и такими родными, но сердце так или иначе защемило и не на шутку. Скарлет выглядел так, будто вот-вот разрыдается. — Солнце, — тут же заволновался эльф, протягивая к нему руки. — Солнце, всё хорошо? Ты… ты разве не хочешь.? Скарлет закивал, всхлипнул. — Прости, — выдохнул он, затем вытер то, что, должно быть, было собравшимися в уголках глаз слезами. Астарион не отпускал его. — Прости, я просто… Ты ведь понимаешь, что это первый раз, когда… когда кто-то… — Он сглотнул. Вампир снова поцеловал его. Подвинулся ближе, прижимаясь к телу. — Тогда я счастливчик, урвавший невероятную возможность, — улыбнулся он с озорством, играясь с непослушной чёлкой юноши. С нарочно придирчивым выражением эксперта уложил её набок. — Должен же я был дать тебе что-то взамен, — добавил Астарион более серьёзно, нежно. Он почувствовал, как, осторожно, на его талию кладётся вес знакомых рук. — Просто скажи, что будешь в порядке, — прошептал дроу, глядя в одну известную ему точку где-то на шее эльфа. Вампир погладил его по щеке, заставляя встретиться с собой взглядом. — О, я буду, солнце, — произнёс он довольно. — Дай только нанесу последний штрих. Астарион отстранился, — Скарлет легко отпустил его — достал кинжал и повернулся к могильному камню. В этот раз рука ощущалась твёрдой, хватка — решительной, ничто не могло поколебать его. Выбор был сделан и сделан им самим. Астарион зачеркнул предыдущие даты и начертил новую.«498- DR»
Да. Так-то лучше. Поэтичненько. Вампир обернулся, сам словно бы излучая свет. Должно быть, Скарлет тоже это уловил, потому что улыбка его была ну уж очень слащавой и из разряда «ты — моё счастье». Однако, плеваться от неё совсем не хотелось. Напротив, в голову пришла идея, и уголок губ потянулся вверх. Астарион похлопал ладонью по месту рядом с собой. — Хочу новую жизнь, — сказал он театрально капризно, пока юноша устраивался там. — Старая — полный отстой. Мы с тобой оба заслуживаем… — Он взглянул на молча ожидающего Скарлета с лисьей хитрецой и толкнул его на землю, после нависая сверху, как можно более соблазнительно. — …самых приятных впечатлений. Руки растерянного дроу тут же переместились вампиру на грудь, в физическом барьере между ними. — Астарион… — Я хочу этого. Ни капли сомнения. Чёрт, какое же окрыляющее чувство. — Я хочу, — повторил вампир, с ещё большим энтузиазмом. — Я так решил. В разных глазах отчётливо читалась внутренняя борьба. Пальцы на груди Астариона сжимались и разжимались, то желая поддаться и схватить, то одёрнуться, убегая подальше от искушения. Эльф сел, обхватывая одну из рук юноши. Приложил её к небьющемуся сердцу. — Правда, — кивнул он, заверяюще. — Ты не сделаешь мне больно. И в этот раз Астарион действительно верил. Слова выходили легко — без колебаний и душевных терзаний. Никакого предчувствия грязи и сделок с совестью. Всё нормально, если это любовь. Всё просто замечательно, если это любовь. — Но я могу, — тихо возразил Скарлет. — Но ты не станешь, — улыбнулся эльф. — Почему ты так уверен? — Ой, да ты просто набиваешься на комплименты! — наклонился к нему Астарион с игривой ухмылкой. Щёки дроу покраснели, он боязливо уставился на приблизившиеся к нему губы. — Ты будешь моей смертью, беру слова назад, — пробормотал эльф на это, внутренне сгорая от яростного желания напасть на этого стесняшку с жаркими поцелуями. Просто чтоб знал, что бывает, когда ты слишком милый. — Эм… — Я выбрал тебя — всё. А ты выбрал меня. Здесь нечего обсуждать — всё уже 200 раз было сказано. Я доверяю тебе. И я хочу, чтобы мы… были счастливы вместе. — Я… — Скарлет опустил глаза, большой палец отстранённо провёл по щеке вампира. Астарион прильнул к прикосновению. — Я тоже хочу… но я не уверен, могу ли я дать тебе это счастье… Эльф насмешливо цокнул. И поцеловал юношу в лоб. — Ты уже дал, солнце. Я счастлив, — улыбнулся он искренне. — Я хочу жить, я могу жить, и я выбираю тебя. Прошу, Скарлет, — прошептал он, потеревшись носом об его щёку, — не закрывайся сейчас. Позволь мне любить тебя. Всё будет хорошо. У нас будет, обязательно будет счастливый конец. Скарлет взял его за лицо. У них у обоих были мокрые глаза, и зрачки в них отчаянно цеплялись друг за друга, как два спутавшихся якоря. О, да Касадор не знал в этой жизни ничерта. Вот же она, сила. Астарион выбросил свой шанс на вознесение, но ни капли сейчас не жалеет, заполненный до краёв новым чувством. Новой силой. Глупо, наверное, но он готов был свергнуть бога, если это означало, что Скарлет улыбнётся. И был уверен, что одержит победу. «Сильна, как смерть, любовь», так, кажется, было? Как удачно, что они оба знают, что такое умирать. Однако любовь другая наука. Для живых. Как удачно, что теперь они оба готовы жить. — Я постараюсь, — тихо ответил Скарлет и осторожно (он будет его смертью, он будет его смертью) притянул вампира к себе, мягко касаясь холодных губ. И Астарион ответил на поцелуй, с той же нежностью и тем же трепетом, желая передать, если не тепло, которого у него не было, то хотя бы надежду, хотя бы чувство тепла, что у него сейчас было предостаточно. Он решил, что неважно, если солнце на небе скоро снова возненавидит его и выкинет в тени — у него есть своё, комнатное, и оно будет светить ему и греть его ещё очень, очень долго, и этого достаточно. И это хорошо.