Хранитель Жемчужины

Молодая девушка бродила вокруг покосившихся, трухлявых и даже где-то уже гниющих домиков и улочек одного из самых бедных района Юньмэна, куда её привели следы Вэй Ина. Лишь несколько зданий тут можно было назвать «богатыми» - это были ровно стоящие дома в 1-2 этажа, немного украшенные и принадлежащие здешним «богачам». Повсюду клубится тёмная энергия, обида, а люди ходят туда-сюда с хмурыми, морщинистыми и усталыми лицами; у большинства одежды очень бедные, тонкие, в 1-2 слоя и наверняка не спасающие от зимнего холода, колючего и пробирающего до костей. Лань Чу посильнее закуталась в тёмную, не броскую мантию, поправив капюшон, дабы он закрывал лицо и белоснежную ленту на лбу. Не сказать, что ей было уютно здесь: заклинательница уже успела натерпеться, ловя на себе липкие, маслянистые взгляды жителей мужского пола этой деревушки, которые пронизывали желанием проблеваться или высказать этим озабоченным всё о моральных нормах. Да вот только её целью нахождения в этом неприятном месте, которое даже не принадлежало территориям её клана, за которые она редко выбиралась, был малыш, которого она увидела убегающим от какого-то богатого (лишь для этой деревушки) господина, что сразу бросился в след за убегающим. Этого малыша она искала уже месяц, прочёсывая улочки Гусу, а потом и Юньмэна. Вот только теперь она ходит кругами уже чуть больше сяоши, а мальчишки всё не видно... Даже не успев закончить свою мысль, как громкий собачий лай в одном из тёмных закоулков за спиной почти оглушает Лань Чу, и что-то особое, похожее на её инстинкты в моменты, когда младший из Нефритов совершенно случайно может навредить себе и ей надо вовремя это остановить, потянуло её туда со скоростью вылетевшей из лука стрелы, и это «что-то» было право… На холодной, пронизанной морозом на несколько чжан , земле, покрытой слоем грязного снега, сидел маленький мальчик, в изорванных лохмотьях и весь чумазый, дрожащий от страха, закрывающий лицо руками, тихо всхлипывая, пятясь всё дальше к стене от трёх огромных скалящихся и лающих собак с капающей слюной. Чу на мгновение показалось, что собаки возможно больны бешенством, что могло быть правдой, как и то, что они просто могли быть такими же изголодавшимися, как и большинство людей тут, но когда мир в твоей голове схлопывается, а потом устремляется на напуганного маленького ребёнка – ты уже ни о чëм не думаешь. Девушка одним быстрым и лёгким движением вытащила белоснежную флейту – Лебин , из под мантии, вкладывая в пару лёгких нот духовной энергии. Этого хватит, чтобы животные, поджав хвосты - сбежали, а она торопливо подошла к дрожащему мальчишке, потянувшись к мешочку с целебными мазями за пазухой. Мальчишка с чумазым лицом взглянул на спасительницу со смесью благодарности и страха, который бывает у диких животных, загнанных в ловушку, и этого страха, по-настоящему животного, всё больше появлялось в его огромных глазах, когда девушка, ещё держа в руках свою белоснежную, и явно очень дорогую флейту, подходила к нему. Он снова сжался в клубок, думая, что на него начнут кричать и, скорее всего, ударят, но… — Ты не ранен, малыш? — такой удивительно ласковый, переполненный нежностью голос. Такой, что хочется доверится, позвал мальчишку, и тот, движимый неизвестным порывом, нерешительно поднял голову, сразу же встречаясь с сияющими лилово-голубыми глазами. Он никогда ещё не видел таких красивых глаз, да ещё и таких добрых: без того призрения, которым его одаривали почти все, кого он успел встретить за свой не самый долгий, но явно очень трудный путь. Незнакомка сидела рядом на корточках, а флейта лежала рядом с ней. Мальчику даже на мгновение почудилось, что она специально положила её ближе к нему. А в руках девушки, таких изящных, бледных, как у тех красивых богатых господ...хотя нет! У незнакомки они были краше. Она держала небольшую баночку с чем-то неизвестным. — Я…Не знаю…— огромные, до сковывающей движения боли в груди, знакомые серые глаза, такие же, как пасмурное небо, как тучи во время ливня, сейчас смотрели на Чу с потаённым страхом. На вид ребёнку не больше 4-5 лет, но он уже не хочет доверять людям, и готов сбежать, только дашь ему повод, а Лань Чу уж точно не хотела давать этот самый повод. Этот малыш только-только должен познавать этот мир, но уже спрятался от него под скорлупой страха и недоверия… Это Вэй Ин, сомнений нет. Черты лица так напоминают отцовские, что в груди всё сжимают раскалёнными клешнями от внезапной, новой волны тоски по тому, кого уже не вернуть…. Она клянётся себе, клянётся себе и погибшим супругам Вэй, что защитит этого мальчика, сделав его самым счастливым, чего бы ей этого не стоило! Он не будет нуждаться в чём-то, у него будет всё, что он захочет, даже если это его разбалует… Цансэ-саньжэнь простит ей этот не педагогический поступок. — Вэй Ин, меня зовут Лань Чу, я…я подруга твоих родителей, ты можешь не бояться меня, — Лань Чу потихоньку, стараясь не делать резких движений, будто перед ней не ребёнок, а напуганный зверёк, начала открывать баночку с травянистой мазью, чтобы протянуть её потом мальчику, замечая, как он слегка дёрнулся, собираясь закрыть голову руками. Подумал, что ударят? Ох, сердце Лань Чу не выдерживает такого, ещё чуть-чуть и она расплачется прямо тут. Всё ещё не верит, не доверяет словам. Хотя оно и понятно: сколько людей за этой время его успело напугать, накричать, а то и хуже?… — Это мазь. Она поможет твоим ранам затянуться быстрее. Серые глаза смотрели то на заклинательницу, то на мазь в её руках, и потаённый страх чуть отступил, уступая место заинтересованности, когда Вэй Ин снова, на одно лишь мгновение, пересёкся с чужими, сияющими глазами, смотрящими без привычной злобы, призрения, а с переживанием, и почему-то очень знакомым для него…. — Вэй Ин, тебе не стоит больше ничего бояться, я не причиню тебе боль. Больше никто не причинит, — протянув мальчику мазь, Лань Чу смотрела как он нерешительно забирает небольшой подарок, не спешит сразу использовать, всё ещё не веря, что эта, явно богатая, госпожа дала ему такой…подарок? Можно ли ему назвать это подарком?… Она правда знала его родителей?… В то время, как маленький Ин очень медленно, потихоньку выглядывал из своей скорлупы, сформированной за это небольшое время на холодных улицах, саму Чу выворачивало душой наружу. Настолько ей было плохо от вида Вэй Ина… На улице уже холодная зима. Шершавый и колкий воздух обжигал её щёки. Вот только её греет духовные силы и золотое ядро, а он босиком, в драном, грязном и тонком подобие ханьфу в один слой, ядро его ещё даже не начинает формироваться, а холодный воздух почти режет мягкую и нежную детскую кожу… В детских чертах этого личика Лань Чу снова вылавливает черты Вэй Чанцзэ и некоторые от Цансэ, но от этого его вид делается ещё больнее, и Чу готова вымаливать прощение у погибших друзей за то, что их сын так долго провёл в одиночестве… — Н-Нет, н-не надо, Вы испачкаете её…— Вэй Ин, резко оторвавшийся от своих раздумий и резкому многообразию всевозможных мыслей, пытался ускользнуть из под чужой и очень тёплой мантии, которой его накрыли. Но Лань Чу лишь сильнее начала его укутывать, поднимая на руки и проверяя, находятся ли детские ножки в тепле, и подмечая, что этот ребёнок гораздо легче Лань Чжаня. А ведь у детей всего год разницы… В её руках ребёнок вздрогнул и неосознанно прижался ближе, цепляясь за белые и мягкие на ощупь одеяния, тут же пачкая белоснежную ткань грязными руками — Ой! П-простите! — Не стоит переживать на этот счёт, - успокаивающе, почти невесомо, стараясь не напугать, Лань Чу погладила по спутанным волосам малыша. Её сердце неприятно заныло, когда она вспоминала своих Нефритов: сейчас они наверняка ложатся в тёплые кровати, ожидая колыбельную, не дрожа от страха и холода, выпив перед сном тёплого отвара с ягодами… Серые глаза лишь на мгновение уставились на неё поражённым взглядом, прежде чем робкий и всё ещё напуганный Вэй Ин поспешно его не отвёл, обратно забираясь в скорлупу, но уже смелее и сильнее ухватившись за чужое ханьфу. — Куда мы идём? — тихо уточнил А-Ин, видя, что новая знакомая уносит его к выходу из деревни. Она спешит и даже не обращает внимания на взгляды людей вокруг, которые были устремлены непременно на известные многим клановые одежды Гусу Лань и белоснежную ленту со свисающим с середины лунным камешком-каплей. — Мы отправимся туда, где ты больше не будешь знать этих страшных дней… Вэй Ин лишь хмыкнул, нерешительно прижимаясь головой к груди своей спасительницы. Разве есть такое место? Почему она вообще его забрала и почему он уходит с ней? Что-то знакомое, что-то невероятно тёплое и нежное, пушистое, как облака, плывущие над небосклоном, которыми он часто любил любоваться с мамой, когда родители ещё были живы, а потом, когда выдавалась тихая и спокойная минутка, без беготни от собак, плохих и страшных людей, без попыток найти или даже добыть себе еду, окутывало его и напоминало о чём-то забытом, но такое родном… А ещё от этой госпожи очень вкусно пахло…Чем-то очень успокаивающим до такой степени, что Вэй Ина потянуло в сон. Он так долго не чувствовал себя в безопасности, закрывая глаза, но сейчас, почему-то именно сейчас, его маленькое сердечко хочет верить этой госпоже Лань, что дала ему мазь, которая, видимо, была знакома с его родителями, а ведь он и сам начинал их забывать, которая смотрит с такой добротой, что за секунду Ин уже готов заплакать. Мама тоже так смотрела? Да, его мама точно могла на него так смотреть, вот бы только вспомнить… Глаза уже конкретно слипались, и мальчик широко зевнул, чуть мутноватым взглядом посмотрев на мазь в своих ручках. Это теперь его мазь? Он может её забрать, да? Дольше думать Вэй Ин не смог – провалился в сладкий и такой, оказывается, желанный сон. Лань Чу лишь погладила заснувшего ребёнка по голове, смотря с умилением и благодарностью за то, что напуганный малыш смог ей немного довериться и открыться, продолжая и держаться за неё, и сжимать в руках баночку с мазью. Сейчас перед ней стояла другая цель-добраться до ближайшей гостиницы, желательно приличной, и позаботиться о ранах А-Ина, а также дать ему выспаться на мягкой постели, покормить горячим супом, да и вообще всем, что он захочет, и привести малыша в более опрятный вид перед поездкой в Гусу. Сверкающий Лимин (значение меча - рассветать) выскользнул из ножен, и заклинательница встала на него, окончательно убедившись, что Вэй Ин не проснётся и не испугается неожиданной высоты.