***
Прошло несколько дней с тех пор, как Итэр выбрался из Энканомии. Он не переставал радоваться солнцу, свежему воздуху, запахам вокруг себя, да и, чего греха таить, людям. Живые, а не призрачные тени, они прогоняли осевшую в груди непонятную тоску. Впрочем, не до конца. У Итэра ещё скребло на сердце из-за того, что он оставил там потерявшегося, лишённого всего кроме имени человека. Его подруге было не легче. Паймон то и дело лепетала о том, как же он там, Айгеан? Чуткая и добрая натура феи не могла отстраниться так просто от этой ситуации. Да и сам Итэр тоже не мог просто махнуть рукой и отправиться на исследование мира дальше, оставив всё за спиной. Он искал. Имя Айгеан было незнакомым на Ватацуми, его не припомнила и госпожа Сангономия. Чужим оно оказалось и на других островах: лишь несколько людей отметили, что оно звучит не очень обычно. Грубоватое слово, в духе таких стран, как Натлан или Снежная. Мало что давало, на самом деле. Розовые лепестки сакуры нежно вились в воздухе, танцуя медленный незамысловатый танец, всегда уникальный и гипнотизирующий. Итэр присел под ветками дерева, чтобы выдохнуть и поразмыслить. За эти дни он успел выполнить несколько поручений, добраться до Наруками и столкнуться с абсолютным отсутствием информации. — Паймон устала, — покачала головой девочка. — Кого бы мы ни спрашивали, никто не может подсказать хоть что-то. Прищурившись на солнце, Итэр устремил взгляд на возвышающуюся гору Ёго. Каменный исполин с застывшей сакурой-молнией наверху смотрелся снизу внушительно. А ещё радовал глаз обилием красок после мрачной, тусклой Энканомии. — Насколько далеко в древность нам нужно залезть, чтобы узнать хоть что-то? Какая-то мысль, гениальная, спровоцированная словами подруги, проскользнула мимо. Итэр ухватил её за хвост, как шуструю рыбину, что почти сорвалась с крючка. Залезть в древность… — Точно! — юноша аж на ноги подпрыгнул, заставив Паймон отдёрнуться в сторону и крутануться в воздухе. — О событиях прошлых лет лучше всего знают те, кто живёт дольше! Хлопнув себя кулаком по раскрытой ладони, путешественник увидел, как из полного непонимания Паймон перешла к восторгу. Фея резво повторила его жест и радостно засмеялась: — А ведь Паймон даже не подумала об этом! Ведь в Инадзуме есть как минимум двое, кто может рассказать нам хоть что-нибудь! Верно. Архонт и его фамильяр. — Предлагаю навестить Яэ Мико, — Паймон тыкнула пальчиком в сторону огромной раскидистой сакуры на горе. — Она более вовлечена в дела мира, так что может знать больше. Воодушевлённые нависшим над ними успехом, путешественники поспешили на гору Ёго. Кицунэ не покидала свой пост настоятельницы, хотя связываться с ней в поисках информации и было несколько… опасно. По прошлому опыту Итэр мог сказать, что для кошелька, который лиса успешно разоряла раз за разом. Кто знает, что и сколько Яэ Мико потребует в уплату теперь? А она потребует. Это стало понятно по одной только улыбке, которой их встретила эта лисица. — Путешественник, Паймон, — лукаво заулыбавшись, Яэ Мико игриво тронула пальцами подбородок. — Чем же помочь вам на этот раз? — Почему сразу помочь? — Паймон взмахнула кулаками в возмущении. — Неужели мы не можем прийти сюда просто так?! Кицунэ хихикнула, и под её пронзительным острым взглядом Паймон стушевалась. Даже говорить вслух не нужно, что нет. Никогда ещё они не поднимались в храм просто так. К Яэ Мико их всегда приводило какое-либо дело. Итэр устало вздохнул и опустился на одну из скамеек. От его движения летающие рядом лепестки чуть колыхнулись, закрутились в воздухе и отлетели в сторону. Пустив по ладони лёгкую вспышку молнии, путешественник собрал несколько их пальцами. Пригодятся. — Тут такое дело, — Паймон почему-то замялась. Взглядом поискала помощи у друга, но тот преувеличенно заинтересованно искал ещё лепестки сакуры взглядом. Почему-то спрашивать у Яэ Мико всё-таки было страшно. — Скажи, а тебе знакомо имя Айгеан? Яркие глаза лисицы прищурились. Она потерла указательным пальцем подбородок, задумалась и, судя по движению губ, прокатила имя на языке. Пробовала, вспоминала. Итэр и Паймон смотрели на неё во все глаза с надеждой. А потом женщина охнула. Крупные лисьи уши чуть вздрогнули, а взгляд стал ещё более изучающим и пристальным. И теперь по лёгкой полуулыбке стало непонятно, о чём же она думала в действительности. — Айгеан? А откуда интерес? Снова запинаясь, Паймон замяла руки. Она не была уверена, что стоило говорить прямо и правду. Но вот Итэр — Итэр не хотел врать и скрываться, ему нужна была информация, правдивая и честная. Какой бы она ни была. — При спуске в Энканомию мы наткнулись на странного человека, у которого нет памяти, есть только имя. Айгеан. Он попросил нас поискать хоть что-то о нём. Сказал, очнулся там несколько недель или месяцев назад. Глаза кицунэ расширились в непритворном изумлении, и, кажется, на долю секунды Яэ Мико растерялась. Ей потребовалось мгновение, чтобы вернуть себе насмешливое выражение лица. Но Итэр внимательный, он заметил каждую перемену в её взгляде, каждое изменение в мимике. К счастью, Яэ Мико не стала молчать. Не ушла от ответа. — Дайбхеаган Айгеан, я полагаю. Единственный Айгеан, которого я знала, погиб во время Катаклизма пятьсот лет назад. Не могу представить, как он мог оказаться в Энканомии. Вот оно. Опять Катаклизм и Каэнрия, опять непонятные боги и пятьсот лет. Итэр почти со стоном схватился за голову руками, потер виски под внимательным взглядом Яэ Мико. Обеспокоенная Паймон тронула его за плечо. — Расскажи больше, прошу тебя. Это ведь не может быть просто совпадением. Кицунэ улыбнулась. Маленькие клыки её едва выпирали из-под верхней губы, добавляя Яэ Мико какой-то хищности. — Конечно же, таких совпадений не существует. Что ж… Я помню его ещё до того, как он получил имя Дайбхеаган Айгеан. До того, как оказался предателем и был предан. С чего бы начать? Наверное, с тех времён, что я сама знаю лишь по рассказам. Только давайте сначала озаботимся едой? История будет долгой.Турисаз. Имя, что дано ему
11 ноября 2023 г. в 03:03
Айгеан был лишён памяти, но вовсе не интуиции и зрения. Понимание человеческих эмоций было сложным процессом, но доступным для внимательного мужчины, явно имевшего большой социальный опыт за спиной, работающий сейчас сквозь его беспамятство. Тем более, когда собеседников всего лишь двое, и внимание не растрачивалось зря.
У Итэра все его раздумья были на лице написаны. То, как он хмурил брови, то и дело трогая подбородок, как не сразу откликался на имя и иногда подолгу не перелистывал страницы книг, всё это говорило о крайней погруженности в себя. Над чем ломал голову юноша тоже загадкой не было — над Айгеаном.
Прошло несколько дней с их возвращения из той пещеры в библиотеку. Занятый поиском воспоминаний, Айгеан вернулся к книгам; к тому же это была неплохая зарядка для мозга, неизвестно сколько пробывшего в глубоком сне (умершего, поправлял себя Айген, его мозг был мёртв). А вот Итэр был молчалив, ходил каким-то призраком и иногда злился, что никак не может сосредоточиться на чём-то другом, кроме назойливых мыслей.
Айгеан был лишён памяти. Он не помнил, кто он такой, откуда, какова его цель и почему он долгое время был заперт… и почему он был убит прежде, чем его не похоронили, а именно заперли. Но у него оставались интуиция и зрение, и они говорили ему — Итэр опасался нового знакомого. Не открыто, ибо не ощущал от него угрозы, нет. Он боялся какого-то пласта информации, который был скрыт от них обоих в глубинах памяти. Это было естественно.
— У-у, Паймон так соскучилась по солнцу, — прохныкала фея. Итэр перевел на неё хмурый взгляд и смягчился, тяжело вздохнув. Да, он тоже. По солнцу, ветру и свежему воздуху, без влажности и каменной пыли. Энканомия была… такой мёртвой. — Когда мы уже пойдём наверх?
Путешественник замялся, и Айгеан спрятал понимающую мягкую улыбку. Из коробки леденцов, поставленной на середину стола между ним и юношей, он стянул одну яркую конфету. Отправил себе в рот, смакуя, — кажется, Паймон говорила, что эти на вкус как фрукты закатники? — и вклинился в диалог.
— Отправляйтесь наверх без меня.
Вопросительно вскинув брови, путешественник посмотрел на него. Айгеан пожал плечами. Он понимал. Понимал, что всё это время Итэр оттягивал возвращение наверх, хотя его уже ничего не держало в Энканомии. Он добыл основные данные и ему пора было отчитаться, его там ждали, а он всё тянул.
Потому что выпускать неизвестно кого вместе с собой — страшно.
— Только глупый и слепой не заметит твоих страхов, Итэр, — подперев голову рукой, Айгеан улыбнулся. Мягко. А вот юноша приобрёл смущённый и виноватый вид и отвёл взгляд в сторону. — Всё в порядке. Ты имеешь полное право не доверять мне, потому что я сам себе не доверяю. Возвращайся в мир живых без меня, а я…
Когтистая ладонь обвела пространство за окном. Белая Ночь спрятала призраков, загнала все тени, но не сделала пейзаж Энканомии более тёплым или живым. Наоборот, в этом освещении светлые камни обрушившихся стен ещё сильнее походили на старые, выбеленные кости. Энканомия лишилась даже тех намеков на остатки жизни, которые правили тут с призраками.
Айгеан нахмурился, снова ощутив странное зудящее нечто. Словно чей-то излишне пристальный и внимательный взгляд. Не призрачный — внимание бестелесных ощущалось поверхностно и легко, привычно. Не Итэра или Паймон — такой взгляд ощущался не в первый раз, а смотрели они вдвоём сейчас не на Айгеана.
Неужели внимательный, чуткий Айгеан пропустил что-то или кого-то? Путешественники, казалось, ничего не ощущали. Или у него разыгралось воображение, и из-за присутствия рядом жизни он стал иначе ощущать теней? Дурное ощущение, зудящее. Мужчина тряхнул головой, избавляясь от него.
— Останусь здесь. Продолжу поиски.
Положив ладонь на стол, Итэр постучал пальцами. Ему было неловко, хотя его собеседник спокойно вернулся к чтению очередной книги.
— Я рад, что ты понимаешь, но…
— Как же мы можем просто так оставить тебя тут одного?! — Паймон вскинула маленькие кулачки в негодовании. — Тут холодно! Одиноко! Только призраки и монстры!
Смех у мужчины бархатистый, приятный. Какой-то ласковый даже, так обычно посмеиваются отцы над забавными высказываниями любимых воспитанников. Книжка закрылась с лёгким шелестом, отложенная в сторону; Айгеан не переставал полуулыбаться, смотря на эту чудесную парочку перед собой.
— Всё в порядке, Паймон. К тому же я верю, что вы вернётесь. Может быть, зная моё имя, у вас получится узнать обо мне чуть больше?
Итэр стиснул кулаки, все ещё ощущая ситуацию неправильной. Ему не хотелось бросать кого-то здесь, в Энканомии, но он так же слишком был обеспокоен ситуацией. Да и Айгеан относился с должным пониманием, разве что весело попросил оставить ему еды, ибо она хорошо помогала справляться с тоской.
Путешественник, конечно же, оставил. Многое из того, что было в закромах, отдалось мужчине — фрукты, овощи и готовые блюда. Паймон даже не возмущалась, она слишком была расстроена перспективой оставить Айгеана тут, но не спорила с этим решением. Кажется, странный незнакомец был симпатичен ей.
В конце концов, золотая искорка жизни ушла. Мужчина долго смотрел на неё, удаляющуюся по парящим в воздухе островкам камней. Итэр уносил с собой призрачное ощущение тепла, чувство, что ты жив и бодрствуешь. Сожаления наполнили грудную клетку Айгеана, когда фигура юноши совсем скрылась из виду.
Тут действительно скорбно и одиноко. И ждут только пыльные старые фолианты.
— Я буду ждать тебя, Итэр. Даже если ты придёшь сюда, чтобы убить меня. Снова или окончательно.
Полное отсутствие знаний о том, кем он был, допускало и такой вариант. Что его имя там, во внешнем мире? И сохранилось ли оно ещё у кого-нибудь в головах? Было ли оно вообще известно? Итэр сказал, что знает, у кого спрашивать.
Айгеан верил мальчишке.
Библиотека пропиталась запахом еды, а ещё в ней шуршала жизнь. Вернувшийся сюда мужчина сначала не придал этому значения, а потом застыл как вкопанный, осознав. Только что Итэр и Паймон скрылись от его взгляда, но внутри, среди стеллажей, был кто-то ещё. Другой, чужой. Шуршащий дыханием и страницами.
Неслышно шагнув в сторону звука, мужчина нос к носу столкнулся с человеком. Охнув от неожиданности, тот выронил тяжёлый том и дёрнулся назад. Тёмные очки его чуть съехали по переносице.
Недоумённо разглядывая очередного пришельца, Айгеан поднял книгу и протянул её ему. Синяя свободная ткань одежды, взлохмаченные тёмные волосы и… взгляд. Очень пристальный, острый. Хищный. И запах, этот запах, такой странный и огненный.
— Ох. Не думал, что встречу тут кого-то ещё, — чужак улыбнулся, принимая книгу в руки. — Позвольте представиться. Я Энзё.