Помани меня

— Бл*ть!!!!!!!!! Начать с того, что этим утром Гето проснулся в безбожную рань. Выходной, последний день перед новым годом, спать бы и спать, но только не в этом доме, только не тут, потому что жилплощадь занимал не он один. Жила тут еще одна… красивая, длинношерстная, тискательная, жутко вредная голубоглазая сволочь, разбудившая его, уронив елку. И ладно бы на пол, так нет же, по всем законам везения Сугуру, елка приземлилась прямо на него. Ну, разумеется. С добрым утром. Вы думаете, что получать елкой по морде это больно? Вы просто не знаете, каково это под ней барахтаться и потом ее с себя сталкивать. Разница, как если бы вас укололи иголкой или стали старательно елозить ею по коже. Только тут была не одна иголочка, их было множество. Поборовшись спросонья за жизнь, Гето скинул, наконец, проклятое дерево на пол и остался лежать, уставившись в потолок. По полу покатилась пластиковая елочная игрушка. Затихла. Послышался мягкий прыжок, игрушка покатилась с бешеной скоростью, врезалась в стену, послышались звуки неистовой возни, игрушка летала из стороны в сторону как припадочная. Гето пялился в потолок еще минут пять, затем накрыл голову второй подушкой и улегся к возне спиной, пытаясь уснуть. Сугуру вечно приходилось мириться с тем, что Годжо всегда пользуется моментом и радуется жизни больше него самого. Новый год это праздник для людей? Как бы не так! У его кота была своя личная философия, отражавшаяся во всем его образе жизни. Из вредности или из эгоизма, хотя можно ли говорить об эгоизме, если речь идет о животных? Но делал он все, что хотел, а желания его с желаниями хозяина обычно не совпадали. Вот только Годжо, в отличии от Гето, вредные свои хотелки реализовывал и не было никакого шанса это изменить. Потому что он, к сожалению, не стал таким. Он таким родился. Еще в тот момент, когда женщина, у которой Гето покупал его, с вымученной улыбкой сообщила, что выбирать уже не получится, остался только один: «но зато посмотрите, какой он хорошенький!» Еще в тот момент ему следовало насторожиться и не вестись на очаровательные голубые глазки. Красота суетна, а внешность обманчива. Жизнь всячески старалась Сугуру этому научить. Вот взять, к примеру, Сатору: красивый как ангел, но какая ж сволочь!!! Жизнь орала на ухо, но Гето велся до сих пор. «Кииисонька» — говорил он, пытаясь погладить очаровательно создание, и получал в ответ щедрые укусы: «Пушииирочка» — продолжал он, а Годжо подключал когти. Единственные существа, которым этот кот давал себя погладить без угрозы оставить оппонента без конечностей, были женщины. Женщин Годжо любил, им он позволял даже пузико почесать. Предатель! Когда Сатору пришел к нему вместе с Утахиме, секретаршей успешно переукомплектованной в невесту, Годжо облюбовал место на ее коленях, стоило ей сесть. Утахиме почесала его за ушком, Годжо замурчал. Сатору возмущенно посмотрел на него: — По-моему твоя зараза пристает к моей девушке! Кот кайфовал у нее на коленях и начал уже подозрительно пофыркивать и подрагивать: — Он и правда так похож на тебя! — удивленно сказала Сатору Иори. Сатору закатил глаза, Сугуру закивал девушке: — Иногда я думаю, это он такой вредный, потому что он Годжо, или он Годжо, потому что все Годжо вредные? Сугуру не знал, работают ли законы кармы, ведь, если они работают, то что такого он должен был натворить в прошлой жизни, что ему теперь так достается? Попытаться уничтожить человечество? Зато, по крайней мере, Годжо, если карма и правда работает, переродится червяком или чем похуже в другой раз. Это утешало, но совсем чуть-чуть. Каждое утро начиналось с того, что кот трусил за сонным хозяином в ванную, чтобы напиться воды. Гето открывал кран, доставал из стаканчика погрызенную щетку, уже пофиг, надоело каждый день менять, и чистил зубы, пока Годжо, жмурясь, самозабвенно лакал воду, отряхиваясь, если случалось намочить длинную шерсть. Потом этого паразита надо было покормить. Годжо жрал все и одновременно не жрал ничего. Думаете, это существо хоть раз в жизни ело кашу? Или сухой корм? Или, может, рыбьи потроха? Да ни за что! Ему каждый день подавай отварную куриную грудку. Его трясло от одного вида креветок. Он обожал сладкое, готов был слопать крем вместе с пальцами, на которых этот крем оказался. И вместе с тем Годжо с азартом жрал что угодно, если это «что» было живое и пыталось сбежать. Когда-то у Гето был круглый аквариум с золотой рыбкой. С появлением в доме котенка уровень воды в аквариуме стал постепенно убывать, а вскорости убыла и сама рыбка. Теперь уже взрослый, виновник спал в этом самом аквариуме, пустом и чистом, прижимая к стеклу лапы и пушистый живот. Когда-то Гето на пару дней оставили тарантула. Вечером, вернувшись с работы, он обнаружил, что террариум пуст. Трясясь, Гето облазил всю квартиру в поисках паука, но нашел только кусок отгрызенной черной лапы. Учитывая, что всего остального не нашлось и, зная характер своего питомца, Гето заключил, что весь остальной паук покоится в кошачьем желудке. Глотая на бегу проклятья, Гето схватил Годжо, запихнул в сумку и на такси помчался в ветеринарную клинику. Кот орал всю дорогу как резанный и Гето не мог понять, от боли он орет или из вредности. Врач осмотрел кота, сказал, что укусов нет, а яды внутри паука растворит желудочный сок, так что волноваться не стоит. Гето вздохнул с облегчением, но совсем ненадолго. На радостях забыв спрятать кошачью голову назад в сумку, он вышел в коридор. На породистой морде Годжо застыло ошарашенное выражение. Несколько собак ожидали приема под дверьми кабинета. Это запустило маленький локальный Армагеддон, Апокалипсис и всемирную катастрофу в одном флаконе. Врач, выбежавший на шум и помогавший Сугуру сдержать Годжо, пропыхтел: — А может вам его того? — он мотнул головой. — Чикнуть? У нас кастрация недорого стоит! Гето, тужась, покачал головой. Кастрировать Годжо, лишить его самого дорогого просто не поднималась рука!.. Тем более что, как он догадывался, никакая кастрация не избавит его от того факта, что этот кот пытается поймать птиц всякий раз, как они появляются на экране телевизора. Так что… Все попадавшее в их дом или сбегало, или сжиралось, и ничего живого, кроме кота и хозяина, в квартире не было, и быть не могло. Да и хозяина он пытался слопать иногда. Но это извечная история. Даже тогда, на другой день после поездки в ветклинику, Годжо отомстил Сугуру, спрыгнув со шкафа ему на голову. — Он явно заставляет тебя чувствовать себя живым, — ухмыляясь, прокомментировал Сатору, рассматривая обклеенное пластырями лицо друга. — На твоем месте я бы давно его усыпил. — Да как можно?! — возмутился Сугуру. Несмотря ни на что, кота он любил. Даже отпускал на случки иногда. Сугуру всячески отговаривал просителей, рассказывая о прегрешениях Годжо и расписывая, каких сумасшедших котят он может наплодить. Но это никого не останавливало, уж слишком красивым был этот засранец. Его мягкая длинная белая шёрстка, шикарный хвост, редчайший цвет глаз, ловкие, уверенные движения прирожденного хищника… Ну, а Гето отпускал кота порезвиться из чисто мужской солидарности. Тем более что сбагрить пушистую катастрофу кому-нибудь на пару дней казалось прямо-таки счастьем. Хозяин, правда, все равно был рад его возвращению в свою холостяцкую обитель. В отличие от кота, который явно всякий раз был недоволен. С чего бы это?.. Ловелас, блин. В этом, как мрачно заключал Гето, Годжо тоже его обскакивал. То есть, в умении устроить свою личную жизнь. На прошлое Рождество Сатору прислал ему съедобный подарок курьером. Гето, прежде всего, осмотрительно прочел поздравительную записку и не прогадал. После незатейливых поздравлений следовала приписка: «Химе просила передать, что к этому подарку не присоединяется». Это было подозрительно, Утахиме была разумной девушкой и просто так отнекиваться от подарка в виде обычного пирога не стала бы. Гето так и не решился его попробовать, и, как выяснилось позже, не зря. Пирог был отравлен. На бурное: «Какого хрена?!» — Сатору со вздохом ответил: — Я же ради тебя стараюсь! — он потрепал Гето по плечу. — Сугуру, неужели ты думаешь, что я не помню о твоей влюбленности в своего лечащего врача?! Я просто пытался подарить вам возможность отпраздновать незабываемое Рождество в компании друг друга! Секо бы быстро тебя откачала! — Какое такое незабываемое рождество!!!? Сатору!!! И почему ты до сих пор мой лучший друг?!.. — Лучший и единственный! — подмигнул Годжо. — Ты только представь! У тебя бы вся жизнь перед глазами пронеслась, и на смертном одре ты бы наконец таки ей признался! Который год уже сохнешь! Подумаешь, который год. Всего-то пару лет. Ну, может, три. Ну, четыре. Ну, семь, ладно! — А если бы я и правда умер?!.. — скорбно вопросил Гето. — Не боись! — с улыбкой «все схвачено» ответил «друг». — Яд был не смертельный. А даже если бы ты и умер на руках у Секо, ты бы, по крайней мере, ушел из жизни счастливым. Годжо, что кот, что человек, были непрошибаемыми самоуверенными баранами, бесполезно их в чем-то переубеждать. Это было уже не просто наблюдение Гето, а его базовое знание о жизни, помогавшее экономить силы. И вот опять Сугуру сидит на своей кухне, флегматично поедая праздничный ужин, и наблюдает за тем, как Годжо расправляется со своим новогодним подарком. В этом году за подарок сошли жирные, сочные тараканы, которых Гето выпустил по-тихому, чтобы дать им фору. Тараканы перешли в статус «уже не жилец» сразу, как оказались за порогом их дома, но без форы охота могла стать разочаровывающее короткой. А так, один из тараканов был на самом верху дверцы холодильника. Годжо в головокружительном прыжке сбил его вниз лапой и набросился с остервенением. Давно на его территории не появлялось никого живого, хозяин не в счет. Гето наблюдал за ним и размышлял о том, что ведь эта сволочь совсем его не любит. Кто вообще любит его? На работе ему, наверное, симпатизировали. Девушка, в которую он был влюблен, не показывала никаких ответных чувств. Лучший друг… ну, Сатору, наверное, любил его, только очень по-своему, настолько по своему, что иногда казалось, будто он его ненавидит. Вот мама любила Сугуру. Разве что мама. Годжо с урчанием поедал добычу. И ведь даже спасибо не скажет, зараза такая! — Ты мной пользуешься, — обвинительно сказал Сугуру. И все же, философствовал он, пытаясь уснуть и привыкая к мысли, что на документах теперь надо проставлять новый год, и все же, все не так уж плохо, правда? Годжо стремительно вскочил на его кровать, больно встал на грудь и положил самого жирного дохлого таракана поверх одеяла. Сугуру скривился от отвращения, а ведь этот гад ждет, что его похвалят! Спихнув таракана на пол, он погладил кота: — Ну спасибо тебе за такой подарок, конечно! Можешь сам съесть, я не против. Годжо жмурил голубые глаза от удовольствия и в кой-то веки громко мурчал, явно довольный собой. Гето засыпал с приятной тяжестью на груди. Кот свернулся в клубок, продолжая мурлыкать. — Дохлый таракан в постель, вот такая у тебя любовь, да?.. — прошептал он в темноту. Годжо мирно спал.