Double Min

Клуб Чимину не нравится сразу же. Конечно, они все смешанного типа, но тут даже просто по виду слишком много альф. Они играют мышцами, распыляют отвратительный запах тестостерона и подкатывают. Чимин смотрит на всех максимально пренебрежительно, заказывая воду. — Привет, крошка, — вот опять к нему подсаживается очередной альфа, но в этот раз ещё и беспардонно скользит ладонью по ноге, поднимаясь к бедру. Чимин не знает, чем думал, когда натягивал чулки и самую короткую юбку из имеющихся. Хоть трусики выбрал не стринги, а просто белые шортики. — Скучаешь? — Ну что ты, — Чимин язвительно отвечает, отпивая воды маленькими глоточками. Вся идея кажется глупой. Он сам глупый. Вот чего он добьётся? Вместо того, чтобы нежиться в постели с Юнги и Агустом, он смотрит, как Джису и Дженни отжигают на танцполе, завлекая в свои цепкие коготки несчастных альф. Вот они — шлюхи. Альфа рядом не уходит, и, натянув на лицо милую улыбочку, он добавляет: — Мне очень весело. — Могу сделать вечер ещё веселее, а, — мерзкая ладонь скользит к краю юбки, и Чимину приходится спихнуть навязчивую конечность, чтобы не подпустить пальцы к самому ценному, — конечно-конечно, понимаю. Эй, — альфа свистит бармену, — две текилы. — Я не пью, — Чимин зло отказывается, показывая на воду, — и не скучаю. — Что-то не вижу тут Минов, — альфа тянет уголок губ вверх, — а раз их нет, значит, твоя девочка простаивает без дела. А ты скучаешь. Чимин выплёскивает воду в наглое ебало раньше, чем осознаёт свои действия. Глядя максимально высокомерно на сраного ублюдка перед собой, он грубо говорит: — Остынь, и может быть, кто-то клюнет на такой ущербный подкат. — Сука, — альфа отряхивается от воды, но, к счастью Чимина, не проявляет грубость, а просто весело посмеивается, проводя пальцами по глазам, чтобы убрать воду, — ты только с другими так не выёбывайся, а то тебя скрутят и выебут. А Мины не придут спасти и даже не прикоснутся к тебе больше, раз ты пришёл в этот клуб один. Они шлюх меняют как перчатки, и твоя отслужила сезон. Слова с неприятным гадким чувством горько ложатся на язык. Он действительно не думал, что в этом клубе к нему подкатят… с именами Минов. Чимин отдаёт себе отчёт в том, что он выглядит сексуально — специально старался, но серьёзно? Юнги и Агуст?.. Закипая от раздражения, от мерзкого чувства вранья на кончике языка, Чимин остервенело звонит одному из близнецов. Ему даже неважно, кто возьмёт трубку — важно выговориться. Пока идут гудки, он, схватив сумочку, перебирается в сторону туалета. Там не так остервенело бьют басы и можно нормально наорать на лживых, ебливых, но таких сексуальных, мягких и добрых… — Чимини? Что-то случилось? Тебя забрать? — отвечает Юнги с откровенным волнением в голосе. Чимин невольно прислушивается: не ебут ли они кого-то на фоне. Но слышит только звенящую тишину и маты Агуста. — Заберите свой клич о том, что я свободная для ебли дырка, — Чимин рычит, дёргая дверцу туалета и захлопывая её за собой. В этом клубе и кабинки как раз для ебли удобные: все закрывающиеся, индивидуальные, с широким, чтоб его, удобным подоконником, на который Чимин и опускает свою задницу. — Наигрались и довольные? Отпустили меня в этот клуб, где каждая вторая альфья морда подкатывает ко мне со словами, что я теперь свободен для быстрого и бесплатного траха, и… и… и идите нахуй. — Чимин, что сл- Он сбрасывает. Сбрасывает и кидает оба номера близнецов в чёрный список. После того, как Чимин прокричался, на него нападает неприятное, угнетающее опустошение, а на глаза сами наворачиваются слёзы. Какой он убогий. Сидит в туалете уёбищного клуба и ревёт из-за двух альф, которые ему действительно нравятся. Он вспоминает ласковые поцелуи Юнги, грубые, но осторожные поглаживания Агуста вдоль тела. Чёрт. Преисполненный жалости к себе, он тихо всхлипывает, залезая на подоконник с ногами. В свете электрических ламп его лакированные ботиночки блестят словно в издёвку. Он сразу же вспоминает, как разрушался на шелковистых простынях в лофте Минов. Они тоже блестели из-за света, а под конец — от их смазки… Всё это было ради секса? Чимин чувствует, как капли слёз проскальзывают по пухлым щекам. Всё это так глупо. Он не должен плакать из-за того, что так классно провёл время. Было хорошее, например, свидания. Мины просто давали то, что Чимин хотел. Поцелуи — они словно играли на контрасте в плохого и хорошего копа. Объятья — крепкие, собственнические, но почему тогда они спокойно отпустили его в клуб? Чтобы поставить на место или намекнуть, что всё, время истекло, освободи член следующему? Чимин не знает. И не уверен, что хочет получить на все вопросы нелепые ответы, отмазки. Но ведь Агуст защитил его. После течки, потому что в нём сильные инстинкты. Но ведь Юнги заботился: готовил есть, наносил мазь, откладывал секс, пока Чимин не восстановится полностью. Чтобы потом разбудить и выебать вместе с братом. Но ведь… Чимин устало откидывается назад, прижимаясь спиной к холодной стене. Он некрасиво шмыгает носом, стирая влажные дорожки слёз с глаз. Что ему думать? Теперь каждый шаг Минов кажется двусмысленным, перевёрнутым, со скрытым умыслом, который не хочется признавать. Ведь если Чимин просто допустит мысль, что… что это правда. Его просто использовали и выбросили, как ненужную вещь. Он грустно всхлипывает. Чимин с самого начала подозревал нечто такое. Сопротивлялся после того концерта. Не планировал соглашаться на свидания. Рисковал. Постоянно. Собой, своими чувствами, эмоциями. Девственностью. Он невольно стискивает бёдра, стараясь не вспоминать, насколько это хорошо — то, как они сливаются в едином танце тел, звуков, запахов. Сердце с болью сжимается, не желая признавать такой финал. — Чимин, — в дверь остервенело стучат, и сквозь гул музыки он узнаёт встревоженный голос Юнги, — Чимин, чёрт, ты тут? Агуст, проверь ту дверь, может? Чимин прижимает ладошки к груди. Они приехали? Действительно приехали? Чтобы… зачем? Он неуверенно опускает одну ногу с подоконника, не решаясь двинуться в сторону Минов. Но двигается. Шаг за шагом, с осторожностью прислушиваясь, что творится по ту сторону двери. Кажется, Мины суетливо пытаются уговорить официанта открыть дверь. Когда звучит: «…или я выломаю её нахрен, и мне глубоко поебать, какой это нанесёт ущерб клубу, ты, кусок подневольного дерьма», — Чимин робко поворачивает замок, выглядывая. — Не надо выламывать ничего, — он звучит едва ли громче музыки, но близнецы тут же поворачивают головы в его сторону синхронно, с явным облегчением вздыхая. — Чимин, — Агуст находится ближе, чем Юнги, поэтому первым кидается к нему, вскидывая ладонь, чтобы огладить щёку, — чёрт, ты плакал. Кто тебя обидел? — Вы, — может, это и низко — говорить так прямо и открыто, с нотками обвинения, но, честно говоря, Чимин чувствует себя вымотавшимся. Настолько, что просто прижимается к Агусту, обнимая за талию. Тепло. Уютно. Комфортно. Как это может быть обманом? Он пищит, когда Агуст подхватывает его на руки и двигается на выход, но Чимин недовольно ворчит: — Нет. Никуда не уйду, пока вы не объяснитесь. Пусти. Пусти, Агуст. Он даже дёргается в попытке спрыгнуть, но это оказывается ненужным, потому что Мины резко разворачиваются и возвращаются в многострадальный туалет. Чимин как раз замечает, что мог оставить тут сумочку. — Что случилось? — Агуст спрашивает только после того, как усаживает Чимина на всё тот же подоконник и делает шаг назад. Юнги в этот момент заходит к ним, защёлкивая дверь на замок, и просто внимательно смотрит. Только сейчас Чимин замечает, что они в домашнем. Простые хлопковые штаны, тёмные, местами потрёпанные толстовки, взъерошенные волосы. Они не выглядят пафосно, как если бы ехали именно в клуб, но выглядят так, словно со всех ног сорвались к Чимину. Ему всё сложнее не верить собственным оправданиям, когда он видит таких Минов. Своих Минов. — Думаю, что кто-то ему сказал нечто… провокационное, — Юнги старается говорить дипломатично, делая голос мягким и неконфликтным, — всё же это самый близкий к универу клуб и тут тусуются многие омеги. Особенно те, которые побывали с нами в одной постели. — О, — Агуст заметно тушуется, выглядя, как провинившийся щенок, — об этом… я не думал. — Чимини, то, что ты мне прокричал в трубку, — это неправда, мы ничего… мы никогда такого не делаем, — Юнги подходит ближе. Каждый его шаг осторожный и мягкий, словно он общается с диким зверьком. Чимин себя таким чувствовал какое-то время назад, но сейчас он просто… хочет какого-то доказательства. Что он их, а они его. — И уж точно мы не… ты нам нравишься. Мы хотим быть вместе. Детка, почему ты засомневался? Юнги останавливается сбоку от Чимина. Достаточно близко, чтобы скользнуть рукой на шею, прямо под линию волос, и мягко почесать загривок. Агуст, увидев, что он не отталкивает ласку, повторяет жест. Привычный успокаивающий запах мандаринов заполняет пространство, успокаивая. Будоража. — Есть список, — Чимин вздыхает устало и обречённо, — омег, которых вы трахали, и тех, кто… записывается в очередь на секс к вам. И я застопорил этот список. Кое-кто сказал мне, что, м-м-м, я всего лишь очередная цифра, и предложил проверить: написать, что я хочу в клуб. — Чимин… — Я ждал, что вы, не знаю, скажете не идти сюда? Не идти без вас? Что лучше провести время вместе? — Чимин пожимает плечами, невольно ластясь, когда Агуст прикасается поцелуем к виску. — А вы просто… отпустили меня. Не сказав ничего о том, что тут ко мне могут подкатывать альфы со словами, что я теперь доступная для секса омега, потому что вы меня уже попробовали на вкус. — Блядство, — Агуст недовольно рычит, разрываясь между тем, чтобы прямо сейчас пойти и найти того, кто обидел Чимина, и тем, чтобы остаться тут до конца. Он неплохо изучил его повадки, поэтому легко считывает язык тела. — Чимин, мы просто хотели показать, что не ограничиваем тебя. Что ты… не обязан отчитываться. — Да, — Юнги осторожно опускает вторую ладонь на голую коленку, и это ощущается в десятки раз приятней, чем когда его лапал тот незнакомый альфа, — мы не подумали, с чем ты можешь столкнуться в этом клубе. Как нам… чего ты хочешь? Только теперь сразу и до конца, чтобы никто ничего не додумывал и не пытался прочитать скрытые намёки. Чимин действительно задумывается. Не сказать, что он хочет домой, всё же клуб — это не самая плохая идея, но и оставаться странно? В груди клубится желание доказать всем этим альфам, омегам, Дженни и Джису отдельно, что Мины — это его пара. Поджав губы, он честно борется с этим эгоистичным порывом. И проигрывает, тихо отвечая: — Хочу, чтобы мы остались в клубе, чтобы вы танцевали со мной, чтобы никого не подпускали, чтобы… все видели, кому я принадлежу, — он гулко сглатывает, пугаясь собственной откровенности, и, набравшись смелости, заканчивает, — чтобы все видели, что вы принадлежите мне. Договорив, он замирает, боясь шелохнуться. Он чувствует, что сейчас что-то решится. Словно от ответа, решения Минов будет понятно и их отношение к Чимину. Стыдятся ли, что они встречаются втроём, не хотят афишировать, или наоборот — открыто и честно заявят всем и каждому в этом клубе об их статусе. Чимин невольно смотрит на чужую одежду, уже смиряясь с тем, что в таком виде Мины точно не будут проводить с ним время. Слишком… небрежно. Вот. — Хорошо, — но Юнги говорит за них с братом, соглашаясь, — можем и так, но если что, у нас в машине есть сменная одежда. Она не такая… обычная. — Всегда возим про запас, мало ли, кофе выльют, штаны порвутся… — Агуст неловко посмеивается в попытке разрядить обстановку, и Чимина совсем отпускает. Всхлипнув, он притягивает к себе обоих Минов, обнимая за шеи. Он не ждёт, что они начнут целовать, вылизывать шею, скользить ладонями по ножкам, проскальзывая под короткую юбку. Но они делают это. Юнги уверенно накрывает всю промежность ладонью, принимаясь подушечками пальцев ласкать моментально намокшую киску. Лицом он вжимается в сгиб шеи, шумно втягивая запах и порыкивая, когда чует какой-то чужой, прилипший случайно, потому что он был в общественном месте. Агуст же скользит под чулок, принимаясь сминать мягкую кожу ноги, и накрывает рот в нетерпеливом поцелуе. Жарко. Все тупые, грустные мысли уходят на второй план, особенно когда Мины меняются и теперь Юнги голодно толкается в рот языком, массируя киску, надавливая на мокрую дырочку, вминая ткань внутрь, но не проскальзывая туда пальцами. Чимин ловит себя на том, что хочет наплевать на клуб, на танцы, на всё и уехать в лофт. — Вот так лучше, — Агуст довольно урчит, опускаясь между ног. Он припадает лицом рядом с ладонью Юнги, оттягивая край перемычки, и несколько раз влажно лижет, но не продолжает, несмотря на протестующий хнык Чимина. — Ты, когда возбуждён, намного слаще пахнешь, детка. Пусть все знают, как мы тут развлекались, да? От этого уверенного и властного, действительно собственнического тона и жеста Чимина пробивают мурашки. Если капелька сомнения ещё и оставалась в его затуманенном раздражением и горем сознании, то теперь нет: она растворилась. Он протяжно стонет, пытаясь ухватиться за волосы Агуста и притянуть обратно к потёкшей киске, но его грубо шлёпают по рукам. — Ты хотел танцевать? — Юнги говорит строго и серьёзно, скрещивая руки на груди. — Значит, идём танцевать. Твоя сумка? — Моя, моя, — схватив сумку с подоконника, Чимин позволяет поднять себя на руки и донести до машины. В ярких вспышках клуба их особо никто не видит, ещё и учитывая, что Чимин прячет красную мордашку на груди Юнги. Навязчиво хочется… произвести фурор. Он даже подрагивает от предвкушения, легко переключаясь на жажду отомстить. Показать, кто тут главный, кто смог выиграть один из лучших призов универа. Судя по длинному списку, Чимин лишил удовольствия многих. Переступая с ноги на ногу, он ждёт, когда Мины переоденутся. Вместо спортивок чёрные джинсы с прорезями, подпоясанные стильным ремнём с блестящей бляшкой; худи заменяются на похожие, довольно простые, но не менее горячие тёмные рубашки. Они выглядят горячо. Чимин облизывается, замечая, как в вырезе мелькают оставленные им засосы. Не отказывая себе в потребности, он рывком притягивает сначала Юнги, а потом и Агуста, чтобы заметно укусить прямо рядом с ключицами. Так-то. Его альфы. — Ты не меньший собственник, чем мы, крошка, — Агуст прижимается со спины и проводит ладонями от бёдер до груди, а потом вниз, — давай покажем всем, что мы трое заняты, да? От сказанного в сердце расцветает отвратительно эгоистичное желание потакать этой слабости. Чимин просто метит территорию. Позволяет пометить себя Минам. Это естественная потребность пар. А то, что территория большая… ну что же. Под стать их запросам. Они легко возвращаются в клуб, заказывают выпивку — Чимин отдаёт право выбирать альфам, тесно прижимаясь к ним. Их ладони уверенно лежат на талии, время от времени спускаясь к бёдрам, к ногам. Агусту особенно нравится лезть под юбку. Он не протестует, даже наоборот: шире раздвигает ноги, прогибается в пояснице, показывает себя во всей красе, дурея от понимания, что его властно обхаживают желанные альфы. — Хочешь танцевать, куколка? — Агуст отпивает, судя по запаху, виски. Он шепчет Чимину на ушко, по-хозяйски покусывая кромку и кидая предупреждающий взгляд в толпу. Тут действительно много студентов, и нет-нет, но один говорит второму, тот третьему, и вот уже много кто оглядывается на них, стоящих у бара. Тщеславие приятным жаром скользит под кожей. — С обоими, — Чимин решает, что гулять надо по полной. Он не отказался бы потрахаться при всех, если нужно вот настолько буквально доказывать крепость их союза. Фантазия горячо обласкивает нежное тело, провоцируя… на нечто близкое. Они ведь могут вернуться в туалет, верно? Чимин никогда не был тихим. Он цепко хватает их за вырезы рубашек, утягивая за собой в самый центр, где альфы ловко облепляют его с двух сторон. Музыка достаточно динамичная: хороший резкий бит, который подходит для быстрого секса, а жар тел приятно подстёгивает возбуждение. В этот раз со спины прижимается Юнги, уверенно толкаясь в пухлую попку, потираясь между ягодиц стояком. Агуст же… бесцеремонно залезает под блузу, укладывая ладони на поясницу. И втягивает в поцелуй. Развязный. Влажный. Откровенный. Музыка должна задавать ритм, должна направлять, провоцировать подскакивать, подпрыгивать. Танцевать. Но Чимину кажется, что они занимаются сексом в одежде, совершенно не стесняясь никого вокруг. Юнги прикусывает шею, оттягивая кожу, как кобели фиксируют суку при случке. Агуст скользит ладонями к груди, принимаясь её массировать. Сам же Чимин беспомощно извивается между ними, делая телом волну. — Такой нетерпеливый, — Юнги прижимается ртом к уху с жарким шёпотом. Его ладони в это время проникают спереди под юбку, снова накрывая киску и принимаясь массировать нежные губки. — Тебе просто хотелось показать всем, что ты тут главный, да? Утереть нос этим одноразовым шлюхам? — Д-да… — Чимин откровенно стонет, не перебивая громкость музыки. Он откидывает голову на плечо Юнги, давая возможность Агусту покрывать беззащитную область поцелуями с укусами. Как много внимания они уже привлекли? — Мои не только в постели, а везде. Юнги довольно урчит, растирая подушечками пальцев набухающий клитор. Чимин мокнет невероятно быстро, возбуждаясь от ситуации, от того, что это Мины. И, когда Агуст задирает юбку, чтобы сжать полные ягодицы, он чувствует себя близким к тому, чтобы постыдно кончить. Просто от осознания, что они творят прилюдно. Чужие взгляды с разными эмоциями скользят по их трио. Воздух наполняется запахом зависти, раздражения, возбуждения — кто-то явно заводится от их откровенных игрищ. Кожа покрывается мурашками от злобы в глазах каждой омеги и похоти у альф. Чимин на короткое мгновение думает, что если бы Мины его просто использовали, то они бы дали возможность любому вставить член в его мокрую киску. Пустить по кругу. А сами отошли бы в сторону, но Агуст нетерпеливо говорит: — Хочу тебя. Хочу сейчас. В машине, дома, где угодно. Не могу выносить то, как все вокруг любуются твоей отзывчивостью. — В туалет, — Чимин выдыхает последнее желание, чтобы закрыть гештальт этого дня, клуба. Утереть нос двум сучкам, которые прямо сейчас с ненавистью пялятся на них, стоя у стены. — И делайте всё, что посчитаете нужным. — Это опасное разрешение, детка, — Юнги тем не менее подсаживает Чимина на бёдра Агуста и тянет их в сторону комнаты, где сегодня всё началось, — потому что нас очень сложно остановить. Знаешь об этом? — Тогда… — Чимин охает, когда Агуст впивается пальцами в мягкую плоть попки. — Тогда не останавливайтесь. Возможно, это действительно не до конца обдуманное разрешение. Возможно, Чимин переоценивает свои силы. Возможно, он недооценивает нетерпеливость ревнивых альф. Потому что когда они толкают дверь первой попавшейся кабинки туалета, то Агуст, усадив его на подоконник, без промедления просто вбивается в готовую киску, едва отодвинув перемычку трусиков. — Ах! Чимин дрожит всем телом, попискивая на каждый глубокий толчок. Он цепляется за широкие плечи, впиваясь в них ноготками, и громко вскрикивает. Его ебут резко и неожиданно, до невозможности просто потребительски используя влажную хлюпающую киску, проникая до сочных, громких шлепков. Чимину нравится. Если до этого любой их секс так или иначе сопровождался нежностью, даже во время течки: как бы бесконечно его ни брали, сколько бы ни кусали, ни оставляли синяки буквально на каждом сантиметре голой кожи… Чимин ощущал осторожность. Сейчас же Агуст, рыча, помечая шею, сминая большими ладонями бёдра, просто и беззастенчиво трахает. Он продавливает кожу, обозначая места для новых синяков, пока Чимин запрокидывает голову назад, открывая больше доступа к шее, ключицам, к пахучей железе, как никогда мечтая, чтобы на ней сомкнулись клыки. Слабо приоткрыв заслезившиеся глаза, он натыкается на тяжёлый, выжидательный взгляд Юнги. Второй Мин просто стоит. Облокотившись о раковину, сложив руки на груди, он внимательно смотрит на то, как Агуст по-животному трахает, вбиваясь в шумно хлюпающую киску. Юнги тоже хочет. У него стоит ничуть не меньше, но он покорно ждёт, выдавая своё дикое желание только подавляющим до дрожи в кончиках пальцев запахом. Чимин слабеет, стоит ему представить, что только он кончит, как место между его ног сразу сменится вторым близнецом. Сколько они могут его так трахать? Натягивать на член, вбиваться, грубо сжимать, кусать. Агуст, насытившись шеей, переключается на распахнутый ротик, толкаясь в него языком с той же ненасытностью, что и член дерёт его киску. Чимин крепче сжимает пальчиками плечи, стискивает ногами поясницу, понимая, что от настолько интенсивного трения он вот-вот, совсем скоро, ещё немного и… — Нет, — Агуст отстраняется, делая шаг назад, выскальзывая из истекающей смазкой дырки, и дрожит от напряжения, сжимая ладони в кулаки — контролирует себя из последних сил. Пока Чимин с хныканьем хочет кончить. — Ты не кончишь так просто, малышка, сначала мы вдоволь оттрахаем тебя на этом месте, чтобы ты кричал, перекрикивая музыку в зале, наполним твою нуждающуюся пизду спермой, а потом… — Потом закинем на плечо и унесём, — грубым, низким голосом, заканчивает Юнги, — ты думаешь, что нам может быть нужен кто-то ещё, верно? Усомнился из-за пары лживых слов — в этой ситуации мы просто обязаны доказать обратное. Показать твоей ненасытной дырочке, кто больше всего на свете её желает. — Ты не кончишь, пока мы не позволим тебе, — Агуст под ошеломлённый взгляд Чимина тянется к молнии на брюках Юнги, расстёгивая её, ремень и приспуская джинсы. Его же ладонь оглаживает багровый, с привычным уже пирсингом на головке ствол, щедро делясь смазкой из киски Чимина. — Мы будем трахать тебя, детка, раз за разом доказывая, что ты единственный. Надеюсь, это станет достаточно весомым аргументом. — Снимай трусики для нас, они только помешают, — Юнги скользит ладонью по ноге, добираясь до края белья, наклоняясь ближе к лицу дрожащего Чимина и выдыхая: — Сам. Вздрогнув, Чимин безмолвно подчиняется. Он и не думал, что подобная ситуация может его настолько заводить, но, неловко стягивая трусы, даже зная, что Мины не с одного ракурса видели его промежность, хочется сомкнуть ножки. Только для того, чтобы почувствовать, как их грубо разведут в стороны и вернут на место член. — Подожди, — Агуст стягивает с себя рубашку, складывает её в несколько раз и стелет под голую попку Чимина, — нам же не надо, чтобы ты застудился, верно? А теперь покажи свою киску. Покажи, какая она красная, истекающая, требующая в себя члены. Чимин, следуя своему желанию, наоборот сдвигает бёдра и смотрит с вызовом, дерзко мотнув головой. За что получает в ответ понимающие ухмылки. Юнги действует не менее быстро, чем брат, раздвигая ноги и несколько раз проскальзывая головкой по клитору, прежде чем толкнуться в жаркое нутро. Возбуждение, плещущееся под кожей, накаляет каждый нерв, делая глубокие проникновения невероятно чувствительными. — Сладкая непослушная крошка, которая не хочет раздвигать для нас ножки, но хочет, чтобы её грубо трахали, — Агуст не затыкается, увлечённо впиваясь взглядом в место, где Юнги с Чимином соединяются. Он с вожделением следит за тем, как член брата исчезает между пухленькими губками, лениво поглаживая свой. — Нежная и чувствительная, прогибающаяся для нас, плачущая для нас, скулящая. Для нас. Ты так много стал значить, Чимин, что просто невероятно, как ты мог подумать о том, что мы тебя отпустим. Юнги порыкивает на слова Агуста, соглашаясь со сказанным. Чимину же сложно концентрироваться на смысле слов — он фиксирует только их звучание. Грубое, низкое, животное. С нотками акцента другого региона; нет сил даже вспоминать какого. Чимин наслаждается тем, как в нём опять волнами скользит жар, вбивается член, горит, зудит от интенсивности проникновения промежность. Толстый и длинный, он наполняет так идеально глубоко, что Чимин не может молчать. Он вскрикивает, громко, несдержанно, совсем чуть-чуть наигранно только для того, чтобы было громче гудящей за дверью туалета музыки. Чимина возбуждает одна мысль о том, что они ебутся в клубе, что кто-то может подойти, дёрнуть ручку двери и, не сумев открыть, наклониться ухом к щели, чтобы подслушать. Может, кому-то плохо? Чимин стонет. Ему чертовски хорошо. Судорожно сжимаясь пульсирующей дыркой на члене, стискивая широкие плечи, скуля, он понимает, что есть… шанс. Маленький, почти неуловимый шанс всё же кончить, когда оргазм приближается во второй раз. Тело звенит от напряжения, он сам напрягает все мышцы, скрещивает лодыжки на пояснице Юнги, чтобы, конечно же, не отпустить от себя альфу, и часто-часто дышит, старательно подпуская ощущение финала как можно ближе. — Ну что ты, маленькая омега, — Юнги насмешливо посмеивается рядом с ухом, замедляя толчки. Его бёдра начинают двигаться вальяжно, лениво, пока, вбившись по основание, совсем не замирают. — Думаешь, что сможешь обмануть нас? Сможешь попытаться кончить раньше, чем мы наполним твою дырочку спермой? Наивная и глупенькая омежка. — Альфа… — Чимин хнычет, ёрзая на месте, пытаясь самостоятельно двинуть тазом, чтобы поелозить на члене, но Юнги властно удерживает его на подоконнике. — Альфа, прошу… — Нет, — Юнги рыкает, совершенно не замечая хватки ног Чимина, отстраняясь. Сомкнуть бёдра обратно ему не дают две крепкие ладони от каждого из Минов. — Ну что ты, маленький, мы доведём тебя до такого бессвязного состояния, что ты не сможешь сопротивляться, а из твоего рта будет вылетать только слабый скулёж. Мы научим тебя ненасытности и тому, что отложенный оргазм — это приятно. — Я з-знаю… — Чимин не раз практиковал его самостоятельно, да и всё, если на то пошло, началось именно с этого же ощущения в клубе. Как иронично. — Но я… мне… ах! Чимин вскрикивает, когда на красненькую киску опускается тяжёлая ладонь Агуста. Его ещё никогда не шлёпали… там. Это неожиданно приятно отзывается в теле: оно пульсирует, губы пересыхают, бёдра дрожат, а изо рта вырывается слабый требовательный стон. Он кончит. Если ладонь опустится на киску ещё раз, если пальцы заденут клитор, он изольётся прямо на чёрную рубашку Агуста. — Тц-тц, — Юнги замечает реакцию Чимина. Он, вероятно, для них открытая книга: они могут считать любой отклик покорного тела, заставить чувствовать всё на свете. Кроме оргазма. — Тебе понравилось, да? Чувствовать не только в себе член, но и на своей киске ладонь? И язык, и пальцы внутри. Ты такой ненасытный, жадный до секса котёнок, что я действительно не понимаю, как ты так долго был девственником. — Ждал подх-ходящего альфу, — Чимин нетерпеливо сжимается пустующей дыркой вокруг воздуха, ожидая, когда Мины решат продолжить, — и получил вас. — Тогда ожидание стоило того, — Юнги довольно кивает, делая шаг в сторону, чтобы освободить место для Агуста. Он набрасывается на Чимина с прежней безудержностью, словно сил хватает только на это, но стоит оказаться внутри киски… Он вбивается грубо, его толчки намного сильнее и мощнее, чем у Юнги, а рот, не отвлекаясь на трёп, накрывает доступные голые участки тела. Агусту явно мало, поэтому он дёргает блузу, отрывая несколько пуговок, и припадает к колыхающимся небольшим грудкам, начиная покусывать сосок. Так много. Чимину очень много, но он ловит себя на том, что подстраивается под ритм братьев. Под то, как они плавно доводят его до пика, вынуждают гореть, скулить и содрогаться. Наслаждаются его беспомощными просьбами, мольбами дать кончить, а после, когда зуд немного уляжется, меняются, вбиваясь с не меньшей амплитудой. Юнги нравится сминать его бёдра, подтягивать их ближе и каждый раз ненавязчиво проезжаться головкой по клитору. Агуст ебёт яростно, распыляясь на страстные, низкие звуки рычания, обласкивая грудь, посасывая соски и бесконечно болтая, когда ждёт своей очереди. — Строптивая сладкая малышка, — Чимин замечает, что они оба избегают полюбившегося слова «шлюшка», — так хорошо раздвигаешь для нас ножки, даёшь использовать себя в этом туалете. Кричишь и скулишь, давая понять другим альфам, что место занято. Что никто, кроме нас, не насладится твоей вагиной. Мины делают невероятно сильный акцент на том, что он их, словно оглаживая словами потревоженное сердце Чимина. Наступает очередь Агуста. Он не торопится толкаться обратно во влажную киску: гладит ножки, вынуждая трепетать, щипает внутреннюю сторону, оставляя маленькие красноватые метки на коже. Шлёпает по клитору. А потом резко дёргает Чимина на себя, чтобы поставить раком. Он едва успевает упереться руками в подоконник, прежде чем Агуст толкается в подставленную киску. — Тебе так нравится грубость, — Юнги довольно присвистывает, любуясь, как Чимин весь дрожит не в силах стоять ровно. Агуст его буквально удерживает на весу, плотно обхватив чуть ниже талии, и натягивает на член. — Ты истекаешь, стоит только беспардонно коснуться тебя, сжать чуть сильнее, надавить, залезть под юбочку. Ты кричишь, когда тебя ебут сзади, спереди, сбоку, когда насаживаешься сам. Ты такой жадный до секса, Пак Чимин. Просто невыносимо. Агуст убирает одну руку, чтобы властно надавить на изгиб поясницы, подхватить под край юбки и приподнять вверх. Он смыкает на ней пальцы, выбирая этот вариант: удерживает Чимина для своего двигающегося в киске члена, пока второй ладонью шлёпает по ягодице. В этой позе, такой властной и подавляющей, Чимин чувствует, как его животик поджимается. Он всего лишь маленькая вещь в умелых руках двух альф. Чёрт подери. — Лёгкий сладкий малыш, которому нравится, чтобы его использовали, — Юнги подходит ближе, подцепляет двумя пальцами мордашку. Он наклоняется для мягкого поцелуя, от которого перехватывает дыхание. — Прелестный, Чимини. Чимин стонет, пока тяжёлые яйца Агуста шлёпают по нежным пухленьким губкам с влажным, шумным звуком. Он уже давно на пределе, но, кажется, сейчас и альфа тоже близок к своему оргазму. Его движения становятся неряшливыми, развязными, хотя проникновение не теряет глубины и жесткости. Чимин начинает совершенно невнятно, неразумно поскуливать, чувствуя наплыв очередной волны приближающегося оргазма, но… Теперь ему нельзя кончать. — Блять, я сейчас кончу в тебя, детка, наполню семенем прям тут, в туалете грёбаного клуба, и наш запах ещё долго не смогут выветрить, да? — Агуст рычит, перехватывая обратно за талию, грубо сжимая ладонями. Он вбивается, порывисто натягивая до громких, развязных шлепков, пока не замирает, изливаясь. Чимин дрожит всем телом, скребя пальцами по подоконнику, но упрямо удерживает себя на краю, не позволяя следовать за Агустом. В него ещё не излился Юнги. — Какая послушная у нас крошка, — Юнги поощрительно треплет его по волосам, — не кончаешь, даже когда есть такой удобный шанс, да? — Надо… чтобы… ах… оба… всё в меня, в меня, оба, ах… — Чимин теряется в пространстве, потому что его как куклу передают с члена на член. Он только и успевает что ощутить, как по ногам стекает вязкая смазка, прежде чем в его киску толкаются с новой силой. Чимин чувствует себя слабым. Он не понимает, откуда столько сил у Минов, восхищается их выносливостью, но сам уже испытывает не просто потребность завершить этот бесконечный раунд, а самую настоящую жажду. Юнги подкидывает его вверх, с влажным хлопком опуская на член и подаваясь бёдрами вверх, чтобы толчки были особенно мощные и глубокие. И так всё время. Толчок за толчком. Вбиваясь глубоко и мощно, Юнги плавно подводит их обоих к одновременному оргазму. Постанывая, Чимин, несмотря на жар и присутствие Юнги, нуждается в чём-то ещё. Он хнычет, сжимаясь на члене, перебирает ножками за спиной Юнги и наконец-то выдыхает. Успокаивается. Сзади прижимается Агуст, и он наслаждается тем, как чужие ладони властно скользят по бокам. Пока Юнги размашисто толкается, продолжая вбиваться бёдрами с невероятно приятной силой, Чимин откидывает голову на плечо Агуста. Он отпускает себя, расслабляется, позволяет содрогнуться телу сильной волной, а киске — кончить на этом члене. Всё скопившееся напряжение, все нереализованные оргазмы, удержанные в теле ощущения — всё это выплёскивается. Они опасной волной, напоминая шторм, сокрушаются на несчастного Чимина. Ему кажется, что он не выдержит. Сладкий, длинный, такой протяжный, переходящий в крик стон, срывается с распахнутого рта, пока он изгибается между Минами. Альфы сладко зажимают его между собой, поддерживая, не отпуская. То, что Чимин чувствует, соединяется с наполненностью от спермы Юнги и укусом Агуста в шею. Опасно близко рядом с местом для метки. Чимин содрогается. Сжимается вокруг ствола. Импульсивно стискивает плечи Юнги. И шумно втягивает густой запах мандарина и грейпфрута. Альфы рядом. Альфы тут. Альфы доказали, что им нужен только он — единственная интересующая их омега. Чимин довольно скулит. — Вот так, крошка, — Мины почти в унисон утешают его, мягко удерживая на краю пропасти, — такая славная омега. Наша омега. Наша деточка. Наша малышка. Булочка любимая… Юнги и Агуст воркуют, крепко обхватывая его под бёдра и за талию большими крепкими ладонями. Они утешающе урчат, выцеловывая шею и плечи. Без укусов — только мягкие касания губ и скользящие, вылизывающие его языки. Чимину это помогает спокойно выдохнуть, восстановить дыхание и слабо разомкнуть глаза. Когда он успел зажмуриться? — До… д-домой, — язык едва шевелится, когда Чимин хнычет, выдавливая из себя просьбу. Он надеется, что альфы сохранили в себе достаточно сил и всё остальное сделают сами. Потому что он хочет только одного — спать.

──────── • ✤ • ────────

Оказывается, у Агуста есть фейк-аккаунт какой-то девушки, которая состоит в группе обсуждения небезызвестных кобелей Минов. И сейчас Чимин даже не иронизирует, потому что чат так и называется: «кобели мины». Дженни: «нет ну что за шлюха» Дженни: «мало того что позвал минов» Дженни: «так еще и ебали ПРЯМ В ТУАЛЕТЕ» Лайм: «бесишься что не тебя» Ёру: «я вот точно бешусь» Ёру: «типа реально» Ёру: «они ко мне подкатывали, но потом, прям, сука при мне, увидели мимо прошвындяющегося пака» Ёру: «и чисто их две наглые рожи моментально прилипли к его заднице» Мина: «да там жопа явно филлеры» Мина: «это нереально накачать такой персик» Дженни: «говорю же шлюха» — Наслаждаешься? — Агуст пристраивается сбоку, заглядывая в свой же телефон. Он совершенно спокойно отдал его Чимину на, так сказать, нужды любопытства. — Меня поражает то, что они постоянно находят поводы обсуждать нас с Юнги, не отходя от темы. — Им не нравится моя задница, — Чимин прикусывает кончик большого пальца, кидая лукавый взгляд на Агуста, — говорят, что пластика, и обсуждают, сколько денег я потратил. — Хорошо, что мы оба знаем, что она настоящая, — Агуст игриво нападает на Чимина, поваливая того на постель, и впивается довольно властным поцелуем. Юнги ушёл на поиски пропитания, оставив их наедине, и пока что они целомудренно не переходят черту, но не потому что Чимин не хочет. У него есть просьба. Но сейчас, когда Агуст пристраивается между разведённых ног, ловко закидывая их себе на бёдра, просьба по чуть-чуть уходит на второй план. После возвращения из клуба они не говорили, да и, нежась в постели, игнорировали вообще, что проблема была. Чимина в целом устраивает такой порядок дел, но было кое-что вчера… что не даёт ему спокойно отдаваться настырному Агусту. Пальцы альфы уже умело проскальзывают под хлопок пижамных шорт, принимаясь сладко оглаживать промежность. До дрожи, до рвущегося наружу стона, и Чимин как никогда ждёт, что их застукает Юнги и остановит, но второй Мин не возвращается. И Агуст разнеживает Чимина дальше, неторопливо толкаясь во влажную дырку, явно примеряясь, как присунуть член. — Стоять, — Чимин нехотя отрывается от сладкого поцелуя, отползая назад так, чтобы чужие пальцы выскользнули из промежности. Он ловит недоумённый, немного растерянный взгляд альфы и прыскает. — У меня просто есть… небольшое желание или даже сначала вопрос, прежде чем мы перейдём к сексу. — Нам стоит опасаться? — Агуст небрежно вытирает пальцы о простыни и усаживается на прежнее место. У него явно привстал, но надо отдать альфе должное: он не продолжает приставать или настаивать. Чимин по чуть-чуть тренируется в том, чтобы указывать Агусту, это пригодится для его небольшого плана, который они обсуждали с Юнги. — Нет-нет, это… — Чимин смущённо хихикает, наклоняя голову вбок. — Связано с сексом. Но вы нужны мне оба, так что! Не лезь. Чимин подползает под бок Агуста, закидывая на него ножку и оттопыривая свою сладкую попку. И почему они не верят, что такую можно накачать? Конечно, у Чимина это ещё и генетика, спасибо родителям, но надо просто поменьше кушать булочек. Он вновь открывает чат, желая погрузиться в чужие сплетни, старательно делая вид, что не замечает, как Агуст возвращает пальцы в киску. Это похоже на игру. Кто первым сдастся. Чимин пропустит сладкий стон, или же Агуст перестанет сдерживаться и просто выебёт его, вжав в постель. — Я же не мешаю? — Агуст плавно вставляет сразу два пальца, неторопливо двигая ими внутри. Это приятно будоражит, неистово возбуждая, но Чимин не подаёт виду, невинно отвечая: — Я всегда готов погреть твои пальцы, милый. И пытается вникнуть в переписку, которую упрямо ведёт Дженни. Она пишет что-то о наглых, самоуверенных и девственных омегах, которых надо поставить на место, а Чимин фиксируется на пальцах внутри. Какие они длинные, пусть и не больше члена, и умелые, хотя и не гибче языка. Агуст невозмутимо трахает киску, опуская подушечку большого пальца на клитор. Явное повышение уровня. Чимин влажно облизывает губы, пытаясь не стиснуть бёдра, не заскулить, не задрожать, никак не выдать, что ему чертовски нравится, когда его так ласкают. Он обильно истекает, пачкая одежду Агуста, и настойчиво вчитывается в чат. От пустых угроз они переходят к обсуждению плана действия, а альфа проникает третьим пальцем. — Что пишут? — Агуст вскользь кидает взгляд на экранчик, но читать вверх ногами крайне неудобно. Чимин понимает. А ещё понимает, что провокация продолжается, особенно когда три пальца начинают делать внутри волну. Единственное, что выдаёт его волнение от происходящего, — это дёрнувшаяся ножка, которая врезается в вполне откровенный стояк. — Хотят зажать меня в каком-нибудь углу универа, — Чимину невыносимо сложно говорить, не заикаясь, но он старательно держит себя в руках, — и вытрясти из меня какую-то правду. Мол, как так получилось. Мнения разделились. Мнх. Одни считают, что надо отстать, мол, зачем мешать отношениям, тем более, что вы тут последний год. Другие — что за оставшиеся два месяца надо вытрясти из вас секс. Агуст настойчиво ускоряется. Его пальцы трахают ритмично и резко, пока большой вполне умело стимулирует клитор. Если так продолжится, то Чимин сам попросит себя выебать, но вот теперь, после долгих минут пыток, его спасает звон прибывшего лифта. Звук не останавливает Агуста, но замедляет. Он толкается как можно глубже, так, что у Чимина перед глазами темнеет от наслаждения, и замирает. — Веселитесь? — Юнги после того, как сбрасывает вещи на кухне, заглядывает в спальню, где и застаёт развратную картинку. — Может, сначала позавтракаем? — Зачем, если у нас вот тут уже есть готовая еда? — Агуст вытаскивает пальцы из киски, демонстративно облизывая их. У Юнги от такого опасно темнеет в глазах и — Чимин не видит, но готов поклясться, что так и есть — дёргается член. — Как раз разогрел к твоему приходу. — Я, — Чимин прокашливается, обращая на себя внимание. Он блокирует телефон, откидывая его куда-то в сторону, и, собравшись с мыслями, довольно смело продолжает: — Я хочу посмотреть, как вы дрочите друг другу. Братья переглядываются, но мысль, похоже, не вызывает у них отторжения. Чимина же не отпускает идея с тех пор, как он увидел ладонь Агуста на члене Юнги. Огромная, с большими костяшками, с парочкой колец, она так властно и слитно обласкала ствол, что… Он хочет просто увидеть это ещё раз. Желательно до конца. Как близнецы дрочат друг другу, пока он будет сидеть перед ними и скулить, не в силах ощутить внутри себя такую сладость. — Я только ополоснусь, — Юнги кивает в сторону душа, — думаю, это можно и до завтрака сделать. Только… — Да? — Чимин подаётся вперёд, опираясь ладошкой о бедро Агуста. Он знал, что будут какие-то условия, но не мог даже представить, что Мины попросят. — Ты не будешь касаться себя, — Юнги проказливо ухмыляется, когда Агуст кивает, подтверждая условия брата, — если сможешь кончить только от вида, как мы дрочим, получишь подарок. — Подарок? — Чимин даже не думает о варианте, где он не сможет кончить. У него началась течка из-за их поцелуя, а тут два больших и толстых члена с пирсингом. Главное не кончить слишком быстро. — Что за подарок? — На то он и подарок, детка, — Агуст ведёт ладонью по спинке, почёсывая в районе копчика, — будет сюрпризом. Вдруг ты не кончишь, а? Расстроишься, что не получишь в своё распоряжение одну игрушку. Чимин хочет игрушку. Он в целом особо не получал подарки, да и никогда не задумывался о том, что Мины… могут дарить нечто дорогое? Лофт, как подтверждение их состоятельности, всегда казался чем-то очевидным. Они же Мины. Два горячих близнеца-альфы, которые просто не созданы для бедности. Нетерпеливо ёрзая на месте, он ждёт, когда вернётся Юнги. Минуты кажутся часами, и Агуст посмеивается с его взвинченности, но больше не пристаёт. Только поглаживает по ноге, проскальзывая на внутреннюю сторону бедра и обратно. Когда Юнги выходит, он уже на взводе. Киска пульсирует, покалывая от напряжения и нуждаясь в наполнении. Сладкая дрожь проходится вдоль позвоночника, когда альфы устраиваются на постели, стягивая штаны. — Садись сюда, — Агуст готовит подушку, — можешь зажать между ножек, крошка. Ты явно не будешь тихим. — Сложно быть с вами тихим, — Чимин устраивается на месте, ёрзая и пыхтя, пока Мины готовятся. Они чуть растрёпывают волосы, чтобы быть словно отражениями друг друга, а потом подползают так, чтобы можно было легко обхватить члены. — Чёрт. Горячо. Чимин не знает, почему его так заводит, когда они начинают ласкать друг друга. Совсем не так, как это делал он сам. Нет нежности, нет какой-то… трепетности к другому органу. Агуст дрочит так же, как и трахает: резко, быстро, проезжаясь смазанным кулаком от основания до головки. Он надавливает на пирсинг, отчего у Чимина начинает пульсировать между ног сильнее. Ему кажется, что это должно быть больно, но… Юнги только шумно выдыхает, повторяя жест брата. — Что тебе нравится в этом, детка? — Агуст явно не умеет молчать. Он чуть переставляет ноги, невольно вскидывая бёдра, чтобы толкнуться в кулак Юнги. Жарко. То, как венистый член исчезает в хватке чужой руки. Чимин у самого основания не может даже сомкнуть пальцы, а у них же… Легко и просто. Пальцы даже немного наезжают друг на друга. — Из-за того, что мы братья? Или любишь грубую животную дрочку? Картинка того, как братья начинают ещё и драться за доминирование, делает Чимина слабым. Он плотнее зажимает подушку между ног, начиная плавно тереться о неё мокрой насквозь киской. Они бы… целовались? Душили? Возились на постели, толкая то одного, то другого на простыни, вжимая, но не останавливая мастурбацию? Чимин стонет, раздразнённый этой фантазией. — О чём ты подумал? — Как вы боретесь, — Чимин сдаёт себя сразу, скуля, когда Агуст реально рычит и одним рывком валит Юнги на спину, сжимая его ствол у основания, — блять, блять, я… Альфы! Чимин должен бы звучать возмущённо, но он стонет, хнычет, скулит. И интенсивно трётся о подушку, пропитывая её смазкой. Мины покорно исполняют его порочное желание, борясь за власть. Агуст в какой-то момент оказывается на лопатках, а Юнги седлает его, обхватывает два ствола, принимаясь грубо надрачивать им. Они совсем не нежные. Чистая, необузданная энергия альф, которая заводит Чимина невероятно. Они его. Принадлежат оба ему. Трахают, ублажают, целуют и ласкают. И всегда не причиняя боли. Чёрт подери. Когда Чимин видит, как Агуст, взбрыкнув, спихивает с себя Юнги, переворачивает его на живот и пытается нагнуть, а в ответ получает совершенно не лёгкий толчок в плечо… Он не может остановить схлынувшую в киску волну оргазма. Он весь дрожит до тёмных точек перед глазами, превращаясь в слух — рыки, влажные скользящие звуки дрочки, клацанье зубов. Они как дикие звери, которые дерутся за право обладать им. Чимин, вздрогнув под конец, оседает на постели, тяжело дыша. Между ног не просто горит — пылает, и он никак не может восстановиться. Мины пользуются его беспомощностью, нависая с двух сторон и покрывая спермой раскрасневшееся личико. Густые капли попадают на щёки, нос, слепляют реснички и затекают в рот. Он просительно тянется, чтобы получить на язык обе головки. — Сладкая куколка, действительно кончила от вида, как мы шутливо боремся, — Агуст посмеивается. Они с Юнги по очереди толкаются Чимину в рот, сцеживая остатки спермы. — Горячая штучка, которая совсем не против грязных игр. — Да, — Чимин сыто облизывается, посасывая головки по очереди, пока не очищает стволы от спермы до конца, — и, кажется, я сыт. — Кажется, нужен нормальный завтрак, а не только белок, — Юнги наигранно ворчит, поднимаясь с постели. Агуст же хватает Чимина на ручки и уносит в ванную комнату, чтобы отмыть от семени. Уже в дверях, когда они почти расходятся, ему в спину прилетает неловкий вопрос: — Чимин, у нас же всё хорошо? Агуст напрягается всем телом, хмуро и с нотками осуждения поглядывая на Юнги. Вероятно, только они вдвоём не хотят обсуждать случившееся, но привыкший во всём разбираться Юнги так не может. Он поджимает губы, играя с братом в гляделки, но Чимин прерывает их, говоря: — Всё отлично. Если бы… если бы совсем не было конфликтов, то знаете, это словно… Как в сказке, — Чимин вздыхает, укладывая подбородок на плечо Агуста, чтобы лучше видеть Юнги, — мне нравится жить с вами в сказке, но лучше в реальности. Пережив вчерашний день, проспав ночь и получив приятный бонус утром, Чимин действительно верит в то, о чём говорит. И судя по тому, как разглаживаются морщинки на лбу Юнги, тот вполне охотно принимает такой ответ.