грейпфруты и виски

этот мафиозо из поезда. пав не может не думать о нём почему-то. не то, чтобы он был самым притягательным мужчиной которого он видел в своей жизни, даже не близко, но-о... в нём есть что-то. на ценителя. и как же удачно пав натыкается на него в пустующем баре с забавным названием. пав делает вид, что ему наплевать; он рассматривает ассортимент, полки, проводит пальцами по барной стойке с задумчивым видом, но медленно приближается к стулу, на котором сидит мафиозо со своим стаканом... кажется, виски? впрочем, какая к сульфуру разница. — да чё ты, блять, хочешь? — спрашивает мафиозо, когда наконец это замечает. пав вздрагивает от неожиданности и почти рефлекторно делает шаг назад. он откашливается, реабилитируясь от позора, горделиво поднимает голову, дабы смотреть на мужчину сверху вниз. подходит ближе, не отрывая левой руки от барной стойки и перенося вес на одну ногу. — ничего особенного... просто подумал, что было бы интересно познакомиться с таким статным ватиканским синьором. — ни разу в жизни тебя не видел и не говорил, откуда я родом. — я знаю, как выглядят ватиканцы. пав облизывается. мужчина смотрит на него со смесью отвращения и недоумения. — павел, — он протягивает руку, и стоит так несколько крайне неловких секунд, пока мафиозо делает медленный глоток из бокала. — калигура, — отвечают ему на рукопожатие, но пав стискивает чужую ладонь, осматривает её и склоняет голову в сторону. — хрена ли ты делаешь? пав не отвечает, лишь делает очередной шаг к мафиозо и забирает у него стакан, опрокидывая остатки напитка в себя. горько настолько, что он морщится, и калигура снисходительно усмехается. пав заскакивает на стойку, используя стул как опору, и закидывает ногу на ногу промеж бёдер калигуры. — как думаешь, тут есть грейпфрутовое пиво? — я думал, бремениты не пьют пиво с фруктовым соком, — шутливо тянет калигура. — не говорил, откуда я родом, — парирует павел, поправляя фуражку. делает это так, чтобы золотой орёл блеснул в приглушённом освещении. так забавно. каждый, кто замечает этого орла, спешит назвать его бременитом. пав не удивлён. ещё бы — какой иностранец пойдёт в бременскую армию?.. но ему весело понимать, что никто из них не подозревает о небольшой загвоздке и интереснейшей истории об этом орле, людях под его знаменем и маленьком паше. весело и больно. он устал от ассоциаций с этим орлом. ему всегда больше нравились вороны. павел откидывается назад, балансируя в поисках чего-нибудь для себя за барной стойкой, и издаёт радостное "ага!", доставая оттуда бутылку. он ударяет её крышкой о край стойки, отчего крышка отлетает, и торжествующе усмехается. допрактиковался! — за твоё здоровье, калигура, — пожимает плечами пав перед тем, как запрокинуть голову и влить в себя полбутылки разом. не так быстро, павлуша, а то вместо веселья здесь, с калигурой, придётся экстренно искать уборную. — ну-ну. теперь пояснишь, зачем тебе такое "интересное" знакомство, м? пав растягивает губы в хитрой улыбке. он покручивает бутылку в руках, опускает взгляд к носкам своих сапог... или на то, что находится за ними. уточнять вслух он не будет, и пускай калигура трактует это как хочет — на вид он мужчина образованный и понятливый, не ошибётся. пав снова облизывает губы.— прелестные у тебя сапоги, — отмечает калигура после многозначительной паузы. о, он такой сообразительный. — часть формы или любительское? — и то, и то, — пав чуть склоняется к мужчине. — у тебя тоже костюм ничего такой. хотя мне очень любопытно, что под пиджаком. воротник не похож на рубашку. не постесняешься показать? он делает ещё пару глотков, после чего отставляет бутылку подальше и тянется к серебристым пуговицам на пиджаке мафиозо. тот и не думает сопротивляться, лишь наблюдает за тем, как далеко позволит солдату зайти его смелость. рассматривает его лицо; практически мальчишеское, неясно — от действительной юности ли или из-за выражения его лица. пускай даже подростки на фронте превращаются в пустые оболочки с потухшими глазами. как прекрасно, что калигуре о подобном волноваться не нужно. ему точно есть восемнадцать, так что никаких проблем возникнуть не должно. а даже если и нет — его ли это вина? пав сам полез. солдат распахивает пиджак мафиозо и чуть спускает его с чужих плеч. калигура содействует, после чего откладывает его на соседний стул. — какой забавный предмет одежды, — протягивает пав задумчиво. — вот только я всё ещё не до конца понимаю, что это. можешь сн- — давай-ка ты не будешь наглеть, — протестует мафиозо. — ой, да не жадничай! — мы в богемии и сейчас осень. я дорожу своим здоровьем, молодой человек. — а ты, получается, пожилой? — смеётся пав, но всё-таки повинуется. он стаскивает один из сапогов, и по ступне пробегает лёгкий холодок. всё-таки, массивная обувь имеет свои минусы. сапог падает на пол и сгибается пополам, и павел позволяет себе коснуться чужого бедра кончиками пальцев ноги. — а это тоже наглость? — спрашивает павел, склонив голову вбок и неторопливо, легко поглаживая мужчину, всё выше и выше по бедру. — до тех пор, пока ты не собираешься меня пинать, меня всё устраивает. — ну вот и замечательно! — пав улыбается, оглаживая ширинку мужчины и глядя ему в глаза. держать зрительный контакт немного неудобно, но почему бы и нет? интересно, какие лица мафиозо способен выдавать. хочется посмотреть на каждое. — а у тебя есть типаж? в людях, имею в виду. девчули привлекают или только молоднявые парни? — спрашивает солдат, болтая обутой ногой в воздухе. он касается себя одной рукой, проводит по внутренней стороне бедра и издаёт протяжный “хм-м”. калигура закатывает глаза в раздражении. — можешь считать, что ты наоборот исключение, — отвечает он, — тебе хоть удобно так сидеть? пав пожимает плечами. с такой позиции очень удобно дразниться, но он был бы только рад усесться на мужчину прямо сейчас, прижаться к нему, заставить его вставить солдату по самое не балуй. пав стаскивает и второй сапог, упирается в калигуру обеими ступнями. — может, оседлаю тебя немного позже. когда будет, на что садиться, если это не наглость, — решает он. — а пока что, может расскажешь что-нибудь? например, что бы ты со мной сделал, если бы прижал меня к стенке в какой-нибудь подворотне, как заставил бы встать перед тобой на колени, как заставил бы давиться тобой до слёз и… — умолкни, аллл-мера ради! пав хихикает, прикрыв рот ладонью. — что я вообще должен тебе рассказывать? — фыркает мужчина, проводя вверх по ноге пава. — могу анекдот. — удиви меня, сладость. калигура приподнимает бровь и чуть морщится от подобного обращения. он гадает, почему ещё не прошиб солдату лоб за такое поведение. — “ — откройте дверь парадной, пожалуйста, за мной гонятся! —начинает мужчина. пав заинтересованно моргает несколько раз. — молодой человек, это ватикан, мы не говорим: "парадная", мы говорим: "хоть бы меня не избили!” — это было ужасно. и не смешно. мне подобное дед в детстве рассказывал, вот тогда было забавно. — ты сам попросил. пав мычит. не то, чтобы мафиозо был не прав, просто он ожидал чего-то получше. — а как насчёт такого: знаешь, как называется ленивый динозавр? — спрашивает он у мужчины, расстёгивая ещё пару пуговиц на рубашке и открывая прекрасный вид на свои ключицы. — вялоцираптор. калигура выпускает сдержанный смешок и закусывает губу. пав невольно это дублирует. он замечает, как ткань чужих штанов волшебным образом слегка натягивается. чудно. — а зачем курица перешла дорогу? — продолжает лейтенант. — зачем? — чтобы добраться до другой её стороны и прийти к привлекательному мужчине. тук-тук! — кто там? — хмыкает мафиозо, уже зная ответ наверняка. — курица! подскажите, не здесь ли живёт лейтенант павел юдин? — пав произносит это таким тоном, что видно, как он горд собой за эту шутку. возникает небольшая, крайне неловкая пауза. — я тебя после такого трахать не соби- — да ну тебя! всего лишь шутка! более того, я уверен, курица считает, что и ты достаточно сочный, — отмахивается пав. он слышит, как калигура бормочет что-то себе под нос. — только не говори мне, что ты обиделся. — ага, конечно. пав собирается было слегка толкнуть мужчину, но его ловят за лодыжки, заставляя чуть пошатнуться на стойке и машинально сжать ноги. — кажется, я говорил, что тебе не стоит пинаться, м, павел? — говорит калигура тихо и вкрадчиво. — плевать с какой силой. это твоё первое и последнее предупреждение, верно? будь хорошим мальчиком. у пава перехватывает дыхание. он пытается что-то из себя выдавить, но выдаёт лишь жалкую пародию на “так точно, сэр!”, после чего отворачивается и прикрывает рот ладонью. живот отчего-то так скручивает. калигура даже не сказал ничего особенного… наверное, поэтому он и мафиозо. так повлиять на кого-то одним лишь тоном своего голоса… павел готов отдаться ему прямо сейчас. — ох, подожди-ка, — протягивает пав, снова глядя на калигуру. — мне кажется, я даже знаю, чем будет исполнено моё наказание! он надавливает на промежность калигуры посильнее. — похоже, либо в меня выстрелят, либо засунут ствол мне в задницу, — предполагает лейтенант. он прикусывает палец. — это было бы так печально. мне нужно постараться, чтобы не сделать ничего неправильно, не так ли? он замечает, как мафиозо сглатывает, и трётся о него лишь усерднее. — мне бы очень не хотелось вернуться домой с ранением, полученным уже после войны. о, это была бы такая ирония. пережил столько всего, и поранился… таким глупым образом. скажи же, куда ты будешь стрелять? я хочу заранее подготовиться к оплакиванию этой части своего тела. — я клянусь аллл-мером, я выстрелю тебе в зад. пав широко улыбается. его подманивают к себе пальцем, и солдат послушно спрыгивает со стойки лишь для того, чтобы забраться на чужие колени. — звучит так заманчиво. уверен, мне понравится. калигура берёт его за подбородок. осматривает его, вынуждает склонить голову и проводит пальцем по нижней губе. пав начинает невольно ёрзать, совсем чуть-чуть. — что, я такой красивый, что ты даже захотел меня поцеловать? — мечтать не вредно, солдат, — калигура хмыкает. — но тебе лучше сделать что-нибудь с… пистолетом. павел склоняется чуть ближе к чужому лицу и проводит по скуле калигуры носом, одновременно с этим пытаясь расстегнуть пуговицу его брюк. сделать это не глядя оказывается сложнее, чем он думал. — расскажи-ка мне, кто оставил на тебе это, — калигура проводит пальцами по отметинам на шее пава. — иначе меня выест любопытство. — уже ревнуешь меня к сослуживцам? — если тебе так хочется в это верить. хочу перекрыть их старания. павел замирает и сглатывает. он… не ожидал такого ответа. — о. о, аллл-мер всевышний. — что такое? теперь застеснялся? — фыркает мафиозо, вынуждая пава приподнять голову и касаясь его шеи губами. прямо поверх метки. пав не дышит. его прикусывают, пока что не сильно, просто ради того, чтобы подразнить. чёрт возьми. пав поднимает голову выше, даёт мужчине больше места, отводит ворот рубашки чуть дальше, мол, и сюда тоже опустись. калигура кусает его прямо под кадыком, сильнее, заставляя выпустить из себя тихий стон. — какой же ты нежный цветок, — мужчина снисходительно закатывает глаза. — эй, я не виноват в том, что готов обкончаться от любого твоего касания. а вот ты — очень даже! — ну-ну. работай руками. пав ойкает, вспомнив про так и не расстёгнутую пуговицу. он разбирается с ней так спешно как только может, ведёт вниз бегунок молнии и укладывает ладонь на калигуру, всего на пару секунд, чтобы прочувствовать. он принимается ощупывать, поглаживать его, пока не забираясь под ткань, но делая достаточно, чтобы не вызвать возмущений. ещё один укус вынуждает его пискнуть, и он даже не замечает, как калигура расстёгивает оставшиеся пуговицы его рубашки. мафиозо стаскивает и ремень пава, безразлично кидая его на пол, и разводит белую ткань в стороны, чтобы продолжить ласки, но вместо этого издаёт тихое “э-э”. — и кто тебя так? — вопрошает мужчина, явно говоря о бандаже. пав моргает в непонимании. он опускает взгляд на свою грудь и произносит долгое “а-а-а-а”. — да никто, на самом деле. снимать будешь? калигура приподнимает бровь, но стаскивает ещё один слой ткани с тела павла, после чего ему открывается замечательный вид на аккуратную, женскую грудь. он смотрит на неё несколько секунд, пытаясь сообразить, на что смотрит. — у меня возникли некоторые вопросы, — калигура поднимает взгляд в глаза пава. тот лишь пожимает плечами, будто это что-то само собой разумеющееся. — объяснишься? — не понимаю, что тебя не устраивает. если ты в школе биологию учил, то должен знать, что иногда матушка-природа чудесным образом ошибается и даёт парням не совсем тот набор органов. а что? ты сам говорил, что с девушками в постели тебе больше нравится. не вижу причин возмущаться. калигура издаёт тихое “хм”. — имеет смысл. ситуация принимает всё более неловкий оборот. пав возмущённо фыркает. — ты собираешься что-нибудь делать или мы так и будем вдуплять друг другу в глаза? — спрашивает он, поднимая руку к своей груди и оглаживая её. вторая всё также остаётся на калигуре, но не двигается. а с чего бы? у них здесь бартер: раз мафиозо ничего не делает, то он тоже не будет. — хочешь, чтобы я тебя за них покусал? — шутливо спрашивает калигура. — или быть с тобой понежнее? — понежнее, будь так добр. калигура прислоняется к ключицам пава, прикусывает их, опускается ниже и оставляет яркую отметину между его грудей. пав тихо поскуливает. он перекладывает ладонь на чужую макушку, перетягивает калигуру слегка вбок. — немного не туда целишься, дорогуша, — шепчет он, зарываясь глубоко в волосы калигуры. они так забавно уложены. пав не оставляет мужчину без внимания, осторожно запускает пальцы под резинку его белья и оттягивает её дразняще, так, чтобы ткань давала стимуляцию. калигура обрывисто выдыхает, проводит языком по соску пава и втягивает его в рот, вынуждая солдата снова проскулить, стиснуть седеющие волосы в пальцах, едва заметно свести бёдра. пав пытается расстегнуть пуговицу своих штанов, пока калигура укладывает ладонь на вторую его грудь, сжимая, к счастью, недостаточно сильно, чтобы причинить значительную боль. нетерпение нарастает. он приспускает бельё мафиозо, ощупывает его и прикусывает губу, чувствует, как калигура выдыхает прямо в его грудь. он притягивает солдата теснее к себе, оглаживает его ягодицу. — хочу тебя, — проговаривает пав абсолютно очевидную вещь. калигура снова кусает его за шею. — ты будто съесть меня пытаешься, эй. — а может и пытаюсь, — шепчет мужчина ему на ухо, так томно и тихо. паву кажется, что он с ума сойдёт. он хнычет, утыкается носом калигуре в висок и так хочет, чтобы его разложили прямо на столике. они тут довольно низкие и выглядят достаточно мягкими, чтобы на них было комфортно лежать. аллл-мер милосердный. калигура вновь берёт его за подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза, и пав слушается, кусая губы. он пытается стиснуть ноги, чувствуя, как промеж них становится влажно. он не удивлён совершенно; учитывая, сколько времени до этого он потратил на мысли о том, каким может быть мафиозо по характеру, на мысли о том, как бы он с ним обращался (не столь уж большое, справедливости ради, но достаточное для лёгкого возбуждения)... — разводи обратно, — усмехается калигура, сжимая между пальцев сосок пава и убирая ладонь на его бедро после этого, вынуждая сдвинуть его чуть в сторону. пав невнятно пыхтит и простанывает с закрытым ртом. он просто не может ослушаться, когда с ним говорят таким тоном. он разводит ноги, ради удобства и безопасности от падения прижимаясь ещё теснее к калигуре, так, что их промежности почти соприкасаются. хочет было запустить пальцы себе в штаны, но удерживается, решив, что пока не стоит. решив попробовать дотерпеть до момента, когда калигура сам это сделает. поэтому снова обхватывает его член ладонью, проводит по нему мучительно медленно, не сводя глаз с лица мужчины. — у вас, солдат, такие широкие штаны, — подмечает калигура. — их можно использовать вместо мешков. — не преувеличивай. пав склоняется чуть ближе к чужому лицу и прикусывает губу калигуры, игриво улыбаясь, чуть сильнее сжимая его в ладони. — если хочешь засосаться, можешь сказать это словами через рот, дорогуша, — подмечает калигура, на что пав улыбается только шире. — поцелуй меня, — просит солдат. — что-то забыл. — поцелуй меня, пожалуйста, — он закатывает глаза в возмущении. — или лучше сказать “о господин, позвольте мне испытать счастье от прикосновения ваших губ к своим и вашей руки к моей промежности”? калигура смеётся в голос, но просьбу выполняет, без промедления проникая в рот павла языком и прижимая его голову ближе к себе. пав прикрывает глаза, позволяет делать в своём рту всё, что угодно, и пищит от неожиданности, когда вторая рука калигуры пропадает с бедра и расстёгивает его ширинку. мафиозо касается его через ткань трусов, и пав понимает, насколько же всё-таки мокрый сейчас. он чувствует себя пристыженно за это, такой странный, такой приятный стыд, будто его поймал за дрочкой тот, кому он хотел бы показаться в таком виде. низ живота скручивает от предвкушения. калигура же будто намеренно не трогает там, где было бы лучше всего. будто специально избегает. он неторопливо отстраняется от губ пава, облизывает их напоследок и спрашивает: — а ты кондомами-то пользуешься? пав промаргивается перед тем, как протянуть долгое “э-э-э”. — ну, да? мне моё здоровье тоже важно, знаешь ли, — он пожимает плечами. — но если ты хочешь знать, есть ли они у меня с собой, то разумеется, блять, есть. посмотри на меня, я без них из казармы не выхожу. достанешь их сам для меня? в левом кармане, сзади. — а ты уже сейчас собрался на меня напрыгивать? — слушай, ты сам спросил! калигура даёт солдату несильную пощёчину, скорее шутя, но видя, как лицо пава переменилось на ещё более игривое, решил больше так не шутить. — я был бы очень рад, если бы ты сделал так с моей задницей, — пав подмигивает, массируя указательным пальцем головку члена калигуры. мафиозо выпускает из себя сдавленное мычание, и пав прикусывает губу от гордости. — о, ну зачем же ты себя сдерживаешь? я хочу послушать. калигура возмущённо приподнимает бровь и запускает пальцы под бельё пава, без предупреждения, и надавливает на его клитор, который ему не составило труда отыскать. пав жмурится и сдержанно пищит, рефлекторно сжимая калигуру в своей ладони, заставляя зажмуриться и его. — я твою мать в кино водил, — воет павел, приходя в себя после неожиданности и принимая попытки потереться о калигуру самостоятельно. он тихо выстанывает, кусает губу, и забывается на несколько секунд, думая только о себе и о грубых пальцах на себе. хорошо. — не засыпать, — приказывает калигура, приподнимая голову пава за волосы и глядя ему в глаза. пав тратит пару секунд, чтобы сообразить, что от него хотят, и улыбается, видя яркий румянец на смуглой коже. как же хочется. — да как уж тут заснёшь, — с наигранной жалостью вздыхает пав. — да и не хочу пока, с таким сокровищем в руках. калигура смеётся, проскальзывая пальцами вниз, отчего пав возмущённо фырчит. — если будешь выделываться, я засуну эти пальцы тебе в рот. пав приглашающе облизывается. — а может и не засуну. пав хмурится. — заебал дразниться уже, — хнычет он. калигура просто не знает, каким образом он может причинить паву дискомфорт, каким образом может ему пригрозить. кажется, что солдат согласится на всё, что только можно представить, и более того, получит от этого удовольствие. даже если не делать с ним ничего. он такой странный. но эта безотказность так и манит воспользоваться. человек павел, конечно, эксцентричный. — позаботься о себе сам, — предлагает калигура, убирая руки от солдата. возникает желание посмотреть, понаблюдать за повадками пава, изучить, как он себя ведёт в отношении себя же, и потом лишить его этого всего, связать руки за спиной или что-то в этом роде. ему даже не нужно будет искать верёвку. — если бы я хотел позаботиться о себе сам, я бы сейчас не сидел на тебе. я бы заперся в кабинке туалета в поезде и отдрачивал бы до тряски в ногах. хочешь, чтобы я так сделал? — хочу посмотреть, как искажается твоё лицо, когда ты трогаешь себя. пав сглатывает. сука, он знает куда давить. неужели пава настолько видно насквозь? он стыдливо закрывает лицо обеими ладонями и бормочет себе под нос. опускает одну вниз, мочит пальцы в собственной смазке и садится поудобнее, хватается за плечо калигуры для безопасности. он поглаживает свой клитор медленно, по кругу, чувствует, как дыхание сбивается. старается смотреть в одну точку, но не на себя, ищет какое-нибудь место на калигуре. — я хочу вылизать твою шею и искусать её так, чтобы на ней не осталось живого места, — бормочет пав. — хочу послушать, как ты стонешь. хочу запомнить это на всю жизнь. господь блядь бог, знаешь, я уже успел помечтать о том, как ты будешь звучать. как будешь рычать мне на ухо, пока находишься внутри, ох-х… я… пав двигает пальцами вглубь, но не проникает в себя, лишь дразнится, раздвигает пальцами свою плоть, и через несколько секунд возвращается к пульсирующему клитору. он стискивает плечо мужчины, возможно, причиняя ему дискомфорт ногтями, тянется за поцелуем — и, на удивление, получает его, краткий и влажный. пав простанывает калигуре прямо в губы. он надеется, что мафиозо вернёт руки на его тело, хотя бы на спину, прижмёт ближе или шлёпнет, но он не получает ничего. обидно. он даже не может показать себя во всей красе, не может выгнуться в спине, потому что упадёт с калигуры, вообще ничего не может. ну почему он не предложил уместиться на столике сразу?.. было бы гораздо удобнее. была бы возможность покрасоваться. а так калигура даже не видит ничего. пав опускает голову, почти стыдливо вжимаясь в плечо калигуры, прикусывает ткань его кофты, дабы хоть немного сдержать стон. внутри завязывается узел, такой привычный, приятный, такой, что постоянно заставляет одёрнуть руку от интенсивности ощущений, и пав забывает сглотнуть слюну, из-за чего кофта калигуры мокнет. пава одёргивают от плеча, заставляя посмотреть калигуре в глаза. — я сказал, что хочу посмотреть на твоё лицо, павел, — напоминает он, наслаждаясь сдержанным скулежом и явно мутным взглядом пава. солдат мычит. ему хочется согнуться, свернуться в клубок, ему так хорошо-хорошо, но его ладонь резко выдёргивают из-под штанов в самый худший момент в мире. пав замирает удивлённо, пытается сфокусировать взгляд на калигуре и всхлипывает. он же почти!.. — о, какой же ворох эмоций. — я тебе яйца откушу, я тебе лицо расцарапаю, я возьму твою чёртову трубу и засуну её тебе по самые гланды, я– — не угрожай мне. иначе я оставлю тебя здесь в таком состоянии, но только свяжу тебе руки. ты меня понял? — так точно, — проскуливает пав. не смотря на разочарование и возмущение, у него в голове зреет идейка. — отпусти руку. я не буду себя трогать, пока ты не разрешишь. мафиозо отпускает его, доверившись. и пав действительно не касается себя — зато кладёт на щёку калигуры вторую ладонь, аккуратно оглаживает его нижнюю губу и оттягивает её вниз, совсем слегка. вынуждает калигуру приоткрыть рот и наклоняется ближе, а вместо своих губ прислоняет к его губам влажные пальцы и улыбается. секунды три калигура сидит без движения, после чего широко проводит языком. — интересные у тебя желания, — говорит он, — может, мне тебе ещё и отлизать? — охо-хо, ты даже не представляешь, как я был бы этому рад, сладкий. — не надейся. — рано или поздно всё равно уговорю. лижи давай, — пав фыркает, теперь пихая пальцы более напористо. калигура не колеблется, обводит пава языком и прикусывает, мешая попыткам ухватиться за этот самый язык ради забавы. пав приспускает свою одежду ещё немного, берётся свободной рукой за член калигуры и проводит им по себе, трётся о него ненавязчиво, с гордостью замечает, как калигура перевёл взгляд вниз, не сразу поняв, что произошло. пав склоняется к чужому уху, теперь не встречая этому сопротивления, потирает калигурой свой клитор и простанывает. — он такой тёплый, — шепчет пав, проведя языком по чужому виску. — мне нравится. как жаль, что я не смогу прочувствовать его целиком из-за презерватива. он жалостливо скулит, и начинает водить рукой по члену калигуры, не прекращая собственных ласк. калигура вытаскивает его пальцы изо рта и шумно сглатывает перед тем, как ухватиться за ягодицы пава и прижать его ещё плотнее, так, чтобы упереться в его промежность. пав выпускает ещё один стон, и калигура, чёрт возьми, не может понять, наигрывает ли пав ради эффекта или ему действительно так нравится. он прикусывает мочку уха солдата, не мешая ему более никак. — давай пересядем, давай пересядем, — просит пав, утыкаясь носом в чужую шею. — мне кажется, я сейчас с тебя упаду, если мы не пересядем. калигура фыркает. — и куда же ты хочешь пересесть, солдат? — спрашивает он, спускаясь с барного стула. не совсем удобно делать это с человеком на руках, но он справляется. — а то, глядя на тебя, я не могу быть ни в чём уверен. — куда угодно, — воет пав, обхватывая бёдра калигуры ногами и оплётывая руками его шею. падать всё же не хочется. — только чтобы меня было трудно уронить. — ого, мне дают выбор. калигура подходит к одному из столов и вынуждает пава спуститься со своих рук. тот, конечно, упирается — не очень активно, ради приличия. калигура усаживается на стул, откидывается на спинку и раздвигает ноги. — присаживайся. спиной. пав бормочет что-то невнятное и достаёт из кармана запакованный презерватив, который кидает калигуре, после чего покорно садится, пока только перед ним. — предусмотрительно с твоей стороны. — надевай давай. а то стул намокнет. — ты так заботишься об имуществе бара? — заткнись уже, — пав смущённо горбится. калигура пожимает плечами и хмыкает. не продолжает мучать пава разговорами, пока раскатывает презерватив по себе, молчит, пока проводит по его вульве, собирая на пальцы немного смазки. пав старается даже не дышать в этот момент. снова заговаривает калигура только тогда, когда готов: — я жду тебя. пав приподнимается (не без помощи), усаживается на колени, чтобы была возможность прижаться к калигуре и при этом двигаться на нём, и прижимается к его груди, спуская штаны ниже. калигура проводит по нему членом, даже не ищет проход, а банально дразнится, ждёт, когда терпение пава лопнет. и оно лопается — лейтенант ловит его руку, вынуждает ею не двигать и сам усаживается на мужчину, плотно стиснув губы. он откидывается назад, на плечо мафиозо, и сгибает колени полностью. сидеть на ком-то всегда так забавно. будто собирается пазл из него и чужого члена. он чувствует дыхание калигуры у своего уха, чувствует, как его снова прикусывают и как правая рука калигуры касается его вульвы. левая в этот момент укладывается на бедро, обхватывает его, видимо, чтобы помогать. пав машинально приподнимается, стремясь к чужим пальцам, скулит, ничего от этого не получив, и двигается дальше наверх, только чтобы с негромким шлепком плюхнуться на мафиозо. калигура рефлекторно стискивает его бедро и укладывает ладонь на низ живота пава, чуть надавливает на него. пытается прочувствовать. пав издаёт тихое "у-ху-ху", с усердием приподнимается снова. — я был бы очень благодарен помощи? — говорит он с вопросительной интонацией, хоть явно ничего не спрашивает. — у меня есть два варианта в чём тебе нужно помочь, и я не знаю какой из них верный. — мне проблематично двигаться. — понял, — калигура обхватывает бёдра пава обеими руками и тянет его чуть выше, замечая, как тот расслабил ноги. вот маленький жук. он отпускает солдата, позволяя ему снова плюхнуться на себя, и выдаёт сдавленный стон. — если у нас будет следующий раз, я тебе в рот засуну что-нибудь, чтобы ты не мог его закрыть. калигура закатывает глаза, кусает пава за шею, выражая недовольство. — я хочу слушать тебя! — возмущается пав в ответ. — не лишай меня хотя бы этого. он приподнимает плечо, пытаясь вынудить калигуру отпустить его кожу, потому что боль становится заметной и контрвозбуждающей. калигура облизывает укус, снова приподнимая пава. он упирается руками в ручки стула, помогая калигуре, и пытается создать себе неторопливый ритм, чтобы войти во вкус. он напряжён всем телом, чтобы удерживать равновесие, и он уверен, что калигура чувствует это напряжение на себе. насколько бы неудобно не было, ему чертовски нравится. он не спешит просить у калигуры больших ласк, его пока всё устраивает, такое приятное давление многого стоит. но жарко. хочется пить. наверное, пиво не было самым лучшим выбором для напитка в такой ситуации. и ведь даже окно не открыть. в следующий раз он найдёт место более подходящее, чем бар в подвале. калигура кусает его снова, заставляя скулить и ёжится, потому что это ещё и щекотно. павел отводит торс в сторону и ловит голову калигуры одной рукой, притаскивает его поближе к себе, вынуждает поцеловать себя. целует калигуру в щёку, уголок губ, куда только может попасть, не причиняя себе дискомфорта. — с чего бы тебя потянуло на такие нежности? — хмыкает калигура, не противясь целовать в ответ. — не хочешь ускориться? — м-м… думаю, нет. меня всё устраивает, но если ты хочешь, то я не буду выделываться. калигура толкается в него резко. — а сейчас-то что?! — для профилактики. — ты реально как старик. калигура вынуждает пава сесть ровно, укладывает безымянный и средний пальцы на его вульву и стискивает между ними клитор, отчего пав взвизгивает и безуспешно пытается сжать ноги. конченый! теперь любое, даже самое крохотное движение, отдаётся интенсивно. пав жмурится, хнычет и просит отпустить, вертит головой. — вставай. пав послушно поднимается с калигуры, держась за стол и возмущённо бормоча под нос. — и не выёбывайся. если хочешь что-то сказать, хуй изо рта вынь. — будешь мне такие вещи говорить, когда он у меня во рту побывает, ясно? — пав поворачивается к нему и закатывает глаза. — давай быстрее, чё ты там придумал. — с тобой намучаешься. — так, а ну не начинай. ты сам позы выбираешь. калигура шлёпает мужчину по ягодице и поднимается. — ну тогда давай ты. будешь держаться за стол или мне тебя на руки взять? — …а давай на руки. пав поворачивается к мужчине всем телом, и его поднимают над полом. он хватается за калигуру всеми конечностями, растягивает губы в усмешке и смотрит вниз. — ты тако-ой сильный. интересно, а того кудрявого ты бы тоже мог поднять? — марко-то? — откуда я знаю, как его зовут? я его только в поезде и видел. ну. высокий такой, хмурый, смуглый. — он самый. говна кусок нетрудно поднять, не считаешь? — о, вы с ним не дружите. — мы и с тобой не дружим. — заткнись уже. калигура опускает пава ближе к столу, полуусаживает его туда для удобства и проскальзывает внутрь, имея ровно ноль терпения на то, чтобы играть в павловские игры. он ухватывает ноги пава покрепче и толкается в него ритмичнее и быстрее, чем на стуле, наблюдает за выражением его лица, негромкими пока стонами, рефлекторно отводит голову назад, когда пав хватается за волосы на затылке, и негромко от этого шипит. о, он поотрезает патлы солдата ржавой бритвой за такое, он клянётся себе, хоть и не знает, когда это сделает. может, отложит это на долгое время… ему нужно над этим подумать. — ну потрогай меня, — просит пав, пытаясь прижаться плотнее. — каким, блядь, образом я должен это сделать? ты говорил, что не хочешь падать. пав подвывает и обиженно надувает губы. он хватается за калигуру крепче правой рукой, левую же опускает вниз, касается себя сам, с нежностью, оглаживает пальцами вульву, практически ловя ими калигуру. было бы желание. проводит кончиком пальца по клитору, надавливает на него и гнётся в спине, ближе к калигуре и себе самому. хочется чем-нибудь занять рот. в голове проскакивает мысль, которую павел спешит озвучить, касаясь влажными кончиками пальцев губ калигуры. — слу-ушай, у меня есть идея, — ухмыляется лейтенант. — ты же просто так меня не вылижешь, верно? я могу предложить уговор. калигура останавливается и вопросительно приподнимает бровь. — давай так: если я кончу первый, то возьму в рот. ты даже не подозреваешь, как я в этом хорош. ну, а если ты… — пав не сдерживает хитрой улыбки и облизывает губы. — …я подумаю, — калигура не даёт чёткого ответа. это обижает, но какая паву разница? он своего всё равно добьётся. он толкается в сторону калигуры, дабы мафиозо не стоял смирно, и приникает к его губам за неимением большого выбора. ладонь перекладывает на свою грудь, сжимает и гладит, выдыхая в поцелуй. в голове крутятся мысли о том, что бы такого сделать, чтобы довести калигуру первым. паву любопытно, насколько он хорош. и чтобы это проверить, его рука тянется к грудной клетке калигуры, пару раз промахиваясь и попадая на плотные бока мужчины, однако все таки добираясь до пункта назначения. сквозь плотную ткань одежды пав сжимает грудь, но совершенно не ожидает услышать от этого обрывистый вдох, перерастающий в стон. солдат пребывает в секундном недоумении, после чего расплывается в самодовольной улыбке, чувствуя, как калигура вновь остановил движение внутри него. — кто тебе разрешил касаться меня подобным образом? — шепчет калигура, глядя в упор в его глаза. становится немного неловко, но пав улыбается лишь увереннее. — сам и разрешил, — отвечает он, обводя грудь мужчины кончиками пальцев. — а ты что, против? неужели тебе не нравится? калигура не находится с ответом.— вот и славно, — вторая свободная рука тянется вверх, к голове мафиозо, касается сначала его виска, медленно перетекая на покрытые плотным слоем лака волосы, запутывая в них пальцы и вцепляясь в них, дёргает на себя, заставляя калигуру посмотреть на него. он встречается взглядом с полными раздражения и ненависти глазами напротив. — хороший мальчик. — ты доиграешься. пав с интересом облизывает губы. он будет ждать момента, когда терпение калигуры лопнет, а пока… он снова липнет к чужим губам, облизывает их и покусывает, не давая калигуре цапнуть себя в ответ. он хочет, чтобы губы калигуры заалели, начали ещё ярче выделяться на загорелой коже, и думает, как бы очаровательно калигура выглядел со следами помады по всему лицу… а может и ниже. конечно, ни у одного из них нет и не может быть помады, но никто не запретит павлу помечтать. он чуть выгибается, когда калигура возобновляет фрикции, и всё-таки сдаётся, оставляя свои губы на растерзание. но мафиозо отводит его голову в сторону, приподнимает её, практически вгрызается в шею пава, и он взвизгивает, от неожиданности сжимаясь всем телом. о, там останется яркий след, он в этом уверен. он чувствует оборванный выдох в свою шею и не может не подумать, что калигура так отреагировал на то, что ему внезапно стало теснее. пав хмыкает и старается удерживать влагалище напряжённым, чтобы не лишаться этих кратких вздохов. может, и не стоны, но ведь и не полнейшая тишина. и говоря о стонах — пав выпускает один, стискивая ткань на плече калигуры и откидывая голову уже добровольно. он слепо тянется к вороту мужчины в попытке нащупать пуговицы, и только потом вспоминает, что нет никаких пуговиц, а есть только ворот и белый кусок ткани. хочется ощупать, искусать, вылизать. — тебе лишь бы полапать, — фыркает калигура. — тебе лишь бы вставить поглубже, — отвечает пав. — не то, чтобы я был против. — думаешь, мне была бы какая-то разница?— слушай, если это было признание в бывших случаях изнасилований, я могу, как военный, дать тебе военной пизды. калигура обращает взгляд парню в глаза и приподнимает бровь. — …признаю, не очень элегантно построил предложение. но ты же понял, о чём я?— бременский военный собрался вершить закон на территории богемии в отношении гражданина ватикана… звучит как шутка, тебе не кажется? — умолкни. — ты тут больше всех болтаешь, мелочь. пав кусает мужчину за ухо, возмущённо фырча. он, конечно, не терпит к себе снисходительных обращений. у него есть самоуважение. но сейчас он, так уж и быть, не будет реагировать на слова калигуры. он же не какой-то обиженный пацан. он рассматривает лицо калигуры с интересом, тянется к его губам, но не целует снова, а прикрывает глаза и вслушивается в неровное дыхание мужчины. пав укладывает на его грудь обе ладони, проводит вниз, чтобы на ней остались только кончики его пальцев. — ну и хрена ли ты повис? если тебе, как пожилому, нужен перерыв, то я пойму, в противном случае — хватит стоять как вкопанный. — мать твою ебал. — доложу на тебя за некрофилию. калигура возмущённо закатывает глаза, с размаху шлёпает пава по ягодице, чем вызывает краткий стон, и возвращается к делу и к оставлению на чужой шее меток. пав скулит от каждого толчка, сомневается, что выиграет самостоятельно созданное пари, и уже горит желанием выставить каждый засос напоказ. чтобы все знали, как хорошо он провёл время.калигура кусает мочку его уха, нежнее, чем шею, и от этого по телу пава пробегают мурашки. он снова стонет, отводит голову в сторону и выгибается ещё сильнее, прижимается к калигуре всем телом и только мешает. — неужели так сложно сидеть смирно?— я бы посмотрел на тебя в моей ситуации, умник! — выдыхает пав, щипая мужчину за шею, в ответ на что получает ещё один шлепок. — да перестань! — с тобой иначе не получается. — говоришь, будто я провинившийся пятилетка. — я не трахаю детей, павел, — в смятении отмечает калигура. — это-то понятно, а почему разговариваешь со мной так? калигура не отвечает. любят же бременцы поболтать в самых неподходящих ситуациях… он решает заставить павла наконец замолчать самым эффективным способом из всех, что пришли в голову и не задействовали его одежды, и приникает к его губам уже сам, одной рукой взяв солдата за подбородок. учитывая, как он опутал калигуру, можно было бы и обеими руками воспользоваться, но какой-то источник надёжности иметь всё-таки нужно. павел стонет в поцелуй, стонет так нарочито-наигранно, и перемещает свои руки калигуре почти на пояс, обхватывая в стремлении прижаться сильнее, пропустить его глубже. хотя уже особо некуда. и нечего. у них обоих есть вполне определённые физически лимиты, к сожалению. калигура отрывается от парня и смотрит ему в глаза, пока сам солдат с идиотской ухмылкой облизывается. он гораздо привлекательнее, когда затыкает рот. калигура думает, что он будет ещё привлекательнее, когда его рот заткнут членом. он склоняется чуть ближе к столу, вынуждая и пава это сделать, и начинает толкаться в парня в куда более медленном, но глубоком ритме. пав прикрывает глаза и позволяет себе откинуться на стол, улечься на него, прогнуться до хруста в спине. это чувствуется облегчением, а ноющее тело получает заслуженный покой. по крайней мере, верхняя его часть. павел продолжает держаться за калигуру, но уже за руки и без инициативности, просто ради физического контакта. он двигается калигуре навстречу, мычит и прикусывает язык. хорошо, наверное, что они не удерживают один ритм, в противном случае пав бы уже стоял на коленях, в чём он уверен. а так у него есть небольшое преимущество. правда, он понятия не имеет, насколько обычно хватает калигуры. они находятся здесь уже некоторое время, и пав не может не задаваться вопросом о выносливости мафиозо. может, он его недооценивает? может, итогом их игры будут измученные плиткой на полу коленные чашечки? нельзя сказать наверняка. — а ты ничего такой на лицо, — максимально спонтанно отмечает павел. калигура издаёт вопросительное "э-э?". вместо ответа он получает лишь щипок за щёку. не слишком болезненный, но всё равно неприятный, отчего мафиозо не сдерживается и решает проучить проказника. он кусает его за пальцы, не особо сдерживаясь в силе, и слышит шипение под собой.— и так ты решаешь меня отблагодарить? — возмущённо фыркает пав. — скажи спасибо, что я только пальцы укусил, — калигура закатывает глаза, а лейтенант суёт пальцы только глубже ему в рот, вызывая отвращение на лице. он смотрит паву в глаза несколько секунд, после чего широко облизывает его и смыкает губы. пав не может сдержать хихиканья. однако хихиканье долго не длится. паву приходится заткнуть свой рот, чтобы не застонать на весь бар. калигура стал толкаться внутрь активнее, в и голове павел осознал, к чему всё идёт. его осознание подтверждается тем, что калигура больно стискивает его пальцы в своих зубах, резцы впиваются в кожу, из-за чего она невыносимо ноет. это небольшая плата за выигрыш.— кажется, ты проиграл, — пытается сдержать злорадный смешок лейтенант, вытаскивая из рта свои мокрые от чужой слюны пальцы. кажется, для них у пава найдётся предназначение. калигура прожигает павла взглядом, стиснув губы. он дышит неглубоко, будто скрывая дыхание, будто отказывается принимать поражение. — ну же, не смотри на меня так злобно. будто тебе не понравилось, — пав обхватывает плечи калигуры руками и ластится к нему. — заткнись, — шипит мафиозо, отводя взгляд в сторону. павел смеётся в голос, вынуждает мужчину чуть отстраниться от себя и усаживается на стол поудобнее, ровнее. он кладёт руку мафиозо на затылок, пытается склонить к себе поближе, однако тот лишь упирается. — ты даже проигрываешь как неудачник, — пав закатывает глаза. — неужели ты просто так меня оставишь? неужели наш уговор для тебя ничего не значит, м-м? — я сказал, что подумаю об этом, но ни разу не говорил, что согласен, — пытается отговориться мужчина. — не сработает. ты так же не говорил, что не согласен, и, посмотри-ка, даже не попробовал победить. мы, конечно, не супруги, но за тобой теперь должок! пав неловко болтает ногами, чтобы штаны, сидящие на божьем слове, окончательно свалились на пол, и скрещивает щиколотки. — ну правда, ты знал, на что подписываешься. калигура тяжело вздыхает. он даёт павлу щелбан, на что тот возмущённо ойкает, и произносит: — дай мне хоть привести себя в порядок, — будто его пытали несколько суток. пав смеётся и гладит мужчину по плечу. мафиозо стаскивает презерватив и завязывает на его конце узелок, протирается штатиной пава (даже не обращая внимания на презрительный, оскорблённый взгляд, который почувствовал) и возвращает одежду на место, неловко покашливая. оба оглядываются по сторонам в поисках мусорного ведра, но в итоге забивают, и презерватив временно, — а может и нет, — летит под стол. калигура словно оттягивает момент, когда нужно будет снова посмотреть паву в глаза. не то, чтобы он боялся. конечно же нет. просто взгляд лейтенанта уж слишком на него давил. пав подзывает мужчину поближе к себе, обнимает его за шею и ухмыляется. — неужто боишься? — шепчет он калигуре на ухо. — я от тебя подобного не ожидал, буду честен. калигура фыркает и прикусывает шею пава. не боится. с чего бы ему? укусами он медленно опускается вниз, лижет ключицу пава, его грудь и бока, обводит пальцами ноги. несколько совсем слабых укусов оставляет на внутренней стороне его бедра, и лейтенант замирает, не желая отвлекать. он-то прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что ощущает. и даже не думает это скрывать. пав позволяет себе негромко, обрывисто выдохнуть, когда его касаются языком. податься вперёд было бы хорошей идеей, прекрасной, если бы он был с кем угодно другим, но сейчас создаётся ощущение, что сделай он хоть одно лишнее движение, и его действительно кинут заканчивать самостоятельно. желания рисковать не возникает. пав осторожно укладывает ладонь на чужую макушку. калигура почти не подаёт вида, но забывает, что дыхание его отлично чувствуется, как и тихое рычание, и всё-всё, что он делает своим ртом. может, оно и к лучшему. пав разводит ноги шире, прикрывает глаза и собирается было потеряться в ненавязчивых пока ласках, как чувствует чужие зубы в опасной близости к себе. он смотрит на калигуру почти шокировано, замечает, что и мафиозо на него смотрит, и тут же убирает с него руку, поняв бессловесный намёк. пав опирается обеими ладонями о стол и даже отворачивается от греха подальше. мало ли что. калигура лижет его медленно, всей поверхностью языка, будто и не отнекивался пару минут назад. касается клитора самым кончиком, проводит по нему несколько раз, даже целует, что не может не заставить павла неловко ойкнуть. конечно, низ живота начинает стягивать почти сразу. у него не было времени передохнуть, да и не нужно было, и пав сжимает кулаки до побеления, прикрывая глаза. калигура чуть налегает, ощупывает его бёдра, до боли сжимает ляжку. мафиозо всё-таки прикусывает его, совсем слабо, но от этого не менее пугающе, и пав пищит, заставляя калигуру усмехнуться. — неужто боишься? — пародирует он лейтенанта, отстраняясь от него лишь на мгновение и позволяя себе бросить хитрый взгляд наверх, почти тут же приникая к разгорячённой вульве и практически всасывая клитор в рот. пав протяжно стонет, сжимает голову калигуры промеж своих ног и всё-таки толкается навстречу, так жалко поскуливая от переполняющих его чувств. калигура почти ничего не делает, почему так- тяжело вдохнуть-... по всему телу проходит спазм, и пав крепко стискивает зубы, чтобы не издать ни одного лишнего звука. калигура, кажется, даже не собирается прекращать, хоть пав и уверен, что он всё видит и знает. хочет помучить?.. пав плотно жмурится и ногой отталкивает мужчину от себя. он не сопротивляется, лишь оставляет несколько финальных укусов на бедре пава и поднимается, вытирая рот ладонью. — кто-то мне говорил, что нельзя зажимать в себе звуки, — калигура пожимает плечами. — почему это распространяется только на меня? аллл-мер милостивый, мне нужно выпить. пав смотрит, как мафиозо допивает его пиво и надевает пиджак обратно. почему он так просто?.. нет бы постоять пару минут, подождать, пока павел отдышится, поболтать о чём-нибудь! он просто не может поверить в подобную наглость. пав спускается со стола, даже не оборачиваясь на него, поднимает с пола штаны и хочет было начать возмущённую тираду, как дверь бара медленно открывается и внутрь заглядывает черноволосая, одноглазая голова. пав ловит на себе взгляд мужчины на пороге. медленно сглатывает. дверь распахивается целиком, пропуская мужчину дальше в помещение, и он состраивает самое оскорблённое выражение лица что пав видел в своей жизни, уделив калигуре лишь секунду внимания. — хочешь сказать, что без предупреждения сбежал от нас ради этого? — вопрошает даниель, и пав не знает, должно ли это быть оскорблением. мужчины за спиной доктора даже не задают вопросов, завидев его. он смущённо усмехается и отводит взгляд, заправляя прядь волос за ухо. и ни он, ни мафиозо не находят, что ответить.