Зенит звезд//Zenith of stars

      Утро было таким же, как и любое другое, когда раздвижная дверь тренировочного зала резко распахивается, внезапно и без предупреждения. Шики вздрагивает и вместо того, чтобы поднять свой деревянный тренировочный меч для защиты, быстро швыряет его через всю комнату. Киёхира-сенсей в то же мгновение разворачивается к дверям, держа руку на рукоятке меча…       Восторженный смех раздается прямо возле уха Шики, и маленькая девочка внезапно оказывается поднятой в воздух. Прежде чем она это осознает, ее деревянный тренировочный меч снова всунули в ее руку, а проворные пальцы для пущей убедительности ущипнули ее за щеку.       — Это что, действительно способ приветствовать своего Тора-нии, а?       — Не то чтобы оно тебя задело, — шмыгает Шики, откидываясь назад и потирая щеку. Красные линии, заполняющие её поле зрения, мерцают и исчезают, когда она моргает несколько раза, возвращая её зрение обратно к «нормальному», когда её подскочивший пульс успокаивается.       Сатору-оничан снова ущипнул ее за щеку в тот краткий момент, когда она отвлеклась. Шики запоздало пытается уйти от него, но безуспешно.       — Сатору-сама, — Киёхира-сенсей здоровается, опуская руку на бок… И не делает никаких движений чтобы помочь ей, предатель. — Это неожиданно.       О, это правда. Сатору-оничан склонен к спонтанным визитам, ни с того ни с сего, но утро редко бывает таким ярким и ранним, когда Шики едва приступила к дневной тренировке.       — Извините, что без предупреждение, — весело улыбается седовласый подросток, явно не извиняясь. — Я одолжу Шики на сегодня!       Чтобы переосмыслить слова, требуется некоторое время. Киёхира-сенсей напрегается.       — Извините?       — Конечно, ты прощен.       — Грубо — с легким раздражением сообщает своему кузену, Шики, тыкая его в щеку. Или, по крайней мере, пытается. Её палец непроизвольно останавливается в миллиметрах над кожей Сатору-оничан, и так и не достигает его.       Безграничность.       Маленькая девочка отстраняется и бросает на кузена бесстрастный взгляд, который, как она надеется, передаст, насколько он ей не нравится. Сатору-оничан нераскаянно усмехается и взъерошивает волосы, превращая её высокий хвост в нечто вроде свободного хвоста на боку.       — Сатору-сама, — на лице Киёхиры-сенсея, совершенно равнодушного к беззаботной игре, появляется легкая ухмылка. — Пожалуйста, обьясните.       — Что? Я думаю это говорит само за себя, — пожимает плечами седоволосый подросток, нарочито небрежно. Он с привычной легкостью перемещает и меняет положение Шики, чтобы ей было удобнее держаться в его руках. — Я просто возьму Шики с собой на день! Не волнуйся, я верну её до наступления темноты… возможно.       Пожилой мужчина прижимает руки по лбу, словно пытаясь предотвратить приближающийся головную боль.       — Старейшины, ничего про это не говорили.       Сатору-оничан кивает с притворным сочувствием.        — Ну это, потому, что они еще об этом не знают.       При этих словах Киёхира-сенсей хмурится еще сильнее.       — Ты выводишь ее, даже не…? Нет. Нет, я этого не допущу!       — Ой? — в голосе младшего мага заметно веселье. — Почему ты думаешь, что я прошу твоего разрешения?       Шики поднимает взгляд на своего кузена, который сегодня кажется необычайно враждебным. Он подмигивает ей под солнцезащитными очками — короткое действие, которое Шики замечает только из-за их непосредственной близости.       Подыгрывай.       Маленькая девочка какое-то время смотрит на него, затем мысленно пожимает плечами. Типичный Сатору-оничан.       — Киёхира-сенсей, — Шики оборачивается. — я бы хотела пойти с Сатору-оничаном, пожалуйста.       На лице пожилого мужчины появляется сложное, почти сердитое выражение, когда она легко соглашается с кузеном. Шики может ему посочувствовать, особенно зная, что она теперь думает о мнении Киёхиры-сенсея о Сатору-оничане… но этого недостаточно, чтобы повлиять на ее решение. Несмотря на то, что думает ее учитель, Шики все еще доверяет Сатору-оничану, хотя она не совсем знает, как сформулировать свои мысли.        Прости, Киёхира-сенсей.       — Ты знаешь, что старейшины не дадут тебе разрешения уйти, — коротко говорит ее учитель. — Тебе опасно выходить за пределы территории клана. Ты уже забыла, что произошло в прошлый раз?       Да, «последним разом» была недавняя катастрофа, когда Шики сопровождала Сатору-оничана и Гето-сан в их миссии, повлекшая за собой последующую смерть Аманай Рико.       — Конечно нет, — Шики качает головой, заставляя себя сосредоточиться на разговоре. — Но я не собираюсь из-за этого прятаться всю оставшуюся жизнь.       — Ты не «прячешься всю оставшуюся жизнь», это не…       — О, но это так, — перебивает Сатору-оничан, криво растягивая слова, — Совершенно очевидно, что старейшинам не хотелось бы ничего лучше, чем держать Шики под контролем, пока она не станет достаточно взрослой, чтобы пойти прямо в школу дзюдзюцу. Или ты собираешься сказать мне, что я не прав?       Киёхира-сенсей ненадолго закрывает глаза и откидывает голову назад, образ человека, молящегося о терпении, когда ему удается выбраться. — Не будь трудным.       Седовласый подросток вызывающе фыркает.       — Теперь мы так играем? С кем здесь действительно сложно?       — Куда ты планируешь ее отвезти?       — Наружу.       Киёхира-сенсей испепеляющим взглядом смотрит на Сатору-оничана.       С другой стороны, Шики задумчиво наклоняет голову.       — Мы пойдем в школу техникума, не так ли?       Они оба одновременно с удивлением смотрят на неё: Киёхира-сенсей с нахмуренным лицом и Сатору-оничан с выгнутой бровью.       — Ты лишаешь всего удовольствия от напряжения, — говорит он ей, и Шики закатывает глаза.       — Пожалуйста, перестань дразнить Киёхиру-сенсея, — говорит она, не имея реальной надежды на то, что кузен действительно её послушается. — Это как-то связано с недавними событиями, связанными с твоим учителем? Яга-саном?       Сатору-оничан делает паузу и оценивающе смотрит на нее.       — Новости распространяются быстро, да? Я и не предполагал, что ты уже слышала об этом здесь, на территории комплекса.       Маленькая девочка пожимает плечами.        — Юзуки-сан упоминал об этом на днях.       Наступает тишина, прежде чем старший подросток издает тихий звук понимания.       — Ах. Юзуки, он… младший из Хадзиме, да? Тощий и больной?       — Ммм.       Ей сочувственно похлопывают по голове.       — Хадзиме — настоящий молодец, но у Юзуки есть голова на плечах, — размышляет вслух её кузен. — Однако жаль его здоровье.       Шики молча кивает в неопределенном согласии. Хотя она хорошо знакома с Юзуки, ей еще предстоит встретиться с его отцом, Годжо Хадзиме. Она не может сказать, что очень этого ждет. Судя по небрежным комментариям, которые она слышала от Юзуки о своем отце, это, кажется, хорошо согласуется с тем, что подразумевает Сатору-оничан.       — В любом случае! Я думаю, мы немного отклонились от темы, — её кузен повернулся к Киёхире-сенсею. — Не волнуйся, мы не собираемся сбегать на какие-либо миссии и не мчимся на другой конец страны ради импровизированной поездки на пляж. На этот раз. Я верну её к вечеру.       Киёхира-сенсей ущипнул себя за переносицу.       — Пожалуйста, скажите мне, что она не собирается вмешиваться в какие-либо текущие разбирательства по делу Яги Масамичи.       — Конечно нет, — Сатору-оничан слегка приподнимает девочку на руках для выразительности, — Шики там будет просто для страховки!       — Сатору-сама.       — Шучу, шучу, — смеется подросток. Киёхира-сенсей в этот момент выглядит так, словно готов задушить наследника своего клана голыми руками, и Шики не считает это хорошим знаком. Однако, Сатору-оничан, похоже, чувствует растущую ярость пожилого человека, поскольку он соизволил уточнить еще некоторые вещи. — Старые чудаки снова раздражают, так что я полагаю, что им пора напомнить их место.       Киёхира-сенсей настороженно посмотрел на него, ожидая этих слов. — Пожалуйста, не переусердствуйте снова, Сатору-сама. Хирофуми-сама все еще пытается уладить отношения с кланом Камо. И последнее, что я слышал, госпожа Мацухимэ все еще в ярости от того, что у её старшего сына внезапно появился новый страх высоты ночью.       Шики моргает и инстинктивно смотрит на своего кузена. Сатору-оничан блаженно улыбается.       — К чему я, конечно, не имею никакого отношения, — весело говорит он.       — К чему ты не имеешь никакого отношения… — Киёхира-сенсей недоверчиво качает головой, — Послушай, даже несмотря на то, что нет никаких веских доказательств, а Камо Нобутомо слишком напуган, чтобы что-либо сказать, никто в это не верит. это, Сатору-сама.       Её кузен присвистывает.       — Правда? Ну, это позор, потому что я понятия не имею, о чем ты говоришь!       — Конечно, ты и вправду, не понимаешь — Киёхира-сенсей устало потирает голову. — Сатору-сама. Вы… сильный. Достаточно сильный, чтобы вам не приходилось бояться последствий многих вещей. Но, пожалуйста, помните, что тоже самое не относится к людям вокруг вас. Честно говоря, я даже склонен думать, что это могло быть напрямую связано с попыткой похищения Шики в тот день, когда убили Исао…       — Значит, это все-таки был клан Камо?       — Вы меня не слушаете, — разочарованно ворчит мужчина. — Просто… подумай об этом. Если на этот раз вы проведете Шики на суд над своим учителем, сможете ли вы гарантировать, что она не станет ничей мишенью из-за этого в будущем? Стоит ли рисковать?       — Я не буду привлекать её к суду, — ровно отвечает Сатору-оничан. — В любом случае, она не имеет к этому никакого отношения, так что в этом нет смысла.       Мужчина постарше хмурится.       — Тогда зачем вы вообще возмёте её с собой в школу в день суда над Ягой Масамичи?!       — Я ведь говорил тебе, не так ли? Страховка, — тянет седовласый подросток, а затем поворачивается к Шики. — Эй, хочешь помочь своему любимому кузену и, может быть, заодно завести нового друга?       — Ладно, — соглашается маленькая девочка. — Этот новый друг родственник Яги-сан?       — Да! На самом деле, я отвезу тебя на встречу с сыном Яги-сенсея. Ты не взволнована?       — Вы что, шутите, — вставляет сбоку Киёхира-сенсей. Голос мужчины звучит совершенно утомленным. — Вы… возьмете с собой Шики в школу техникума. Чтобы она могла присматривать за мутировавшим проклятым трупом Яги, пока остальные заняты судом?       — Следи за своим тоном, Киёхира, — вежливо говорит Сатору-оничан, — ты говоришь о ребенке, и его зовут Панда.       Панда? Это необычное имя, очень уникальное. Шики не думает, что когда-либо раньше встречала кого-то по имени «Панда».       Киёхира-сенсей поморщился.        — Мне плевать, как его зовут. Шики не должна участвовать ни в чем из этого!       Сатору-ониичан фыркает.       — И ее не будет. Это в основном на тот случай, если эти старики попытаются сделать что-нибудь глупое во время суда. С ней все будет в полном порядке.       — В «порядке»? Например, как с нею все должно было быть в порядке, когда звездный плазменный…       — Киёхира-сенсей, — быстро перебивает Шики, прежде чем мужчина успевает закончить предложение… и потенциально может погибнуть. — Все будет хорошо. На этот раз я буду только в школе и не буду присутствовать на суде над Ягой-сан. Нет никаких причин, чтобы со мной что-то случилось.       — Ты не понимаешь, — раздраженно фыркает мужчина, — дело не только в непосредственной опасности, но и в последствиях. Последствия, которые потенциально могут последовать. Ягу уже однажды задерживали за эксперименты с ненормальными проклятыми трупами. Суд возобновился сразу после того, что произошло со Звездным Плазменным Сосудом… это не совпадение. Некоторые группировки снова пытаются бросить вызов Сатору-саме, нацеливаясь на его близких соратников. Последнее, что нам нужно, — это тебе пойти и сделать себя мишенью посреди этого беспорядка!       Она знает это.       — Но я не цель, Киёхира-сенсей. В данном случае я скорее… предупреждение, не так ли? Фракция, стоящая за этим испытанием… включает в себя несколько старейшин клана Годжо, не так ли? Именно по этой причине дело Яги-сана было возобновлено так быстро, несмотря на его открытую связь с Сатору-оничаном. Есть начальство, надеющееся обуздать Сатору-сана, поставив пример из Яги-сана…       — Это по-прежнему не имеет к тебе никакого отношения…       — Но вполне вероятно, что Яге-сану вообще не предъявят никаких обвинений, — легко продолжает девочка, несмотря на прерывание. — Так что есть шанс, что вместо этого они обратят внимание на его проклятую куклу-труп. Но если я буду там, они увидят это и узнают, что Сатору-оничан заранее предвидел их действия. И это было бы достаточным предупреждением, если только они не хотят рисковать эскалацией.       Киёхира-сенсей хмурится.       — Потому что ты уже связана с Сатору-самой? Значит, они увидят тебя и сочтут это предупреждением? Но даже если это так, есть еще много других способов защитить проклятую куклу-труп Яги, не подвергая тебя риску.       — Но это не то сообщение, — Шики поднимает руку и многозначительно постукивает по глазам. Проклятые голубые глаза, такие похожие на глаза её кузена, и в то же время такие разные. — Если я появлюсь неожиданно, это также вне всякого сомнения докажет, что влияние Сатору-оничана в клане сильнее, чем они думают. Потому что в настоящее время я должна быть изолирована и ограничена территорией клана, верно?       Мужчина делает паузу.       — Ты говоришь…?       — Я не заинтересована в том, чтобы создавать проблемы. Но меня не особенно интересуют игры, в которые играют старшие, — пожимает плечами маленькая девочка. — Вы знаете это, Киёхира-сенсей. Так что… для меня это хорошая возможность прояснить это, не так ли?       Учитель какое-то время молча смотрит на нее.       — Как давно ты обо всем этом знаешь?       Честно говоря, на этот вопрос, касающийся тонкостей клановых дел, нет простого ответа. Но если бы она оглянулась назад…       Шики с самого начала всегда остро осознавала, что клан Годжо хотел её только из-за её проклятых глаз. Все это время, даже если большая часть маневров старейшин на заднем плане проходила мимо ее головы, это не означало, что она ничего не замечала. Шики не гений, но и не глупая идиотка.       Маленькая девочка тихо вздыхает, чувствуя явную усталость.       К тому времени, как Шики и Сатору-оничан, наконец, вместе отправляются в школу техникума, Киёхира-сенсей все еще не особенно доволен всей этой историей. Но он не пытается их остановить физически, и это, наверное, лучший из возможных исходов.       Её двоюродный брат взъерошивает ей волосы.       — С каких это пор ты стала такой умной?       К этому моменту Шики даже больше не пытается выпрямить волосы.       — Думаю, с тех пор, как Юзуки-сан начал давать мне почитать половину исторических записей клана. У нас было несколько… интересных разговоров.       — Хм. Я не осознавал, что межклановая политика и внутренние дела — это то, что вас интересует, — комментирует Сатору-оничан. — Ты пошла искать дополнительную литературу, потому что свитков с уроков тебе недостаточно?       — Не совсем. До сих пор мои уроки были сосредоточены на истории магов, а не на политике клана, — Шики делает неопределенный жест руками. — Сейчас я изучаю, как китайский даосизм повлиял на развитие онмёдо в эпоху Хэйан.       — Понятно, — говорит её кузен подчеркнуто нейтральным тоном, не вдаваясь в подробности.        У Шики возникает смутное ощущение, что она, возможно, снова что-то пропустила, но пожимает плечами и пропускает это мимо ушей. В данный момент ее немного больше беспокоит кое-что еще.       — Сатору-оничан? — спрашивает она.       — Да? — приходит отвлеченный ответ.       — Кенто-оджичан будет в школе?       — Да, он будет там на суде. После этого у тебя будет шанс снова увидеть Нанами, не волнуйся, — улыбается Сатору-оничан. — У него все хорошо. Очень здоровые легкие. Я бы не хотел, чтобы он снова на меня кричал, ха-ха, замолвишь за меня словечко?       Шики слегка улыбается мысленному образу, который рисуют эти слова, хотя этот образ также сильно окрашен беспокойством. Виной.       Она знает, что Сатору-оничан разыскивал Кенто-оджичан, пока она была в больнице, чтобы объяснить бурные события её катастрофической прогулки. Ни один из них не поделился с ней всеми подробностями своего разговора в тот день, но судя по тому, как Кенто-оджичан сразу же заключил Шики в сокрушительные объятия, когда увидел её снова, по тому, как отчетливо сдавленная нотка в его голосе, когда он, задыхаясь, прошептал: Слава богам, с тобой все в порядке…       Шики была рад видеть, что с Кенто-оджичан тоже все в порядке.       Было много, много вещей, которые она хотела сказать ему в то время, когда наконец снова увидела своего дядю — и столько же вещей, которые она не хотела говорить. Вещи, о которых она даже не знала, как начать говорить.       Я чуть не умерла. Я убила кого-то. Киёхира-сенсей был расстроен. Ты на меня сердишся?.. Пожалуйста, не разочаруйтесь во мне.       Из раздумий Шики отвлекает звук голоса кузена, когда он снова начинает говорить.       — Яга-сенсей уже заменял некоторых первокурсников раньше, так что Нанами и Хайбара будут вызваны на испытание. Однако, потом я возьму с собой Нанами, — говорит ей Сатору-оничан. — Что касается тебя… ну, нам действительно нужен кто-то, кто бы присматривал за Пандой. Совет уже знает о Панде, и я не верю, что они не попытаются на него наброситься во время суда.       Девочка понимающе кивает.        — Значит, я буду с… Пандой?       — Значит, ты будешь с Пандой, — соглашается её кузен. — Ты не ошиблась в том, что сказал Киёхире ранее, но кроме этого… Я действительно думаю, что ты сможешь найти нового друга. И даже если не сможешь, то, по крайней мере, это заставит старейшин дважды подумать, прежде чем пытаться, снова запереть тебя в территории клана в будущем!       Она получает еще одну пощечину.       — Не нужно слишком много думать. Веселитесь с Пандой! И не забывайте хорошо поиграть.       Играй честно.       Она может это сделать.

***

      Как оказалось, «Панда» — это… в буквальном смысле панда. Довольно маленькая панда, которая лишь немного выше самой Шики по росту, но, тем не менее, настоящая панда.        По крайней мере, это объясняет его имя?       — Итак. Знакомство! — Сатору-оничан хлопает в ладоши. — Панда, это Шики, моя очаровательная маленькая кузина! Еще племянница Нанами. Постарайся не расстраивать её, иначе ты можешь превратиться в сашими.       Шики старается не выглядеть слишком обиженной.       — С-сашими…?       Седовласый колдун игнорирует нервный вздох говорящего панды и поворачивается к нему спиной.       Он торжественно взмахнул рукой. — Шики, это Панда.       Маленькая девочка ждет, пока её двоюродный брат продолжит… но нет, видимо, это все, что он может сказать Панде в плане знакомства. Почему-то она не может сказать, что полностью удивлена.       Шики складывает руки на груди и издает тихое «хмф», мягко и сдавленно. Она думает, что, наконец, понимает, почему Кенто-оджичан всегда имеет бесстрастное, невесёлое выражение лица, когда Сатору-оничан рядом.       Подросток хватается за грудь и издает преувеличенно обиженный звук в ответ на её реакцию. Шики быстро наклоняет голову и прячет улыбку.       — Хорошо, мне пора идти. Тогда я оставлю вас двоих, — Сатору-оничан выпрямляется с легкой улыбкой. — Веди себя хорошо! Не делай ничего, чего бы я не сделал.       И с заговорщицким подмигиванием и последним веселым взмахом руки её кузен разворачивается на каблуках и выходит из комнаты, двери за ним закрываются с громкой окончательностью.       Хорошо. Вот и все, думает она. Шики переключает свое внимание на другого обитателя комнаты.       Мутировавшая кукла проклятого трупа, так назвал это Киёхира-сенсей. Его, она сознательно поправляет себя. По дороге сюда Сатору-оничан ясно дал понять, что Панда — собственная личность. В конце концов, это была уникальная проклятая кукла-труп, которая обрела разум и проявила чувство собственного достоинства, совершенно непохожая на бездумность большинства других проклятых марионеток, которые мало чем отличались от любых других проклятых инструментов.       Шики какое-то время молча смотрит на другого ребенка. Моргает, затем наклоняется вперед.       — Почему у тебя три сердца? — спрашивает она с любопытством. Или она предполагает, что это, по крайней мере, сердца. Красные линии плотно пересекали скопление Панды в трех отдельных точках на его туловище… нет, подождите, это неправильный термин для этого. Ядра? Да, куклы проклятого трупа сделаны с использованием «ядер». — Три проклятых ядра, моя ошибка. О, это интересно…       Линии внезапно тревожно заколебались.       Шики поднимает взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как меняется все тело Панды. Округленные линии напрягаются и заостряются, приобретая более твердый край. Это смутно напоминает что-то почти… мускулистое. Деформированный, конечно. Длинные руки ударяются о землю, ладони сжимаются в кулаки…       Подожди, руки?       Маленькая девочка смущенно моргает. Она почти уверена, что у панд лапы, а не руки… не то чтобы Панда в данный момент больше напоминал панду, что, вероятно, вызывает большее беспокойство, учитывая колебания проклятой энергии.       Шики качает головой и вздыхает. Не прошло и минуты, как Сатору-оничан вышел из комнаты! Возможно, у Киёхиры-сенсея была вполне законная причина впадать в отчаяние из-за явного отсутствия у Шики социальных навыков. Чему, вероятно, ни в малейшей степени не способствовало ее долгое заключение на территории клана.       — Держу пари, что у тебя тоже не так много друзей, — говорит она другому ребенку, слегка сочувствуя.       — Я не согласен! — на ее слова приходит немедленный протест. Кажется, это застало не-панду в замешательстве: вместо этого враждебность в их позиции сменилась растерянностью. — Я… у меня много друзей!       Замешательство, в котором чувствуется что-то почти… расстроенное?        У Шики начинает складываться отчетливое впечатление, что она, возможно, напортачила здесь, пусть и непреднамеренно. Упс.       — Я не имела в виду ничего обидного… — Шики машет руками в смутной примирительной манере, чувствуя себя немного в растерянности относительно того, что делать в этот момент. Несмотря на шутливые слова её кузена, превращение «сына» его сенсея в сашими кажется совершенно неуместным. — Хм… Сатору-оничан хотел, чтобы я осталась с тобой на время суда над Ягой-сан… Приятно познакомиться.       Она старается выглядеть не угрожающе, предлагая свое неловкое приветствие, раскинув пустые руки, чтобы доказать, что она безобидна… несмотря на ножи, спрятанные под складками ее кимоно. Впрочем, не стоит об этом упоминать, верно?       Панда долго смотрит на нее в полной тишине, заметно напряженный. А затем говорит: — Ты смешно говоришь.       — Это не так, — тут же отрицает Шики. Но колеблется, поскольку сомнение просачивается сквозь трещины в её колеблющейся уверенности. — Я?       Жесткие края постепенно сдуваются и снова закругляются, превращаясь в нечто гладкое. Панда сердечно кивает, снова выглядя как совершенно нормальная панда, во всех смыслах и целях — если бы панды могли стоять прямо на двух задних лапах и говорить, как обычный человек.       — Да, — говорит он, по какой-то причине в его голосе звучит смутное сочувствие. — Но ничего страшного, я не буду над тобой из-за этого смеяться!       — Спасибо? — Шики задается вопросом, стоит ли ей обижаться или нет.       Панда серьезно кивает, легко раскинувшись на земле. Шики следует его примеру, сама садится и аккуратно поджимает под себя ноги.       Комната хорошая, чистая и просторная, хотя и довольно пустая. Татами на полу не так красиво, как на территории клана Годжо, но, возможно, этого и следовало ожидать. К этому моменту Шики уже несколько раз была в старшей школе техникума, но комнаты в этой конкретной части школы все еще для нее новы. До сегодняшнего дня у нее не было причин посещать барьер и общежитие, и, на удивление, там оказалось уютнее, чем она ожидала.       Может быть, это кумовство? Панда номинально является «сыном» Яги-сана, и, насколько она помнит, Яга-сан должен стать следующим директором токийской школы техникума.       Взгляд маленькой девочки на мгновение скользнул по раздвижным дверям. На деревянных рамах блестят красные линии, но по поверхности вьются и слабые следы чего-то почти небесно-голубого. Вероятно, указывает на наличие каких-либо защитных барьеров или уплотнений, встроенных в древесину.       Сдерживающие или защитные?       И то, и другое, скорее всего. Она так подозревала.       Хотя доводы, которые Сатору-оничан привел Киёхире за то, что они привели Шики сегодня в школу, якобы были «страховкой» для защиты Панды, это, вероятно, не полная картина. Скорее всего, здесь действуют и другие факторы — хотя ее кузен не ошибается в том, что Шики может стать хорошим сдерживающим фактором против действий врага. Если тем временем за Пандой пошлют каких-нибудь колдунов, они определенно подумают дважды, прежде чем действовать, если Шики будет присутствовать.       Одно дело взять под стражу экспериментальную проклятую куклу-труп, а совсем другое — отобрать друга немаловажного ребенка клана. И даже несмотря на различные опасения, связанные с конкретной ситуацией Шики в целом, нельзя отрицать, что клан Годжо искренне заинтересован в ней.       «Друг».       Именно поэтому Сатору-оничан раньше специально спросил, не хочет ли она завести нового друга. Помогать «ребенку» своего учителя и в то же время вытаскивать Шики из душной территории клана — два зайца, одним камнем.       Типичный Сатору-оничан.       Шики со вздохом качает головой. Не то чтобы она против того, чтобы сходу следовать планам своего кузена, но Шики не может не думать, что было бы неплохо, если бы он действительно поговорил с ней об этом, а не оставлял ее разбираться со всем этим самой по кусочкам.       Может, дело в клане? Кто знает.       Панда… удивительно веселый и добродушный. Несмотря на то, что они начали не с той ноги, другому ребенку не требуется много времени, чтобы освоиться с ней, болтая о классном жуке, которого он нашел в горном подлеске.       Шики, не испытывающая особых чувств к жукам, тихонько мычит, показывая смутный интерес, хотя и не очень хорошо следит за ходом разговора.       К счастью, Панда, похоже, не расстроился, когда она тихо призналась, что никогда раньше не занималась охотой за жуками. Вместо этого он выпячивает грудь и заявляет, что знает лучшие места для поиска жуков — и в следующий раз он сможет показать Шики все свои крутые находки! Она может пойти с ним.       Шики старается не думать о том, что она, скорее всего, застрянет в поместье клана на месяц сразу после своей сегодняшней импровизированной выходки. Однако, оно того стоит. Дайсаку-сама, например, похоже, не собирался ослаблять какие-либо ограничения на нее до следующего года, а Шики…       Не то чтобы она не понимала, насколько опасен этот новый мир, в котором она теперь живет. Но если так будет продолжаться вечно, от недель до месяцев, а то и лет… сколько времени пройдет, прежде чем прятаться станет для нее привычкой? Пока это не станет автоматической реакцией на все и вся? Неужели, она будет прятаться всю свою жизнь?       Она отказывается.       — Ты не часто выходишь из дома, не так ли?       — Так и есть, — Шики вспоминает песчаный пляж и сверкающую гладь голубой воды, переливающуюся под солнцем. Несмотря на то, как все обернулось в конце концов, в Окинаве было… хорошо. Однако она не уверена, захочет ли она когда-нибудь снова пойти на пляж. — А ты?       Её товарищ по играм светлеет. Немного неприятно видеть эмоциональное, человеческое выражение лица панды, но к этому моменту Шики видела гораздо более странные вещи. Вещи, которые гораздо более тревожны, чем пушистая проклятая кукла-труп, решившая подружиться с ней.       — Я много гуляю! — взволнованно восклицает Панда. Затем немного сдувается. — Правда, только в горах. Папа говорит, что небезопасно отправляться в город одному. Не знаю, думаю, со мной все будет в порядке! Я отлично ориентируюсь!       — Я не думаю, что именно это беспокоит Ягу-сан, — говорит Шики так дипломатично, как только может. Учитывая, что Панда выглядит как… ну, панда, есть вполне очевидная причина, по которой Яга-сан хотел бы держать его подальше от общественных мест. То внимание, которое «человекоподобная панда» могла привлечь от общественного внимания, не могло быть полезно для магов, которые в основном действовали незаметно, из тени, в тайне.       — Э?       — Ничего, — вздыхает девочка.       Все еще. Перспектива быть ограниченной территорией — это то, что может волновать Шики, особенно учитывая её обстоятельства, и это заставляет её немного больше сочувствовать своему новому другу. В некотором смысле, они оба были ограничены таким образом ради их собственной безопасности и защиты.       (До того дня, пока они не станут достаточно сильными, чтобы стоять самостоятельно.)       Разговор продолжается по мере того, как они всё ближе знакомятся друг с другом. В какой-то момент Панда триумфально вытаскивает стопку бумаги, а Шики проходит импровизированный ускоренный курс складывания бумажных звезд.       — Если сложить их тысячу раз, то можно загадать желание!       Шики в замешательстве наклоняет голову.       — Я думала, надо их в форму журавлей сложить?       — Ух…       Однако, в конце концов это спорный вопрос, поскольку они тупо смотрят друг на друга и приходят к неизбежному осознанию того, что ни один из них не знает, как складывать бумажных журавликов. В таком случае, возможно, стоит придерживаться звезд…       И тут дверь распахивается с бесцеремонным стуком, резким и сотрясающим.       Еще до того, как она повернулась, Шики знает, что это не Сатору-оничан. И, если уж на то пошло, никого другого, кого она узнает.       — В соответствии с действующими правилами объект «Панда» должен быть взят под стражу до тех пор, пока… — самодовольное выражение лица надменного незнакомца исчезает в тот момент, когда он смотрит ей в глаза. — Ты… ты…?       Она видит момент, когда это ей нравится. Крошечная маленькая девочка с белоснежными волосами и проклятыми голубыми глазами… отличительные черты лица, которые так громко заявляют о её личности всем и каждому, выставлены напоказ. Она даже не делает никаких видимых усилий, чтобы надеть солнцезащитные очки. Ноль отрицаний.       На лице колдуна появилось теперь такое выражение, будто он откусил лимон.       — Приветствие благословенному ребенку, — коротко говорит он.       Спина прямая, плечи расслаблены, подбородок поднят. Шики вспоминает совет Юзуки-сан и слегка наклоняет голову в знак признания.       — Приветствую, — безмятежно отвечает она. В отличие от её тщательно проецируемого спокойствия, Панда рядом с ней заметно напряжен. Шики похлопывает ему по лапе, пытаясь передать молчаливое послание: «Не волнуйся, все будет хорошо…»       Ах. Колдун теперь откровенно хмурится и даже не пытается этого скрыть. Вероятно, потому, что Шики только что ясно дала понять, на чьей она стороне.       — Годжо-сама, я должен попросить вас убрать свое касание с этой штуки, — голос мужчины отрывистый, короткий и небрежный. — Это летучее экспериментальное тело, внезапно мутировавший проклятый труп неизвестного…       — Ты не возьмешь Панду, — качает головой Шики, перебивая его. — У вас нет полномочий.       Честно говоря, взятие Панды под стражу, пока Яга предстал перед судом, полностью зависело от точки зрения. Если рассматривать Панду строго как проклятый труп, проклятый объект — тогда да, изъятие и конфискация опасных объектов было чем-то совершенно нормальным, чего начальство требовало в такой ситуации. Но к этому моменту у Шики уже не было сомнений, что Панда была его собственной личностью и разумной, она могла это видеть. Для Панды имело смысл наблюдать и держать его взаперти, а не утаскивать в одностороннем порядке, чтобы его больше никогда не видели.       Колдун хмурится и делает угрожающий шаг вперед. Шики мысленно готовится схватить ножи, которые она спрятала при себе, на всякий случай.       — Власть? Мой авторитет абсолютно неоспорим, вы…       — Вы уверены, что это так?       Мужчина напрягается и разворачивается, чтобы встретить вновь прибывшего. Это не Сатору-оничан, голос не тот — не говоря уже о том, что ее двоюродный брат все еще должен находиться на продолжающемся судебном процессе над Ягой-сан — но по какой-то причине он все еще звучит смутно знакомо…?       — Годжо Джихэй, — выдает колдун-антагонист, явно недовольный. — Почему вы здесь?       Ах. Это Джихей-сан, помощник Дайсаку-самы. Шики вспоминает, как видела шатена, преследующего сморщенного старейшину не на одном собрании клана. Он также… был тем, кто привел Шики к порогу Киёхиры-сенсея, казалось, целую жизнь назад. Она время от времени видит его, достаточно, чтобы лицо ей было знакомо, хотя он всегда выполнял приказы Дайсаку-самы.       С этой точки зрения совершенно очевидно, почему он здесь после побега Шики из клановой территории.       Годжо Джихей элегантным движением наклоняет голову.        — Камо Нагахару. Я считаю, что для тебя будет лучше уйти сейчас. Если это тебя утешит, пожалуйста, будь уверен, что внезапно мутировавший проклятый труп не будет удален из этой комнаты. Загрязнения в этой комнате остаются в безопасности.       — Так Годжо Дайсаку-сама играет?       Джихей-сан приятно улыбается. Выражение не достигает его глаз.       — Было бы лучше, — повторяет он мягко и непринужденно, — чтобы ты ушел.       На мгновение наступает неестественное молчание, прежде чем Камо-сан отступает, слегка фыркнув. У Шики такое ощущение, что она снова что-то упустила — не то, чтобы это было чем-то новым на данный момент — но все же хорошо, что ситуация не… обострилась.       В тот момент, когда колдун Камо скрылся из виду, её соплеменник бросает острый взгляд туда, где рука Шики не так уж незаметно лежит на ее ноже.       — Шики-сама, — звучит явно обиженно Дзихей-сан, — я искренне надеюсь, что вы не планировали устроить еще один скандал в клане Камо, пока госпожа Мацухимэ все еще находится на тропе войны.       — Я не собирался нападать на него, — Шики отводит взгляд, вместо этого разглаживая свое кимоно.       — Тогда я должен поблагодарить вас за вашу сдержанность, — сухо говорит мужчина.       На мгновение между ними воцаряется тишина.       — И это все? Я думала, ты придешь сюда и немедленно заберешь меня обратно.       Джихей-сан пожимает плечами.       — Дайсаку-сама уже был уведомлен в тот момент, когда вы с Сатору-самой вышли из комплекса. Он, конечно, этому не рад, но… Мунеоши-сама сумел его отговорить. Хотя, подозреваю, вам придется сурово поговорить… они будут ждать тебя после твоего возвращения.       Шики кивает. Учитывая её действия, следовало ожидать строгого выговора, но она все еще несколько удивлена ​​тем, что властный Дайсаку-сама не сказал Джихею-сану немедленно оттащить её обратно на территорию клана, как только он её найдет.       — Можно ли помедлить с возвращением, пока я не увижу Кенто-оджичана?       Мужчина делает паузу. В какой-то момент он молча смотрит на неё, и его лицо смягчается.       — Да, конечно. Это нормально.       Шики опускает голову в знак благодарности.       — Я ценю это, Джихей-сан.       Колдун машет рукой и смотрит в сторону, пропуская какой-либо словесный ответ.       — Кенто-оджичан? — в стороне Панда внезапно оживляется и издает звук зарождающегося понимания — Шики, честно говоря, почти забыла о нем на мгновение, упс. — То есть, Нанами Кенто?       — Мм, мой дядя.       — О, понял. Подожди… но разве Годжо-сан не твой кузен? Как это вообще работает?       Маленькая девочка вздыхает, внезапно необъяснимо уставшая.       — Это долгая история.