Горячий придворный роман

Повинуясь взмаху руки государя, слуга ударил в гонг, и он зазвучал над ночным парком одной пронзительной гудящей нотой. Обернувшись на герцога, я пропустил момент, когда остальные омеги со смехом и визгом кинулись в темные аллеи. Догнать прочих участников ночного марафона мне не составляло труда. Подобрав путавшийся в ногах плащ, я рванул в лабиринт, с легкостью оставляя вельмож позади и с изумлением понял, как сильно бьется в моем теле неведомая ранее бодрость. Мне нравилось мчаться во тьме, всей грудью вдыхая теплый ночной воздух, нравилось ощущать, как ноги впечатываются в каменное крошево дорожки, как легкие сапоги удобно обхватывают ступню… А еще я прекрасно видел, куда бегу: все чувства обострились до крайности, превращая меня-Руана во что-то другое: дикое, сильное, неудержимое… На мгновение я утратил все связи с реальностью, действительно вообразив себя героем исторических событий — просто юным омегой, который чует за спиной погоню и всеми силами спешит укрыться от нее. Вот оно! Теперь я понял, к чему все эти приготовления: плащи старинного кроя, что стелются позади длинным алым шлейфом, опьяняющие напитки, дурманящие тело и разум… Я мчался по темной аллее, слыша рядом, за зеленой стеной, смех и испуганные взвизгивания каких-то омег, видимо, попавшихся в объятия охотников, и сердце колотилось в грудную клетку, наполняя меня всего сладостным ужасом. Мне хотелось быть настигнутым герцогом, хотелось увидеть его янтарные глаза, когда вожак стаи шагнет навстречу из темноты, чтобы заявить свои права… С губ сорвался тихий стон — возбуждение пронзило меня острым шипом. Черт, я намок… я готов отдаться Его Высочеству прямо сейчас и, проклятье, Оли был прав, называя этот праздник самым восхитительным на свете… Инстинкты гнали меня прочь, все дальше и дальше за пределы зеленого лабиринта куда-то в темнеющий парк. Бежать, скрываться, прятаться и надеяться, мечтать, жаждать услышать позади тяжелые шаги того, кто мне так нужен… — Попался? — навстречу из мрака протянулись ко мне унизанные перстнями руки. — Кто это у нас такой быстрый? Наверное, будь на моем месте другой омега, он бы не смог отбиться от чужака, решившего сграбастать беглеца в алом плаще — казалось бы такую легкую добычу, но не тут-то было. Среагировал я мгновенно: пригнулся, выскальзывая из объятий незнакомца, оставляя в его руках только тяжелый бархат. Выхватив из ножен кинжал, я отскочил в сторону, готовясь защищаться. Тишину ночного парка распорол громкий смех смотревшего на меня альфы. Видимо, зелье до сих пор действовало, поскольку обычно во тьме невозможно видеть цвета, но я видел, что длинные волосы чужака отливают медью, а глаза не зеленоватые, как это обычно встречается у рыжих, а пронзительно-синие, каким бывает небо ранней весной. Мужчина, бесспорно, был красив, и его аристократическое лицо не портил даже широкий шрам, пересекавший лоб справа налево, извилистым концом задевая край скулы. Судя по выправке, передо мной военный и навряд ли я мог всерьез испугать его клинком, но все-таки это лучше, чем позволять кому-то себя лапать, как гулящую девку. — О, новое личико при дворе, — чувственная усмешка скользнула по губам альфы. — Как мне повезло! Да убери уже свой кинжал, малыш… А лучше давай я покажу тебе свой? — Вы непозволительно дерзки, милорд, — выпалил я, понимая, что сбежать не успею, а значит, придется укрощать чересчур распалившегося альфу самостоятельно. — Перед Вами не беззащитный омежка, ясно? — Странно… А вот плащ недвусмысленно намекает, что его владелец не прочь поиграть, — мужчина медленно подкрадывался ближе, перетекая с места на место так незаметно и гибко, что невольно на ум приходило сравнение с ртутью. — И я здесь, чтобы доставить владельцу плаща удовольствие… — Омега мой. Непередаваемое облегчение затопило меня целиком, когда за спиной раздался знакомый голос. Обернувшись, я увидел Алена: он шагал навстречу чужаку и, кажется, янтарные глаза Его Высочества светились в темноте, недвусмысленно сообщая, что зверь почти вырвался наружу и ссориться с ним крайне глупо и даже опасно. А вот чужак, казалось, только этого и ждал. Чуть склонив голову в знак приветствия, он скинул с плеч длинное пальто, оставшись в одной свободной шелковой рубахе, а затем хитро подмигнул мне, чем лишь усилил неприязнь — как он вообще смеет?! — Титулы сегодня ничего не значат, Ваше Высочество, — произнес альфа, расправляя плечи в знак того, что готов принять бой. — И, пожалуй, я рискну. — Ну, попробуй, — с глухим рычанием откликнулся Ален, также отшвыривая в сторону лишнюю одежду. Ноздри герцога хищно трепетали, и я понимал: он весь во власти сексуального возбуждения, ярости и жажды уничтожить соперника, указав тому на его место в иерархии придворных альф. Мне оставалось лишь наблюдать за поединком, в волнении стиснув рукоять кинжала до онемения в пальцах. Ален никогда не проиграет, но чужак… он тоже силен и достойный противник: это видно по его движениям — выверенным, плавным и полным внутренней мощи… Черт! И ведь вмешаться нельзя, хотя вся моя мужская суть требовала встать плечом к плечу с Его Высочеством, чтобы вместе отразить нападение врага. — Ох, — пробормотал я, впервые ощутив в себе столь глубинное чувство единства с человеком, ставшим мне семьей. Альфы медленно кружили друг против друга, постепенно сближаясь. На грани слышимости звучало глухое рычание, взгляд сходился со взглядом в поединке воли. — Беги, — Ален на мгновение обернулся, чтобы отдать приказ. — Я тебя догоню, Руан. — Или догоню я, — хохотнул рыжеволосый. — Мне понравился омега Вашего Высочества, и я не прочь попробовать его прелести… — Не в этой жизни, — усмехнулся в ответ герцог. Я вздрогнул, когда мужчины сшиблись плечом в плечо, а затем, подобрав с земли плащ, рванулся прочь, терзаемый страхом неизвестности. Нужно вернуться! Нужно помочь Алену! Но ведь король говорил, что это все игра… это не всерьез… и могу ли я нарушить приказ мужа, заставляя его отвлечься на меня во время поединка? Да пошло оно все! Развернувшись на месте, я понесся назад, проклиная все эти дворцовые затеи. Я не могу бросить Алена одного, даже если дерется он понарошку. Ветви кустарника хлестали по лицу, пока я продирался сквозь заросли орешника, поэтому не сразу услышал, что мне навстречу спешит кто-то еще. Выхватив кинжал, я замер, прислушиваясь. Обоняния коснулся аромат парфюма Его Высочества, а затем Ален заговорил. — Что я велел тебе сделать, м-м? Меня всего прошибло сладостным ужасом от тона, коим были сказаны эти слова. Вот и все… Нас разделяла всего пара шагов… Не знаю, что толкнуло меня на бегство, но я вновь помчался прочь, уже понимая — бесполезно. Меня найдут, поймают и… Кровь гулко стучала в ушах, дыхания не хватало, ночь распахивала объятия для испуганного, загнанного омежки и альфы, что шел по следу, с каждым мгновением подбираясь все ближе и ближе. Одним сильным броском Его Высочество сшиб меня с ног, заключил в объятия, и мы покатились по траве, наконец-то вновь обретая друг друга. — Пойман, — рыкнул Ален, склоняясь к моему лицу. — И я даже согласия спрашивать не стану, и так чую, как ты течешь по мне. Тело, напитавшееся чудодейственным напитком, молило о продолжении: я томно развел в стороны ноги, приподнимая бедра навстречу, чтобы тереться ноющим от желания членом о бугор, выступавший на бриджах альфы. — Пожалуйста… прошу… Ален… да… Я шептал что-то бессвязное в жадные губы герцога, собирая дыхание между яростными поцелуями. Хочу скорее ощутить член Алена в себе, хочу его всего, целиком, чтобы вжиматься, обнимать, царапать плечи и громко кричать от удовольствия, падая в темное звездное небо… Это было единственно правильное действие во всем огромном мире: омега, страстно отдающийся своему альфе… Если он сейчас не вставит мне, я умру… — А вот теперь дай свой плащ, мальчик, — Его Высочество приподнял меня с травы, чтобы расстелить на земле подбитый мехом алый бархат и улечься уже на него. — Помнишь сказку о девочке, которая несла через лес корзинку с гостинцами и встретила волка? — Помню, — ответил я, любуясь склонившимся ко мне мужем. — А потом пришли дровосеки… — Не было там никаких дровосеков, — рассмеялся Его Высочество, стягивая с меня рубашку. — После того, как все случилось, никакие дровосеки уже не помогут… Да и вообще, сказка эта изначально вовсе не про девочку в красном плащике, а про то, что юным омежкам нужно держаться подальше от альф, особенно если бежишь ночью через темный и жуткий лес… — Так вот, почему… о, как изящно… так эта сказка… — К черту сказки, — герцог освободил меня от бриджей и бедер коснулся прохладный ночной воздух. — Я тебя поймал и хочу получить награду. Лежа перед ним, я наблюдал, как Его Высочество отшвыривает в сторону свою одежду, чтобы предстать перед мной полностью обнаженным. Без роскошных дворцовых одеяний, под огромным звездным небом, когда вокруг шелестел темный лес, Ален казался мне воплощением дикой, необузданной мужской красоты, и я едва сдерживался, чтобы вновь не начать просить его скорее заняться со мной сексом. Член герцога горделиво вздымался вверх, свидетельствуя о мощи его желания, а мне так хотелось коснуться его, обхватить губами, пройтись языком, доставляя удовольствие… — У тебя так пошло на меня стоит, — Его Высочество провел пальцами по моему напряженному естеству. Я прикусил губу, когда Ален скользнул рукой ниже, лаская яички, а затем медленно ввел палец в мою влажную дырку, настолько мокрую, что не было необходимости пользоваться какой-то смазкой. Нетерпеливо заерзав, я подался навстречу, желая получить удовольствие, но герцог тут же остановился, пристально взглянув мне в глаза. — Эта ночь особенная, Руан, — заметил он. — И я не буду нежен. Кто бы мог подумать, что мне так понравится принимать страсть моего мужа где-то в ночном лесу, на расстеленном плаще, как будто мы, действительно, перенеслись во времени на несколько веков назад? Его Высочество подался вперед, направляя член к цели. — Хочу тебя, мальчик… Тише, не сжимайся так сильно! Да! Я вскрикнул от смешения болезненных и сладостных ощущений, когда Ален одним рывком заполнил меня до отказа, а поясницу тут же прострелило острием наслаждения. — Мой, — торжествующе выдохнул Его Высочество, на мгновение замирая. — Навсегда… — А Вы мой, — откликнулся я, обхватывая бедра мужчины ногами. — Я Вас люблю. Янтарные глаза альфы чуть светились во тьме, и это было так красиво, так сексуально, что я просто приподнялся навстречу, чтобы, обхватив мужа за шею, поцеловать его, без слов требуя продолжать. И он продолжил… Хорошо, что полянка, где мы расположились на ночлег, оказалась довольно далеко от аллей королевского парка и никто не слышал, как я стонал в ответ на яростный ритм, заданный герцогом. Его бедра со звонкими шлепками впечатывались в мои ягодицы, но мне все равно было мало. Я хотел больше, сильнее, жестче… Ален подмял меня под себя, а затем вдруг его зубы сомкнулись на моей шее, прокусывая тонкую кожу. Я кричал от боли и удовольствия, кончая под герцогом и чувствуя, как его семя толчками наполняет меня до краев, царапал его спину до кровавых полос и одновременно подставлялся под новые и новые поцелуи-укусы. Этого хотело мое тело… этого хотел я сам… Все мысли о приличиях исчезли под воздействием праздничного эликсира, а мир сузился до этого темного леса, где любили друг друга до изнеможения два человека, со стонами и рычанием раз за разом достигая вершины удовольствия. Обхватив меня за талию, Его Высочество перекатился на спину, впервые дав мне возможность продолжать самому. Выпитое зелье горячило кровь — после одного оргазма практически сразу же накатывал другой, а отдых… не знаю, будем ли мы вообще этой ночью спать. — Покажи, какой ты наездник, Руан, — герцог закинул руки за голову, коварно усмехнувшись. — Предлагаете Вас оседлать? — я скользнул ладонями по рельефной груди альфы, спускаясь к низу живота, чтобы придержать его член у самого основания. — Мне нравится эта затея… Раньше у меня никогда не было возможности полностью владеть ситуацией, а теперь янтарный взгляд Алена жег меня огнем, пока я медленно опускался на член, наслаждаясь этим неспешным вхождением. После нескольких недавних соитий я с легкостью впустил в себя восхитительно твердый орган мужа: внутри все было влажными от семени и смазки. Опустив взгляд, я увидел и свой член, вновь возбужденный и напряженный, увидел плоский живот герцога, отчего меня всего пронзило новой вспышкой похоти — мне слишком нравилось то, что я видел. Мне, действительно, нравилось трахаться с Его Высочеством, находя в единстве наших тел некую общность. Черт, меня возбуждало спать с мужчиной. Нет, не просто с мужчиной — с альфой. С Аленом. Если бы тот, другой, хотя бы попытался, я бы его убил… Мотнув головой, я отогнал неприятные мысли, а затем чуть приподнявшись, дразняще-медленно вновь опустился на член герцога, не отрывая пристального взгляда от его лица. — Нравится Вам, милорд? — шепнул я, коварно улыбаясь. — Потрясающий вид, — выдохнул Ален, пожирая меня взглядом. Нужно ли говорить, что владеть ситуацией оказалось невозможно приятно? Я сам задавал темп, постепенно ускоряясь, двигал бедрами так, чтобы не упустить ни капельки наслаждения, когда Его Высочество задевал внутри чувствительное местечко, от которого волнами расходилось тягучее блаженство. Странное дело, чем больше времени мы уделяли супружеским обязанностям, тем сильнее становилось удовольствие, словно мое тело настраивалось на секс, постепенно привыкая принимать страсть альфы. Хочу заставить Алена кончить… Хочу, чтобы я мог им владеть… Боже, как же хорошо! Видимо, Его Высочество больше не мог терпеть. Ухватив меня за бедра, мужчина несколькими сильными толчками добил меня чувственным финалом. Изогнувшись и откинув голову назад, я кончил, с хриплым долгим стоном, изливаясь семенем на живот моего мужа. Сильная струя ударила внутрь, заставляя дрожать от приятных отголосков оргазма. Ален зарычал сквозь зубы, а затем сильно потянул меня вперед, вынуждая лечь на него. Запустив пальцы в мои кудри, герцог чуть прикусил кожу на шее, не позволяя мне шевелиться. — Люблю кончать в тебя, мальчик, — шепнул он в перерывах между поцелуями-укусами. — В следующую течку я тебя повяжу. Мне так этого хочется — не представляешь. — Если Вы снова оставите меня, как в прошлый раз, то… — Не оставлю, — пообещал Ален, сжимая меня в объятиях. — Боюсь, я уже без тебя не смогу, мой страстный. До рассвета осталось еще немного времени, и я предлагаю поспать. — В лесу? — не понял я. — В лесу, — с улыбкой подтвердил Его Высочество. — Зверь во мне хочет еще немного насладиться свободой и тем, что я наконец-то тебя пометил. Ты пахнешь мной, на тебе следы моих клыков, в тебе моя сперма… Если бы у нас было убежище, я бы запер тебя в нем, чтобы ты никогда, никуда не ушел. Я бы охотился, а вернувшись, трахал бы тебя, пока не останется сил… — У нас есть такое убежище… замок Де Корд… Полностью удовлетворенный, я прижимался к горячему телу альфы, наслаждаясь его силой и прячась от предрассветной прохлады. — Искуситель, — фыркнул герцог, а затем чуть приподнялся на локте, чтобы нашарить в траве свое пальто. Этот элемент одеяния Его Высочества пришелся весьма кстати. Обессиленные, мы лежали на меховой изнанке моего плаща, а Ален укрыл нас обоих своим, превратив его в некое подобие одеяла. — Мне понравилось тебя догонять, Руан, — голос мужчины теперь звучал тихо и ласково. — Ты моя самая желанная добыча. * * * Сон все не шел. Ален смотрел на спящего супруга, любуясь им: расслабленным, удовлетворенным и таким красивым, что альфа всерьез задумался, не стоит ли снова заняться с юношей сексом. Герцог нежно отвел в сторону отросшие смоляные кудри, чтобы рассмотреть следы укусов, рдевших на шее Руана густыми лилово-алыми синяками. Омеги гордятся этими следами, тщеславно демонстрируя их всему обществу, пока те не сойдут совсем, но на следующий год все повторится сначала — в самую короткую ночь, когда закат сходится с рассветом и альфы вновь выходят на главную любовную охоту. Его Высочество улегся на спину, притягивая супруга ближе. Руан тут же закинул ногу на бедро мужчины, прижимаясь еще сильнее. Ален не сдержал улыбки, с легкостью считав желание своего мальчика быть ближе. Теперь он прекрасно чувствовал тонкий аромат, исходивший от кожи юноши, что свидетельствовало об окончательном его созревании и готовности произвести на свет новую жизнь. Однако, герцог не хотел спешить с этим, ведь он отлично понимал: Руан слишком отличается от других омег, поэтому принуждать его Ален не станет. Нужно будет навестить одного составителя эликсиров, который нелегально торгует особыми зельями, препятствующими зачатию. Да, способ не особо надежный, но все-таки это лучше, чем ничего… Втянув носом воздух, альфа вновь испытал весьма приятное ощущение, когда звериная часть его существа, пробужденная для праздника, учуяла запах только что пойманного и помеченного омеги. От Руана пахло искушением и удовольствием… а еще чем-то очень специфическим, что есть только в его аромате, чему Ален все никак не мог дать названия. До сих пор оно ускользало от сознания, дрожа на кончике языка чувственной ноткой вожделения… Его Высочество припомнил, как пару часов назад дожидался сигнала к началу охоты, стоя вместе с прочими альфами перед королем. Зелье уже начало действовать, срывая с аристократов весь флёр благородных манер — теперь это были хищники, готовые настигнуть добычу и драться за обладание ею. Игнас Лебран хлопнул в ладоши и в тот же миг вдоль аллеи вспыхнули зажженные факелы, знаменовавшие начало погони. Опьяненные плотскими желаниями охотники рванулись во мрак лабиринта, отыскивая среди множества ароматов тот, что привлекал каждого более прочих. Ален сразу же нашел тонкую пленительную нить и устремился по следу Руана, не отвлекаясь и не оборачиваясь на звук начавшегося где-то рядом поединка. Оставшиеся у праздничных столов вельможи во главе с королем станут пировать до рассвета, дожидаясь, пока из парка возвратятся соединившиеся ночью пары. Случалось так, что холостые альфы находили того, кто им мил, и тогда Его Величество благословлял союз, который обычно становился счастливым. Да и куда денешься, если шею омеги украшали лиловые синяки, а альфа прижимал к себе добытую и затраханную до дрожи в коленях добычу? Такие пары встречали громкими аплодисментами, заставлявшими омегу краснеть и смущаться, в то время как для альфы это означало признание его самцовой привлекательности. Если же игра оставалась игрой и плащ не оказывался на траве, то пары возвращались к столу гораздо раньше, хотя невинные ласки и поцелуи никто не исключал — это позволялось и даже приветствовалось. Зверь рвался на волю, требуя скорее сомкнуть зубы на шее Руана, наполняя его юное, сильное тело семенем. Проклятье! Ален хотел трахаться так, что внизу живота все сворачивалось в узел тянущей муки. — Ваше Высочество… Чужой, но знакомый запах сбил со следа, заставив обернуться. Белокурый Рикар стоял в густой тени и герцогу было прекрасно видно, что кроме короткого корсета и чулок под плащом у его бывшего любовника совсем ничего нет. Длинные платиновые локоны омеги оказались распущены по плечам, словно бы прическа растрепалась от стремительного бега, но Ален прекрасно видел: тот даже не запыхался, а значит, все это точный и умелый расчет. Любой опьяненный гоном альфа не устоит против столь откровенного приглашения. С томной улыбкой Рикки откинул волосы назад, демонстративно оголяя шею, где быстро-вкусно билась ароматная жилка. — Ты прекрасен, Рик, — герцог шагнул ближе, но вместо того, чтобы взять предложенное, запахнул полы алого омежьего плаща. — Но я не воспользуюсь. Постарайся найти сегодня того, с кем тебе будет хорошо. Наверное, пора попросить брата подыскать Рику подходящего мужа, иначе этот ревнивый упрямец сотворит что-нибудь такое, что может повредить Руану. При мысли, что кто-то может обидеть его мальчика, Ален испытал такую вспышку ярости, что едва не зарычал. Только теперь он в полной мере ощутил ту связь, что образуется между омегой и его альфой, если союз является истинным. — Как же я тебя люблю, — шепнул Его Высочество, укрывая прильнувшего к нему парня своим пальто так, чтобы до Руана не добралась утренняя прохлада. — Похоже, ты, действительно, мой истинный, мальчик… Вот и не верь после этого в сказки… * * * Очень хотелось спать. Короткий часовой отдых почти не принес облегчения: я шагал рядом с Его Высочеством, едва соображая, куда Ален меня ведет. Над горизонтом занимался рассвет, в парке на все голоса пересвистывались птицы, а где-то неподалеку раздавались аплодисменты и смех еще праздновавших самую короткую ночь года придворных. — Сейчас нам тоже похлопают, и мы пойдем спать, — пообещал герцог, остановившись у небольшого фонтана. — Можешь умыться. — Благодарю, — откликнулся я, набирая в ладони студеной воды и с фырканьем опуская в нее лицо. — Так гораздо лучше. Мимо прошла смеющаяся парочка ночных любовников, и я заметил, что омега льнет к своему альфе так же, как я прижимался к Алену. — Все возвращаются? — спросил я, проводив взглядом обоих аристократов. — Осталось лишь засвидетельствовать перед всеми наш с тобой сегодняшний союз, — Его Высочество притянул меня в объятия, чтобы поцеловать. — Король будет дожидаться, пока пред ним предстанут все участники игры. Когда Игнас попросит, покажи ему шею. — Зачем? — не понял я. — Затем, что по укусам станет понятно, что я тебя взял, — ответил герцог, проводя пальцем по моим ключицам. — Это метка, мальчик. Смутившись, я позволил увлечь себя к выходу из зеленого лабиринта. Солнце уже поднялось над дворцовым садом, рассыпавшись разноцветными зайчиками в спокойной глади прудов, в высоко взлетающих струях фонтанов, ударяя мне в лицо снопом ослепительных лучей. Сощурившись, я шел на звук оваций, которым встречали наше с герцогом Лебраном появление на публике. — Наконец-то, — довольно хлопнул в ладоши Его Величество. — Самая знаменитая пара этого сезона! Думаю, нет даже нужды спрашивать, побывал ли на земле плащ крон-герцога… Что ж, рад за вас обоих. Удивительное дело: я впервые не испытал никакого смущения, стоя перед всем королевским двором, гордо вздернув вверх подбородок и расправив плечи. Все, что говорил Ален, сбывалось — я постепенно становился здесь своим, привыкая быть на виду и даже начал получать от этого определенное удовольствие. — И, наконец, последняя пара, — взгляд Игнаса Лебрана оказался устремлен за наши с герцогом спины. — Любопытно… Обернувшись, я увидел, как из лабиринта выходит никто иной, как тот наглый рыжий альфа, пристававший ко мне этой ночью. Злорадно усмехнувшись, я отметил, что губа нахала оказалась рассечена до крови, однако несмотря на проигрыш Алену, мужчина явно пребывал в прекрасном расположении духа. Держа его под руку, подле шагал кто-то из омег, закутанный в алый плащ. Низко надвинутый капюшон не позволял рассмотреть лица, но походка отчего-то показалась мне смутно знакомой… — Можете не прятаться от нас, — король взмахнул рукой, приказывая омеге снять капюшон. — И не собирался, Ваше Величество, — Рикар Де Сантье присел перед государем в реверансе и его платиновые кудри рассыпались по алому бархату. — Что ж, прекрасный улов, — правитель взглянул на рыжего альфу. — Что скажете, маркиз? Плащ оказался на траве? — О, нет, — покачал головой тот, пряча улыбку в уголках разбитых губ. — Мы ограничились лишь прогулкой и беседой. В толпе придворных послышались смешки, ведь ни от кого не укрылся румянец, окрасивший щеки Рикки, да и общий встрепанный вид первого красавца королевства, явно намекавший на вполне конкретные занятия, которым предавались эти двое. Пусть белоснежная шея Рикара не рдела укусами, но трепет его ресниц и повадки кошки, налакавшейся сливок, говорили сами за себя: у Рикки новый и, судя по всему, прекрасный любовник. Я почувствовал непередаваемое облегчение — наконец-то можно будет расслабиться в отношении этого мстительного блондина, ведь, увлекшись другим мужчиной, он должен будет отпустить все то, что у них когда-то было с Аленом… — Очень хорошо, — подвел итог беседы король. — И с добрым утром всех вас! Бурные аплодисменты и поднятые вверх бокалы ознаменовали окончание праздника. Его Величество со свитой покинул сад и вслед за ним вереницей потянулись уставшие, но вдохновленные чувственной ночью придворные. — Идем спать, мальчик, — Ален повел меня за собой, направившись не к центральному входу во дворец, а к тому, что вел в парк. — Так быстрее. Ты устал? — Очень, — глаза, действительно, слипались, несмотря на бушевавшее вокруг утро: солнце сияло, птицы пели, фонтаны взмывали ввысь и с мелодичным шумом обрушивались с небес в свои круглые, как блюда, чаши. В покоях нас встречал приятный полумрак. Заботливая Элен, зная, что мы вернемся утомленными, приказала затворить ставни и задернуть шторы, так что можно было представить, будто за окнами еще ночь. Повесив одежду на ширму, я забрался в постель, с наслаждением вытягиваясь на прохладных белоснежных простынях. Его Высочество не заставил себя долго ждать, и вскоре я оказался в объятиях мужа, который тоже явно был рад комфорту дворцовой спальни. — Кровать — это прекрасно, — шепнул я, устраиваясь поудобнее. — Согласен, — улыбнулся мне в затылок Ален. — Спи, Руан. После праздничной ночи нужно немного восстановить силы.