Притворись, что не заметил

Юнхо приходит на кухню в поисках покоя. Это может показаться смешным, но в это время суток он уверен, что там должно быть пусто, и он может провести часок, листая Интернет в полной тишине. Это как раз то, что ему нужно в данный момент, a собственная комната не может ему этого обеспечить, так как Сан решил устроить очень громкий видеозвонок с родителями и огромной кучей родственников. Но покой сегодня не стал вариантом. Уён летает по кухне, как шмель по полянке, что-то готовит и напевает песенку своим милым высоким голоском. Юнхо усмехается и тут же закатывает глаза. Это снова Эспа. Но, по крайней мере, Уён не такой громкий, как Сан, так что Юнхо садится за стол позади. Уён не видит его и не слышит из-за того, что горячее масло громко шипит на сковороде, а вилка звенит о миску, в которой он взбивает яйца. — Разве ты не должен сейчас быть на тренировке? Уён вздрагивает и оборачивается. — О, хэй, — улыбается он, — я хотел, но решил вместо этого поесть. Приоритеты, знаешь ли. — Конечно, — говорит Юнхо, глядя в свой телефон, — Что готовишь? — Фунчозу с курицей в соевом соусе и кокосовом молоке, — с гордостью говорит Уён. — А потом я добавлю немного овощей, перца и… Он продолжает говорить, но в какой-то момент Юнхо отключается и перестает слушать. Однако он не спускает глаз с Уёна, с любопытством следя за быстрыми движениями его рук, а затем переводит взгляд на остальную часть тела Уёна. На младшем тонкий и очень облегающий зеленый топ и черные спортивные шорты, которые явно были куплены на несколько размеров меньше и едва прикрывают его ягодицы. Юнхо задается вопросом, осознает ли Уён, насколько непристойно он выглядит в этом ансамбле, и не может сдержать своего беспокойства. — Ты тренируешься в этом? — А? В каком смысле? — Если ты ходишь в спортзал вот так, это на вид... не очень удобно. Юнхо без всякой причины краснеет и внезапно чувствует себя самым несдержанным идиотом в этом мире. Уён оборачивается, смотрит на него немного озадаченно и возвращается к сковороде. — Очень даже удобно, не волнуйся, — фыркает он. На некоторое время воцаряется тревожное молчание, прежде чем Юнхо решает его нарушить. Этот разговор должен вернуться к чему-то более нормальному и невинному. Даже если последнее вряд ли совместимо с Уёном в целом. — Так чем ты занимаешься в зале? — В основном тренировками на грудь. А так я просто придерживаюсь обычного распорядка, — Уён добавляет щедрую порцию сладкого перца. — Но сегодня, — добавляет он более радостно, — сегодня я этого не делаю. Юнхо хочет сказать, что, возможно, ему бы следовало, но умудряется держать рот на замке. По его скромному мнению, Уён не в той форме, чтоб пропускать тренировки, и, возможно, ему следует сократить количество углеводов, которыми он себя балует, если он не хочет, чтобы его задница стала еще больше. На самом деле она огромна, но, похоже, Уёна это нисколько не беспокоит. Он хвастается ей в своих узких шортах, как будто это ничего не значит, как будто его задница немногим больше, чем у Сонхва, у которого вообще её нет. Юнхо находит возмутительным то, как он носит эти нелепые крошечные шорты, и еще более возмутительным то, как Уён гордится своими достоинствами. Здесь нечем гордиться, Уён не должен иметь такие объемы, учитывая общие стереотипы об идеальной фигуре айдола и необходимость соответствовать им. Но опять же: Уёна никогда не волновало, что думают или говорят другие. И в целом это делало его еще более харизматичным, чем он был. Сейчас Юнхо рад, что у них хотя бы есть собственный спортзал. Немногие люди могут полюбоваться этой полуобнаженной задницей и поставить под угрозу достоинство Уёна. За исключением самого Юнхо, конечно. Потому что вся эта его внутренняя напыщенная речь — это ложь, оправдывающая то, почему он так часто бесстыдно пялится на задницу своего товарища по группе. У Юнхо был шанс прочувствовать это, учитывая дурацкую привычку Уёна сидеть у них на коленях вместо свободных стульев. В последнее время тот гораздо чаще выбирает Юнхо для сидения, чем других, поэтому он хорошо знает, что его задница состоит только из крепких мышц, достигнутых годами тяжелых тренировок. И тем не менее, он мягкий во всех нужных местах, чрезвычайно восхитительный и идеального размера, чтобы его могли обхватить большие руки Юнхо. Хотя не то чтобы Юнхо когда-либо пробовал. Уён такой непринужденный и милый, когда забирается на колени Юнхо, будто это для него самое удобное место — он выглядит и чувствует себя там чертовски хорошо, что сводит Юнхо с ума. Он не зациклен на Уёне, говорит он себе. Ни в малейшей степени. Единственная проблема в том, что Уён горяч. Но больше ничего, и Юнхо, вероятно, даже не взглянул бы на него, если бы не их постоянное сексуальное лишение. Уён делает лишение секса невыносимым. Он сам невыносимый. Он, кажется, совершенно не подозревает о том эффекте, который оказывает на старшего. Он остается верен себе: всегда громкий, веселый и тактильный. А еще будто бы презирает нормальную одежду. К несчастью для Юнхо, он надевает свои самые тонкие и короткие шорты всякий раз, когда решает сесть на колени своего хёна. Его задница обычно оказывается прямо над самой чувствительной частью тела Юнхо, поэтому все, что Юнхо остается, — это терпеть пытки, не будучи замеченным. Уён и не замечает, как он каждый раз кусает губу, мысленно умоляя свой член не твердеть от восхитительного трения. А если и замечает, то предпочитает игнорировать. И Юнхо не знает, что хуже. Так, медленно, но верно, это привело его туда, где он сейчас находился, глядя на задницу Уёна, двигающуюся из стороны в сторону в этих чертовых шортах, которые ничего не прикрывали. Уён время от времени рассеянно подтягивает их вверх, и каждый раз, когда он это делает, швы, вероятно, впиваются в его яйца и член, делая их контуры видимыми. Боже, может кто-нибудь сказать ему прекратить? Потому что Юнхо явно не может. Он пялится на эти великолепные половинки изо всех сил, потому что они выглядят лучше, чем самые спелые персики из южных земель. Он с радостью впился бы зубами в каждую, просто чтобы потом облизать и зацеловать их, извиняясь и залечивая следы. — Юнхо? А затем он бы просунул свой язык прямо между ними и унёс Уёна прямо в рай. — Ты вообще слушаешь? — М? — Я спросил, хочешь ли ты чего-нибудь поесть. — Не, я… Спасибо, я уже пойду. — Юнхо спрыгивает со стула, неуклюже задвигает его и убегает из кухни. Ему действительно нужно положить конец своей одержимости, иначе он не сможет взглянуть на Уёна ни разу, не становясь твёрдым. Ну а на данный момент его единственный выход — позорно спрятаться в ванной и справиться с этим как можно лучше. Он уходит так быстро, что не замечает ухмылки на лице Уёна. *** Юнхо не смотрел порно уже шесть месяцев. Он даже не заходил на свои любимые твиттерские NSFW-аккаунты, думая, что мог бы просто отписаться от них всех, потому что существования Уёна самого по себе было достаточно, чтобы наполнить его разум всевозможными сексуальными образами. Уён жил там бесплатно, склонившись над столом, привязанный к кровати или прижатый к стене, в своих разорванных в клочья концертных костюмах, в кружевных чулках, обхватывающих бедра, или с ошейником на шее. Юнхо потерял счет тому, сколько раз он проливал сперму на задницу Уёна, желая, чтобы хотя бы один раз это произошло по-настоящему. Кульминация сильно ударила по нему, пульсируя по всему телу еще долгие минуты, но холодный душ пошел на пользу. Всё это помогло ему протрезветь и очистить разум на следующие несколько часов. Когда холод становится невыносимым, Юнхо ещё некоторое время проводит под теплой водой, и затем принимает душ. Он устал и надеется выспаться сегодня вечером, поэтому через пару минут выключает воду и отдергивает занавеску. — Бля! Ты не можешь просто заходить к людям, когда они принимают душ! Напугал меня пиздец. Юнхо пытается успокоить колотящееся сердце. Наверное, со стороны смешно поднимать из-за этого такой шум, но у него есть причина, и, как обычно, это Уён. Уён, который сейчас смотрит на него совершенно не впечатленным. — Мне нужна была ванная. Запри дверь, если хочешь уединения, Юно-я, — он выдавливает немного зубной пасты на зубную щетку и хихикает. — Сорри, если я услышал что-то, чего не должен был слышать. Юнхо краснеет. Как он мог быть настолько глуп, чтобы оставить дверь незапертой? И теперь, когда Уён услышал его жалкие стоны, он, вероятно, будет дразнить его до конца своих дней. Ну, по крайней мере, на этот раз он не стонал имя Уёна. — Просто… передай полотенце, — просит Юнхо, избегая зрительного контакта с объектом своих фантазий. Уён выполняет просьбу, но перед этим бесстыдно осматривает старшего с головы до ног, как будто никогда не видел его обнаженным. Или, может быть, Юнхо настолько устал, что ему уже мерещится. Он обматывает полотенце вокруг талии, фиксируя его дрожащими руками настолько надежно и хорошо, насколько это возможно, и выходит из душа, стараясь ни обо что не споткнуться. Уён спокойно чистит зубы перед раковиной и не двигается ни на сантиметр, когда Юнхо пытается добраться до верхней левой полки. Он стоит там, не обращая на него внимания, его задница чуть-чуть высовывается из-под длинной пижамной рубашки. Юнхо ничего не говорит, боясь, что голос выдаст его нервы, и все еще пытается добраться до полки, думая, что ему лучше уже пропустить процедуру ухода за кожей. Если добраться до крема, он впечатается промежностью в Уёна, и это опасный сценарий, особенно когда он прикрыт одним полотенцем, которое едва выдерживает нагрузку. Но Юнхо решает, что пришло время бороться со своей обсессией. — Тц… Ты можешь подвинуться? Пожалуйста? — Мм, минутку,— Уён выплевывает зубную пасту, полощет рот и, похоже, не торопится, оставляя Юнхо неловко стоять позади него. Слишком близко. Чертовски близко. Юнхо почти рычит: — Уён. Младший подчиняется и отходит в сторону, по пути слегка задевая промежность Юнхо. — Извини, извини. Я закончил. Юнхо готов был поспорить на что угодно, что это было сделано намеренно. — Наконец-то. Ты занимаешь слишком дохера места, — выплевывает он, с громким стуком выставляя крем на раковину. — Все время выставляешь напоказ свою огромную задницу. Он хочет ударить себя по лицу. Вот и все. Ему следует покинуть страну и умереть со стыда где-нибудь в другом месте, потому что ничто не сможет компенсировать то, что он только что ляпнул. — Ага-а, — протягивает Уён. Он медленно покачивает задницей из стороны в сторону, одаривая Юнхо нахальной ухмылкой. — Она такая большая, да? Всё норм. Я знаю, что тебе нравится моя задница. Он отводит бедра назад так резко, что Юнхо задыхается. — О, что это в меня утыкается? Юнхо хочет что-то сказать, он должен. Но его рот открывается, и ничего не выходит. Его ноги вмерзли в плитку в ванной. Это его доводит. И чертовски заводит. — Да ладно, — усмехается Уён, наклоняясь над раковиной. — Потрись. Я сделаю вид, что не заметил. Юнхо все еще слишком охуевший, чтоб пошевелиться, но Уён упирается назад, сильнее прижимается к нему и трется настойчивее. Юнхо осмеливается положить руки на задницу Уёна с обеих сторон и смотрит в зеркало на восторженную улыбку Уёна. Тот облизывает губы, и его глаза горят в предвкушении, прикрытые несколькими прядями длинных волос. Он выглядит так, будто готов ко всему, как будто он так же сильно этого жаждет, а затем стонет: «— Ебать, у тебя большой» и разрушает последние кусочки самоконтроля Юнхо. — Ну, — усмехается он. — Будь осторожен с желаниями. С этими словами Юнхо резко двинул бедрами, просунув член между ягодиц Уёна, прямо в его ямку, прикрытую тонким материалом его шорт, которые задрались настолько, что не осталось ничего для воображения. Под ними просто голая кожа, и они настолько тугие, что Юнхо видит контур дырочки Уёна. Он хватает свой член через полотенце и направляет его туда, прежде чем сделать еще один толчок. — Ты прям ненавидишь нижнее белье, что ли? — Нет. Мне просто нравится усложнять тебе жизнь. Его стервозное поведение быстро исчезает, слова сменяются резкими вздохами. Юнхо не жалеет действий, будто хочет выбить из него все, толкая Уёна вперед каждым резким ударом. Уён хватается за края раковины, чтобы удержаться на ногах. Юнхо давит на него всей своей тяжестью, которую сложно выдержать — он почти падает, но это скорее из-за его коленей, которые дрожат от того, как сильно он хочет большего. Словно читая его мысли, Юнхо перестает трахать его и трется кончиком своего члена о контур дырочки Уёна. Уён стонет, следя за его движениями, и с растущим пылом и отчаянием вертит задницей, рассеянно пытаясь избавиться от этого проклятого полотенца. И Юнхо соглашается с этим. Он позволяет ему соскользнуть с талии на бедра. Его не волнует, что оно вот-вот развяжется, он слишком занят, ощупывая задницу Уёна и впиваясь пальцами в ее восхитительную плоть. Он знает, что оставит синяки, но стоны Уёна совсем не болезненны; его голова падает вниз, спутанные волосы падают ему на лицо, и он бормочет: — Шлепни меня. Черт, пожалуйста, отшлепай меня. Конечно, думает Юнхо. Конечно, паршивец этим увлекается. Он с громким шлепком приземляется ладонью на кожу Уёна, и шорты никак не смягчают удар. Уён трясется и стонет куда-то в локоть. Юнхо дает ему еще один, а затем еще, не оставляя его коже времени оправиться от жжения. Уён инстинктивно напрягается, но плоть все еще трясется от каждого шлепка. Юнхо натягивает шорты, чтобы полностью обнажить ягодицы, и… ох, когда они обнажены, они ощущаются еще лучше. Он жестко мнёт их, впиваясь пальцами в кожу. Они красные, горячие и цветут свежими синяками – Уён будет носить эти следы долго, а Юнхо рычит при мысли, что это он их оставляет, испытывая искушение пометить каждую часть великолепного тела, заявить права на него, чтобы все знали, что это его. Этот Уён принадлежит ему. Он сдерживается от такого. Ну правда, это иррационально. Полотенце вовремя соскальзывает с бедер Юнхо, оставляя его обнаженным, а его твердый, ноющий член прижимается к соблазнительному входу Уёна. Он шлепает Уёна по заднице своей плотью, оставляя мокрые следы на шортах, и трется вдоль ямки, прижимая ягодицы друг к другу. Это близко к невозможному, не раздеть его и не трахнуть прямо сейчас, но Юнхо не торопится, а играет, использует задницу Уёна, чтобы подрочить. Он толкает кончик своего члена в дырочку Уёна, просто чтобы подразнить, пока почти не трахает его через ткань. Уён начинает сопротивляться, скулить от раздражения и очень ясно намекать на то, чего он действительно хочет. — Ты можешь просто… Ты можешь меня трахнуть? — Не-а. Мне нравится толкаться в твою задницу. Просто притворись, что не заметил, — издевается Юнхо, гордясь тихим рычанием, которое вырывается у Уёна при этих словах. — Ты, блять, серьезно? Юнхо тут же перестает двигаться. — Я имел в виду, ну пожалуйста? — Ладно, — вздыхает Юнхо, снисходительно улыбаясь, и просовывает свой член между бедрами Уёна. Уён вздрагивает всем телом, когда видит, что его кончик высовывается вперед. — Ты что делаешь, — шипит он. Но Юнхо снова шлепает его по заднице, и это творит чудеса, заставляя Уёна заткнуться. — Я трахаю тебя. Так что хватит скулить. Его голос становится опасно низким, его тон показывает, что он не потерпит неповиновения — и это попадает прямо в точку, Уёну хочется плакать. Толстый ствол обжигает кожу его бедер, и каждый раз, когда Юнхо скользит им взад и вперед, он задевает кончиком яйца Уёна, превращая это в чертову пытку. Шорты Уёна уже мокрые не только сзади, его собственный член пульсирует и течет, натягивая ткань, и он пытается уткнуться в шкафчик под раковиной. Ему нужно хоть немного облегчения, но Юнхо дергает его назад за бедра. — Еще нет. — Бл-пожалуйста! — Ты в таком отчаянии. Я даже не прикоснулся к тебе. — Юнхо! — Смотри сюда. Посмотри, какая ты шлюха. Уён униженно смотрит на зеркало. Он видит Юнхо, возвышающегося над ним, как хищник над своей добычей, его пальцы безжалостно сжимают растрепанные волосы Уёна. С каждым безжалостным толчком он толкает Уёна вперед и назад, пока тот не теряет контроль над своими стонами, охрипшими от прерывистого дыхания. Его лицо раскраснелось, рот раскрыт в широкую букву «О» — он разваливается на части и должен признаться. — Да, я шлюха, — ноет он, и его голос стихает, — Все для тебя. — Блядь. Юнхо одним махом сдергивает с Уёна шорты, сразу делая себе несколько резких поглаживаний и обливает его ягодицы длинными горячими струями спермы. Наконец это ощущается так правильно после всех фантазий Юнхо. Он отпускает волосы, спускаясь с высоты оргазма на долгое и неловкое время. Только тогда Уён осмеливается поднять голову и медленно оборачивается. Юнхо смотрит ему прямо в глаза, его взгляд все еще полон страсти, необузданного желания и чего-то теплого, что Уён не может расшифровать. Но затем Юнхо обхватывает его щеки и целует, и Уён больше не может думать. — Ты сводишь меня с ума, ты в курсе? Уён улыбается с идеальным смущением: — Догадался. Юнхо улыбается ему в ответ, и внезапно его ноги отрываются от земли, а руки Юнхо уверенно обнимают его за талию. Его относят к стиральной машине и осторожно усаживают на крышку, а затем Юнхо слегка толкает его, заставляя прислониться к стене. — Раздвинь ноги. — Что ты собрался делать? — Заставить тебя кончить, — говорит Юнхо, ухмыляясь, и опускается на колени, как только Уён раскрывается. Он прикасается губами к бедру Уёна, блестящему следами его собственного преякулята, и наносит несколько посасывающих и покусывающих поцелуев рядом с татуировкой, обводя ладонью другое бедро. Гладкая кожа под его пальцами пахнет ванилью и розами, а также запахом Уёна — это самый сладкий запах из всех, он плавит мозги, и Юнхо почти теряет сознание прямо около того, куда собирался добраться. — Могу я лизнуть тебя там? Он скорее предупреждает, чем спрашивает, и Уён покрывается мурашками, понимая, что он имеет в виду. — Я подготовлен, — шепчет он. — Тебе не обязательно этого делать. — Но я хочу, — говорит Юнхо, хватает Уёна за бедра и опускается вниз, устраняя любые возможные возражения. Он кусает ягодицы Уёна и широко их раздвигает, обнажая его гладкую маленькую дырочку. Он тычет в неё языком, пробуя, и продвигается глубже, преодолевая сопротивление сжатых мышц. Уён открывается ласкам, позволяет Юнхо исследовать свои внутренности и двигаться по влажным стенкам, где так жарко и мягко. В короткий момент безумия Юнхо прижимает губы к дырочке Уёна, погружает язык так глубоко, как только может, и остаётся там, как будто просто не в силах отступить, лаская, пока Уён не начинает извиваться. Когда Юнхо поднимает глаза, Уён даже не может смотреть на него прямо: его голова беспомощно прислонилась к стене, глаза закрыты, а ресницы трепещут. — Ю-Юнхо... Юнхо чувствует, как вся кровь снова приливает к его паху. Он обхватывает рукой член Уёна и проводит большим пальцем по щели, и это все, что нужно Уёну, чтобы разлиться по своему животу с прерывистым криком, кончить сильно, долго и все еще дрожать, даже когда Юнхо встает. Уён наблюдает, как тот вытирает губы, и переводит свой расфокусированный взгляд на Юнхо. Его глаза сияют нежным блеском, и, по невидимому притяжению, Уён наклоняется ближе и глубоко целует его. Юнхо ожидал чего угодно: он ожидал стыда, обещаний забыть, что это когда-либо произошло, но не рук на своей шее и чужих губ на своих собственных, становящихся все смелее с каждой секундой. Уён грубо целует, убеждая его не отставать, покусывая его губу и облизывая ее. Он обнимает Юнхо за талию ногами, притягивает его ближе, пока они не оказываются грудь к груди, делая поцелуй горячим, удушающим и грязным, пока они оба не запыхаются. — Ещё. И Юнхо целует его ещё, он прикусывает губу Уёна, чтобы получить ответный укус – это похоже на гонку, соревнование в жадности и похоти, которое никто из них не планирует проиграть. Они облизывают рты друг друга, сплетая языки с отчаянием и намеком на нежность, боясь снова расстаться, даже если задохнутся. Юнхо гладит его по пояснице, руки слишком нежно гуляют под рубашкой, но Уён уже стонет, обхватывая талию Юнхо своими бедрами и хватая его за плечи, будто вот-вот упадет. — Черт, я хочу тебя, — шепчет он. — Я так долго хотел тебя. Юнхо чувствует, будто земля ускользает от его ног. Рубашка Уёна приземляется на плитку, сразу забываясь, и Юнхо проводит по его обнаженным бокам, да слепо тянется к губам Уёна, чтобы получить еще один захватывающий поцелуй. Его руки движутся дальше вверх по груди Уёна, наслаждаясь ее твердостью — Уён позволяет ему сжимать её и играть с ней, улыбаясь в поцелуй, а затем большой палец Юнхо натыкается на что-то, что заставляет Уёна вздрогнуть. Холодное на ощупь. И металлическое. — Что… я не знал, что он у тебя есть, — Юнхо подается назад, не в силах отвести взгляд от блестящей бусинки в правом соске Уёна. Уён смотрит на него без тени стыда. — Никто не знает. Сохрани мой маленький секрет, а то меня накажут. Юнхо кивает. — Было больно? — спрашивает он, все еще глядя на пирсинг, как загипнотизированный. — Ага. Очень больно. Но сейчас мне так приятно, когда я прикасаюсь к нему… Юнхо не дает ему закончить. Он ловит бусинку пальцами и тянет ее, срывая чувственный вздох с губ Уёна. — О. Настолько приятно? Спорю ты носишь его только для того, чтобы поиграть с ним. — Да, — признается Уён, пряча глаза. — Кинково. Хочу посмотреть. Уён, кажется, на секунду задерживает дыхание, но затем медленно кладет обе руки на грудь, глядя на Юнхо, словно ожидая команды. — Не будь скромняжкой, Ённи. Поиграй со своими сиськами. — Не называй их так. Уён выглядит униженным, но начинает тереть соски, обводя штангу большим пальцем. Он щипет то место, где металл входит в кожу, и его дыхание тяжелеет, а с приоткрытых губ слетают тихие стоны. Юнхо остается только любоваться его реакцией, теперь, когда он знает, что доводит Уёна до грани безумия. — Но они такие и есть, — напевает он. — Милые маленькие сисечки. — Прекрати. — Они такие милые. Смотри, как они оживляются. Они уже твердые? — Мгм, — скулит Уён, кусая губу. — Ах. Отлично, продолжай мять их. Потяни за камушек. Уён делает это и заметно вздрагивает. — Вот так. А теперь сожми их посильнее. — Нг~ Юнхо... — Такой чувствительный. Потер свою грудь минутку, и уже промок внизу. Уён смотрит на свой член, стоящий вертикально и твердый, с потоками преякулята, стекающими по его длине, как будто это не он кончил минуту назад. — Интересно, что будет, если я их пососу, — продолжает Юнхо. — А-а, черт! — Продолжай. Тебе когда-нибудь сосали грудь? — Нет, перестань, — стонет Уён, но его руки продолжают ласкать его, как будто он не имеет над ними контроля. — Скажи мне. — Нет ещё! — О, тебе бы это понравилось. Я бы связал тебя и сосал бы их часами. Пока они не опухнут и не заболят. Пока ты не заплачешь. — Юнхо! Уён издает неразборчивый звук, выгибая спину и выпячивая грудь вперед, словно умоляет помочь ему прямо сейчас, но Юнхо не прикасается к нему даже разок. Он стоит на расстоянии дыхания: слишком далеко, чтобы до него дотянуться, и слишком близко, чтобы Уён мог вынести издевательство. — Я не говорил, что ты можешь остановиться. — Но я кончу! — Вперёд, — говорит Юнхо, наконец подходя ближе. Он обхватывает рукой член Уёна, целует его ухо и шепчет: — Я заставлю тебя кончать всю ночь. — Боже, черт, черт! Уён кусает шею Юнхо, когда кончает, впиваясь зубами достаточно глубоко, чтобы причинить боль, словно мстит за свое истраханное состояние. Он сожалеет об этом, как только отстраняется, с головокружением и усталостью после очередного оргазма. Он бормочет, что ему очень жаль, но Юнхо просто улыбается, с любопытством глядя на него. — Все в порядке. Это было горячо, — говорит он и нежно чмокает Уёна в губы. — Давай тебя помоем. — Что? Почему? — Ну смотри на весь этот беспорядок. Ты себя всего обкончал. Дважды. — Но ты не собираешься меня трахнуть? Уён все еще опирается на стену, широко расставив ноги, в панике сверкая глазами вверх и вниз, от лица Юнхо до его члена, который выглядит настолько твердым, что, наверное, болит. — Я подумал, что тебе, возможно, понадобится небольшой перерыв. Пока никто не решил прийти в ванную, нам некуда торопиться, — ухмыляется Юнхо, и это звучит так спокойно, будто его не волнует, будет ли у него разрядка вообще. — Могу собственно уделить время тебе. — Я не хочу перерыва, вернись сюда! Проводи свое время как хочешь, но мне нужен этот член прямо сейчас. — Но правда, у нас нет презервативов, так что… — Есть, — Уён щелкает языком, когда Юнхо снова бросает на него этот любопытный взгляд. — Подай мою косметичку. Юнхо подчиняется, посмеиваясь над тем, как очаровательно звучит Уён, пытаясь быть властным при своём текущем положении. — Я же сказал что готов, — Уён открывает новую упаковку презервативов и достает один. — Видишь? — О, они XL. Как продуманно с твоей стороны. — О-оу, что, маленькие? Юнхо смеется. — Нет, XL в самый раз. Ну тогда надевай. — Йес, сэр, — ухмыляется Уён, исполняя сказанное несколькими плавными движениями, будто он делает это десять раз в день. — Давай подготовим тебя. — Да я готов, просто… аах, блять! Юнхо прижимает два пальца к отверстию Уёна и толкает их внутрь, не встречая сопротивления. Он все еще мягкий, влажный от вылизывания и просто просит, чтобы его наполнили, но Юнхо принимает дополнительные меры предосторожности. Он вынимает пальцы и тщательно смазывает их спермой, которая покрывает живот и грудь Уёна. — Боже, ты так много кончаешь. Посмотри на это, — говорит Юнхо, снова прижимая пальцы к Уёну. — Так чертовски грязно. Он сгибает их, чуть не хватая Уёна изнутри, и продвигает их вверх, пока Уён не визжит и не дрожит. Тот весь сжимается, двигает бедрами навстречу, пытаясь насадить себя на руку Юнхо, притягивает его ближе, но ничего не получается. Пальцы плавно двигаются внутри него, издавая хлюпающие звуки, слишком громкие и очевидные для маленькой ванной. — Кончил дважды и все еще так просишь. Жадная маленькая шлюшка. Тебе это так нравится? Голос Юнхо эхом отдается от стен, прямо в сознание Уёна, и да, да, ему нравится, потому что это Юнхо говорит и делает всю эту грязь — Уён готов принять что угодно прямо сейчас, и все, что он может сделать, это тупо стонать в подтверждение, пока Юнхо попадает в какую-то точку внутри него, что заставляет его затаить дыхание. — Нет, не туд- Бля! — О. Вот и оно, — самодовольно говорит Юнхо. — Боже, ты весь дрожишь. Ты кончишь снова, если я продолжу прикасаться к тебе вот тут? Уён хватает его за плечо и жалобно кивает, ему слишком стыдно признаться. Он едва может дышать от того, как их тела так крепко прижались друг к другу, и от того, как безжалостно Юнхо вбивает в него пальцы, но умудряется издать пронзительный всхлип. — Ммм… да, я… так близко! — Охуеть, — бормочет Юнхо. — Ты кончаешь даже от легкого прикосновения. Такой драгоценный. Он целится прямо в одно и то же место, наслаждаясь реакциями и звуками, которые Уён издает при каждом движении его руки. Его плечо жжет от хватки Уёна, пухлые губы касаются его собственных, покрасневшие от укусов самого Юнхо, и блестящие глаза, которые смотрят на него с молчаливой мольбой — Уёна легко любить, и невозможно не любить, когда он выглядит таким разрушенным. И Юнхо хочет доставлять ему удовольствие, пока мир не перестанет вращаться. — Это ты, ты на меня так действуешь! — Уён стонет, почти плача. Он запускает руку в волосы Юнхо и крепко сжимает их. — Ты мне нужен внутри, пожалуйста, пожалуйста, тупо трахни меня, вообще как хочешь… Юнхо затыкает ему рот поцелуем, боясь, что взорвется к чертям, если этого не сделает. Он больше не может это оттягивать, не может бороться с бурей искушения, которую воплощает Уён; он перестает мучить их обоих и, наконец, приближает свой член к пульсирующему входу Уёна. — Я буду нежным. — Только попробуй, только, блять, попробуй, — Уён повышает было голос. Но только чувствуя внутри головку члена Юнхо, затихает и только шипит от боли. Он старается не показывать этого, смотрит на Юнхо из-под ресниц своим пресловутым соблазнительным взглядом, требуя самого худшего, и бормочет, словно в бреду. — Давай. Не сдерживайся, вставь его нормально… Юнхо приходится сделать все возможное, чтобы не поддаться на это, и он касается губ Уёна большим пальцем. — Шшш. Уён на мгновение выглядит озадаченным, но Юнхо остается неподвижным, целуя его подбородок, щеку и висок, целуя везде, где только может дотянуться. — Не проси меня сделать тебе больно. Я так не могу. Он позволяет своим рукам путешествовать по телу Уёна, нежно поглаживая его, чтобы отвлечься от боли. Юнхо не оставляет без внимания ни одно чувствительное место, аккуратно обводит соски Уёна и играет с пирсингом. Уён начинает расслабляться, внезапно становясь слишком застенчивым, чтобы смотреть ему в глаза. — Вот и все, кроха. Все в порядке. Это не обязательно должно быть грубо. Губы Уёна приоткрыты, как будто он хочет что-то сказать, но Юнхо использует его волнение, чтобы снова накрыть его губы, не оставляя ничего, о чем можно было бы говорить. Он начинает медленно раскачивать бедрами вперед и назад, наполняя комнату непристойными влажными звуками, которые так безошибочно узнает любой, кто их услышит. Он терпеливо ждет, пока Уён сможет принять его целиком, и вскоре бедра Юнхо шлепаются о его — он весь внутри, на всю длину, и Уён стонет от осознания и внезапной полноты. Он обнимает Юнхо за шею, проводит пальцами по его волосам, на этот раз не царапая и не кусая, и тает, все больше и больше с каждой секундой, позволяя своему перевозбужденному телу утонуть в новых ощущениях. — Боже, ты такой… — бормочет он. — Так хорошо. Уён закусывает губу, смотрит вниз и видит движения члена Юнхо внутрь и наружу, мягкие и уверенные, как будто они делали это много раз раньше. Боль больше не чувствуется, и, учитывая то, как Юнхо попадает во все нужные точки, Уёну кажется, что они действительно это уже делали. — Тебе это нравится, не так ли? Нравится, когда я забочусь о тебе? — Да… Пожалуйста, позаботься обо мне, — застенчиво говорит Уён, потянувшись к его губам. Медленный темп позволяет им целоваться без перерывов, за исключением коротких вдохов воздуха. Он обжигающе горячий, пронизанный их похотью – как будто вокруг них ничего не существует, ни до, ни после, и никакого мира за дверью ванной. Просто прижавшиеся друг к другу сухие губы и гармония тел, движущихся навстречу наслаждению. — Чёрт, Ённи, — выдыхает Юнхо, шепча куда-то в висок Уёна. — Я бы трахал тебя днями и ночами и никогда не останавливался. — Так и делай, — говорит ему Уён с вызывающей ухмылкой. — Кто сказал, что ты можешь перестать? Они слишком увлечены, чтобы говорить, слишком увлечены, чтоб даже целоваться. Губы Юнхо беспорядочно касаются щеки Уёна, аромат волос Уёна наполняет его лёгкие; он теряет ритм, слышит стоны, которые становятся все громче и слаще, и когда он смотрит в глаза Уёну, ему кажется, что он теряет себя. — Кончи в меня. Сними его и кончи в меня. — У- — Заполни меня. Пожалуйста, я... я хочу… Юнхо покидает его нутро лишь на мгновение, следуя просьбе, и вставляет свой член обратно. Это иначе, более интенсивно — гладкие стенки кажутся бархатными, такими горячими и тугими, что Юнхо боится, что он не протянет и одной блядской секунды. Уён начинает сжиматься вокруг него, желая дать ему больше, довести до края — толчок, еще один, и Юнхо не может выдержать дольше. Он хватает Уёна под бедра и поднимает его с крышки машины, делая шаг назад. Уён хватается за талию коленями, у него не осталось другой опоры, кроме самого Юнхо. — Боже блять- А затем Юнхо толкается, глубоко, так глубоко, что Уён задыхается, откидывая голову назад. Старший не останавливается, подталкивая Уёна вверх и насаживая вниз, удерживая его легко, словно он легкий как перышко. Уён чувствует, как напрягаются его плечи и сила в руках — одно это делает его диким, он смотрит на Юнхо сверху вниз, как будто ему не хватает зрелища, и подпрыгивает вверх-вниз, следуя ритму, лишь смутно осознавая происходящее, с пальцами впивающимися в его ягодицы. — Ённи, я почти… — А-ах, я тоже! — Давай вместе. — Бля... Да, да! Юнхо кончает в него, и пока это происходит, он чувствует, как Уён дрожит каждой клеточкой своего тела, видит, как он теряет себя так же сильно - они разделяют каждую эмоцию и звук, которые они издают, гармонируя так, как когда они танцуют. И когда все заканчивается, никто из них не сможет стереть счастливую улыбку со своего лица. И никто из них не хочет отпускать. — Черт побери, — говорит Уён, все еще неловко держась за плечи Юнхо. — Ты только что проделал целую тренировку рук. Юнхо робко смеется, с еле заметным намеком на гордость. — Ну типа, ты можешь меня уже опустить. — Не, мне норм. Ты такой крошечный, что я мог бы просто носить тебя с собой. Череда громких стуков в дверь чуть не заставляет Юнхо уронить Уёна прямо на пол. — Уён!! Это ты там? Оу. Это Сан. И, скорее всего, он кое-что услышал. Им нужно думать быстро, и, обменявшись несколькими взглядами, Уён отвечает. — Да. Чё тебе надо? — Где Юнхо? Уён закатывает глаза, а Юнхо едва может сдержать смех. — Угадай с трёх раз – не здесь! — Ты его не видел? Его нет уже почти час. — Нет, не видел. Сорри, Сан-а, я тут немного занят, если ты не против… — Я слышал какие-то стоны. Ты чё там делаешь? Судя по тому, как Сан говорит, они уверены, что сейчас он, должно быть, сверкает своей самой широкой ухмылкой. Уён молча возмущается, его рот открывается и снова закрывается от подобных вопросов, и он решает ответить соответствующе. — Господи, могу я спокойно передёрнуть в этом доме?! — Фу, гадость! Не говори мне таких вещей… Ладно, я пошел, и на случай, если увидишь Юнхо… — Сан-а. — Ладно ладно. Сорян. Я ушёл. Они внимательно слушают, пока звук шагов Сана не стихает, и начинают смеяться. — Хорошо, но технически, мне придется тебя поставить, — говорит Юнхо. Он делает это осторожно, а затем позволяет себе снова поцеловать Уёна. Его руки украдкой скользят вдоль талии Уёна, затем назад и вниз к его ягодицам, прежде чем он просовывает палец между ними. Он натыкается на струйку спермы, которая уже вытекает из дырочки Уёна и стекает по внутренней стороне его бедер. — Кому-то не помешал бы душ, — напевает Юнхо. — Это точно. — Могу я сходить с тобой? Потереть спину и все такое. — Ага, — Уён высвобождается из объятий Юнхо и идет в ванну. — Но только если дашь тебе отсосать, — небрежно добавляет он по дороге. Юнхо улыбается и следует за ним. — Ну ещё бы.