Я — фанатка

Перед артефакторикой я заглянул в секретариат, чтобы проверить есть ли письма для нашей группы, это входило в мои обязанности старосты. Захватив пару пухлых конвертов, поспешил обратно, не желая опаздывать, на бегу просмотрел фамилии. Одно из писем было адресовано мне. Фамильный герб на белой с крупными волокнами бумаге не оставлял сомнений, что вести пришли из дома. Не останавливаясь, я вскрыл конверт, пробежал строчки глазами, скрипнул зубами и смял послание. На артефакторике я никак не мог сосредоточиться на том, что вещал профессор. Каждый раз терял нить повествования и снова пытался ухватить принцип работы отсроченных заклинаний, наложенных на предмет. Тема была важной, поскольку включала положение времени, а с ним всегда было непросто. Но хоть убей, я никак не мог выбросить из головы проклятое письмо! — Всё в порядке? — спросила Марта, после занятия, должно быть, заметив моё раздражение. — Да, не бери в голову. Кирилл оказался не менее проницательным и потому спросил что случилось по возвращении в общую гостиную. — Получил письмо, — признался я, зная, что друг сразу всё поймет. Каждый раз когда мне писали из дома, новости были не самые приятные. Писал по большей части отец, он же настаивал, чтобы другие члены семьи не тревожили меня по пустякам. Я не был маленьким мальчиком и мне вменялось сосредоточиться на учёбе, а остальным не следовало меня отвлекать. Но когда появлялась причина связаться со мной, за перо брался отец. Поводы могли быть следующими: мне объясняли, какие планы меня ожидали по возвращению домой; отец не был удовлетворён табелем моих оценок, высылаемым родителям дважды в год или по требованию, коим отец никогда не пренебрегал; семейные неприятности, о которых мне надлежало знать. — Что на этот раз? — спросил друг. — До него дошли слухи, что я обзавелся девушкой и он спрашивает, не забылся ли я часом. — Ого. — Остальное письмо о том, что он крайне разочарован моим беспутным поведением, напоминает мне, из какой я семьи и выражает надежду, что я прекращу это безобразие немедля. — Что будешь делать? — Ничего. — Не ответишь ему? — А что я ему напишу? Извиняться за своё поведение я не собираюсь, с Мартой рвать отношения тем более. Сообщи я ему об этом, он примчится через несколько дней и устроит скандал. — Он всё равно устроит скандал, — как можно тактичнее заметил Кирилл. — Само собой, но раз это неизбежно, не вижу смысла торопить пренеприятнейшее событие. — И всё же, — допытывался друг, — когда придет время, что ты ему скажешь? Вопрос обладал двойным дном. Кирилл ненавязчиво спрашивал, что у нас с Мартой? Он не мог не видеть, что между нами была не игра, но вряд ли понимал, как я собираюсь быть дальше, коль скоро семейными вопросами заведовал отец. И Марта в списке подходящих мне невест точно не числилась. Даже если бы я каким-то чудом сумел убедить отца, что Марта мне ровня, тот факт, что моя девушка является наследницей, обязанной привести в дом мужа, менял всё. Кирилл о положении Марты знал. — Понятия не имею, — честно признался я. — У меня есть задумки, как склонить отца к мысли, что Марта мне подходит, но что делать с её наследным положением, ума не приложу. — Она не может отказаться от своего рода? — Не знаю, — голова загудела. — Не думаю. В любом случае, я не попрошу её об этом. Это слишком большая жертва. Не могу представить, чтобы Ксения отказалась наследовать, она скорее умрёт. И это при том, что нас в семье много. А Марта единственный ребёнок. — А ты? — Кирилл испытывающие посмотрел на меня. — Ты отказался бы от фамилии, если бы мог? Друг прочёл ответ на моём лице. *** Крики и шум послышались из коридора. В общую комнату влетели Григорий и Максим. На лице мага земли красовался порез, скула наливалась багрянцем. — Ты совсем спятил! — Орал Максим. — Ты посмотри на себя! Это нормально? Мы с Кириллом поежились в креслах, понимая, что предстоит выдержать очередную склоку между этими двумя. Как только пыль поулеглась и мы более или менее вернулись к прежним дружеским отношениям, Максим принялся убеждать Григория, чтобы тот перестал прикидываться грушей для избиения и оставил бредни о том, чтобы стать мастер-магом. Должен признать, нас всех беспокоил Григорий и его нескончаемые увечья. Было больно смотреть, как остальные ребята, войдя во вкус, шарахали его заклинаниями почём зря, а друг даже не отворачивался. Я пробовал воззвать к голосу разума Григория, то же сделал Кирилл. Друг остался непоколебим и мы бросили попытки его переубедить. Все, кроме Максима. Максим продолжал убеждать Григория в глупости затеи. Маг земли только скрипел зубами. Ему явно не нравилось бесконечно повторяемое слово «глупость» в свой адрес и то, что друг нескончаемо осыпал его упрёками. Максим же, как истый маг огня, только больше распалялся и не отступал от стараний его разубедить. Григорий присел на корточки перед Кириллом, подставляя разбитое лицо. Тот недовольно фыркнул, но кровотечение остановил. Занялся распухающей скулой Григория под громкие вопли Максима. Я малодушно приподнял край книги, которую читал, и понадеялся, что в этот раз меня минует шквал чужого огня. — Ты думаешь, сколько так протянешь? — продолжал неистовствовать Максим. — Всерьез веришь, что непробиваемый, и тебе, что поварешке, пламя? А если завтра кто-нибудь в шутку решит приложить тебя крепче, тоже стерпишь? Григорий молчал. По его лицу было видно, что чужие слова не пролетают мимо ушей, но он терпеливо позволял другу изливаться брызгами лавы. Комната быстро опустела. Парни скоро смекнули, что нашла коса на камень, и после пары стычек с Максимом на предмет «нельзя ли вести себя потише», в коих неизменно выигрывал маг огня, предпочитали бесшумно ретироваться. — Какой вообще во всем этом смысл? — продолжал Максим. — Ладно бы ты отрабатывал заклинания или учился новой магии, но становиться мальчиком для битья это перебор, не находишь? Что ж, вопрос был резонным. Мы тоже терялись в догадках, каким образом такой подход может помочь стать сильнее. Я пробовал расспросить Марту, но она уходила от ответа. Оставалось только ждать и надеяться, что задачу Григорий осилит. Я не верил, что он сдастся. Первая половина года подходила к концу, а Григорий оставался всё так же твёрд в своих намерениях. Жаль, что и пыл Максима не угасал. От его воплей нещадно трещала голова, но я и не думал встревать. Скажу слово — и получу сам, ведь Марта была причастна к проблеме между этими двумя, а значит, и я оказывался условно виноват. Максим просил поговорить с ней, чтобы она бросила наставлять Григория, но я, извинившись, ответил отказом. Не то чтобы я боялся поговорить с Мартой или испытать гнев Григория, если Марта ко мне прислушается. Я просто считал, что это дело нас не касается. И раз уж все мы были друзьями, то нам, скорее, стоило поддерживать друг друга, а не вставлять палки в колёса, даже если затея казалась, мягко говоря, из ряда вон. Григорий же задался целью и, судя по его настрою, для него это было важным. Я подозревал, что желание обладать большей силой могло быть связано со случаем в прошлой году. Спрашивать напрямую я не хотел, но чувствовал, откуда ветер дует. Со мной случались интуитивные прозрения, особенно в отношении близких людей. Над Мартой я тоже не чувствовал власти. Она была вольным ветром и поступала по своему усмотрению. Иллюзия того, что я могу повелевать ею рассеялась в тот миг, когда я просил её не участвовать в состязаниях. Просто иногда она делала так, как было приятней мне, но исключительно потому, что ей самой хотелось меня порадовать. Больше я не собирался ей указывать. Тем более в отношении важных вещей. Что ни говори, а я поверил после случая с Никитой, что она крепка как кремень и готова отвечать за свои поступки. Григория можно было доверить её рукам. Я был готов отдать ей всего себя без остатка. Увы, Максим затаил обиду за мой отказ и уязвил тем, что ради девушки я готов пожертвовать друзьями. Я на это ничего не ответил, видя, что друг пребывает в запальчивости и разговаривать с ним бесполезно. — Вся твоя затея, — не унимался Максим, расхаживая из угла в угол, — натуральная чушь! Ты сам-то веришь, что справишься? Маг огня вулканом ревел, не произнося вслух ключевых слов. Все мы понимали, что никаких открытых разговоров о том, что Григорий хочет стать мастер-магом, а Марта ему в этом способствует, не должно вестись, если мы не хотим навлечь на свои головы неприятности. Это был наш общий секрет, и как бы не был зол Максим, в какой бы приступ ярости его не швыряло, он никогда не забывался. — Верю, — Григорий выпрямился и шагнул к магу огня, оказываясь с ним лицом к лицу. Он был немного выше ростом и смотрел сверху вниз, но его лицо не выражало воинственности, скорее на нём проступила горечь обиды. — А ты почему в меня не веришь? Эти слова остудили пыл Максима. Тот глубоко и часто задышал, сжимая и разжимая кулаки. Они уперлись друг в друга взглядами и вели немой диалог. Мы с Кириллом замерли, уловив важность момента. — Да делай ты что хочешь! — в сердцах бросил Максим, отвернулся и бросился к двери, напоследок оглушительно хлопнув ею. — Думаешь, на этом всё? — спросил меня Кирилл. — Вроде так. Посмотрим.