Я — фанатка

— Я рассказал ему, — произнес я, как только отыскал Марту на одной из заснеженных дорожек сада. К ней меня привел легкий запах лаванды, который я привык улавливать так легко, что нашел бы её и в лабиринте столичных улиц. Мы провозились с Кириллом около часа. Я слушал его стенания и смотрел на его разбитое отчаяньем лицо — никогда не видел друга таким. Смотреть на это было больно. Как представлю, что Марта отказала мне, сердце уходит в пятки. Может быть, не тогда, не сразу, но если бы это случилось сейчас, я не знаю, что делал бы. Ксения наверняка будет держаться лучше, чем Кирилл. Она так привыкла, что на неё смотрят, решают, достойна ли она. Но поверить в то, что для неё это лишь мимолётное увлечение не получалось. Только не после того поцелуя и не после многих лет отказов другим достойным кандидатам. Я попросил Максима и Григория оставить нас. Они, не задавая вопросов, вышли. Связав Кириллу язык, я поведал ему тайну нашей семьи. Объяснил, почему Ксения ответила отказом. Отец никогда не примет Кирилла потому что он не был магом смерти. Кирилла оглушила новость. На его лице я не видел испуга, только растерянность и непонимание. Спустя долгую минуту он потянулся за графином с водой. Попросил немного времени, чтобы избавиться от миазмов выпитого накануне, а после я повторил всё, что сказал, ещё раз. Он пребывал в глубокой задумчивости, слушая объяснения. Не перебивал, лишь иногда спрашивал то, что не очень хорошо понял. — Ты не боишься? — осторожно спросил я спустя некоторое время после того, как закончил рассказ. — Я всё детство провёл в твоём доме. Твои родители всегда были добры ко мне. Мы лучшие друзья и я без памяти люблю твою сестру. Чего мне бояться? Только того, что теперь я вижу, что есть настоящая причина, почему мы не можем быть вместе. Апатия коснулась плеч Кирилла. Он поднялся из кресла, на шатающихся ногах дошёл до кровати и рухнул в постель. Я оставил его одного. — Значит, магия смерти его не испугала? — уточнила Марта. — Похоже, что так. — Теперь давай посмотрим, что будет за ужином. — Но что может измениться? Кирилл, конечно, знал причину отказа, и я был рад, что друг не мучается самоуничижением или неизвестностью, но это все, что могла предложить моя правда. — Я имела беседу с Ксенией пару часов назад. Попыталась втолковать ей, что она достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения, а не слушать отца. — Не думаю, что она посмеет ослушаться. — Тогда моё мнение о твоей сестре изменится не в лучшую сторону. Уж прости. Мне оставалось пожать плечами. — Отец растил нас в повиновении и настаивал на послушании, — попытался я оправдать Ксению. — И всё же ты решился на акт восстания, продолжая быть рядом со мной. Я смутился странному комплименту, но именно он это и был. Марта говорила, что считает меня храбрым, когда я сам так не думал. — Я не наследник. — Воспитанная в послушании, Ксения не стесняется вести себя вызывающе. Вспомни тот завтрак, когда мы с ней познакомились. Или как смело она говорила с магами земли, явившимися на смотрины. Она не стеснялась перечить отцу и не уступала его воле все эти годы. Если она поступится своими чувствами к Кириллу сейчас, значит, вся её храбрость — поверхностное напускное позерство. Ты думаешь, она такая? Марта не хотела никого обидеть, просто вела разговор в той странной, свойственной только ей манере видеть вещи под не самым очевидным углом. — Я думаю, она отважнее меня. — Тогда дождемся ужина и посмотрим. Только я тебя кое о чём попрошу, — осторожно произнесла Марта и я приготовился. — Я хочу слегка заставить Ксению не то чтобы ревновать, но надавить на её чувство собственничества. — Что ты имеешь в виду? — Возможно, вечером я буду говорить в адрес Кирилла странные вещи, может, коснусь его пару раз невзначай. Ты не против? Мысль мне, конечно, не понравилась. — Как это поможет? — Я сказала Ксении о том, что наследница рода. — Духи! И что? — новость меня взволновала. — Кажется, она дорожит твоим счастьем не меньше, чем ты её. По крайней мере, мне не показалось, что она побежит к отцу рассказывать об этом. — Да, но при чем здесь Кирилл? — Мне кажется, она готова отдать тебя мне. Фраза смутила, в конце концов я был не девушкой, но из уст Марты никогда не звучало унизительных подтекстов в мой адрес. А ещё мне нравилась странная интимность мысли, что она меня забирает. Для меня это было признанием нужности и важности моего присутствия в её жизни. — Она уже поняла, что лишится тебя рано или поздно. И если я еще к тому же протяну руки к Кириллу… — Она, возможно, не позволит тебе. — Конечно, с точки зрения здравого смысла это полная чушь. Но Ксения взвинчена, расстроена, растеряна. Её огонь очень неспокоен. Может хватить одного толчка. — Хорошо, я не буду обращать на это внимание. — Спасибо, и, пожалуйста, предупреди друзей и Кирилла, чтобы они никак не отзывались на моё странное поведение. — Поверь, они почти привыкли. *** За ужином были только близкие члены семьи: родители, сестра и Марта, друзья и мои младшие. Разговор тёк неспешный — мы говорили о том, что недурно бы погулять в столице перед возвращением в академию, до которого оставалось всего ничего. После мы переместились в малую гостиную. Отец удалился, сославшись на дела. На самом деле он был поглощен книгой Марты. Мама тоже рано откланялась, извинившись; последние дни её прилично вымотали и она торопилась лечь в постель. — Сегодня будем играть? — невозмутимо спросил Григорий, когда старшие члены семейства разошлись, а младших увели наверх. — Ни за что, — ответил Максим и показал кулак Григорию, который сидел напротив. В этот вечер мы расселись немного по-иному, чем вчера. Я по-прежнему сидел по правую от Марты руку, а вот по левую сидел потухший Кирилл. На Ксению он старался не смотреть, что было непросто, поскольку сестра сидела прямо напротив Марты. — Да, лучше не стоит, — согласилась Марта. — У Кирилла нет второго сердца, чтобы его разбивать. Топорный выход Марты на неудобную тему заставил всех подобраться. Ребята переглянулись. Кирилл выдержал ремарку не моргнув глазом. Я предупредил его заранее, конечно. Более того, добавил, что Марта может вести очень странные разговоры или поступать неожиданно. Я просил его только о том, чтобы он на неё не обижался и не злился. Хотя бы ради нашей дружбы. Я не мог объяснить ему всего — боялся дать ложную надежду, что не всё ещё кончено. Если у нас не получится, как я посмотрю другу в глаза? Он и так выглядит хуже некуда. Мне показалось, что сил не покоробиться от прилюдного обсуждения личных вещей ему дала не стойкость, но сковавшая безнадёга. Если ничего нельзя было поделать, то какая разница, что происходит? Ксения — другое дело. Мне не нужно было смотреть, чтобы почувствовать, как жарко стало вокруг. Однако она смолчала. — Ни переживай, Кирилл. Я о тебе позабочусь, — Марта погладила тыльную сторону руки парня. — Познакомлю тебя со Светланой. Она давно меня об этом умоляла. Зря я ей отказывала, — она послала сестре презрительный взгляд. Это было слишком… Слишком грубо. Ребята вытаращились на Марту, но, предупреждённые, не спешили открывать рот. Какая ещё Светлана? Все знали, что подруг у Марты не было. Кирилл взглянул на мою девушку без всякого интереса и я подумал, что он, возможно, вообще не слышал то, что она сказала. Ничего этого не заметила только моя сестра, взгляд которой обещал убийство. Она смотрела, как Марта продолжает поглаживать руку Кирилла. Было не слишком приятно, но я терпел и молчал. Ксения же подскочила, будто огнём ужаленная. Я уже решил, что сейчас, прямо здесь, начнется дуэль. Но сестра резко направилась на выход из гостиной. У самой двери она развернулась и позвала: — Кирилл, я бы хотела с тобой поговорить. Кирилл не сразу пришёл в себя. Но вот он уже поднялся и пошел к Ксении. Было очевидно, он бы спрыгнул со скалы, попроси она его сейчас об этом. — Что это было? — недовольно спросил Максим. — Понятия не имею. Мы оба посмотрели на Марту. Девушка улыбнулась. — У неё открывается пятая точка. — У Ксении? — я был удивлен не меньше друзей, ведь это было совсем не то, что мы ожидали услышать. — Объясни, прошу, — взмолился Григорий. — Одним из методов раскрытия пятой точки может служить разговор. — Простой разговор? — Григорий казался несколько разочарованным. — Не простой разговор, — покачала головой Марта. — А такой разговор, который давно должен был случиться. Такой разговор, который по какой-то причине маг не мог начать. И потому он сковывает его сердце, его рассудок, его магию. Как пробка в горлышке бутылки. — Ты имеешь в виду, магу не хватает сил сказать правду? — пытался разобраться Максим. Всех нас интересовало, как именно раскрываются точки, ведь мы так мало знали об этом. — Не совсем. Пятая точка — горловая. Она отвечает за множество вещей. Предположим, маг всегда говорит правду и это не мешает раскрытию его пятой точки канала. Но вот он не решается на важный для себя разговор и точка остается закрытой. Неспособность сказать важное, объяснить — сковывает. Но может быть и наоборот — маг говорит о чём должно и когда нужно, но иногда искажает правду, лжет. Тогда уже ложь держит точку закрытой. — То есть, у каждого по-разному? — приник к Марте Григорий, и я уже собирался попросить друга немного отодвинуться. — Верно. В этом и сложность. Оценить себя самого трудно. Трудно принять самого себя, особенно свои слабости. Это и мешает их видеть. Но если их не видеть, с ними невозможно ничего поделать. И точки остаются навсегда закрытыми. — Значит, — вступил Максим, — ты можешь видеть, почему закрыты точки других магов? Марта кивнула. — Григорий не принимает поражений, поэтому ему нужно смирение перед проигрышем? — продолжал Максим. — Именно. После множества проигрышей ты привыкаешь к ним, как к чему-то обыденному, и потому это больше не может выбить почву у тебя из-под ног. Мысль о поражении и оно само больше не может задеть нутро. Не способно лишить сил и веры в свои способности. Поражение не властно над тобой. Это перестаёт быть слабостью. — Я бы в жизни до такого не додумался, — произнёс маг земли, чуть дыша. — Марта, — привлек Максим внимание девушки, — но ведь Кирилл и Ксения поговорили. Она ему отказала. Я чего-то не понимаю? — Я говорю о разговоре не между Кириллом и Ксенией, а между Ксенией и её отцом. Мы все замолчали. — Думаешь, — робко спросил я, прислушиваясь, не рушатся ли стены дома, — они разговаривают прямо сейчас? Марта кивнула и мы затихли в ожидании. Я волновался за Ксению и за Кирилла. Одним духам известно, как разозлится отец, когда узнает. Максиму и Григорию пришлось объяснить, что Ксения отказала Кириллу, поскольку знала, что его не одобрит отец. — Марта, а что было бы, если бы Ксения не нашла в себе сил поговорить с отцом? — Ничего особенного. Кириллу бы пришлось забыть её со временем. Ксения бы вышла замуж за того, кого бы выбрал твой отец. — А точка? Она бы так и осталась закрытой навсегда? — допытывался Григорий. — Скорее всего, да. За исключением случая, когда в будущем возникла бы похожая ситуация и многое зависело бы от её слов. И если бы она усвоила урок позже, точка могла бы открыться и она смогла бы продолжить своё магическое развитие. Возможно. — Марта, ну а если, скажем, маг осилит сложный для себя разговор, — спросил Максим, отчего-то волнуясь. — Но его следующая точка развития не пятая, а четвертая или третья? — Пятая точка не раскроется. Они открываются только в одном порядке — от предыдущей к следующей. — Но как же все тогда поверили, что ты сразу открыла седьмую точку? Должны были возникнуть вопросы. — Могли, за исключением случая, когда точки открываются все разом. — И такое бывает? — челюсть Григория некрасиво отвалилась, а Марта слегка кивнула. — Все решили, что со мной случилось именно это. Состояние магического сна только подтвердило догадку. Огромный выброс магии сопутствует полному раскрытию и на некоторое время лишает сил до капли. — Они могут закрыться? — спросил я из любопытства. — Могут. К примеру, пятую точку закроет ложь, даже если она уже открыта. — Достаточно просто соврать? — Не один раз. Но долгая и упорная ложь забьёт магический канал на уровне пятой точки. В коридоре послышался шум. Я взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что близилась полночь. Разговор был явно долгим. В комнату заглянул Кирилл. — Так и знал, что вы здесь, — он упал на прежнее место и обессиленно откинулся на спинку кресла. — Филипп, твой отец демон, — устало произнёс он. Было видно, что разговор лишил мага воды последних сил, но он вдруг посмотрел на нас и улыбнулся: — Всё хорошо.