Вторая весна Мин Юнги

      Юнги и сам не знает, если честно, чего же он ждёт от начала их отношений. Конфетно-букетного периода, в который они станут бегать на свидания? Ту самую приторную сладость, от которой станет скрипеть на зубах? Такого у него не было даже в юности, к слову. И не то чтобы он чувствует себя обделённым. Юнги, приняв твёрдое решение не бегать от Чимина и от своих чувств, всё равно ощущает неловкость, будто он слон в посудной лавке, ловя себя на том, что боится спугнуть Чимина прохладным отношением к привычной романтике, которая так нравится большинству. Нет, он любит романтичность, но какую-то более повседневную что ли. Вплетающуюся в ритм его неспешной жизни заботой, вниманием к мелочам относительно партнёра и прочим, вроде бы неочевидным, но таким, что не пропустить сославшись на невнимательность. Впрочем, его переживания оказываются напрасными – это Юнги понимает через неделю после того дня, что он полностью провёл с Чимином. Потому что практически ничего не меняется, разве что Чимина становится в его жизни больше, но это относится к несомненным плюсам. Они, в самом деле, ходят на несколько свиданий – непринуждённых, лёгких, в которые просто гуляют, заходят вкусно покушать и много-много разговаривают, узнавая друг друга ближе. Чимин рассказывает о своей семье и их довольно-таки прохладных отношениях. О своей младшей сестре, которой отдали всё внимание после её рождения, о своём счастливом в общем-то детстве, школе и институте, который едва закончил и постарался забыть, как страшный сон. Рассказывает о друзьях, близких людях, которые заменили ему биологическую семью, став в тысячи раз ближе. Он делится с Юнги всем так искренне, вкладывая в его руки себя без остатка, что в очередной раз сердце очарованно и влюблённо замирает в груди. Невозможно не принять это. Невозможно отмахнуться или посчитать чем-то незначительным. Юнги очень-очень ценит доверие своего прекрасного мальчика. И сам отвечает тем же. Он не шугается, не дёргается нервно, когда Чимин берёт его за руку. Ему не стыдно и не страшно обнаружить себя, хотя раньше не особо был к этому готов. Впрочем, раньше все его отношения заканчивались постелью и не несли за собой чего-то серьёзного. Сейчас же Юнги не намерен скрывать, что счастлив и ему хорошо. Он переплетает их пальцы, пока они бредут по вечернему городу, любуясь мерцающими огнями, наслаждаясь приятной летней прохладой. И ему абсолютно плевать, будет кто на них смотреть или нет. Чимину плевать тоже. И это доказывает его слова о серьёзности намерений куда больше, чем что-либо ещё. Новые отношения становятся также катализатором двух немного нервных моментов, из-за которых Юнги страшно переживает и не может найти себе место. Первый из них – встреча с Убином, которая должна произойти неминуемо в очередные выходные. И Юнги переживает, что столкновение прошлого и настоящего станет не самым приятным опытом. Он долго ломает голову, стоит ли мягко намекнуть Чимину не приходить, пока Убин будет тут? Но потом решает, что это несусветная глупость. Прятать бывшего от нынешнего, особенно когда для этого нет никаких оснований кроме его собственных заморочек – верх глупости. Тем не менее в субботу ближе к полудню Юнги сам себе напоминает мечущееся дикое животное, которое загнали охотники. Он вышагивает по квартире, кусает кончик большого пальца, грозя сорвать заусенец. Благодарит богов, что Наён снова укатила к бабушке, потому что не хотел бы, чтобы дочь видела его в таком раздрае. У неё, в конце концов, каникулы, так что пусть отдыхает беззаботно, а не наблюдает за тихой паникой своего родителя. Юнги судорожно придумывает, как сглаживать острые углы, если то понадобится, проецирует в голове самые неприятные ситуации, ища способ их разрешения. Ему совсем не хочется оказаться между двух огней, потому что Убин и Чимин важны ему оба, хоть и в разном качестве. Но в двенадцать часов двадцать три минуты по полудню Юнги в очередной раз догоняет тем, что он дурак, который любит придумывать себе всякую чушь. Убин и Чимин на пороге его квартиры, смеются над чем-то, делятся шумно с Юнги, поражённо застывшим, как забавно встретились в магазине, когда решили купить один и тот же тортик для их посиделок и чуть не переругались, но Чимин первым вспомнил, что этот альфа ему знаком. Убин не имел чести видеть Чимина даже на фото до этого, так что он не сразу понял, почему омега перед ним вдруг начал весело хихикать. - У тебя отличный вкус на омег, дорогой бывший, - Убин, прежде чем скрыться в уборной, глумливо лыбится, что так и хочется отхлестать его полотенцем по лицу исключительно в воспитательных целях. - Мой руки молча, наказание моё! – ворчит возмущённо Юнги. Чимин любовно целует его в щёку, посмеиваясь. - То есть, ты не согласен с ним? – спрашивает притворно оскорблённо, прежде чем отправиться на кухню с купленным угощением. Юнги закатывает глаза и идёт следом. - В этом доме все дружат против меня, - жалуется он. – В отместку этот торт я съем один, а вы будете просто жевать сухую заварку, даже без воды! Чимин хохочет так весело и заразительно, что Юнги тоже смеётся, подходит к нему и обнимает со спины, утыкаясь носом в затылок. - Ты когда-нибудь перестанешь очаровывать всех вокруг один своим видом, а? – шепчет он. - Вообще у меня нет такой цели, - хмыкает тот. – Я планировал очаровать только одного потрясающего мужчину, который был непреклонен поначалу. Остальные меня не интересуют. Юнги выдыхает, отпуская напряжение, которое копилось в нём слишком долго. Лбом вжимается в плечо Чимина. - Я так боялся, что вы не поладите. Что воспримете друг друга в штыки, знаешь, - признаётся он. Теперь эти слова даже для него самого звучат довольно глупо и необоснованно. Убин знал, что Юнги влюблён, а Чимин с самого начала был в курсе, что у Юнги есть человек, который пусть и являлся прошлым в плане отношений, но как друг и отец Наён – всегда оставался важной частью их жизни. Чимин разворачивается в его объятиях, чтобы тут же обхватить ладонями лицо. - У меня нет ни единой причины для такого, - говорит он. – Это твоя жизнь, Юнги-хён. Твоё прошлое, которое для тебя драгоценно. Если бы не Убин-щщи, то у тебя бы не было Наён, у тебя бы не было многого из того, что сделало тебя тобой. Тем Юнги, в которого я так безвозвратно влюбился. Да и к тому же, разве есть у меня право испытывать негатив вообще? Юнги растроганно смотрит на Чимина, говорящего ему такие простые, понятные и правильные вещи. Он вдруг понимает, что этот человек раскрывается перед ним сейчас ещё больше, глубже, ярче. Эти слова, это отношение показывают всю суть Чимина, которая, конечно, не была тайной, но до этого будто проявлялась полутонами. - Многих это не останавливало, - замечает он негромко. – Даже когда у меня были партнёры для секса, они умудрялись тыкать меня в то, что я в какой-то момент могу выбрать встречу с Убином, а не с ними. Пару раз даже сцены ревности случались. Чимин улыбается, в глазах его вспыхивают искорки тепла. Он всё ещё держит лицо Юнги в ладонях, большими пальцами поглаживает скулы, обводит нежно маленькое пятнышко от недавно сошедшего прыщика на правой, и говорит тихо, проникновенно, словно делится тайной: - Я же не многие, Юнги-хён, - прежде чем поцеловать его, сладко и трепетно. - Если у нас к чаю вот такие сладости, то мне покрепче завари и без сахара, а то слипнется, – шутит Убин, опираясь плечом о кухонный косяк. Омеги вздрагивают синхронно, но скорее от неожиданности. Не испытывая никакого смущения, смеются, оборачиваясь на альфу, наблюдающего за ними. Взгляд у Убина такой мягкий сейчас, Юнги так давно не видел подобного. - Я очень рад видеть тебя счастливым, - говорит он. – Эх, вот бы Ёни дома осталась, а! Мы бы чудесно провели время вчетвером. Смущённый словами мужчины, Юнги тем не менее соглашается, что дочери тут очень не хватает. В итоге они решают, что в ближайшем будущем исправят это, а пока, за неспешным обедом и чаепитием, знакомством и пространной болтовнёй, делают для дочери несколько фото вместе. Юнги отправляет парочку в их семейный чат, на что Наён спустя пару минут отвечает: «Три моих красивых папы! ♥» На это хочется некрасиво разрыдаться, но Юнги лишь смаргивает солёную влагу с ресниц и улыбается, едва справляясь с топящей всё внутри нежностью. * Вторым нервным моментом становится разговор с мамой, которая просит Юнги приехать в воскресенье вечером. Она не часто зовёт его сама, их встречи обычно носят спонтанный характер, случаясь пару раз в месяц. Остальное время они общаются по телефону, делясь последними новостями. Это их вполне устраивает. Юнги не спрашивает о причинах такой просьбы. Пишет Чимину, что вернётся завтра утром, собирает немного вещей и вызывает такси. Он понимает, зачем его позвали, когда остаётся после ужина с мамой на кухне наедине, а на столе появляются рюмки, бутылочки соджу и закуски. Наён с дедушкой увлечены каким-то шоу в гостиной, так что они гарантированно не помешают им ещё минут сорок точно, так что Юнги понимает – ему надо мужаться. - Кто такой Чимини, сынок? – спрашивает женщина, но по её тону он слышит, что вся необходимая информация у неё уже есть, осталось только подтвердить полученные данные. - Человек, которого я люблю, - честно отвечает Юнги, почему-то, правда, чувствуя незнакомое и неприятное напряжение, что повисло между ними. Он не привык скрывать от матери свою жизнь, но сейчас ему кажется, что она совсем не рада происходящему. - Что не так? – спрашивает он, разливая соджу по рюмкам. – Я думал, ты порадуешься за меня. Мин Гаён вздыхает, делает глоток алкоголя и переводит на сына внимательный цепкий взгляд. - Я твоя мать и в первую очередь стану переживать о тебе, Юнги, - голос её звучит мягко, но непреклонно. – Этому мальчику всего двадцать пять. Ты уверен, что стоит связывать свою жизнь с кем-то настолько юным? Юнги мыкает. Наён, конечно, разболтала бабушке всё, но он дочь ни в чём не винит, никакого уговора молчать и утаивать что-то у них не было. - Мама, я думал, что ты достаточно пожила и видела, чтобы понимать – судить человека по возрасту не самое верное решение, - замечает он. - Я ведь не знаю, какой он. Но хочу уберечь тебя от ошибок. - Знаю. Но даже если это ошибка, в чём я, честно говоря, сомневаюсь, то она будет моей. Позволь мне самому решить, стоит он того или нет, хорошо? Гаён смотрит на него несколько долгих минут. Взгляд у неё всё такой же цепкий и проникающий, кажется, в самую душу. Юнги выдерживает его, давая понять, что не сомневается в своих словах, как и в своём выборе. - Он так хорош? – вдруг спрашивает она. Так ли Чимин хорош? Юнги оживляет в памяти все прожитые в новом статусе отношений дни. Их было так мало пока, но даже они оставили о себе невероятно тёплые воспоминания. О том, как Чимин подорвался в свой выходной, когда ноутбук Наён вдруг решил сломаться в самый неподходящий момент. Его загадочный друг и профи в отношении техники Сонун починил всё в течение дня, за что спросил только коробочку сладостей, в которую Юнги вероломно впихнул ещё и деньги, потому что за работу надо платить соответственно. О том, как они вместе заканчивали срочный перевод, в котором было много терминов, от которых пухла голова, и Чимин выискивал каждый для Юнги, чтобы тот не отвлекался постоянно на словарь. О том, как они постоянно теперь делят две квартиры на троих, помогая посильно Чимину разбирать, наконец, вещи, которые после переезда так и ждали своего часа в коробках. О счастливой Наён, которую Чимин учил во дворе кататься на роликах, найденных в его вещах. О себе самом, чувствующем причастность к чему-то большому, важному, невероятному. Потому что ещё ни один человек, кроме Убина и родных, не давал ему понять, что важна не только его внешность и сексуальность, если она у него есть, а он как человек, как личность с прошлым, которое тоже имеет значение. Как он мог вообще влюбиться в кого-то, кто не Чимин? Никак, вот и весь ответ. - Я поняла, - вздыхает мама, вероятно, считывая всё по лицу, заодно отвлекая Юнги от мыслей о возлюбленном. – На самом деле, Наён прожужжала нам все уши Чимином, но я должна была убедиться, ты же знаешь? Юнги улыбается уголками губ, едва справляясь с нахлынувшими чувствами, и кивает. - Спасибо, мам. Я сам очень сомневался во всём. Но он не дал мне ни единого шанса, если честно. Обещаю, что когда ты узнаешь его поближе, то всё сама поймёшь. - Главное, чтобы ты был в порядке и счастлив, - женщина делает вид, что совсем не заинтересована, но Юнги знает её прекрасно, так что от него не ускользает любопытство, которое ей так хочется скрыть. – Пока моему сыну не причиняют боль, всё прекрасно. - Приезжайте с папой к нам на следующей неделе, - говорит он. – Мы как раз решили устроить с Убином и Наён ужин. А так соберёмся вместе. - Ты его хочешь познакомить с Убином? – удивлённо вскидывает брови Гаён. - Вообще-то они уже знакомы, - смущённо отвечает Юнги. – И, кажется, вот-вот станут лучшими друзьями, которые изведут меня своими шуточками. Гаён смеётся. Ей всегда нравился Убин, и они оставались в тёплых отношениях по сей день, так что, кажется, аргумент в виде его с Чимином дружбы работает сильнее даже абсолютно влюблённого Юнги, который едва ли может скрыть свои чувства. Остальное время, пока отец и Наён заняты своими делами, Юнги с матерью проводят за неторопливой беседой, какие случаются у них крайне редко. И сейчас это кажется важным и необходимым, чтобы в очередной раз понять – семья поддержит его и всегда будет рядом. За что Юнги бесконечно благодарен. * Надо ли говорить, что в следующую пятницу за их шумным семейным застольем в квартире Юнги и Наён – Пак Чимин бессовестно влюбляет в себя Мин Гаён и её мужа? До такой степени, что прощаясь, она называет его «сынок», а Чимин ещё сутки ходит смущённый, счастливый и растроганный. И Юнги, конечно, не упускает возможности нежить его такого поцелуями, объятиями да самыми ласковыми словами. Потому что он тоже чувствует это счастье. И, наполненный им до краёв, думает – как же хорошо, что он ошибался когда-то, считая, будто полюбить в сорок лет – невозможно. Как же хорошо, что Чимин, сломав все его доводы, разрушив все барьеры, смог показать, как Юнги был неправ.