Сестринство туманов

“Пора”, – едва ли общий шёпот, скорее мысленный приказ в её голове. Руда сглотнула и шагнула в центр круга. На низком столике – их алтаре – были расставлены свечи, разложены камни и минералы, прозрачный кувшин с ледяной водой. Пустая мраморная чаша стояла в центре, дожидаясь стать последним сосудом для Священного пламени. Девушки начали свои мольбы. Наверное, это было заклинание, древнее и мощное, которое должно было призвать Священный огонь на их сторону, но Руда слышала вокруг лишь мольбу. Слова едва ли можно было разобрать. Невнятный шёпот и крики сливались в молитвенный гул, кружили голову и заставляли свечи гореть ярче. Или, может, это вентилятор, и разгоняемый удушливый аромат так влияли на происходящее. Ладонь вспотела. Серебро зажигалки почти обжигало. Она сглотнула и двинулась дальше. Босые ступни ощущали прохладу пола, влажные комья земли забивались меж пальцев. Тошнота подступала, её челюсть свело от напряжения. Почему она до сих пор не сбежала? Почему она до сих пор подчиняется, делает следующий шаг, а не бежит без оглядки прочь из этого места? Почему она почти не чувствует тепла вокруг и подносит зажигалку к алтарю? “Не медли”, – тихий голос, вкрадчивый и сладкий. Он растекался в её сознании, проникал в каждую клеточку тела и повелевал ею. – “Не медли. Зажги. Посмотри, что будет дальше.” Большим пальцем осторожно откинула крышку и провела пальцем по колёсику. Ничего. Волна облегчения захлестнула с головой, и Руда словно очнулась от дурмана. Она оглянулась на сестёр. Они не переставали взывать к силам природы, их голоса звучали отчаяннее. Они ждали её. Она должна была наконец перенести Священное пламя в чашу. Это казалось неправильным. Интуиция кричала не делать этого, лишь бежать без оглядки. Разорвать круг и бежать, забыть обо всём, пока не поздно. Но девушки позади… Это была их единственная надежда, верно? Кто она такая, чтобы забирать её у покойниц? Руда чиркнула зажигалкой и швырнула её в чащу. Синее пламя взвилось в потолок. Огонь свечей слился с ним, кувшин лопнул. Осколки стекла и льда брызнули во все стороны, и Руда отшатнулась. Тихий зловещий смех зазвучал в голове каждой из них. Она просто это знала, чувствовала, слышала. Кто-то из сестёр вскрикнул в агонии. Другие падали на колени, но продолжали молить. Ветер поднялся в круге. Сухоцветы смешались с ним, превратившись в пыль. Туман. Туман здесь. Челюсть задрожала. Она задом пятилась от алтаря, от ужасающего Священного огня. Она не хотел снова сгореть. Нет. Нет. Нет. Только не снова. Слёзы брызнули из глаз. Разум кричал. ПРОЧЬ. Ноги едва держали, но она встала, сделала несколько шагов назад, а потом бросилась сквозь круг, споткнувшись о Кошку. Та упала на пол тряпичной куклой, её пальцы вспыхнули, а потом пламя начало пожирать её. Она не пикнула. Только беспомощно смотрела на Руду. – Прости! Прости! – Руда вскрикнула. Она врезалась в стены, пыталась добраться до двери. Наружу. Прочь. Мольбы переросли в крики. Она различила голос хрупкой Вороны. Сила её голоса, воя и боли, которые не подразумеваешь в этой девушке. Где-то там пламя пожирало их, туман смеялся в их головах, укутывал квартиру, перекрывал дыхание, не давал ей выбраться. Она рухнула у входной двери. Тело словно парализовало. Волосы выбились из косы и свисали, мешали обзору. Словно она могла видеть что-то, кроме пыльного коврика для обуви перед собой. – Н-нет, – она изо всех сил потянулась вперёд, больше из чистого упрямства пытаясь совладать с телом, но пламя было уже позади, уже непринуждённо лизало её стопу, продвигаясь вперёд дюйм за дюймом. Если Руда знала раньше, что такое боль, она ошибалась. Крик потонул в вязком безмолвии. Её разум был пуст. С губ так и не сорвалось последнее “помогите”, и рыжие волосы стали огнём.