Снова я и снова ты

You hearts a tart, your body's rent. [Моё сердце — продаётся, твоё тело — сдаётся] My body's broken, yours is bent. [Моё тело разрушено, твоё — истощено]. Like the naked leads the blind. [Словно голый ведёт слепого] I know I'm selfish, I'm unkind. [Знаю, я эгоистичен, я зол] Sucker love I always find, [Детская любовь… Я всегда найду] Someone to bruise and leave behind. [Кого обидеть и оставить в прошлом…] Every me and every you. [Только я и ты] Every me and every you, [Только я и ты] Every Me… [Только я…] Every me and every you — Placebo.       В конце концов, мы являемся не нашим выбором, а нашей реакцией.       — Ты… ничего не хочешь мне рассказать? — скептически приподнимая бровь, спросил Дрим, смотря на Ревайбура Уилбура.       А разве я должен? — вопросом на вопрос ответил Ревайбур.       Казалось, они оба были спокойны, несмотря на то, что один из них был связан, а другой откровенно скучал.       Тишина.       Казалось, они оба воспитывались войнами лишь для того, чтобы собраться в одной комнате, но уже не для политических переговоров, не для молчаливого сопротивления и не для ссор под луной, где кровь была черной.       Пауза от тишины.       — Можешь и не говорить, я спокойно отношусь к тому, что ты прямо сейчас упрямо портишь мою веревку, — откинулся на спинку стула Дрим, портя их общее идеальное молчание. — Это всего лишь прочная зачарованная веревка, созданная наподобие структуры алмаза.       Остановка, нет, не сердца.       Остановка процесса, возможно, судебного. Того самого, насмешливого над глупыми стараниями Уилбура.       Ревайбур остановил собственные руки, перестал дергаться и елозить. Это было подозрительно, что-то, что не являлось его жестами.       — Можешь и дальше ломать, я разрешаю, — насмешливо бросил Дрим.       Ревайбур закатил глаза. Длинная комната с невыносимо широкими стенами, высокими потолками, большими окнами, длинным столом, огромными стульями и внушительным владельцем. Они выглядели комично, учитывая то, что рост Ревайбура уменьшился из-за веревок, которые держали его тело крюком. И беря в расчет то, что Дрим сидел по струнке, словно первоклассник. Комната раздражала, Дрим веселил, ситуация бесила.       Тишина.       — Но что-то я должен сказать? — вдумчиво протянул Ревайбур. Был бы тут Туббо, то спросил, почему его мозги в кои-то веки работают. А если бы тут был Томми, то он сразу понял, что Ревайбур просто издевается.       С Томми вообще в последнее время стало до одури просто. У них вместе разом сорвало тормоза и моральные принципы, причем начисто. Если у кого-то из них спрашивали, чья это вина, то они оба дружно показывали средние пальцы в сторону местонахождения Дрима.       Но ничего более, были только планы, да и то, такие детские, что смешно.       Отравить, ударить лопатой, подсыпать снотворное…ох, Томми такой невинный ребенок и Ревайбур, как ответственный названный старший брат просто не хотел портить эту булочку с корицей.       И плевать, что сам Томми, услышав, как его называет Ревайбур, может с высокой вероятностью разработать рабочий план почина Уилбура обратно в тот мир. Ревайбур в таком случае будет очень горд своим воспитанием.       Он был бы еще больше горд, узнав про то, что его тело наконец-то будет предано земле.       Но все еще была тишина, хотя какой бы идеальной она не была, ее надо разрушить.       — Я сказал. Прямо сейчас! — внезапно воскликнул Ревайбур со всей невинностью, которая у него была. — Теперь ты отпустишь меня?       При разговоре с Ревайбуром у Дрима всегда было желание хлопнуть по лицу либо себя, либо собеседника. Причина, по которой ни один из вариантов не был до сих пор исполнен это то, что Дрим никак не мог выбрать между двумя перспективами.       Но в этот раз Дрим промолчав, стиснув зубы и уставившись в одну точку. Он старался не смотреть на Ревайбура, понимая, что эмоции грозятся вырваться из-под контроля.       Вновь тишина.       Вновь разрушается разум от мыслей, вновь хочется сражений и вновь они оказываются в совершенно глупой ситуации. Раз за разом, преследуя и вдохновляясь, наполняя друг друга и выдыхая вслед запах гнили от трупов.       — Да, это то, что ты сделал, — Дрим поудобнее устроился на стуле, плавно опуская уставшую спину. — А теперь будь добр, расскажи, пожалуйста, что имел в виду Томми, когда рассказывал про Гостбура и тебя.       — А что конкретно он рассказал?       На том конце мира насторожился один призрак, слыша упоминание своего имени, он печально улыбнулся, устремив свой взгляд мертвых глаз на пустоту.       На этом конце мира одна восставшая из мертвых душа пыталась понять, что от нее хотят, храня печаль глубоко внутри.       — Он сказал что-то типа: «Вот как с Гостбуром трахаться и возиться, он всегда свободен, а как мне помочь победить Дрима, то он чертовски занят».       — Ты явно преуменьшил количество матов.       — Да, их было слишком много для моих нежных невинных ушей.       Ревайбур усмехнулся. Он слышал, как однажды в разгар гнева и страсти войн Дрим изрыгал из себя множество витиеватых оскорблений. По сравнению с ругательствами Томми, то было всем.       — Твои нежные уши походу не выдерживают тишины, — практически промурлыкал Ревайбур.       Дрим стучал по деревянному столу, который не был сделан из обсидиана, в отличие от самой комнаты и, бóльшей части вещей, и мебели, что находились здесь.       Он действительно был повернут на защите. Но это и делало его таким недосягаемым. Для справки: Ревайбур узнал о том, что у Дрима есть дом, только спустя долгие годы, за которые успело произойти столько всего, что едва ли верится, что они с Томми не взорвали дом Дрима. Что уж говорить, они о нём даже не знали.       По крайней мере, в «планах на жизнь Ревайбура Уилбура Сута» можно было поставить галочку напротив пункта «выпить чай в доме у врага».       И его не волновало то, что вместо чая была его собственная кровь от прокусанной щеки и слюна, а враг был чем-то необъяснимым, но уж точно не просто врагом.       — Так… Гостбур всё ещё существует? — как можно спокойнее спросил Дрим. Но это спокойствие шло вразрез с хаотично метающимися глазами.       Неудобно поерзав, Ревайбур, словно обращаясь к кому-то ещё, склонил голову набок. Он что-то прошептал, но Дрим, даже с его отличным слухом, не понял что. И наконец, будто посовещавшись с кем-то, Ревайбур с мнимым дружелюбием улыбнулся, говоря:       — Можно сказать и так. По крайней мере, его чувствую не один я, так что списать это на моё сумасшествие, увы, не получится, — и он, найдя себе новое развлечение, снова попробовал выбраться из верёвок, что у него и не получилось. — Больно надо было, — тихо прошептал он одними губами, отводя взгляд от Дрим.       — Что… ты имеешь в виду? — насторожился Дрим. Хоть его коньком и было постепенное выуживание информации, однако тогда, когда дело касалось Ревайбура, то приходилось действовать радикально.       — То и имею в виду. Ты может ритуал по воскрешению провёл верно, но чтобы он по-настоящему сработал, требуется отдача с обеих сторон, — неожиданно серьёзно начал Ревайбур. Он перестал тянуть за верёвки и закрыв глаза о чём-то сосредоточенно размышлял. — Воскрешение нужно только тогда, когда человеку есть что доделать в мире живых. Или тогда, когда его воля жить, сильна настолько, что может пройти через барьер миров.       — Но это не подходит под ваш случай. Если Гостбур действительно еще существу… — Дрим осёкся, его чувства обострились в несколько раз, а в разум будто провели мощный поток мыслей. Не его мыслей, а чужих. Он сглотнул, стараясь по максимуму прислушаться к непонятному шепоту. Эти отголоски чужого сознания в его голове, ощущались странно. Но казалось, они не хотели причинить ему вред, а хотели показаться на свет. И тогда Дрим понял. — Ладно, — начал он, почувствовав, как Гостбур и другие призраки выходят из его головы, но остаются рядом. Словно защищают «живого человека», который был на их стороне — Ревайбура. — С его существованием разобрались, но как?       — Как-то, — пожав плечами, ответил Ревайбур, словно вернувшись к прежнему себе, мигом потеряв всю свою серьёзность. — А если честно, то есть теория, что мы просто сбалансировали свои желания. У Гостбура было желания жить на нас двоих, а мне уже было всё равно. И хоть я и готов с радостью остаться в мире мёртвых, однако там слишком скучно. И тоска, тоска, пожирающая тебя, — с безумным блеском, внезапно поделился откровениями Ревайбур.       Он не доверял Дриму, не хотел говорить это, если бы, не то, что Дрим знал больше о воскрешении, чем он сам. Парадокс с Гостбуром действительно стоило рассмотреть, пока не стало слишком поздно.       — Вот оно как, — Дрим отвернулся от Ревайбура, снимая маску. Напряжение в комнате возрастало, но вместе с этим, они будто были самими собой, без всяких масок.       — Ты не первый, Дрим, кто воскрешает с помощью этой книжечки, и не ты последний, но ты первый, кто так халатно отнёсся к ней, вызвав парадокс, — тяжело вздохнул Ревайбур, откинувшись полностью на спинку стула.       — Не от меня это зависело, — огрызнулся Дрим, массируя виски. Глаза были напряжены от вечной темноты, скрываясь под маской. А усталость давала знать своё.       — Но от тебя зависит сервер, ты должен принять ответственность за него, — твёрдо сказал он. И почему-то Дриму показалось на миг, что в цепях находится не Ревайбур, а он сам. — Сервер хаотичен, он стал жестоким и непригодным для счастливого существования…       Резкий взмах рукой и крепкая верёвка, ранее сдерживающая Ревайбура исчезла. Не успел тот понять это, как Дрим, успевший уже надеть маску, сделал резкий выпад в сторону Ревайбура, застывая и нанося удар мечом. Ревайбур даже не успев до конца понять, что происходит, вытащил нож из кармана, блокируя удар.       — Ты чего, с ума сошёл?! — Ревайбур резко вскрикнув, вскочил со стула. На удивление Дрим позволил этому случиться, вероятно, он не хотел драться, лишь запугать.       — Поверь мне, я не сошёл с ума, но если бы я не занёс меч, то ты бы сделал это первым, как только понял, что я тебя освободил, — спокойно произнёс Дрим, что не вязалось с его предыдущей вспышкой гнева. — И я признаю, что сервер в хаосе. Я показал тебе, что знаю это, когда освободил тебя, — холодный острый взгляд пронзил Ревайбура, приказывая не возражать. — Впрочем, то, что вы с Гостбуром сосуществуете одновременно, это ещё небольшая проблема. Гораздо большая это та, где надо либо искоренить хаос, либо…       — Либо что? — заинтересованно спрашивает Ревайбур, будто забывая их стычку, которая была меньше минуты назад.       — Либо править над этим хаосом, — горько ухмыляясь, отвечает Дрим. Ревайбур готов поклясться, что именно такое выражение царило на его лице, хоть он даже никогда не видел его. Но он явственно чувствовал, чужую горечь и насмешку. — И, может быть, ты уже догадался, зачем я тебя позвал. Гостбур может меня волновать, но гораздо, гораздо меньше, чем это. Я хочу возглавить этот хаос вместе с тобой.       И взяв чужую руку в свою, Дрим дерзко улыбнулся. Ревайбур не веря в то, что это происходит, крепко сжал руку Дрима.       Они выбрали то, как реагировать на события, которые не зависели от них.