Где именно находится это здесь?
Лео продолжает стоять на месте и всматриваться в бесконечное ничто. Не то что бы он понимал, как и на чём ему вообще удаётся стоять. Одни и те же вопросы крутятся в голове, как заезженная пластинка. Что это за место? Как он сюда попал?Где его братья?
Он помнит свежий ветер, ясное ночное небо и огни Нью-Йорка, простирающиеся внизу. Донни, Микки, Раф, рекордное количество коробок пиццы у него на голове. Подбадривания младших братьев (искренние от Анджело и не очень искренние от Донни). Недовольство старшего пропущенной тренировкой. Калейдоскоп событий проносится перед его мысленным взором, но после этого… Лишь отдельные неясные вспышки, чьи-то громкие и отчаянные голоса, выкрикивающие его имя. Ниндзя заводит руку за спину. Одачи пропали. Сумки с припасами для оказания первой помощи тоже нет. Пальцы тут же на автомате тянутся отбить нервный ритм по поверхности бедра, но он не ощущает прикосновения.Где же выход?
Чувство пространства и времени потеряно, поэтому он не может точно сказать, когда именно что-то вдруг меняется. На небольшом расстоянии от него сгущаются тени (как это возможно без какого-либо источника света?). Силуэт, во много раз превосходящий его в размерах, приобретает всё более чёткие очертания и цвета, контрастирующие с серой пустотой. Устрашающий робот с длинными когтистыми лапами и длинным хвостом похож на очередной безумный проект его близнеца-гения. За исключением того, что частью туловища этой громадины является нечто живое. Отвратительное существо, похожее на чьи-то ожившие мозги, улыбается ему самой неприятной улыбкой из всех, что Лео когда-либо видел. Янтарные глаза смотрят на него, как на добычу или трофей. Они горят гневом, жаждой насилия и обещанием разорвать его на части. Леонардо знает этот взгляд, и потому не пугается. Типичный образ злодея, такие встречаются на пути их семьи с незавидным постоянством. Ниндзя не сводит сосредоточенного взора с незнакомца. Он (оно?) не двигается, лишь пялится на него этими жуткими глазами и обнажает острые белые зубы. Лео делает осторожный шаг назад, но едва его нога успевает коснуться невидимой поверхности, хвост робота отправляет его в полёт одним резким движением. Леонардо не думал, что в этом странном месте есть стены, но спустя долгое мгновение невесомости его панцирь сталкивается с чем-то твёрдым. Боль неожиданно вспыхивает во всём теле, распространяясь от спины до кончиков пальцев. Это ошеломляет, потому что буквально пару секунд назад он не чувствовал ничего. Он не может кричать и не может пошевелиться. Мысли путаются в сплошной клубок паники, вызванной бессилием. Вместе с осязанием к нему возвращается слух. Из-за громкого рёва, то ли раздающегося повсюду, то ли нарастающего внутри его черепа, Леонардо сжимает челюсти и жмурит глаза. Однако когтистая лапа чудовища, приземляющаяся сверху, заставляет их вновь широко раскрыться. Конечность монстра давит на него с такой силой, что посередине пластрона возникает жуткая глубокая трещина. «Ты уничтожил всё, что было для меня важно». — Ещё один удар, ломающий кости и заставляющий зрение затуманиваться от слёз невыносимого страдания. — «А теперь я уничтожу тебя, жалкое создание!» Лео напрягает горло и думает, что сейчас крик боли разорвёт его барабанные перепонки. И всё же ниндзя не удаётся издать ни звука. Он хочет позвать на помощь. Он хочет назад к своим братьям. Спастись в крепких, но безопасных объятиях Рафа. Почувствовать прохладные руки Микки, с нежностью обвивающие его шею. Услышать успокаивающее бормотание Донни. Он хочет увидеть папу и Эйприл, смотрящих глупые ток-шоу по телевизору. Он хочет домой.Где теперь его дом?
«Им на тебя плевать!» — Низкий голос растворяет все его мысли. Рот инопланетного создания не двигается, пока тот говорит, но слова каким-то образом пробираются под кожу Леонардо мириадами мурашек. Ему хочется огрызнуться, сказать, что всё это неправда, но силы покидают черепаху с каждой бесконечной секундой. Он чувствует кровь, растекающуюся под ним, и с досадой осознаёт, что она слишком горячая для его стремительно холодеющего тела. Ниндзя не может пошевелить ни единым мускулом, даже взгляд отвести не в состоянии. Он смотрит в эти два пронзительных янтаря, нависших над его лицом, и видит свою приближающуюся смерть.Где спасительное забвение?
Последний удар, и он сам становится частью серой пустоты. Тихой. Неподвижной. Безжизненной.***
У него перед глазами всё красное. Цвета алой крови и карминовой агонии тонкими струйками стекают по бетонным стенам. Он сам — сплошная агония, оголённый нерв под напряжением, готовый лопнуть от перегрузки. Тело бесконтрольно движется, мечась из стороны в сторону в попытке уйти убежать спастись спастись спастись. Он не знает, то ли сгорает сам, то ли это всё вокруг него погибает в огне. − Лео! Лео, перестань дёргаться, чёрт возьми! Его крепко держат за плечи, чья-то твёрдая хватка оставляет на нём ожоги. Лео кричит, умоляет, чтобы это прекратилось, всё кружится в багровой дымке, но тело не слушается. − Леонардо! В голове взрываются фейерверки, нельзя найти место, не охваченное болью, расцветающей ядовитыми шипами у него внутри. Борьба ослабевает, оставляя его неподвижным, как будто бы мёртвым, всё внутри и вокруг — большая кровоточащая рана. Ему хочется домой.Где теперь его дом?
− Ты уже дома, видишь?!Где его братья?
− Мы рядом, мы все в безопасности, слышишь?! Рядом. Пустота разжимает стальную хватку на его сердце и лёгких, давая вдохнуть всё красное и пустить по венам всё близкое. Ровный стук затмевает голоса паники, погружая его в оцепенение. Но это больше не тихо. Больше как… жизнь.***
− Нардо, ты слышишь меня? Давай, открой глаза. Ему не хочется. Он плывёт на волнах умиротворения, мутный осадок боли, осевший на дне, и вкус соли на языке. − Ну же, Леон. Я прошу тебя. Этот расстроенный умоляющий голос вспенивает волны, его укачивает сильнее, странное неправильное чувство растёт внутри и просится наружу. Тело реагирует само, наклоняясь вперёд. Острые уколы в спине и конечностях оставляют после себя ощущение статики, которая меркнет на фоне пламени, разгорающегося в горле. − Святой Галилео, тише! Лео всё-таки открывает глаза и тут же жалеет об этом. Пальцы вцепились в пластиковое ведро, в которое его рвёт в данный момент. Зрелище, мягко говоря, неприятное, а ощущения ещё хуже. Кто-то гладит тыльную сторону его шеи, тихие неразборчивые слова уже не ввинчиваются в его череп, а просто существуют где-то извне, принося утешение. Он не может точно сказать, сколько это продолжается, пока он наконец с усилием не откидывается назад. Лицо Донни, встревоженное и на пару оттенков зеленее обычного, тут же возникает в поле зрения. Рука подносит ко рту стакан с водой, из которого торчит соломинка. − Медленно и маленькими глотками. Тёплая жидкость стекает по горлу, тяжело оседая в желудке, но устраняя удушающую жажду. Лео пьёт осторожно, смакуя каждую каплю влаги, но его хватает только до половины. Донни забирает стакан и отходит в сторону, чтобы убрать его и вернуться с мокрой тряпкой в руках. Не говоря ни слова, ниндзя в фиолетовом прикладывает кусок ткани к его шее. Леонардо медленно моргает, приятное ощущение прохлады заставляет его глубоко выдохнуть. Это движение вызывает дискомфорт в уставших костях. Если подумать, всё его тело в данный момент ощущается как один большой синяк. Он укрыт одеялом и не может как следует оценить масштаб своих проблем, но зато чувствует бинты, покрывающие его голову и левую руку. Чуть расфокусированный взгляд недолго бродит вокруг, узнавая обстановку медотсека в их логове. Свет приглушили до минимума, за что Лео был непомерно благодарен. В воздухе витал едкий запах лекарств и совсем немного − крови. В мягком кресле, стоящем в дальнем углу, свернулись друг рядом с другом Микки и Раф. У его старшего брата повязка на правом глазу, у младшего руки перебинтованы от запястий до самых плеч. Лео озабоченно хмурится, и затылок легко стреляет болью. Вода стекает с влажной тряпки вниз по шее, оставляя тёмные следы на постели. Ничто в обстановке не говорит о том, как он оказался на больничной койке. Взгляд мутанта возвращается к брату. Донни стоит, опустив взгляд, всё его тело напряжено, словно он испытывает стресс или мысленную перегрузку. Лео делает дрожащий вдох и собирает все силы, чтобы приподнять правую руку и обхватить ею запястье своего близнеца. Его ладонь сплошь покрыта мелкими царапинами, кое-где на пальцах отсутствуют чешуйки. Донателло моргает от неожиданности и откладывает ткань на прикроватный столик. Его движения медленные, будто бы ему приходится обдумывать каждое своё действие, чтобы оставаться в реальности. Это глубоко беспокоит раненого ниндзя. Прежде чем Леонардо успевает придумать, как исправить ситуацию, Донни вдруг сжимает его ладонь в своей. − Знаешь, ты невыносимый идиот. Лео кривит губы в слабой улыбке и пожимает тем плечом, которое меньше болит. Он едва ощутимо сгибает пальцы и вопросительно смотрит на брата снизу вверх. Его близнец трёт правый глаз свободной рукой и тихо спрашивает: − Что-нибудь помнишь? Леонардо осторожно качает головой. Его память напоминает решето, и сколько бы он ни пытался вспомнить, что с ними случилось, любые связные мысли утекают, как вода, и растворяются в головной боли и тошноте. Донни делает взмах рукой, его сиреневое нинпо создаёт перед ними небольшой полупрозрачный экран. Глаза Лео пробегаются по строчкам, не цепляясь ни за что конкретное, пока Дон с печальным вздохом не добавляет к концу длинного списка словосочетание «ретроградная амнезия». Пальцы Леонардо сжимаются. Он смотрит на младшего брата с растерянностью, молча ожидая хоть каких-нибудь объяснений. − Если коротко, мы спасли планету от нашествия пришельцев. Это должна быть хорошая новость, верно? Однако лицо Донни не выражает абсолютно никакой радости, только сильную усталость и печаль. Его голос нарочито ровный, словно он пытается скрыть испытываемые эмоции. Лео шевелит запястьем, побуждая его продолжать. − Конечно же, ничего бы не получилось без нашего глупого и самоотверженного лидера. — Тёмно-карие глаза впиваются в тёмно-синие. — Твоё самопожертвование почти довело нас всех до сердечного приступа. Лео на секунду отводит взгляд, но скорее по привычке, чем от стыда. Нотации Телло всегда действовали на него сильнее, чем нотации Рафа. Тем временем, его близнец продолжает: − Главный Крэнг отделал тебя, как боксёрскую грушу. — Напряжённый взгляд устремляется на магический экран, ниндзя сухо зачитывает вслух. — Ушиб головного мозга средней степени. Гипертермия, делирий, судорожные пароксизмы. — Страница пролистывается вниз. — Множественные переломы рёбер, повреждения внутренних органов… − Голос Донни повышается с каждым словом, и это заставляет Рафа и Микки пошевелиться во сне. Гений тут же замолкает, его рот сжимается в тонкую линию, глаза устремляются в пол, а нинпо рассеивается. В комнате тихо, не считая тихого писка кардиомонитора и жужжания ламп над их головами. − В какой-то момент я… Я подумал, что мы потеряем тебя. Навсегда. Донателло делает несколько судорожных вздохов и смаргивает пелену слёз, застилающую глаза. Этот образ причиняет Лео боль, которая не сравнится ни с какими полученными травмами. Не в состоянии утешить брата как-то ещё, он пробегается дрожащими пальцами по его ладони и виновато улыбается. Впрочем, эта улыбка тут же меркнет, как только спазм пробегается по его израненному телу. Ниндзя тихо шипит, зажмуриваясь. − Я накачал тебя морфином, но, видимо, температура постепенно выжигает его. — Холодная тряпка пробегается успокаивающим прикосновением по его запястью. — Терпи, Нардо. И он терпит. Сознание постепенно то покидает его, то возвращается короткими вспышками ясности. Каждый раз кто-то из братьев, или Сплинтер, или Эйприл находится рядом, чтобы помочь ему сесть или подать воды. Голосовые связки Леонардо отказываются слушаться, но он надеется, что каждый из них может прочитать благодарность в его покрасневших глазах.***
Как только температура спадает, а тошнота окончательно сходит на нет, ему становится гораздо легче. Даже заживающие рёбра не беспокоят слишком сильно, если не делать резких движений. Донни удовлетворённо кивает, глядя на последние показания термометра. − Близко к норме. Ты быстро идёшь на поправку. — Он отворачивается, чтобы внести новые данные в амбулаторный журнал своего самого надоедливого пациента. Лео хмыкает в ответ: − Ещё бы. У меня под боком лучшая медсестра в мире. Мутант всё ещё разговаривает шёпотом, так как ему приказали поберечь горло, но приятно было снова использовать устную речь вместо молчаливых взглядов или языка жестов. − Твоя лесть приятна, − гений ненадолго отрывается от ноутбука, чтобы строго посмотреть на него. — Но запомни, ещё раз ты выкинешь подобный самоубийственный трюк, и этот термометр окажется у тебя в… − Понял, Дон-Трон. — Лео искренне улыбается на колкость, его лицо светлеет от нахлынувших чувств. — И спасибо тебе. Серьёзно. Младший близнец не улыбается в ответ, но напряжение спадает с его плеч. Лео тихо вздыхает со своей постели и закрывает глаза, проваливаясь в глубокий спокойный сон. Пока его семья рядом, всё будет хорошо. Он знает это наверняка.