Априори

Обмениваемся лишь понятной для нас молчаливой договоренностью и еле-еле отлипаем друг от друга. На какое-то короткое время всё-таки возвращаемся к остальным. И мне, и Маркусу нужно переговорить со своими клиентами: всё-таки, это и есть первопричина нашего пересечения здесь сегодня. Первопричина борьбы, о которой я так непозволительно легко забыла, стоило оказаться в его дьявольских объятиях. Но стоит нам отойти в разные углы лаунжа, как некая невидимая нить, связывающая нас с Маркусом, с силой натягивается. Градус напряжения будто увеличивается, лопая внутренние термометры: мне становится жарко одновременно с ноющим дискомфортом под пупком, желающим логического разрешения. Морщусь и вижу, как Маркус нетерпеливо постукивает пальцами по бедру, пока общается со Стивенсоном. Кое-как возвращаю себя в нить разговора с главой «ДжэйЭй», который уже долгие десять минут вещает мне о каком-то гольф-клубе, но после слышу шаги за спиной. Знакомый аромат парфюма обостряет инстинкты… Мята, цитрусы, море. Чувствую приток адреналина по венам, а эйфория, полностью заглушившая рассудок и доводы в пользу того, что Маркус поиграется мною и «бросит», долбит по всему телу так, что почти физически ощущается дрожь. Словно и не было этих долгих лет, словно не было и самого Гарварда, и я не знаю, каково это быть с Маркусом, — всё как будто бы впервые. И это раззадоривает похлеще тех воспоминаний, что каждый раз вспыхивают в голове. Маркус не выдерживает в нашей обоюдной пытке первый, и не так тактично, как я в начале вечера, выкрадывает меня у собеседников. И снова как по негласной команде, хотя на словах мы ни о чем конкретном не договаривались: просто оба поняли, что уйдем с мероприятия через какое-то время… вместе. — Мисс Льюис спешит, — бросает он через плечо в ответ на недоуменные взгляды; я же давлю из себя извиняющуюся улыбку, и вот мы быстрым шагом пересекаем пространство, чтобы добраться до гардероба и лифта. Одним небесам известно, чего стоят его и моя стойкости, пока Маркус помогает мне накинуть поверх платья пальто, со злостью поглядывая на камеру в кабине — я еще и намеренно закусываю губу, ловя его внимание в отражении, и понимаю, что больше всего нам сейчас обоим хочется как раз-таки раздеться. Немедленно раздеться… — Издеваешься, да? — с тихим рокотом в голосе шепчет Маркус, чуть вдавливая меня в стенку кабины, пока мы спускаемся с руфтопа вниз, и я нахально улыбаюсь, всё-таки перестав терзать собственную губу. — Ещё минута, и я точно возьму тебя прямо здесь. — Нетерпеливый… — бросаю ему в ответ, ладонью пройдясь по щетине на щеке и удивляюсь её мягкости. Маркус перехватывает моё запястье и долгим поцелуем одаряет его: я с усилием сглатываю, чувствуя его язык, незаметно коснувшийся кожи, — этот жест тут же пускает импульс к низу живота, где и так уже всё настолько стянуто, что можно спокойно избавляться от полностью мокрого кружевного белья. — Ну знаешь ли… Когда речь идёт об одной чертовке, трудно сохранять адекватность, — Маркус словно сканирует мои мысли, направив свою ладонь по бедру, но тут же чертыхается: «Александр МакКуин» предусмотрительно целомудрен в крое. — Могу сказать о тебе и о себе тоже в ответ… — давясь смешком, говорю я в ответ, мысленно добавив выбору Пенни, да и своему, плюс за то, что сегодня хотя бы внешне я не так легкодоступна. Чего не скажешь о мыслях… Никак не добравшись до того, что скрыто под чёрным бархатом, Маркус с досадой и восставшим желанием стискивает моё бедро, выбивая из меня томный выдох. Отрывисто произносит, стоит лифту остановиться на подземной парковке: — Поедем ко мне. Позже пришлю за твоей машиной. Я щурюсь и улыбаюсь роковой улыбкой, наблюдая за тем, как он медленно сходит с ума от того, что приходится ждать и терпеть. Хотя и сама хороша… Но покорно следую за Маркусом, цепко схватившем меня за ладонь и ведущий к своему автомобилю: — У меня водитель, но я уже отпустила его… Послать Сэму СМС было единственным ясным, незатуманенным страстью моментом за весь вечер. Предвкушение сейчас настолько велико, что рационализм полностью погребен под эмоциями. И ведь я знаю, что могу пожалеть. Но также знаю, что если не проведу эту ночь с Маркусом, буду жалеть ещё больше. Иногда необходимо покориться, а не противиться… — Какая предусмотрительная и практичная… — нагло шепчет Маркус, приподняв одну бровь и прошив меня таким взглядом, что кости окончательно превращаются в желе. Как я только умудряюсь стоять на ногах, кокетничать и сохранять видимость уравновешенности: мысленно уже позволила ему отыметь себя во всех позах… Маркус открывает пассажирскую дверь ярко-алого спорткара, и я удивленно озираю его: — Чего не скажешь о тебе… Не ожидала увидеть такой вариант. — Именно. Вариант. Один из многих. Все мужчины становятся такими мальчишками, стоит заговорить о любимых «игрушках». Снисходительно хмыкаю, проведя пальцем по начищенному до блеска кузову и подходя к ожидающему хозяину авто ближе. Замечаю, что лак на моих ногтях, как и матовая помада, пока ещё держащая оборону благодаря стойкости, несмотря на все касания, — такого же цвета, как машина. — И чем же обусловлен такой спортивный выбор сегодня? — мурлыкаю, намеренно дразняще проводя ладонью по галстуку, затем жилету и добираясь до ремня Маркуса. — Я знал, что увезу тебя, — его дыхание опаляет мои губы, и я вижу, как меняется выражение тёмных глаз Маркуса, когда моя ладонь проводит по ткани брюк между ног: по краю радужки, как по разлитому керосину, будто вспыхивает пламя. — Поэтому и не взял шофёра, не хотел шокировать его сексом на заднем сидении. Проще водить самому: пока в процессе, отвлекаешься. Коварно улыбаюсь напоследок, мягко убирая руки, и сажусь в салон. Безумная идея, пришедшая мне в голову только что, может стоить нам обоим жизни, но с другой стороны — это такой шанс взять над Маркусом верх, пока мы не добрались до его спальни, что я попросту не могу его упустить. Потому что когда мы доберемся до неё… мне будет уже ни до чего. — Какая самонадеянность и решимость… — загадочно шепчу я в тон, когда и Маркус оказывается в машине, и слова теряются в не менее сексуальном рычании мотора. Первый этап раззадоривания этого невыносимо восхитительного мужчины начат…

***

Дожидаюсь, пока Маркус вырулит на Коламбус-сёркл, и чтобы не ошарашить его настолько, что отпустит руль сразу же, начинаю с настойчивых поглаживаний. Провожу ладонью по натянутой ткани брюк, очерчивая силуэт вовсю стоящего члена и уже слегка наклоняюсь набок. — Тайра?.. — в легком недоумении, но явно одобряя мои действия, тихо произносит Маркус: я вижу, как тяжело он сглатывает, силясь не закрыть глаза в наслаждении. — Я же за рулём… Потерпи минут десять, милая, пентхаус здесь недалеко… Пентхаус, пф-ф-ф. Кто бы сомневался. Спорткар плавно тормозит у стоп-линии светофора. Я же игнорирую все просьбы. Вот он, идеальный момент… — Проще, говоришь, водить самому? — пока спрашиваю это нарочито невинным голосом, далеко не невинными движениями расстёгиваю ремень и спускаю молнию с едва слышным «вжиком»: — Дорога сможет отвлечь от меня? Мы сталкиваемся взглядами: в моем — обещание рая, в глазах Маркуса — пылающая похоть. И тут, неожиданно для него, я плавно, насколько позволяет узкое платье и не менее узкий салон автомобиля, почти ложусь на пространство между нами, стараясь, на всякий случай, не задеть коробку передач. — Ты же не настолько наивен, Маркус, не так ли? — шепчу я, зная, что услышит, и помогаю себе обеими ладонями. — Вот же… Сучка… — со стоном проговаривает он, вынужденно нажимая на газ, ровно в тот момент, когда я окончательно высвобождаю его член и медленно провожу по всей длине языком. Моментально участившееся дыхание Маркуса. Рокот мощного двигателя. Безумие всей ситуации. Всё заводит меня саму до самых высоких оборотов. — Ты даже не представляешь, что тебя… — начинает Маркус, но я обхватываю его член губами, заглатывая так глубоко, как позволяет неудобная поза, и он тут же с рыком добавляет: — Блять… О да. Если он перешёл к ругательствам… умирать мне в оргазмах. Но сначала подарить адреналин и удовольствие ему самому. — Тайра… — ритмично вбираю его в рот, выпускаю, обвожу языком головку, слушая невероятное желание в каждой произносимой букве моего имени. — Тайра, малышка… Вновь протяжный стон Маркуса вынуждает меня сильнее сжать собственные бёдра. Вновь он давит на газ. Вновь умудряется, контролируя дорогу, податься мне навстречу лёгким, ёрзающим движением. Многозадачность, мать её, во всей красе. — Вот так… — его ладонь сползает с руля и призывно зарывается в мою причёску. — Глубже… Это просто… Ощущаю, как его пальцы чувственно оглаживают затылок на каждое моё движение губ по напряженному члену, и в то же время натягивают корни, путаясь в прядях всё больше. Сумасшедший контраст. Ускоряю ритм, не обращая внимания на теряющиеся в шуме пошлые причмокивания, и нежно массирую основание и мошонку ладонью. — Ещё немного, да… Слышу визг тормозов. Лёгкий толчок. Мы остановились. Но не я. Чувствую пульсацию, заглатывая глубже, и сама каким-то неведомым образом умудряюсь гортанно простонать в унисон Маркусу. — Я сейчас, Тайра, прямо тебе… — он не успевает договорить, немного дёрнувшись, и, с властным рыком простонав напоследок, окончательно обхватив уже обеими ладонями мою голову, кончает и крепко прижимает к себе. Покорно жду, не выпуская пока ещё каменный член изо рта, наполнившийся терпким вкусом Маркуса. Даю ему насладиться каждой долей секунды нахлынувшего оргазма, хоть и слезятся глаза, хоть и затекла шея, но это всё не имеет значения и меркнет так быстро, стоит лишь подумать о том, что будет дальше… Ощущаю, как напряжение на затылке постепенно отпускает, — Маркус начинает ласково гладить мои волосы, так прерывисто дыша, словно не машина ехала несколько милей, а он бежал вместо неё. Медленно выпрямившись и усевшись обратно, напоследок касаюсь его достоинства ещё раз и пока избегаю ответного взгляда: взор же Маркуса пожирает меня дюйм за дюймом так, что чёрный бархат платья будто тлеет на теле. — Охуеть можно, Тайра… — хрипло наконец говорит он, обхватив меня ладонью за лицо. И лишь в этот момент я смотрю в его затуманенные глаза, сама дыша так, словно лёгкие вот-вот откажут. — Не сдержалась… — едва слышно выдаю я, утомленно улыбнувшись. Маркус подхватывает это, возвращая соблазняющую ответную мне: — Лифт поднимается пару минут. И ты вспомнишь, как несдержан бываю и я, когда дело касается тебя.