Смена сценографии

      Кристина проснулась под запах блинчиков. Она неспешно накинула поверх пижамы теплый халат и вышла навстречу приятному аромату. Странно, из ванной слышно, как кто-то моется. Что происходит?       Она вошла в кухню и увидела за плитой странную женщину, похожую на Эрика: высокая, выглядит молодо, хотя по легким морщинкам и уставшему взгляду видно, что она намного старше. И такие же черные волосы. Она сразу отбросила мысли о ревности, предположив, что это его родственница. — Здравствуйте, — Тихо поприветствовала Кристина, боясь отвлекать её от готовки. Женщина обернулась и едва не уронила сковородку, но вовремя пришла в себя. — Вы кто? Что вы здесь делаете? А, дайте подумаю, вы одна из тех девиц, которые решили, что могут жить с моим сыном? Право слово, даже интересно, сколько это продлится. Он ищет только Кристину Даае и только ее, кем бы она ни была, так что не обманывайте себя, хотя удивительно, что он пустил вас в дом. Ну так что, кто вы, хватит молчать! — Сразу видно, чей её любимый ангел музыки сын. Протараторила на одном вздохе. — Кристина Даае, будем знакомы, — она поклонилась в реверансе, придерживая края халата. Женщина хотела посмеяться, но Кристина её перебила, — как бы это забавно не звучало, но я та самая Кристина. — В смысле та самая? — Вы… позвольте узнать, у вас… не сохранились…воспоминания прошлой жизни? — девушка спрашивала аккуратно, боясь сойти за сумасшедшую, но по загнанному в угол взгляду стало понятно, что она помнит. Однако женщина засмеялась. — Что за глупости? Девица, да вам лечиться надо! — Это не глупости, и вы это прекрасно понимаете. Не надо притворяться. Я вижу это по вашему взгляду, вы все прекрасно помните! — Женщина притихла и вернулась к готовке, удивительно быстро спасая потемневший блинчик. Внезапно Кристина почувствовала тонкие руки на животе и горячее дыхание на шее. — Моя Кристина уже проснулась? Что тебя подняло так рано? — Он не заметил маму и начал целовать шею девушки, на которой все еще красовался отпечаток удавки. Но за три дня он стал светлее, Эрик каждый вечер наносил на него какую-то из своих мазей. Из мыслей его вывел кашель женщины у плиты, он резко отскочил и покраснел. — Матушка, что ты здесь делаешь? — Я что, не могу зайти в гости к своему сыну? — Она отключила огонь и подошла чуть ближе, Эрик сразу оказался около неё и приложил её ладони к своему лбу. По её лицу разносилась то ли боль, то ли неприязнь, но она старалась не подавать виду, что ей неприятны его касания. — Может, представишь нас? — Матушка, это Кристина Даае, моя Кристина. — он улыбнулся, глядя в голубые глаза ученицы, — Кристина, это моя матушка, Мадлен. — Приятно познакомиться, мадам. Стоп, Мадлен? Как та церквушка? — Да, именно так. Ты помнишь её? — Как же тут забыть скорпиона и кузнечика… — Мадлен не понимала, о чем они говорят, поэтому просто предложила садиться за стол и разложила угощения по тарелкам. — А как…Вы познакомились? — Она налила паре чай и села напротив. Эрик, не удивительно, даже не притронулся к блинчикам. — Она знает? — Шепотом спросила Кристина, не зная, что ответить. Эрик коротко кивнул. — Мы познакомились в театре, матушка. Я услышал её неземной голос и предложил научить использовать его, чтобы подарить миру немного красоты. — Он поцеловал ученицу в лоб, смяв мягкие кудри на затылке. С каждым днем они становятся только мягче благодаря умелой руке маэстро. — Получается, это правда? Вы оба помните свою прошлую жизнь? — Да, матушка. Все твои попытки доказать, что это выдумки, не увенчались успехом. — Он заметил, что Кристина притянула к нему кусочек блинчика с сиропом на вилке. — Кристина… — Ешь давай! — Эрик обреченно посмотрел на маму, закрыл глаза и открыл рот. — Чуть ли не силком запихиваю в него еду, забывает вечно поесть. Да, дорогой? — Понимаю, у меня тоже были проблемы с тем, чтобы накормить его, — улыбнулась женщина, хотя глаза не могли скрыть её боль, — даже не знаю, радоваться или плакать, что свою жизнь я не помню.       Кристина бросила на неё разочарованный взгляд. Мадлен едва заметно отрицательно помотала головой, прося не раскрывать её тайны. — Лучше радуйся, матушка. И хоть я не помню маму из прошлой жизни, но ты намного лучше. Спасибо тебе за всё, — по щеке мужчины потекла слеза. Кристина спрятала его в своих объятиях, гладя дрожащую спину. Она смотрела на искаженное лицо женщины, выражающее печаль и стыд, — как же мне повезло, господь сжалился над бедным Эриком…       Кристина ущипнула его за бок, вызвав легкий смешок. Мадлен удивлялась с их взаимоотношений. — Мой мальчик, ты сегодня дома? — Она решила сосредоточиться на еде и не поднимать глаза на сына. — Нет, матушка, мне к девяти часам нужно ехать на стройку, до вечера меня не будет. — Он успокоился и вернулся к чаю. Женщина что-то обдумывала, в итоге глубоко вздохнула и заговорила. — Кристина, давай тогда сегодняшний день проведем вместе? Познакомимся поближе, я покажу его детские фото… — Матушка! — Эрик покраснел и спрятал лицо в ладонях. — С радостью, мадам! Мне очень интересно посмотреть на маленького Эрика, — она потрепала его по голове и поцеловала в открытое ухо. Мужчина дернулся и резко закрыл его, не ожидая, что будет так щекотно. Кристина посмеялась и приступила к чаю, — если он сейчас такой шустрый, боюсь представить, каким он был в детстве. — О дорогая, это был ужас! — Мадлен посмеялась, глядя на красного сына. — Он постоянно что-то писал, мастерил, рисовал…кстати твои портреты, Кристина. Все время повторял твое имя и рисовал тебя. Да, теперь я вижу, они удивительно точные. — Правда? — Матушка, ну хватит… — девушки засмеялись, глядя на смущенного Эрика. Они еще некоторое время обсуждали его таланты, пока Кристина не вспомнила, что не умылась. Она взлохматила мужчине волосы и вышла. — Скажи же, что она чудо? — Ну, не знаю… ты так легко доверился первой девице, что посмотрела на тебя. Знаешь, сколько я таких видела? — И все таки это моя Кристина. Мы многое пережили, сомнений нет. Это она. — Он довольно улыбнулся, глядя в пустой коридор. — Ладно, в этом я не сомневаюсь, если ты так говоришь. Но откуда уверенность, что ей нужен ты, а не твои деньги? — Поверь, они ей не нужны. Она была со мной, когда у меня была только моя музыка. Видела бы ты её первые дни в этом доме, она шарахалась от каждой пылинки, — он посмеялся и убрал посуду, — она настоящий ангел, матушка. И если ты хочешь провести с ней время, сама в этом убедишься. — Ладно, мой мальчик. Я верю тебе. Уже восемь, ты пойдешь собираться? — Да, матушка. Ты подожди в гостиной, а я пойду одеваться.       Мадлен кивнула и проводила удаляющегося сына взглядом. Когда он ушел, она достала из его шкафа пару таблеток, вытирая пробегающую слезу.       Когда Эрик снял футболку, он ощутил горячие руки на лопатках, которые медленно перетекли на живот. Он дернулся и обернулся, глядя на красную после душа Кристину. — Твоя мама милая. Прямо как ты, — она улыбнулась и поцеловала почти отсутствующий нос, — и такая же красноречивая, я боялась, она меня убьет на месте, пока ты не пришел. — Теперь ты видишь, чей я сын. — Он накрыл мягкие губы девушки своими, перебирая ее волосы. Когда её ноготки царапнули кожу на спине, Эрик тихо застонал и отстранился. — Хватит, мой ангел. Иначе мне опять придется принять холодный душ. — Эх ты… сам же себе яму копаешь. — Кристина села на кровать, глядя на одевающегося мужчину. Она даже не скрывала, что пялится, что вогнало его в краску. Когда он оделся, она помогла завязать галстук и расправила невидимые складки. — Ты прямо как жена… моя живая жена… — он улыбнулся и поцеловал девушку в лоб. Она прошла за ним в коридор, наблюдая за тем, как он надевает маску с открытым ртом. В этот момент вышла Мадлен, по выражению лица было видно, что ей намного проще, когда Эрик в маске. — Уже уходишь? — Да, матушка. Не разрушьте тут дом без меня, пока я работаю. Ну, я пошел. Может, вам привезти что-нибудь? — Только себя, — Кристина коротко поцеловала его в губы и проводила взглядом до самой машины, махая рукой. Когда она вернулась и закрыла дверь, по комнате разнесся вздох облегчения. Она не поняла этого и вопросительно посмотрела на маму учителя, — что-то случилось? — Можешь не притворяться, я не буду осуждать тебя. Мой сын…я знаю, что он не ангел. — Она прошла в кухню, Кристина побежала за ней. Мадлен достала из-за стола какую-то бутылку и плеснула жидкость в высокий бокал. — О мадам, он и правда ангел. Мой ангел. Мой ангел музыки. — Не стоит так распинаться. Все эти красивые речи, изящные обороты… хватит. Поиграли и хватит. — Но я правда люблю его, мадам. Что мне нужно сделать, чтобы вы поверили? Нет, спасибо, я не буду. — Кристина отказалась от предложения мадам присоединиться к выпивке, она усмехнулась и выпила все разом. — Мне просто тяжело…поверить. Как можно любить его? Как можно смотреть на него без слез? — Я понимаю ваши горести, две жизни подряд видеть его после всего пережитого нелегко. Но господь дал вам шанс все исправить. Эрику было тяжело и страшно, когда он сбежал. Вы знаете, что он пережил? — Откуда ты?… ладно, неважно. Если ты о той ужасной книге, то я проходила ее в школе. Но все равно не могу поверить в то, что он - тот самый персонаж. Постой, а что это? — Она протянула руку к шее девушки, намекая на красную линию. — Это отпечаток его прошлого. Мы повстречали ту султаншу, которой он служил. Она приказала ему задушить меня, но он вовремя очнулся. — И ты все равно его любишь? Ладно, сделаем проще. Сколько? — Что «сколько»? — Сколько ты хочешь, чтобы уйти от него? — Мадлен налила еще немного ликера. Она уже вела себя расслабленно. — Лучше сейчас, чем потом. — Я была лучшего о вас мнения, мадам… — Бросила Кристина и вышла из комнаты. Мадлен выпила еще мутной жидкости и прошла в гостиную.       Через полчаса Кристина переоделась и вышла к женщине, которая лежала на диване и плакала. Она сжалась в комок и закрыла глаза. — Мадам, что с вами? Вам плохо? — Она положила руку ей на спину. Мадлен замахала головой и медленно поднялась. — Нет, моя хорошая. Мне просто стыдно. Я до сих пор не могу смотреть на него, боюсь, он это видит… — О мадам, поверьте, он настолько становится слепым, когда понимает, что его любят, что неспособен видеть ложь. Что в той жизни, что в этой. — А ты, я вижу, уже опытная в этом плане, да? Часто ты ему лгала? — Только тогда. Книгу вы уже читали, так что знаете, как и о чем я ему лгала. Но сейчас я люблю его искренне и не желаю причинять ему боль. — Как же это страшно… видеть его каждый день… тяжело, наверное, позволять ему целовать себя… — внезапно Кристина засмеялась. Мадлен удивленно подняла на неё глаза и шмыгнула носом. — Что смешного? — О мадам, это ему тяжело. Я полмесяца добивалась того, чтобы он перестал плакать каждый раз, когда я его целую. А уж когда я заявила что буду спать в одной с ним постели, так вообще полночи унимала истерику! Хотя к себе он меня не подпускает до сих пор, я только слежу за тем, чтобы он спал нормально. Наверное, странно обсуждать это с его матерью… — Нет, дорогая, все хорошо… мне правда…странно это слышать. Ты, как я понимаю, уже была замужем? — Да, мадам. Сорок лет брака. И хотя я жалела о решении уйти, сейчас мне легче находиться с ним. Представляю, как бы мы шарахались друг от друга, не будь за моей спиной суммарно восемьдесят лет. — Женщина окончательно успокоилась и улыбнулась. — Так мы ровесницы! — Она посмеялась и вытерла слезы. — А сколько вам? — Сейчас мне сорок пять. А умерла я, как бы это странно не звучало, в тридцать пять. — Сорок пять? Эрику же… — Можешь не озвучивать. Ты не представляешь, как мне было страшно, когда сообщили, что у плода истощение и нет носа. Я сразу все поняла. Увы, это судьба… может, все таки выпьешь со мной? — Давайте лучше что-нибудь менее…алкогольное. Хотя бы до вечера, мадам. — Просто Мадлен, пожалуйста, — она поднялась с дивана и отряхнула брюки, — мы же, как выяснили, почти ровесницы. Будем на ты. — Э…хорошо. Странно обращаться так к матери учителя. — Учителя? И чему он тебя учит?       Кристина рассказывала о том, чем они с Эриком обычно занимаются. О музыкальных талантах сына Мадлен знала только из книги, лично она не слышала ни игры, ни вокала, хотя и отмечала его красивый голос. Картины, ювелирное мастерство, школьные предметы: женщина знала всё, чем увлекался Эрик, но ей было приятно познакомиться ближе с единственной, кто не боялся «лица смерти».       Девушка также рассказала о том, что заставила маэстро купить нормальную домашнюю одежду и показала пижамы. Шелковые фасоны подбирал сам Эрик, оно и видно было. — Знаешь, тебе неплохо было бы подобрать какое-нибудь кружево…мужчинам всегда нравится, когда девушка старается для них. — Мне ли не знать, я сорок лет была замужем за графом. Но Эрик…ему и без кружев тяжело справляться с новыми чувствами, он постоянно бежит в холодный душ. Боюсь представить, что будет, если я так наряжусь…Эй! Почему я это с тобой обсуждаю! — Кристина покраснела, вспомнив, что говорит с его матерью. Мадлен только в голос рассмеялась. — Да ладно тебе, все нормально. Честно говоря, я никогда не чувствовала себя…матерью. Очень тяжело давать ему то, что он не получил в той жизни и что не получила я ни в одном из воплощений. — Печально это слышать…       Еще некоторое время рассматривая работы Эрика, Мадлен достала его старые фотографии. Кристина умилялась с каждой, где он улыбался. — Настоящий котеночек! — Любовь слепа, как говорится… — печально сказала женщина, перелистывая альбом. Ей было тяжело смотреть на фотографии. — Я видела слишком много его слез, поэтому стараюсь чаще вызывать у него улыбку… можно? — Спросила Кристина, беря одну из фотографий. Мадлен кивнула, и девушка достала свой кошелек, откуда выпало несколько фото. — Твои родители? — Под тихое «да» она взяла самый старый потрепанный портрет. — Твой дедушка? — Нет… Мой папа… — Удивительно, но портреты мужчин отличались. Похоже, это перерождение его не коснулось. Женщина хотела спросить об этом, но растерялась, увидев, как Кристина заплакала.       Плач скорби был очень болезненный, поэтому она положила руку ей на плечо и тихо прошептала «мне жаль».       Где-то к часу они решили прогуляться. Мадлен хотела сесть за руль, но Кристина не позволила хмельной будущей свекрови подвергать и так боязливую себя стрессу.       Казалось, они просто шли куда-то, но девушка не заметила, как её привели в магазин алкоголя. — Мадлен, куда ты меня привела? — Она смеялась и шла за развеселившейся женщиной. — В самое лучшее место на земле! Выбирай, что будешь? Я угощаю! — Я не буду ничего, благодарю… — Не обсуждается! Ладно, сама выберу.       Мадлен выбрала несколько бутылок сухого вина, которые сложила в большую кожаную сумку. Удивительно, сколько всего в себя вмещает женская сумочка.       На этот раз Кристина возглавила прогулку, она привела их в музыкальный магазин. Женщина ничего не понимала в музыке, а Кристине приглянулась тоненькая флейта, она воспользовалась карточкой Эрика. Сам сказал, что можно использовать. Где-то через час, когда девушки остановились в кафе, заиграл телефон. SPOOKY SCARY SKELETONS       Да, сразу понятно, кто звонит. Мадлен в голос засмеялась, привлекая внимание официантов и других посетителей. Она через силу зажала рот, чтобы Кристина спокойно ответила. — Да, любимый! — Было слышно, как он смутился этим обращением. Слишком непривычно вот так просто слышать, как тебя любят. — Нет, еще не убили друг друга. Я бы даже сказала, что мы хорошо поладили. Вот, сидим в кафе. Что? Куда я потратила столько? Это сюрприз! Всё, люблю тебя, давай.       Она положила трубку и с облегчением вздохнула. Глядя на новую подругу, не сдержалась и тоже рассмеялась. — Мда, теперь понимаю, как ты относишься к моему сыну! — Иди ты! Ты на моем месте тоже бы поставила такую песню! — Кристина ударила её в плечо и выпила стакан воды, унимая истерику. — Ты не поверишь, что у меня стоит… — она достала свой смартфон и показала обложку песни, это был джаз скелетов из мультфильма «Труп невесты». Девушки хором засмеялись, хватаясь за животы. — И смех и грех, право слово. — Не думаю, что он обидится. — Ты же знаешь, что на той стороне телефона слышно, какой у тебя рингтон? — Кристина резко побледнела. Мадлен рассмеялась еще сильнее, вытирая слезы. — И че ты побелела? Сама же сказала, что не обидится!       К третьему часу они пошли в магазин косметики, набрали новых ароматических масел, разных бомбочек для ванны и масок. Они пошутили про новую привычку Эрика устраивать шикарные вечера, в которые пока что не приглашал Кристину.       Пойдя домой, они прикупили немного винограда и печенья. Девушки разместились в гостиной, приготовив бокалы, угощения и разнообразные крема и маски. Они включили на телевизоре «Унесенные ветром» и начали обсуждать жизнь. — Как же тебе повезло, Кристина… жизнь графини - настоящая моя мечта! — Мадлен положила на лицо девушки маску и закрепила волосы, чтобы не мешали. — На самом деле это не так сказочно, как кажется. Одна только скука. — Все бы отдала за хотя бы день такой скуки. Моя жизнь - сплошной ад. Особенно после рождения Эрика…Мне было так страшно… — А представь, каково было ему! Когда он сбежал, начался ад на земле. Его избивали, выставляли, как живого трупа. Заставляли выступать и мучили! — Мадлен побледнела и упала на колени. Она залпом опустошила полный бокал вина и попросила продолжить. Кристина сделала глубокий вдох и с огромным трудом рассказала про путешествия Эрика. Про цыган, цирк, про службу у шаха и маленькую султаншу. Как его избивали, мучили, заставляли убивать. Про строительство оперы и жертв этого здания. И про его любовь тоже рассказала, как он был готов убивать ради её счастья. Но в итоге сам погиб. Закончив, она медленно опустошила свой бокал и ждала реакции.       Мадлен поникла и заплакала. Она спрятала лицо в ладонях и сложилась в комок, уткнувшись в пол. Девушка положила на её спину ладонь и тихо шептала. — Я не знаю, что пережила ты, но у Эрика жизнь была не слаще. Сейчас мы можем только подарить ему немного любви, коей он не получил тогда, и я готова её дать. — Я верю тебе… — Мадлен обняла Кристину, уткнувшись в волосы. — Какие мягкие… — Это все Эрик, так то они были очень жесткие. Твой сын - настоящий ангел. Спасибо тебе… — Это тебе спасибо! О Кристина, мне все еще страшно…его лицо, его мертвенные пальцы… с какой нежностью он произносит «матушка», я каждый раз держусь, чтобы не разреветься… но не говори ему ничего, пожалуйста… — Она отстранилась, вытирая слезы. Лицо было искажено несчастной гримасой, сейчас она и Эрик были как никогда похожи. — Если ты этого хочешь… ну ладно, оставим горести. За тебя, Мадлен, — Кристина подняла бокал и улыбнулась, вытирая собственные слезы. — За Эрика, моя хорошая. — Они чокнулись и опустошили вино.       Чуть позже они навеселе пошли на кухню, чтобы приготовить их ангелу что-нибудь вкусное. Мадлен достала из холодильника грибы, сыр и сливки. — Что мы можем приготовить из этого, моя хорошая? — Эм… не знаю. — Тогда женщина достала еще лук и курицу, Кристина все равно не смогла ничего придумать. — Как я понимаю, готовит в этом доме Эрик. — У меня не было в планах убить его, так что да, готовит он. — Ой, горе ты луковое, — она посмеялась и протянула луковицу, — нарезай мелко, а я пока поставлю курицу. Надеюсь, это ты сможешь сделать? — Постараюсь! — Кристина засмеялась, не ожидая, что её ждёт. Мадлен была как Эрик, но только хуже. У девушки то лук пригорел, то грибы пересушила, женщина местами переставала сдерживаться и начинала кричать. Но все равно обеим было весло, она кое-как спасла блюдо и, поставив его в духовку, тяжело вздохнула. — М-да… теперь я понимаю, почему ты не готовишь…       В шестом часу вернулся хозяин дома, он тихонечко выглянул из-за двери, глядя на то, как дамы жуют виноград и обсуждают фильм. Коротко постучав, он привлек внимание. Кристина сразу оказалась около него и поцеловала тонкие губы. Эрик был уставший, это сразу видно. Наверное, опять кричал на тупых рабочих.       Внезапно Мадлен подошла к нему и обняла, Эрик опешил и слегка затрясся, не зная, что делать. Мама его редко обнимала, позволяя лишь иногда обнять себя. Кристина ахнула, глядя на них. — Прости меня за всё, мой сыночек…— Она плакала, спрятав лицо в его пальто. Эрик понял, что она пьяная, поэтому медленно помог собрать вещи. — Я отвезу её, подождешь еще немного? — Конечно, мой ангел. Столько лет ждала, и еще подожду, — она неловко улыбнулась и вытерла его слезы, — я буду здесь.       Эрик помог Мадлен с сумкой и отвел её в машину. Уходя, женщина обняла Кристину, шепча благодарности.       Через час он вернулся, видя, как ученица зажгла несколько свечей с маслами. Атмосфера так и веяла романтикой, Кристина помогла ему снять галстук и пиджак. — Как я понимаю, вы подружились? — Он сел на пол около сложенных подушек. Девушка села рядом и обняла его тонкую фигуру. — Мой ангел, вы так похожи… а, я же хотела сюрприз сделать! — Она достала припрятанную флейту и заиграла. Это была несложная, но очень нежная мелодия, которой внимал её маэстро. Чуть погодя, он решил подпеть мелодии.       Кристина сначала замерла, а потом, придя в себя, продолжила. Она сочиняла на ходу, как и Эрик, но они удивительно дополняли друг друга. Его ангельский голос наполнял комнату, вызывая восторженные слезы, тонкие пальцы ловко перебирали ноты, следуя всем урокам. У него была своя флейта, но в этой, украшенной золотым орнаментом, она видела его старый дом, его скрипку и орган, который тоже сочетал в себе золотые, как его глаза, детали.       Закончив, они некоторое время молча смотрели в глаза друг друга. В них собирались слезы, но такие искренние и светлые, было видно, что этой мелодией они выражали любовь друг к другу. — Мой ангел, как же я люблю тебя! — Эрик шмыгнул носом и обнял её, гладя по волосам. — Ты не представляешь, насколько сильно, мой ангел! Я живу только тобой, ты моя музыка… — Я тоже люблю тебя, Эрик, — Они несколько минут сидели тихо в объятиях друг друга, слушая стук сердец. Медленно отстранившись, Кристина погладила его по щеке и встала. Эрик слегка испугался, но Кристина напомнила, что они не ужинали, и принесла заранее приготовленный жульен. — Ты готовила? — Я и Мадлен, пока тебя не было. Нравится? — Эрик попробовал и улыбнулся. Кристина не ожидала, что он протянет немного ей. — Не всё же тебе меня кормить. Давай, душа моя, пробуй, — теперь она поняла, почему он каждый раз смущается. Это было неловко, но она сама виновата, поэтому покорно прикрыла глаза и открыла рот. Грибы, курица и горячий сыр приятно сочетались вместе, сливочный соус объединял вкусы между собой. Кристина удивилась, у неё редко получались сложные блюда. Эрик улыбнулся, продолжая есть, — похоже, моя мама тоже неплохой учитель, да? — Она потрясающая, правда. Чем больше я наблюдала за ней, тем больше видела тебя. — Мы так сильно похожи? — Как две капли.       Закончив с ужином, пара медленно прибралась в комнате и отправилась отдыхать. Сначала умылась Кристина, она надела пижаму и нырнула под одеяло, ожидая Эрика. Его не было чуть дольше, чем обычно, девушка уже начала беспокоиться. Увидев его в дверях, она расслабленно выдохнула.       Он сначала чуть замер, не сводя с неё взгляда. Эрик глубоко вздохнул и лег рядом, положив голову Кристине на грудь, обнял за талию и прислушался к сердцу. Она не поняла причины такого поведения, пропустила несколько прядей черных волос через пальцы и тихо спросила: — Все в порядке, мой ангел? — О Кристина…— он уткнулся в ткань пижамы и едва заметно затрясся. — Я обманул тебя, моя любовь. — Что? — На самом деле я помню…свою маму. Я помню всё. Каждое ее оскорбление, каждый удар, каждое подергивание её несчастных глаз, когда она смотрела на меня… — Кристина задержала дыхание, она чувствовала, как волна истерики накатывает на учителя. — Она ведь помнит меня, да? — Ну…да… — она начала гладить его по спине, чувствуя бешеное сердце через проступающие ребра, — пусть она и дальше считает, что ты не знаешь. — Почему, Кристина? Почему я должен давать ей такую роскошь? — Я уже говорила, что вы как две капли? Ей свойственна такая же чувствительность. Весь день я отвлекала её от чувства вины, унимая её слезы. Мадлен очень несчастна. — А я будто счастлив? — Он недовольно поднял на Кристину глаза. Но увидев, как она обиделась, быстро замотал головой и крепче её обнял. — Нет, сейчас я счастлив, моя любовь. Ты - самое светлое, что было в моей жизни, мой запретный плод, который ты позволила вкусить…но Мадлен…я чувствую, как ей страшно при виде меня, но я все равно не могу не любить её. — И она старается ради тебя. Она тоже любит тебя, Эрик, но любовь эта настолько страшная, что душит её. Мадлен боится тебя, ты и сам это знаешь. Но она старается ради тебя, — Эрик заплакал и уткнулся в мягкий живот. Кристина продолжала его гладить, дрожь била во всем худощавом теле, — отдыхай, мой ангел. Но знай, что в этом мире есть любящие тебя люди. — С-спасибо, мой ангел…— Она поцеловала его в макушку и укрыла своим одеялом. Уснула почти сразу, вино помогло расслабиться, а Эрик же около часа плакал, слушая тихое сопение ученицы. Все еще трудно поверить в то, что она осталась.       На следующий день он отправил Мадлен короткое сообщение.

— Я прощаю тебя, мама.