Смена сценографии

      Кристина две недели ломала голову над тем, что подарить Эрику на День Святого Валентина. Вот вообще никаких идей нет, они и так романтики в душе, каждый день, как праздник: то ужин при свечах, то играют друг для друга. Просто валентинку? Слишком просто. Новую скрипку? Все равно это не её деньги. Не придумав ничего, на тринадцатое число она пошла в библиотеку.       Последние несколько дней её ангел музыки с раннего утра до позднего вечера не приходит домой, поэтому Кристина не переживала о потерянных уроках. Она на днях принесла в «берлогу» Эрика чайник и несколько кружек, поэтому там можно спокойно сесть, чтобы никто не трогал.       Набрав книг, она спокойно прошла по тайному коридору, не ожидая, что в комнате кто-то будет. Испугавшись, девушка вскрикнула, а проснувшийся мужчина упал с диванчика на ковер. — А, это ты… — Перс с трудом поднялся и включил чайник. Он помог Кристине разложить книги на столе и вернулся на мягкий диван, подобрав под себя ноги. Гостья не знала, как реагировать, она так и продолжила стоять. — Надир, ты в порядке? Что ты здесь делаешь? — Она налила две кружки чая и села в кресло-мешок. Темные руки приняли чашку и приложили к щеке, пытаясь согреться через сон. — Сплю, не видишь? Твой «ангел музыки» задрал уже, нет бы нанять рабочих, вместо того, чтобы нагружать старого друга. — Что он опять уже затеял? — Да он… لعنتي ، من تقريبا اجازه دادم که از دستم بره — Кристина сделала вид, что не поняла и спряталась за чаем. — Стройку одну затеял. Каждый день таскаю мебель, такими темпами я скоро вернусь до состояния привычного тебе дряхлого Перса. — Полно тебе, ты и раньше был довольно бодрый. А что за стройка? — Забей, опять заказ какой-то. Надеюсь, ты не против, что я занял вашу комнату? Мне так проще на охрану выйти. — Ну что ты, все хорошо. Надеюсь, я не помешаю тебе со своими книгами? — Надир демонстративно положил на голову подушку, показал большой палец и уснул. Девушка погрузилась в чтение, стараясь не шуметь страницами.       Кристина где-то до двух часов изучала историю праздника, традиции в этот день и дополнительно еще немного литературы, которую ей посоветовал Эрик. Решив последовать совету Мадлен, с которой они стали еще ближе после сообщения ее сына, она собрала вещи и пошла в магазин нижнего белья, а поскольку лучше разбиралась в кружевах старой моды, без помощи консультантов не обойтись. Она выглядела «просто», поэтому в начале работницы отнеслись к ней холодно, но после угроз обратиться к директору, девушки подобрали несколько вариантов хорошего кружева.       Дальше Кристина направилась в магазин косметики и подобрала красную помаду, тушь и тени, не без помощи работающих здесь сверстниц. Она также получила в подарок небольшой обучающий журнал, который пришелся очень кстати. И хоть она и была примой, краситься совсем не умела: на выступлениях ей помогали другие балерины.       С довольно игривым настроем она, не раздумывая, направилась за платьем. Еще недавно в глаза бросился шикарный фасон с длинным вырезом на юбке. Романтичный праздник требует романтичного платья, уж в этот день Кристина не упустит возможности подразнить любимого мужчину.       Когда вечером Эрик нервно что-то мямлил за ужином, Кристина сложила руки под голову и широко улыбнулась. — Ну так что ты хочешь сказать, мой ангел? — Эрик хотел бы…я…я хотел бы спросить… ты бы хотела провести завтрашний день…со мной? — Вилка в его руке тряслась, он вел себя, как школьник, решившийся пригласить понравившуюся девочку на школьный бал. — С радостью, мой ангел, — она еще шире улыбнулась и погладила его ногу своей. Мужчина покраснел и нервно вышел из комнаты. Перед сном он попросил провести ночь раздельно, на что Кристина недовольно фыркнула и спряталась в своей комнате. Ну, это ему так показалось. Она за столько лет научилась играть недовольную девицу, что даже Эрик не заметил подвоха.       Сама же Кристина весь вечер училась нормально краситься, чтобы не выглядеть, как одна из куртизанок, коей её еще долго считали после замужества. Соблазнительно, но не пошло. Через десятую попытку у неё это вышло, она победоносно хлопнула в ладоши и пошла умываться. Прислонившись к двери в спальню учителя, она услышала нервное бормотание. Ладно, похоже, завтра будет что-то особенное, раз Эрик так сильно переживает.       Наутро, если двенадцатый час можно считать утром, Кристина проснулась и увидела перед собой большой букет самых разнообразных цветов. Спасибо, что оформлено со вкусом, те ужасные полосатые ленты она никогда не забудет. Рядом с букетом она обнаружила записку, написанную красными чернилами и очень кривым «детским» почерком.       Так, а это уже интересно. «Дорогая мадмуазель Даае, не сочтите это предложение слишком внезапным, но я приглашаю вас в Оперу. Сегодня ставят «Фауста», буду ждать вас на площади в два часа.

Ваш покорный слуга, П.О.»

      Кристина посмеялась, прижав письмо к груди. Ностальгический вечер, да? Что ж, ей это нравится.       Неспешно собравшись, девушка решила не сильно плотно позавтракать пообедать, рассчитывая на романтический ужин. Она привела в порядок волосы, сделала небольшой маникюр и нанесла парфюм, который ей подарил Эрик. Он удивительно хорошо знал свою ученицу и её вкусы, Irrésistible Rose Velvet был достаточно легким, подчеркивая её чувствительную натуру. Бросался в глаза, но не кричал: розовые нотки подчеркивали аромат ириса, дальше раскрывался древесный аккорд и пачули.       Черное платье и кружево к нему, Кристина не ожидала, что оттенки так хорошо совпадут. И хоть платье его скрывало, что-то подсказывало, что без него не обойтись сегодня. Аккуратное колье и перчатки, неяркий, за исключением помады, макияж и уложенная прическа.       А еще темный мех, который она нашла в шкафу. Да, Эрик точно расшибется о стену, если не принесет в ноги ученицы самые дорогие подарки.       Доехав до театра, Кристина сразу увидела Эрика, который стоял у лестницы. Он встретил ученицу и протянул ей букет белых роз, вид его был уверенный, хотя это была фальшь. Одет был мужчина, как раньше: плащ, дорогой костюм, длиннополая шляпа и белоснежная маска, закрывающая все лицо. Раньше он носил в основном черную маску, но сегодня, видимо, было праздничное настроение. — Вы приняли мое приглашение, моя дорогая, — Эрик поднес ладонь Кристины к маске словно в поцелуе и повел её под локоть, — как настроение? — Благодарю, мой ангел. Мне любопытно, отчего вы выбрали такое раннее время? — Это сюрприз, — мужчина помог снять шубу и отдал её вместе с собственным плащом и шляпой. И хотя он предпочел бы оставить вещи сразу в ложе, а не гардеробе, желание быть обычным оказалось сильнее. На просьбу снять маску он только выдал визитку, женщина скоро извинилась и отпустила гостей, — угадаешь, где наши места? — Неужто в пятой ложе? — А вы умна, мой ангел! — Кристина посмеялась и пошла за Эриком. Они не хотели толпиться среди гостей, которые не сводили глаз с его маски. — Какой учитель, такова и ученица, — она хотела поцеловать его, но вспомнила про маску.       Было странное воодушевление, когда они вошли в ложу, как остальные гости. Никакой лжи, тайных ходов или полых колонн. Кристина рассматривала театр и сцену, восхищаясь изменениями со времен её выступлений. Хороший ремонт, свежая краска. И половина закрытых люков. — Скучаешь, да? — Эрик помог ей сесть на место и разместился рядом. Девушка тяжко вздохнула и посмотрела в его золотые глаза, печально улыбнувшись. — Жду с нетерпением момента, когда снова смогу выступать. Мой ангел, я жажду этого с того времени, как ушла отсюда… — Когда ты сдашь последний экзамен, обещаю, мы вернемся сюда. — Мы? — Не дождавшись ответа, пара не заметила, как уже заполнился зал. Отключили свет, возвещая о начале выступления.       Эрик, как ему было свойственно, довольно холодно отнесся к данной постановке, не обрадованный довольно посредственными исполнителями. Голос, игра, все хорошо, но бездушно. Время идет, ничего не меняется.       Он смотрел только на Кристину, которая искренне восхищалась оперой. Когда запела Маргарита, мужчина наклонился к уху и тихо прошептал: — Ты исполнила её лучше, мой ангел. — Кристина едва покраснела и заправила прядь за ухо. Эрик радовался, что на нем сейчас маска, он нервно сжал колени и сделал вид, что смотрит на сцену, продолжая любоваться плачущей от восхищения ученицей.       По окончании выступления пара еще некоторое время оставалась в ложе, наслаждаясь видом их театра. Эрик подал Кристине руку и довольно произнес: — А теперь главный подарок, — он сначала забрал вещи и помог ученице одеться, — будет немного холодно, душа моя, потерпи немного.       Эрик повел Кристину за территорию театра. Она уже хотела разочароваться, пока не поняла, что он ведет её на старую улицу Скриба. — Это то, о чем я думаю? — Надеюсь, ты не разочарована? — Он замер у тайного прохода, который лежал около замурованного старого входа. Кристина хитро улыбнулась и положила руки ему на плечи. — В прошлый раз ты нес меня на руках… — про обстоятельства, почему именно он нес ее на руках, оба не упомянули. — Хитрая девчонка, — он посмеялся и взял ее на руки. Разрез на платье открывал одну ногу, Эрик вдруг пожалел, что надел литую маску, ему стало тяжело дышать. Однако же Кристина поняла, что его смущает, и уткнулась ему в шею, обняв покрепче, — Увы, на лодке я тебя не прокачу, мой ангел. Аверн затопило. — Я помню. Мне интересно, что ты сделал с домом, — она решила умолчать об осведомленности того, кто делал половину работы, — ты говорил, что все рассыпалось в труху. — Ты же знаешь, что я не позволил бы тебе дышать пылью, — Кристина не узнавала проходы, которыми её несли. Внезапно Эрик куда-то спрыгнул, но сумел удержать девушку на руках. Он чуть не уронил шляпу, но тоненькие ручки её поймали и надели на прическу, сминая золотые кудри, — теперь ты у нас Призрак оперы? — Вся в учителя, — неожиданно ей закрыли глаза. Эрик опять куда-то прыгнул и опустил девушку на пол. Он забрал шляпу и открыл Кристине глаза, она ахнула от восхищения. Не было того странного дивана, исчез ковер, нелепые обои и старое дряхлое кресло. Сюда провели электричество, поэтому гостиная была хорошо освещена, позволяя лучше разглядеть все тот же старый камин, на котором стояли шкатулки со скорпионом и кузнечиком. Новая мебель и пол, вот теперь она узнавала стиль Эрика, который подавлял все это в доме над землей.       Внезапно Кристина вспомнила об одной детали, она прошла к двери в спальню мужчины и с его разрешения вошла внутрь. — Гроб ищешь? — Он посмеялся, глядя на любопытную девушку. Тогда именно Эрик показывал ей дом, она же искала поводы не бояться хозяина, в логове которого оказалась. — И вовсе не смешно. Ты бы знал, как мне стало легче, увидев у тебя нормальную кровать, — в этой комнате все так же стоял орган, чистый и отполированный. Старый рабочий стол и куча разных шкафов, где, она поняла, лежали ноты. Но здесь не было кровати, — теперь ты вообще решил не спать? — Неужели ты решила спать раздельно? — Эрик сделал вид, что обиделся, но Кристина вспомнила, что уже второй месяц они спят вместе. — Пойдем, я уверен, ты голодна.       Она пошла за учителем в другую комнату, где стоял большой стол, уставленный разными блюдами. Здесь было чуть темнее, на столе горели свечи. Эрик подвинул ей стул и сел рядом, не снимая маски. Кристина принялась за фруктовый салат, глядя в его золотые глаза. — А ты не будешь? — Я не голоден. Можешь даже не пытаться меня сейчас накормить, — он действительно был не голоден. Паника и переживания настолько заполонили его голову, что не было сил на голод. Кристина наблюдала за ним, даже не видя лица она понимала, что её ангел нервничает. Поэтому в её хитрую головушку пришла мысль оголить одну ногу и погладить его дрожащее колено, — Кристина, что ты делаешь?       Девушка улыбнулась. Она повторила движение и сделала глоток вина. — Ладно, раз уж тебе весело… я обещал тебе кое-что… — Эрик подал ей руку и повел в гостиную. Устроившись на диване, Кристина следила за тем, как он принёс в комнату арфу и начал играть. «Музыка ночи»…       Его рукой мелодия приобретала удивительно новое и нежное звучание, которое еще никто не смог передать так, как он. Это была словно колыбельная, ласкающая её душу. — Ночь пронзает, будит ощущения… — его голос не сравним ни с одним исполнением, что она слышала, — Тайной мгла будит воображение… — Кристина закрыла глаза, впитывая неземное звучание такого родного голоса, он звучал, как тогда. — Тени обступают, в чувства жизнь вдыхают… Тихо, кротко ночь раскроет полог, Слушай, чувствуй - этот миг так дорог. Будоражит зря отблеск суетного дня, он подобен тлению тающей свечи, что меркнет в блеске музыки ночи… Страх отбрось и отдайся в плен своим мечтам, — Кристина слегка покраснела и улыбнулась, все еще не открывая глаз, — Мысль о прошлом оставив позади! Страх отбрось и позволь душе парить! — По щеке прокатилась слеза, её душа словно и правда покинула тело. — И тогда ты поймешь, что значит «жить». Мягко, нежно, музыка коснется. В мыслях, в чувствах эхом отзовется! Разум отпусти, дай фантазиям нести тебя в бездну, где невластны дня лучи мной созданной музыкой ночи… Всей душой устремись в прекрасный новый мир, мысль о прошлом оставив позади! Пусть влекут тебя грезы в край теней! — Она пересела с дивана поближе к Эрику на ручку кресла, задержав дыхание. — Лишь тогда ты сможешь стать моей… Хлынут, вскружат волны опьянения! Смело вверь мне все свои сомнения! Пусть настанет сон, Пусть тобой владеет он, Подбирая к тайнам чувств твоих ключи - мной созданную музыкой ночи! Лишь с тобою все сбудутся мечты… — внезапно музыка стихла — Так будь моею музыкой ночи…       Кристина открыла глаза, перед ней на одном колене стоял Эрик и держал аккуратную коробочку с кольцом. То самое кольцо…       Она надела его на безымянный палец и сняла белую маску. Ее ангел плакал, он был бледный и дрожал. Нежные ладони обхватили тощие щеки и притянули ближе, Кристина поцеловала его. Она вложила в поцелуй всю любовь и нежность, что хранилась в ней, показывая, что она согласна.       Эрик заплакал сильнее и начал целовать края её платья. — Мой ангел… я так сильно тебя люблю! — Он хотел еще раз поцеловать черную ткань, но Кристина положила ладонь на его плечо, слегка отодвигая, взяла за руку и повела на диван, усаживая трясущегося мужчину на мягкую обивку. Он обнял её и уткнулся в шею. — Я тоже люблю тебя, Эрик… — она поцеловала его в макушку, унимая дрожь. Некоторое время они так и сидели, пока Кристина не начала напевать про себя. Мужчина полностью расслабился, внимая этой мелодии. Бешено колотилось сердце, ее сопрано опьяняет, мутит рассудок, словно самое сладкое вино. Он не сразу понял, что происходит, когда она медленно подняла его с дивана и положила одну его руку себе на талию, уводя в медленный танец. — Потанцуй со своей невестой, мой ангел. — Кристина… — он коснулся её лба своим и закрыл глаза. Сначала вела девушка, но после пары оборотов он почувствовал себя увереннее и повлек вокруг комнаты. На мгновение он закружил её слишком сильно и наклонил, Кристина посмеялась и обняла его за шею, переместив одну ладонь на щеку.       Он был слишком близко, она не упустила возможности накрыть его улыбающиеся губы своими, предвидя бушующую внутри него бурю. Сначала он замер, а потом притянул её ближе, сжав линию талии так, словно она не тянулась к нему навстречу. Неосознанно Кристина вернулась на диван и села на его тонкие ноги, открыв через платье свою. Она касалась его слишком близко. Когда Эрик случайно коснулся оголенного бедра, он вскрикнул и снял её с себя. — Ну в чем дело? — Мужчина метался по комнате и кусал пальцы, он был бледный. — Прости, Кристина, мою нетерпеливость. До свадьбы будет очень грубо по отношению к тебе так воспользоваться тобой… — он не успел договорить, как его ущипнули за спину. Недовольное лицо девушки смутило его. — В смысле «воспользоваться»? — Ну… ты не должна вот так… до свадьбы… отдаваться… я могу и потерпеть… — Так, ну хватит. Ты, может, и «сможешь дотерпеть», но я вот не смогу. Ну же, Эрик, все хорошо, я рядом, — она положила ладонь на худощавую щеку и притянула к себе. Он целовал словно впервые: мягко, нежно, со сдерживаемой страстью, которая рвалась наружу, что было слышно по отбивающему сердцу; на губах чувствовался привкус вина и клубники. Кристина потянула его за галстук в сторону своей комнаты, расположение которой не забыла за столько лет.       Он следовал за ней, не веря собственным глазам. Все еще не верил.       Спальня Кристины походила на её старую спальню в стиле Луи-Филиппа, но уже ближе к современному времени, и кровать стояла двуспальная. Именно на неё девушка села, завлекая за собой тонкую фигуру, которая робела при осознании, что сейчас творит эта девчонка. По пути она сняла с него пиджак и свое колье с перчатками, которые упали на очень удачно попавшееся под руку кресло.       Эрик целовал уже увереннее, губы его были на шее, где только недавно исчез след от удавки, угрызенный совестью за этот поступок он задержался подольше, нервное дыхание опаляло уже невидимую линию. Дойдя до края платья, он остановился, Кристина чуть развернулась и убрала волосы. — Пожалуйста, Эрик… — трясущиеся пальцы спускали молнию, а тонкие губы целовали шею, спускаясь ниже по открывающемуся позвоночнику, томление пламенем скрутило солнечное сплетение, легкой дымкой сводя горло. Когда Кристина сбросила платье, она легла на мягкие подушки, притягивая её ангела ближе. — Какая ты красивая, Кристина… — обращая внимание на наряд, подобранный подстать его желаниям, какие видел в самых потаенных мечтах, он очень аккуратно целовал открытую кожу, сдерживая слезы. Пальцы его тряслись, когда касались ног и талии, горячая кожа обжигала и притягивала, словно мотылька на адское пламя. Дойдя губами до низа живота, Эрик побледнел и сел на край кровати, спрятав лицо в ладонях, — Нет, Кристина, я так не могу. Мне…страшно, это неправильно…я не могу касаться такого ангела.       Разочарованно вздохнув, девушка поднялась, глядя на трясущуюся спину. Эрик боится, это видно. Кристина призналась себе, что именно такие чувства обуревали её в тот вечер, когда она пообещала стать его живой женой, даже не подозревая о том, что спасение стоило одной лишь ласки, какую не дарили за всю его долгую жизнь. Но она чувствует его любовь, горячая лава так и опаляла даже через эту белоснежную, но уже помятую, рубашку. Она обняла его, вытянув по обе стороны ноги, желание показать все секреты сладострастной науки и саму нежность женской души сковывало и направляло, как если бы им сейчас играл Моцарт, чью музыку очень любил играть по вечерам у камина Ангел музыки. Кристина действовала аккуратно, начав тихо напевать: — Нет…теперь пути назад… — ловкие пальцы начали медленно расстегивать пуговицы на рубашке и гладить живот под тканью, спускаясь ниже. Ее сопрано всегда сводило Эрика с ума, что сработало и сейчас: он замер, тяжело задышав. Дыхание опаляло шею, а бедра едва касались локтей, по которым тоже проносилась нервная дрожь. — Не сомневайся… игра вслепую близится ко сну.       Он прислушался к партии, Кристина пользовалась своими умениями обольщения, которые узнала в прошлой жизни. Он наклонился ближе, касаясь шеи головой. — Нет нужды искать слова, слова бессильны. Оставь надежду обмануть судьбу. Но что зажжет в душе огонь и что остудит сердца боль, когда пьянящий миг сразит нас? — Эрик засмеялся и повернул голову. — Это вообще-то мужская партия, мой ангел. Моя партия! — Он взял ее руку и поцеловал запястье. — Это партия Призрака-искусителя. Ну так чего ты меня не искушаешь? — Кристина хихикнула, убирая длинную челку мужчины. Он же в ответ отвернулся и огорченно прошептал: — Прости меня, Кристина… — он стыдливо замер, на что нежные руки медленно потащили рукава рубашки вниз, открывая плечи, которые она сразу начала целовать. Он был очень, очень худой, казалось, что неправильно коснешься и он захнычет от боли. — Нет теперь пути назад, закрыты двери. Что тайны нам грядущего сулят… там, за чертой пути назад? — Она потянула его назад, укладывая на спину. Эрик удивленно следил за ней, не ожидая, что она так уверенно будет вести их дуэт. В груди горели две его ипостаси: учителя, который гордился чистотой звука, исполнения и пламенем страсти, что одной лишь нотой ласкала его абсолютный слух; и роль невинного юноши, который желал потянуться к ласке, но в панике одергивал порывы израненой души, что боялась адского огня, льющегося из ангельских уст. — Будешь исполнять мою партию? — Нет…возврата прежних грез… — Он тяжело дышал, пытаясь найти голос, что было очень тяжело: связки словно судорогой свело, а воздух обжигал горло, как если бы он выпил хлорки. Кристина наблюдала, как бегают его зрачки по потолку, пальцы сжимают простынь и как быстро поднимается его грудная клетка. Проступающие ребра, казалось, сейчас сломаются от частоты болезненных вздохов. Она поцеловала его в шею, медленно спускаясь ниже, разводя костер величественного призрака еще ярче. — Прошу ответь мне…Как… долго нам с тобой осталось ждать? Когда же… хлынет… к сердцу кровь, наполнив жизнью чувства вновь… — поцеловав плоский живот, девушка заметила, что он задержал дыхание и закрыл глаза, а после медленно пропел, — когда огонь страстей сразит нас?       Кристина поднялась к нему ближе и накрыла его губы своими, стараясь унять дрожь. Сминая их, она параллельно щекотала его по ребрам, медленно спускаясь к пряжке ремня, Эрик сдерживал тихие стоны, чувствуя касания слишком остро. Поняв, что давка на брюках ослабла, он покраснел и отодвинулся. — Прости, мой ангел… — он не знал, куда деть глаза, видя перед собой почти обнаженную невесту, Эрик нервно начал стягивать штаны, стараясь не обращать внимание на испытывающий его терпение взгляд голубых глаз, чья радужка исчезла под тьмой любви. Он с трудом поднял взгляд и попытался говорить уверенно, но дрожь в голосе все не исчезала, — можно я…поцелую тебя?       Она улыбнулась и поддалась навстречу, накрывая его губы, а после обняла, когда Эрик стал медленно наклонять её, укладывая на подушки. Он поцелуями перешел на шею и случайно укусил тонкую кожу. Кристина выгнулась и застонала, напугав этим мужчину, который резко отстранился, глядя в смущенное и удивленное лицо. — Мой ангел, все хорошо? Прости меня, я случайно… — Она замотала головой и положила руку на его затылок, притягивая ближе. — Повтори это, пожалуйста! — Видимо, еще многое предстоит узнать о собственной чувственности, Рауль никогда так не делал, поэтому новое ощущение током отдалось во всем теле, эхо молнии ударило даже в пальцы. Эрик осторожно вернулся к шее, исполнив просьбу, недоумевая, как такой грубый жест может нравиться его нежной невесте.       Он спускался все ниже, трясущимися руками снимая первую часть белья. Смущенный, весь красный, сдерживающий подступающие слезы все еще не верил, реальность происходящего словно накрыта черным шелком, повязанным на глазах. Кристина была уверенна в себе, лишь отдаленно чувствуя смущение. — Мой ангел…ты…прекрасна… — он целовал открывшуюся кожу, пустив приятную дрожь от касания холодных пальцев, которые вызывали незнакомую реакцию: мурашки покрыли почти все тело, под ласками нервно дергались мышцы. — Эрик, я много лет этого ждала, — Кристина царапнула его спину и услышала сдержанный стон, на тонкой коже любое касание, что уже говорить про ногти, было намного болезненнее, чем у любого человека, но на боль он не обращал внимания. Она приподняла одну ногу к плечу мужчины, который стал целовать внутреннюю сторону бедра, параллельно обнимая вторую. Он замер, глядя в её потемневшие глаза, — я представляла, как ты делаешь со мной все то, что делаешь сейчас. Даже не зная, что ты…можешь так сильно измениться. — Ты представляла…меня? Именно меня? Старого, страшного… — он опять заплакал, спрятав лицо в простыни. Кристина глубоко вздохнула и подняла глаза к потолку. «Терпение, Кристина. Это всего лишь Эрик». Она положила руку на его затылок, пропуская длинные черные волосы, которые уже можно было завязать в небольшой хвостик, через пальцы. Внезапно пришла безумная идея, она слегка сжала ладонь и натянула несколько прядей, поднимая голову, после чего Эрик тихо застонал и удивленно взглянул на неё. — Да, Эрик, тебя. Со всеми своими недостатками, с твоей мертвенной кожей и израненным лицом. Но ты - это ты, я люблю тебя любым. Тем более здоровым. Мы оба понимаем, что нет разницы: сейчас, после свадьбы, ты все равно будешь так себя вести. Но я не отступлю. Ты мне веришь? — Эрик задержал дыхание, чувствуя боль на голове, которая сейчас удивительно приятно сочеталась с томлением после сказанных слов. Он глубоко вздохнул, вытер слезы и закивал, улыбаясь. — Я верю тебе, Кристина. — Он поцеловал её, укладывая обратно на подушки. Тонкие холодные пальцы опять смяли бедра, губы оказались на горячей коже, медленно поднимаясь выше. Поняв, что Кристине нравится, он иногда оставлял легкие укусы, которые приятно разливали ток по телу.       Дойдя до белья, Эрик чуть помедлил, глядя в лицо девушки, которая не сводила с него взгляда. Она одобрительно кивнула и погладила его по спине стопой.       Избавившись от последней ткани на коже Кристины, он тяжело задышал, сдерживая эмоции, и мягко провел пальцами по открытой девушке, заставив её чуть поежиться. Она приподняла бедра навстречу ласкам, чувствуя все нарастающее томление, которое проносилось дрожью по коже. И хоть в прошлой жизни она была замужем, делала все это с другим мужчиной, сейчас её тело было невинно, реагируя соответствующе. Для того, чтобы видеть молнии, достаточно лишь встретить грозу с нужным человеком, однако ошибка в выборе стоила целой жизни. — Мой ангел, пожалуйста… — Эрик не ожидал, что она так ярко будет встречать его касания. Он поцеловал горячую кожу, едва касаясь языком, Кристина была словно раскрывающийся цветок, встретивший долгожданный рассвет. Его ангел сжала простыни и дернулась, мужчина хотел отпрянуть, но тяжелое дыхание и красные щеки показывали, что это была не боль. Он повторил движение, наблюдая, как Кристина медленно тянет ноги и дрожит. — Эрик, пожалуйста… — Что? Что, душа моя? — Он отстранился, обеспокоено глядя в её глаза. Кристина притянула его ближе и коротко поцеловала тонкие губы, желанные и холодные, которые отрезвляли лишь на мгновение, прежде чем увести сознание в круговорот мыслей. Найдя в себе силы на едва уловимый шепот, она пропела: — Последний мост…надежд…огнем объят. Мы за чертой пути…назад… — горячее дыхание опаляло ухо. От её голоса золотые зрачки потемнели почти полностью, Эрик улыбнулся и поцеловал её в висок, он ощутил, как камень смущения оставил его и рухнул в пропасть, туда, где уже давно похоронен прошлый он. — Если того хочет моя Кристина.       Оставшись полностью нагим, он осторожно соединился с невестой. Ни в одной жизни он не был с женщиной, сейчас для него это было абсолютно новое и странное, почти болезненное чувство, почти как тогда, при первом поцелуе его «брачной ночи», но возведенное в сотню раз и бьющее молнией каждый миллиметр его нескладого тела.       Было очень горячо и неизвестно тесно, он замер, привыкая к новым ощущениям. По щеке потекла слеза, Эрик коснулся лбом лба Кристины и закрыл глаза, не видя, что она тоже плачет.       Конечно, она знала это ощущение, но тело её снова было девственно, да и больше тридцати лет она не чувствовала. В голове не было ничего, даже отголосок мысли, что с Раулем не было такого пламени, забылся после того, как она перекрестила ноги на спине мужчины, вызвав с его стороны нервный вздох. Привыкнув к нему, Кристина слегка двинула бедрами, вызвав у обоих почти болезненный, но приятный, ток. — Кристина… — он целовал её соленые от слез щеки и губы, мягко сминая их, и медленно двигался, боясь лишний раз пошевелиться. Но Кристина лишь двигалась навстречу, ускоряя темп и устанавливая ритм, зная, что для жениха сейчас это будет невыносимо трудно из-за бьющей молнии грозы в его груди. Эрик старался быть мягче, но когда Кристина поцарапала его спину, он слишком сильно дернулся и удивленно для себя застонал. — Прости, прости, прости… — девушка прервала его извинения и поцеловала, пытаясь повторить это движение, и он повиновался этой немой просьбе, уже неспособный сдерживать свою безумную любовь. Слишком много ощущений, слишком много чувств, «Торжествующий Дон Жуан» проносится перед глазами: он воистину превратился в героя трудов, написанных кровью, но даже этот несчастный не сравнится с торжеством, оглушающим замутненную голову. Кристина наслаждалась каждой нотой его прекрасного голоса, то и дело шепчущего её имя.       Внезапно для себя он заговорил на шведском, уткнувшись в шею. — Min ängel, du har tillåtit mig att ansluta ditt liv med mitt, Herren är barmhärtig mot mig idag — девушка не ожидала услышать родной язык. Его голос становился намного нежнее, чем был, он словно щекотал грудь, словно самое мягкое перо, словно опустившийся на поле хлопка туман. — Эрик… — она продолжала слушать его шведский, внимая его произношению. Неожиданно для себя она содрогнулась, перед глазами все побелело, а издалека слышно лишь Голос, зовущий её, как тогда, во время её первых уроков у Ангела музыки. Оставляя еще несколько царапин на его и так тонкой коже, Кристина нашла в себе силы произнести лишь тихое, — Jag älskar dig, Eric       Мужчина почувствовал резкий жар после этих слов, словно девятый вал накрывший с головой, дарующий либо спасение, либо смерть, и обессиленный лег рядом. Он тяжело дышал, глядя в полуприкрытые голубые глаза, что смотрели на него с невыразимой любовью. Эрик мягко поцеловал её в лоб, убирая прилипшие золотые кудри. — Кристина… ты ангел, самый настоящий, самый прекрасный и святой ангел! — Он заплакал, целуя её руку, которая продолжала дрожать после еще не прошедшего торжества их союза. Эрик нервно зашел в ванную и принёс оттуда смоченное теплой водой полотенце, вытирая липкий после себя живот и грудь девушки. Другим, уже сухим, полотенцем он мягко обтер её кожу, теплая ткань приятно освежала. Желание позаботиться о любимой девушке оказалось сильнее слабости, подгибающей его колени.       Себя он привел в порядок сразу в ванной и вернулся к уже засыпающей невесте в кровать, укрывая её и себя одним одеялом. Кристина легла ближе, слушая его бешеное сердце; Эрик обнял её, прижав сильнее, и уснул, уткнувшись в золотые волосы.       На следующее утро Кристина проснулась из-за пустующего рядом спального места. Она провела по половине, где должен был лежать Эрик, и полностью очнулась, когда поняла, что лежит одна. Увидев одевающегося мужчину, Кристина потянулась, показывая из-под одеяла обнаженную грудь, даже не вспомнив о том, что одежда затерялась где-то на полу. — Если ты решил, что совершил ошибку и хочешь сбежать, мой ангел, я знаю, где ты живешь. Я приду к тебе ночью и задушу твоей же удавкой, — она поднялась и посмеялась, глядя на то, как побледнел Эрик. — Кристина, как ты можешь даже шутить о таком? — Ошеломленный, он сел рядом, глядя в уставшие голубые глаза. — Прости-прости, просто я не увидела тебя рядом и вспомнила, что у мюзикла есть продолжение, где «я» и «ты» устроили ночь любви под луной, но наутро ты сбежал, решив, что мне будет лучше без тебя. И через десять лет вернулся, обнаружив, что у «нас» родился сын. — Эрик покраснел, молча глядя в пустоту. Покраснел скорее от стыда и осознания, что при таких обстоятельствах он скорее бы умер прям на месте от сердечного приступа. — А Рауль… — Кристина нахмурилась. Ей не нравилось, когда Эрик вспоминал про него. Тем более после проведенной вместе ночи. — С кем… тебе…понравилось больше?       Она ожидала любого вопроса или упрека, кроме этого. Удивившись, она погладила его острое плечо. — Даже как-то сравнивать неохота. Ну…Рауль пользовался положением мужа, как того желает церковь. Ты же…ну… скажу так, меня еще не кусали в постели и не делали приятно так… — Кристина посмотрела в ноги и покраснела. Внезапно она вспомнила про немного тянущую боль внизу живота и погладила ноющую мышцу, не скрывая смущенной улыбки. — Тебе, вроде, понравилось…вообще я немного испугался, когда это произошло. — Ну, тебе же понравилось, когда я царапала тебе спину. Кстати, как ты там? Покажи, — Эрик спустил еще не застегнутую рубашку, шипя, когда ткань касалась ран. Кристина ахнула, не ожидая, что может так исцарапать его, — о ужас, Эрик, чего же ты молчишь? У тебя есть здесь аптечка? Давай я помогу… — Нет, Кристина, — он обратно накинул рубашку и через силу улыбнулся, — эту боль я не буду снимать. Даже не проси, я буду терпеть её до конца, как ты терпела меня вчера, — девушка хотела закатить глаза, но Эрик объяснил, что он имеет ввиду, — сильно болит? — А, ты об этом? — Он положил ладонь ей на руку, что лежала на животе. Кристина повторила его болезненную улыбку. — Все хорошо, мой ангел. Это не та боль, о которой стоит думать. Интересно, мой ангел оставил в шкафу сменной одежды? — Обижаешь, — посмеялся Эрик и открыл резной шкаф, в котором было много нарядов, — иди умывайся, одевайся и выходи к завтраку. — А ты? — Я уже умылся. — Эх, а я ведь хотела с тобой ванну принять… — звучала Кристина обиженно, но по улыбке видно, что настрой её игриво-радостный. Эрик улыбнулся, застегивая последние пуговицы. — Вообще серьезно, я давно думала над тем, чтобы вместе полежать в горячей воде… может, зажжем свечи… — Я подумаю над этим, мой ангел. — он нервно усмехнулся и спешно вышел из комнаты, закрывая дверь, когда Кристина уже медленно вставала с постели. Ну, ничего не поделаешь, придется умываться.       В зеркале была ужасная картина: взлохмаченные волосы, смазанная помада, тушь и куча следов их вчерашнего вечера: где виднелись просто пятна, а где остались синяки и следы зубов. Кристина очертила некоторые, забавно улыбаясь. Так её еще никто не любил.       Еле оттерев косметику мылом, она отметила, что неплохо бы купить нормальное средство для снятия макияжа. Приняв теплый душ, девушка укуталась в объемное полотенце и принялась осматривать комнату. Холодный темный пол, что свойственно для подвала театра. Пастельные стены и резная мебель, но без вычурных деталей. Орнаменты на дереве были акцентом, не выбивавшимся из-за разнообразия мебели и нелепых обоев, как это было раньше. А еще заделанная зеркальная комната, куда больше не вела дверь или скрытое окошко.       В шкафу был большой выбор платьев, но надела Кристина штаны и свитер, Эрик хоть и отапливал подвал, но на улице все так же была середина февраля. Вчера она терпела открытое платье и каблуки, сегодня она не собирается так мучиться.       Выйдя к Эрику, она обнаружила все тот же вчерашний стол с фруктами, но уже без блюд, которые он убрал в холодильник. — Ты тут жить собрался чтоли? — Улыбнулась Кристина, гладя готовящего кофе мужчину по спине. — С чего ты так решила? — Он коротко её поцеловал и улыбнулся, видя её в более комфортной для неё одежде и без макияжа. — Ты сюда столько еды притащил, холодильник, духовка, ремонт… неужто только ради одного вечера? — Девушка помогла выставить на столе еще горячие круассаны, которые Эрик несколько минут назад достал из духовки. Она села на стул, проворачивая кольцо на пальце. Раньше у неё всегда была привычка каждый раз крутить его, боясь о безопасности, которую оно гарантировало. Сейчас же это кольцо значило намного больше, чем просто шанс общаться с людьми, не боясь за их и за свою жизнь. — Когда мы вернемся в театр, будет гораздо проще спускаться сюда после твоих выступлений, чем ехать целый час домой. И репетировать проще, разве нет? — Эрик подал ей чашку и сел напротив. — Ты так и не ответил вчера, что значит «мы»? Ты опять собрался кошмарить всех? — Мужчина сначала не понял сказанных слов, а потом рассмеялся. — Нет, душа моя, конечно нет. Призрак оперы давно умер, если ты не забыла. Но это сюрприз, пока ты не закончишь ту помойку, называемую «школой», я ничего больше не скажу, — он демонстративно закрыл глаза и сделал глоток кофе. Кристина недовольно покрутила головой и отломила небольшой кусочек круассана с шоколадом, протягивая ему, — что, опять?       Она мило улыбнулась, протянув ближе руку. Эрик закатил глаза и разом съел сдобу, еще и облизал пальцы Кристины в отместку, заставив её покраснеть и спрятать эту руку под стол. — Что, уже не такая смелая? — Он довольно улыбнулся и запил десерт кофе без сахара, разбавляя приторный вкус. — Просто не ожидала… прости. Какие планы на сегодня? — Перекусим, заедем в библиотеку и я отвезу тебя домой. Сегодня меня опять не будет до вечера. Последнее время много работы появилось, — он заправил непослушный локон Кристины за ухо и слегка коснулся синяка на горле. — Может, тебе помощь нужна? Что у тебя за работа? — Она накрыла его ладонь своей и переплела пальцы, второй рукой согреваясь о кружку. — Боюсь, это не творческая деятельность, ничего пока твоей помощи не требует. Но мне приятно, что ты хочешь работать вместе со мной. — Эрик едва коснулся её кисти и вернулся к кофе. Кристина доела свой завтрак и начала собираться, складывая платье и перчатки в найденную сумку.       Как и условились, они направились в библиотеку. Учитель искал Надира, которого не было на рабочем месте. — Так он же вечером приходит, месье Дестлер, — обреченно прошептала библиотекарша. Эрик чертыхнулся и пошел куда-то, Кристина не успевала за ним. — Куда ты идешь? — Самостоятельно искать нужную мне литературу. Этот тупица должен был найти мне книги по списку. Ничего страшного, Кристина, можешь пока себе что-нибудь присмотреть. — Может… — Кристина думала, выдавать тайну друга или нет. Если Эрику что-то нужно, стоит, наверное, рассказать. — Он может в нашей комнате сидеть. Возможно, и книги там оставил. — Что?       Как и ожидалось, Надир оказался там и спал. Кристина взялась за руку мужчины, который уже хотел перевернуть диван вместе с другом. — Ты что тут забыл?! — А? Что? Доброе утро… — Он зевнул и посмотрел на стоящего над ним Эрика в литой маске. Спросонья Перс не распознал в нем человека в принципе и в страхе крикнул. — Ты че орешь? — Кристина повернула его лицом к себе и сняла маску. — А, понятно. — Тьфу ты, Эрик. Что случилось? — Что ты здесь делаешь? — Повторил разгневанный голос, наклонившись ближе. Кристина сняла шубу, в комнате было тепло. — Да сплю я, хватит об одном и том же. Знаешь, непросто сделать ремонт во всем доме за неделю! — Не говори так, будто ты в одиночку его делал. Где мои книги? — Надир показал пальцем за кресло и посмотрел на Кристину, на шее которой красовалось несколько синяков. — Кристина, что с тобой? Это он сделал? Придушу гаденыша! — Он поднялся, закатывая рукава. Кристина остановила его, глядя на Эрика, который, как и она, не понял, что происходит. — Дарога, ты чего? — Не делай вид, что это не твоих рук дело! — Он показал на шею девушки. Кристина покраснела, а Эрик засмеялся. — Нет, не моих рук, — он подошел к ученице, обнял её со спины и поцеловал горло, чуть сжав зубами тонкую кожу. Кристина дернулась, сдерживая стон, и покраснела еще сильнее, — кстати поздравь нас, мой друг. — С чем? — Ничего не понимающий Перс посмотрел на ладонь девушки, которую протянули костлявые пальцы. — Да ладно? Неужели? Кристина, это правда?       Она кивнула и надела через спину обратно маску на Эрика, который сделал вид, что обиделся, и помог ей надеть шубу. — А кольцо… где ты его взял? — Там же, где она его оставила. Все, дарога, спасибо за книги, мы пошли, спокойной ночи, — Кристину, можно сказать, выпихнули из комнаты и закрыли дверь. Ее прижали к стене, Эрик склонился над ней, выставив по обе стороны руки, — Прости, Кристина… зря я…перед Персом… — Ну, теперь он будет знать, что ты не бьешь меня. Так и будешь стоять? — Кристина покраснела, их отделяла только маска. Эрик покрутил головой и вышел из коридора, она бежала следом. — Сейчас я отвезу тебя домой, мой ангел. Может, тебе что-нибудь нужно? Можно заехать по пути в магазин, — он открыл Кристине дверь в машину, после занял водительское место. — Нужно. — Она сняла его маску и поцеловала. Эрик не ожидал этого, он закрыл глаза и притянул её ближе. Кристина расстегнула шубу, открывая доступ к шее, на которой оказались его тонкие губы. Вовремя придя в себя, мужчина отстранился и улыбнулся. — Ну так что ты хотела? — Эрик коснулся губ и завел машину. Кристина фыркнула и уставилась в окно, поправляя свитер. — Хочу… — она улыбнулась и закрыла глаза, — ты обещал подумать о совместной ванне. — Кристина…не стоит такое предлагать. То, что было вчера… спасибо, что дала мне шанс, но ты не обязана… — Замолчи! Эрик, я люблю тебя, хочу быть ближе, хочу…чувствовать тебя! Не делай вид, будто ты жалеешь о вчерашнем, — она повернула голову и недовольно посмотрела в его лицо, было видно, что он сдерживал слезы, — мой ангел, ты можешь мне верить, я правда люблю тебя. Шестьдесят лет - невыразимо много для сожалений, ты не думаешь?       Эрик включил автопилот и обнял Кристину, спрятав заплаканное лицо в её волосах. — Мой ангел… прости своего глупого Эрика, пожалуйста…это очень тяжело… я очень и очень сильно люблю тебя, даже не думай о том, что я о чем-то жалею… ты моя жизнь, моя музыка, ты мой ангел, Кристина!       Они сидели так, перебирая волосы и слушая дыхание друг друга, пока Эрик не вернулся за руль. Когда машина остановилась, Кристина оставила поцелуй на тонких губах, задержавшись подольше. — Мой Эрик во сколько вернется? — Часов в восемь, наверное… — Ты сегодня не отвертишься, я заранее наберу ванну и буду ждать тебя. Давай, маэстро, не опаздывай! — Она поцеловала его почти отсутствующий нос и пошла домой, закинув сумку с платьем и каблуками на плечо. Эрик смотрел ей вслед, пока не потерял из виду за дверью дома.       Кристина сначала упала на кровать, отмечая уже почти незаметную боль в теле. По привычке покрутив кольцо, она вспомнила слова Эрика сегодня в библиотеке.       Значит, это именно то самое кольцо, не просто копия, а именно оно? Этот ободок пережил их вместе и ждал все это время…на его скелете? 150 лет…       Она побледнела от осознания, что носит сейчас предмет, который пробыл все это время на теле мертвого жениха, с которым вчера провела ночь…       Слишком жутко, слишком страшно, это было просто слишком! Кристина сняла его и осмотрела ближе: чистое, блестит, небольшой бриллиант сиял, словно не пролежал все это время в катакомбах. Оно было тоненькое и аккуратное, отличающееся от того кольца, которое ей на свадьбу подарил Рауль. Нет, это ей нравится больше, от больших камней всегда устают чувствительные к давлению пальцы, что виконт так и не запомнил.       На часах был час после полудня, еще слишком рано. Кристина еще немного полежала, мягкое одеяло так и манило поспать. Но у неё была идея, требующая времени, поэтому она пересилила себя и пошла в ванную.       В шкафу она нашла кучу масел и различных расслабляющих солей, гели для душа, пены и бомбы для ванны. Нет, это слишком просто. Девушка взяла гель для пены, несколько масел и пошла на кухню, прихватив с собой книжку про расслабляющий отдых.       Еще в детстве Кристина делала свои бомбы, которые не просто шипели, как некоторые магазинные, но и делали пену. Конечно, в магазинах и такие есть, но они довольно дорогие и очень легко наткнуться на брак, чего очень не хотелось.       На кухне она достала большую тарелку и ложку, собираясь насыпать туда соды…коей нужно много, а в шкафу была только полупустая пачка. Придется идти в магазин, чего по такому холоду не хотелось. Кристина пролистала книгу, чтобы знать, что еще нужно купить.       Были разные рецепты ванн, варианты с морской солью она сразу отбросила. Не при нынешнем состоянии Эрика.       А вот идея с молочной ванной ей понравилось, она добавила сухое молоко в список. Различные масла были в доме, нужно выбрать определенное:       Цитрусовые не годятся, их лучше добавлять утром. Хвоя, эвкалипт, пачули, сандал и мелисса имели немного не тот эффект, который хотелось бы. Валериана была ближе к желаемому результату, но её запах не всем приятен, а для романтического настроения и подавно не годится.        «Лавандовое масло хорошо снимает стресс и освежает, ванны с ним уменьшат мышечные боли и помогут устранить депрессию.       Эфирное масло на основе розы производит успокаивающий эффект, а его приятный аромат является антидепрессантом.»       То, что нужно! Эти масла уже были, но можно добавить в список покупок и сами лепестки цветов. Сода, лимонная кислота, миндальное масло, можно добавить немного красителя… Хотя сухое молоко само по себе имеет приятный оттенок, его лучше не перебивать краской. Перед уходом в магазин Кристина смешала в большой тарелке имеющуюся соду и немного геля для душа, чтобы к её приходу он успел хотя бы немного подсохнуть и в дальнейшем не вступил в реакцию с кислотой.       В магазине взгляд упал на силиконовые формы в виде сердца. Обычные круглые Кристина тоже взяла, но конкретно эти она будет использовать сейчас. Подходя к кассе, все удивленно смотрели в её корзину, увидев несколько пачек соды и еще столько же лимонной кислоты. Сухие розы были в соседнем магазине, именно здесь продавщица поняла, что девушка собирается делать и улыбнулась, избавив её от неловкого состояния.       Вернувшись, Кристина поставила вариться кофе и продолжила делать подарок. Добавив еще больше соды, она перемешала смесь и добавила туда пару капель лаванды и розового масла, миндальное масло как базу и в самом конце, убедившись, что смесь не сильно мокрая, добавила кислоту.       Первым делом в формочки она добавила измельченные лепестки, а сверху утрамбовала соду с добавками. Она соединила две формы вместе, делая объемное сердце. Да, Эрику это должно понравиться.       До вечера оставалось еще много времени, поэтому она решила остаток дня провести в музыкальной комнате. Калимба приятно и очень удобно лежала в руке, но язычки не были подписаны, поэтому пришлось для начала запомнить на слух, где какая нота.       В начале получалось неуклюже, но через час Кристина смогла даже сыграть простую мелодию, которой папа научил её еще на скрипке. Внезапно она получила сообщение от Перса, он переживал о её состоянии, все еще не веря, что она по доброй воле согласилась выйти за Эрика и признался, что ему все еще тяжело смотреть на него без маски, хотя шутки помогают им легче общаться.       Надир пообещал однажды рассказать историю их дружбы, но сейчас у него задача не убить её учителя, который своим счастьем прожужжал ему мозги.        Кристина посмеялась, поняв, что все делает правильно. Она вернулась к маленькому инструменту и попыталась сыграть что-нибудь из найденных нот в шкафу. На глаза упала партия из мюзикла, их первый дуэт. Девушка попробовала сыграть, анализируя их отношения.       Будь её Эрик таким, как в мюзикле, она бы сбежала, не раздумывая. Даже не столько к Раулю, сколько в принципе от него, особенно после дуэта «Дон Жуана». Хотя ей понравилось вчера его исполнять, поменявшись ролями. Но для этого прошло довольно много времени их отношений, в прошлой жизни она бы точно сбежала.       За десять минут до возвращения мужчины она включила воду в ванне и добавила туда сухое молоко, зажгла свечи и заранее сложила полотенца на батарею, чтобы они были теплые.       Эрик пришел ровно в восемь, тихо подглядывая за суетящейся ученицей, которая носилась из комнаты в комнату. Он аккуратно постучал о дверцу и замер. — Ты вернулся! Проходи, дорогой, а то простынешь, — Кристина сняла его маску и шарф, — всё хорошо? — Мой ангел… — он обнял ее, спрятав лицо во взлохмаченных кудрях. — Все хорошо, я просто устал сильно. Много работы, ты знаешь.       Он еще некоторое время просто стоял и грелся в объятиях, после поцеловал её в висок и снял пальто, отряхивая от снега. Девушка взяла его ладони в свои и отогревала дыханием, мягко растирая пальцы. — Очень вовремя я набрала ванну, да? Снимай обувь, проходи, я тебе сделала подарок. — Неужели? — Он улыбнулся и пошел за Кристиной в кухню. Она поставила формы на стол и вытащила одно красное сердце, протягивая его Эрику. — Это…мне? Ты сама сделала? — Да, Эрик. Я видела у тебя бомбочки в шкафу, но эти сделаны с любовью, еще и пенятся. — Это розы? — Он держал ее так аккуратно, осматривал очень осторожно, боясь повредить. — Ага, а еще лаванда. Ну, давай раздевайся, пойдем пробовать, что получилось. Не торопись сильно, чтобы не повредить кожу после холода. — Кристина отнесла бомбочку к ванной, оставив у входа. Мужчина поцеловал её в лоб и глубоко вздохнул. — Все хорошо? Ты опять плачешь? — Нет, мой ангел, — он чуть покраснел и нервно улыбнулся, — иду, уже иду.       Эрик ушел в спальню и пропал. Пять минут, десять, Кристина начала переживать. Она постучала в спальню и зашла, не дожидаясь ответа. Её учитель сидел на кровати и смотрел в пол, нервно дергая пуговицы на рукавах рубашки. — В чем дело? — Она подошла ближе и посмотрела в его растерянное лицо. — Скажи мне, Кристина… ты правда хочешь…видеть меня? Такого худого, страшного… — Я думала, мы вчера все выяснили. — Просто… мне правда тяжело в это поверить. Меня даже девушки из гарема избегали, а тут ты… — Ну-ка хватит. Пойдем. — Кристина подняла его за руки и повела в ванную, прихватив по пути самодельный подарок, который она оставила на бортике ванны. — Душа моя, что ты делаешь? — Она накрыла его тонкие губы и начала расстегивать рубашку. Переместив поцелуй на шею, она слегка укусила тонкую кожу. Эрик зашипел и отпрянул. — Кристина. Что ты делаешь? — Показываю тебе свою любовь. Свою больную на голову любовь к тебе, человеку, который точно так же показывал ее мне. — Но ведь ты просила меня это делать… — В первый раз ты сам меня укусил. — Это вышло случайно! — Эрик не заметил, как с него сняли рубашку. — Тебе разве не понравилось? — Она положила ладони на его худощавую грудь и встала на носочки, Эрик тихо прошептал «понравилось» и поцеловал её, прижав к себе за талию. И ведь ему действительно это нравилось, какое-то иррациональное желание укусить нежную кожу блуждало в мыслях, которые он отгонял, считая, что напугает её этим, хотя в итоге все оказалось наоборот и напуганным оказался он. Кристина взяла его ладони и переместила на края свитера, он молча подчинился и снял его, а после трясущимися руками помог снять белье, глядя на красные отметины вчерашней ночи. Чувство удовлетворения и переживания сталкивались между собой, от таких мыслей стало тяжело дышать.       Пара медленно разделась, Кристина вела покрасневшего от смущения Эрика к ванне, которая была довольно большой, чтобы не стеснять в движениях никого из них. Они сначала сидели напротив друг друга, не поднимая глаз. Девушка подала учителю его подарок и вместе с ним погрузила в воду, сразу пошла пена и приятный запах цветов наполнил комнату. — Это восхитительно, мой ангел! — Эрик, словно ребенок, глядел в шипящую воду, анализируя полученную реакцию кислоты и соды. Кристина улыбнулась и потянула на себя, укладывая его спиной на свой стан. — Что ты делаешь? — Я вижу, как ты дергаешься, когда царапины касаются ванны. Ложись на меня и отдыхай. — Она поцеловала его макушку и потянулась за мягкой губкой для тела, которая не царапала тонкую кожу учителя. Набрав теплой воды и немного пены, она начала аккуратно мыть шею и грудь. От нежных касаний Эрик едва ли не мурлыкал, пока внезапно не извинился. — За что? — За то… что терпишь меня. Нет, не в этом смысле. Прости мне мою эмоциональность, Кристина, и спасибо тебе за терпение. Вспоминаю вчерашнее…мне стыдно за такое поведение. — Брось, мой ангел. Я привыкла, — она улыбнулась и поцеловала его в плечо. Эрик развернулся и возмущенно-вопросительно посмотрел на неё, — ты и раньше был чересчур чувствительным. Сейчас ты хотя бы не кричишь, спасибо тебе за это. Так, а теперь сядь вот так…       Кристина положила ладонь ему на спину и чуть отодвинула, открывая доступ к израненной коже. Она мягко поливала её теплой водой и протирала губкой с пеной. — Самое сложное мы прошли, мой ангел. Дальше будет легче, — она поцеловала одну из царапин и обняла Эрика, прижимаясь всем телом. До него только сейчас дошло, что они оба обнажены, когда костлявая ладонь наткнулась на её ногу. Почувствовав, как ловкие пальцы Кристины гладят живот, спускаясь ниже, он ощутил внезапный жар, — это как с поцелуями, помнишь? — Что ты…Кристина! — Внезапно для себя он застонал, уткнувшись носом в щеку ученицы, которая стала массировать его естество. Она улыбалась, видя, как извивается её маэстро и краснеет, его дрожащие пальцы вцепились в бортик ванны, пытаясь не потеряться в ощущениях, а пальцы второй руки он зажал зубами. Под водой все ощущается по другому, но не привыкший к такой близости мужчина чувствовал пламя на своей коже, не тлеющее от воды, а лишь сильнее возгорающееся под нежными касаниями. — Ты такой красивый, когда смущаешься, — Кристина слегка натянула волосы на его голове и потянула в сторону, открывая доступ к шее, которую сразу накрыла губами, чувствуя учащенный пульс. Это действие ударило молнией, Эрик тихо проскулил её имя и задрожал, обмякнув в мягких объятиях. Темная мраморная плитка будто стала белой, горячая вода ощущалась намного холоднее, чем была, и лишь Кристина за спиной дарила ему тепло. Она поцеловала его в висок и погладила дрожащую руку, которая все не отпускала ванну. — К-Кристина…что…это было? — Взгляд еще не прояснился, а в глазах начали собираться слезы. Еще одно новое для него ощущение, которое эхом продолжало проноситься во всем теле. — Я помогла моему ангелу расслабиться, — она закрыла глаза и улыбнулась, открыла спуск ванны и начала из ручного душа поливать Эрику слегка намокшие волосы, чтобы нормально помыть. Он закрыл глаза, свыкшись с чрезмерной тактильностью ученицы, которая старалась познакомить его с радостями совместной жизни. Когда вся вода стекла, Кристина смыла шампунь и оставшуюся пену, пройдясь еще раз губкой. Потом она протянула ему свою жесткую мочалку и спросила: — Хочешь помыть меня? — Эрик осторожно кивнул и трясущимися руками начал тереть ей спину. Как-то неловко сидеть вот так…раздетым перед той, кого он боготворит… особенно после того, что произошло несколько минут назад. Кристина совсем рядом, вот она, сидит и тает под его заботой.        Медленно он перешел к плечам и предплечьям, осторожно переходя к груди. Он благодарил небеса за то, что Кристина сейчас спиной к нему и не видит, как он смущается. Было желание поцеловать красное плечо, приласкать её, как она сделала это для него. Но он сдерживался, нельзя слишком напирать на неё со своей любовью, чтобы, не дай бог, не спугнуть или наскучить. Но словно читая его мысли, девушка наклонилась назад, позволяя Эрику приобнять её. Когда он начал тереть живот, она засмеялась. — Что смешного? — Он остановился. — Ничего, просто мне щекотно. Продолжай, — Кристина улыбнулась и закрыла глаза, сдерживая очередной смех. Эрик, отгоняя желание поддаться сладострастной радости, смыл пену и помог подняться. Свечи уже почти все потухли, в комнате было довольно темно. Но все еще не отвыкший от работы ночью мужчина хорошо ориентировался при таком освещении и увидел приготовленные заранее теплые полотенца.       Пока Эрик мыл ванну, Кристина почистила зубы и пошла в спальню. Она достала ту шелковую пижаму, которую еще ни разу не довелось надеть, и легла под одеяло, ожидая жениха. Ткань очень приятно лежала на коже, словно самый мягкий и пушистый котенок на коленях, словно трепыхание крыльев бабочки на щеках, она даже пожалела, что заставляла их ходить в том клетчатом новогоднем ужасе. Когда в дверях появился мужчина, он довольно улыбнулся, видя ученицу в выбранном им костюме. Он последовал её примеру и надел свой, подчеркивающий его худобу, но очень и очень подходящий ему, возводя тонкий стан к современному изображению аристократии: тонкой и величественной. — Мой ангел, это потрясающе! Теперь даже грустно, что я раньше её не надела. — Ты была счастлива, а это главное. — Эрик укрыл их одним одеялом и обнял Кристину, которая уткнулась ему в ребра и положила руку на очень тонкую талию. — Спокойной ночи, Кристина. Спасибо тебе за всё…что ты делаешь.       Она что-то промычала в ответ и засопела. Эрик поцеловал её золотой локон и тоже уснул, даже не вспомнив, что он ничего, кроме завтрака, не съел.       Наутро пара проснулась от будильника на восемь часов. Кристина через силу открыла глаза и взглянула на время и день недели. — Ну уж нет. Воскресенье, всем спать!       Она потянула учителя обратно на подушки и уснула под неслышимый смех.