— Потрясающе, Элен, твоя практика в Мариньи не проходит даром. Если так пойдет и дальше, в июле твоя Персефона очарует любого Аида, — счастливая Кристина кое-как дошла до своей гримёрной. Делоне следовала за ней, ей очень хотелось посмотреть на «ту самую» гримёрную, откуда
раньше можно было услышать неземной голос Призрака. Девушки закрыли за собой дверь и упали на стоящие друг напротив друга кресла. — Твоя Царица Ночи просто потрясающая, моя дорогая.
— Спасибо, твоя Памина тоже ничего. Хотя я удивлена, что месье Эрик тебя на мое место не поставил. Он же дает тебе самые сложные партии, к чему такая щедрость?
После того, как Элен узнала о перерождении Кристины, надменность испанской дивы улетучилась. Она видела в сопернице какой-то невероятный статус, желание грубить и сквернословить с ней сразу пропадали. И хотя на публике Элен иногда играла недовольную девицу, общаясь с ней, наедине она не могла подавить в себе детский интерес и искреннее желание узнать больше. Карлотта мало что ей рассказывала, а задорный нрав нечасто баловал её лаской, поэтому нежное отношение уже первого сопрано так и манило сбросить маску напыщенной гордости.
— Это была моя идея, если честно. Твой материнский напор такой искренний, с проявлением той самой жестокости в воспитании раскрывают твой голос так, словно ты взаправду угрожаешь дочери. Это тебе в том театре так помогли раскрыться? — Кристина отдышалась, а после сняла туфли и босиком дошла до комода. Она достала бутылку воды и предложила один стакан подруге.
— Не сказала бы. Вот что-что, а материнская строгость мне знакома не понаслышке. Спасибо, — она опустошила стакан залпом. Случайно поймав взглядом огромное зеркало, она не смогла отвернуться. Она не видела своего отражения, но продолжала вглядываться в огромную раму. Кристина решила, что она так играется с преломлением света и смотрит на неё через отражение, поэтому не сразу вспомнила про историю данного зеркала и продолжила говорить.
— Карлотта? — Элен кивнула. — Знаешь, были времена, когда и она пела со всей своей страстью и любовью. Вот в такие моменты вы становитесь, как две капли. Она потрясающий человек, хотя признаюсь, что именно её отношение ко мне помогло исполнить арию Маргариты так, как я никогда не исполняла.
— А что она делала?
— Устраивала истерики и кричала на испанском. Мне пришлось выучить ваш язык, чтобы понимать её, — девушки засмеялись, — моя жажда соперничества и ее грубое отношение ко мне помогли мне раскрыться. Но я ей восхищалась. Куда ты смотришь?
— Что? — Кристина поняла, что дива смотрит не на её отражение, поэтому все-таки нарушила это зрительное поедание толстого стекла. Девушка покраснела и отвела взгляд, а после робко протянула палец в сторону стены, — Я просто…ну… это правда? Что там может спрятаться человек?
— А, ты про это? Да, да, оттуда выходит путь к дороге коммунаров. Тебя это смущает?
— Нет…Или да… Ты не могла бы проверить…может, за нами сейчас кто-нибудь следит? А то мне как-то неспокойно.
— Ты просто хочешь посмотреть, как оно открывается? — Элен хмыкнула и отвернулась, гордо задрав голову, однако детский интерес скрыть не получилось. Кристина улыбнулась, куда-то нажала и потянула небольшой рычажок, приоткрыв дверцу, — Там никого нет, не переживай. Путь сюда довольно сложный, рабочим лень столько плутать, чтобы дойти досюда…— не успела она приоткрыть зеркало так, чтобы проход могла разглядеть дива, как наткнулась на букет ярко красных роз и белую маску. Эрик смотрел на неё, задержав дыхание, и тихо молился, чтобы эта рыжая бестия в кресле поскорее ушла. Кристина напуганно натянула губы, вернула стекло назад и продолжила говорить, нервно улыбаясь. — Как я и сказала, там никого, все хорошо.
Эрик за стеклом подавил нервный смешок, но отметил про себя, что лгать у его ученицы получается лучше, чем раньше. Он продолжил стоять, наблюдая за девушками. В основном, конечно, за невестой.
— Ну слава богу! Все же это страшно. Переодеваться, зная, что там может находиться человек… — Кристина посмотрела в зеркало, туда, где должны находиться золотые зрачки. Мужчина недовольно закатил глаза, однако этого никто не увидел. — Кстати про богов. А почему именно рок-опера?
— Что? А, ты про «Орфея»?
— Ну да. Осенью, как известно, будет классическая опера. Но зачем нужно ставить рок? Да и он не такой роскошный, как если бы это была классика.
— Вот вернешься к большой репетиции, тогда и скажешь, что роскошно, а что нет. Но вообще рок - очень красивый жанр. И хотя поется немного в другой технике, страсть, которая льется вслед за этой музыкой, воистину возгорается, словно адское пламя. Музыка - язык души Эрика, и чем лучше она передает его мысли, его чувства и эмоции, тем красивей она звучит.
— Ух ты, — рыжие волосы на голове примы едва заметно приподнялись, мурашки покрыли все ее тело от красоты данного сравнения, — это так… невероятно звучит. Вы все так
раньше общались?
— Вроде того, — она засмеялась и прикрыла рот ладонью, словно извиняясь за излишние эпитеты, — но признаю, мне часто не хватает таких оборотов. О, как красиво Эрик говорил. Он и сейчас позволяет себе такое, ты слышала, как волшебно звучит его речь. — Она улыбалась, глядя в зеркало, зная, что мужчина в коридоре сейчас держится за сердце и подавляет слезы.
— Что правда, то правда. Хотя меня все еще бесит, что он врывается в репетиции. — Кристина села обратно в кресло и расслабилась, еще раз выпив стакан воды. — А почему именно «Орфей»?
— Не знаю. Ну, довольно красивая легенда. А в современной версии еще и другой миф переплетается, что тоже очень красиво. Волшебный арфист, неземная любовь, — она прикрыла глаза, вспоминая, как Эрик иногда ей пел арию Орфея из «Орфей и Эвридика». Но она хитро бросила взгляд на зеркальную гладь и коротко произнесла, — хотя возможно это шанс потешить его самолюбие. Знаменитый арфист, знаменитый Призрак оперы, он же ангел музыки… ну, ты понимаешь.
— А, теперь все ясно! — девушки ярко засмеялись. Успокоившись, Элен медленно поднялась и, потянувшись, направилась к двери. — Ладно, я пойду. Мне еще письма нужно будет забрать. Кстати! Когда у вас свадьба?
— В день музыки. А что?
— Так скоро? А девичник будешь устраивать? Ну, я спрашиваю заранее, чтобы подобрать наряд.
— Девичник? — Кристина потупила в стену, она забыла о такой традиции. — Как-то из головы вылетело. Это обязательно?
— Конечно обязательно! Если хочешь, я могу его организовать. Вся наша группа будет рада поздравить тебя!
— Говоришь так, будто ты с ней общаешься, с этой группой, — Элен закатила глаза. Да, она понимает, что так и не подружилась толком с остальным классом. — давай я завтра сообщу, хорошо?
— Ладно, окей. Удачи, — она помахала рукой и удалилась. Почти сразу отворилось зеркало, недовольный Эрик стоял и сверлил невесту, которая довольно улыбалась, пылающим яростью взглядом.
— «Потешить его самолюбие», значит? Вот, какого ты обо мне мнения?! — он сжал букет и направился к девушке, склонившись над её расслабленной ухмылкой. — Не хватило тебе одной жизни поиздеваться надо мной, так ты и в этой решила поглумиться над моей музыкой?!
— Эрик…
— Что, «Эрик»?! Эта дрянь и так ни во что меня не ставит, но нет, тебе же надо было уговорить меня поставить её в роли Царицы Ночи. Ты эту партию лучше исполняешь, мой цветочек, только теперь ты еще и потешаешься над тем, что я делаю! — Он бросил букет на пол. Кристина повысила тон и максимально ласково, насколько это возможно, опять позвала его по имени. — Ну что еще?! Ты знаешь еще какие-нибудь слова, кроме этого проклятого имени?
— Эрик, — она подняла помятый букет и, почувствовав плотный аромат роз, раскрывшийся из-за удара, начала поправлять смятые лепестки. — Закрой дверь.
— Что? — он резко притих.
— На замок.
Мужчина подчинился и довольно нервно защелкнул ключ. Кристина все так же улыбалась, она жестом попросила убрать маску, но данная просьба осталась не исполненной.
— Что это вообще было? Ты считаешь меня самовлюбленным? Или что я не объективен в своих действиях?
— Я считаю… — она прикрыла глаза, закинула ногу на ногу и погладила ноющую лодыжку из-за долгого выступления, — что ты меня не любишь.
— Это что еще за заявления? — от таких слов он не выдержал и упал на колени, схватился за платье Памины и заметался от оскорбленной ярости до раскаивающегося плача, в глубине души понимая, что, возможно, так оно и выглядит.
— Через две недели у нас свадьба, а мы еще гостей не позвали. И свидетелей не выбрали. Ты же не собираешься Надира поставить в дружки?
— Почему нет?
— Он иной веры, священник тебя пошлет в дальнее пешее если ты его захочешь сделать свидетелем в католическом венчании. Но Элен правильно сказала, «последний холостой вечер» - обязательная традиция. Можно собраться в каком-нибудь отеле на ночь. В одном номере буду я с нашими девочками, а в другом ты с друзьями. Ну, конечно, не всех можно назвать друзьями, но коллег тоже зовут на такую ночь.
— Эта пигалица слишком плохо на тебя влияет, — Эрик взял ладонь Кристины, погладил внутреннюю ее сторону пальцем и поцеловал, а после прижал к щеке, — ты действительно хочешь такое? Слышал, на такие мероприятия извращением занимаются…нет, Кристина, я не хочу такое.
— Нет, по хорошему это проводится в кругу друзей одного пола, оттого и название. Не знаю, кто решил нарушить данный обычай, но у меня не было в планах ничем прескверным заниматься. Но даже в классическом его представлении - немного вина и, возможно, настольных игр - это интересный опыт. Возможно, я даже смогу сдружить Элен с остальными. Она такая тихоня, ужас просто.
— «Тихоня»? Да она орет как не в себя, это ты
её сейчас назвала тихоней? — Кристина сняла с него маску и погладила холодную щеку, задерживая теплую ладонь в самых промерзлых местах. Он тянулся к теплу ее ласки и слишком сильно сжимал юбку, казалось, что он её сейчас порвет. Пришлось отвлечь его от издевательств над тканью, начав перебирать темные волосы и царапая ноготками кожу головы. Это помогло, Эрик бросил платье и опустил голову на колени. — Я сегодня закончил все свои обязанности, ключи передал Надиру, мы можем идти домой, моя дорогая.
— С радостью, — Кристина наскоро сменила наряд на более удобный, чтобы не убиться по пути о длинные ткани, и последовала за женихом. Он изменил несколько проходов, теперь добираться до озерного дома гораздо легче.
Почти перед самым сном пара еще раз обсудила идею прощального вечера их не объединенной богом жизни. Эрик согласился отпустить Кристину с женским составом их труппы, однако от идеи самому учавствовать в данном мероприятии был не в восторге.
— Нет, Кристина, я не хочу звать этих неучей в наш дом. Надир - ладно. Харитон - еще куда не шло, такое чувство, что он тоже перерождение. Он единственный петь умеет, чувствуется старая школа, если сравнивать с тем, как сейчас учат петь. Но вот эти недо-теноры… да и это нарушение субординации, я их директор, а не друг, с которым можно бухнуть накануне его свадьбы! — он играл на виолончели, звуки которой его речи придавали еще более темный окрас, чем раньше.
— Эрик, ты же сам говорил, что хочешь ходить на вечеринки. Вот и повод, они станут лучше к тебе относиться. Мы же не на работе собираемся пить, а на выходной. Говорил, что жаждешь обычного человеческого общения. Что не хочешь сидеть все время в катакомбах. Ты обещал!
— Обещания дают только для того, чтобы их нарушать. Ты слышала, как они поют? Современная школа извратила понятие оперы, им теперь микрофоны подавай! Сейчас главное сохранить влияние моего преподавательского мастерства. Если я буду общаться с ними как с друзьями, они, словно дети, перестанут вообще что-либо слушать! Эта дрянь даже микрофон попросила, Кристина! Как можно так деградировать? Если я буду нарушать субординацию, если мой статус директора перестанет для них быть авторитетным, они перестанут что-либо делать!
— Значит, и я ничего не делаю? Я же почти твоя жена…это разве плохо? — Кристина услышала, как резко смолкла музыка. Данные слова как-то задели её, ибо их отношения не отличались от того, на что он сейчас нападал. Она опустила голову и огорченно произнесла, — я сегодня буду спать одна. Хочешь - доставай свой старый дряхлый гроб, хочешь - спи на диване. Не нарушай субординацию.
Тихо прикрыв дверь, она забежала в спальню и замкнула на ключ. Она ожидала, что Эрик примется скрести порог, как
раньше. Плакать, кричать, оскорблять её. Но вместо этого крик виолончели лишь ударил в темное дерево. Кристина обреченно упала на кровать и заплакала. И хотя она принимает Эрика со всеми его недостатками, она знает все его диагнозы и лично контролирует прием его лекарств, иногда он может сделать больно. И ведь под её рукой он вернулся к сублимации своей ярости через музыку. Что посеешь то и пожнешь, как говорится. Взгляд упал на лежащий рядом ноутбук. Последнее время они вместе проектировали небольшой театр для Испанской провинции Рихоа.
Эрик в начале загорелся этой идеей, а после раздраженно отказался работать с испанцами, узнав, что там собирается по открытии выступать Карлотта. В итоге Кристина долго убеждала его, что этот театр может хорошо услужить в будущем, особенно когда они отправятся в Испанию на отдых, как планировали во время обсуждения осеннего отпуска.
Пытаясь отвлечься, она красила поверх наработок Эрика орнаменты и пестрые цветы. Нет, получается слишком вычурно.
Тогда она решила добавить золотой орнамент. Но и это показалось ей слишком пестрым. Из-за проходившей истерики, казалось, вдохновение утекло вместе со слезами. Около часа Кристина продолжала мучить здание, прежде чем отключиться на мягких подушках. Когда музыка в гостиной стихла, она не заметила.
На следующее утро было странно холодно. Ни запаха кофе, ни легкой духоты из-за принимающего мужчиной душа, ни нервного бормотания со стороны кухни. Кристина посмотрела на часы и в панике начала собираться, репетиции начинаются с 9 утра, а сейчас шел уже одиннадцатый. Эрик не разбудил её.
«Ах да, я же дверь на замок закрыла» подумала про себя она и бегом, наскоро умывшись и набросив первое, что попадается под руку, побежала на лестницу. Она вышла через кабинет директора, надеясь встретиться с Эриком там, но он оказался пуст. Она направилась в класс репетиций, и у самой двери увидела картину маслом: директор учит оперных исполнителей правильно петь.
— Почему вы так тихо поете? Вчера вы не могли оркестр перекричать! А вы, Делоне, за вашу просьбу получить микрофон так вообще должны вылететь из оперной индустрии подальше и побыстрее. Берите пример с Андруцоса! И оркестр не сбавил громкости, и зрители услышали все, что он исполняет. Молодец, — белые усы Харитона довольно приподнялись. Он был похож на большого белого медведя, его грубое нескладное тело в сравнении с Эриком казалось карикатурно громоздким, но лишь бросив на них взгляд можно сразу понять, кто из них представляет большую опасность.
— Нас так учили, месье, — Вивьен не знал, что сделать: съязвить, пошутить или огорчиться. В роли Гермеса директор довольно часто его хвалил, но вот в классической опере ему намного чаще делают замечания, — нам постоянно говорят, что мы не должны перекрикивать музыку.
— Перекрикивать - нет. Вы должны петь. Так, вот вы, например, Алдер, — обратился он к исполнителю Тамино, — зачем так глаза во время пения выталкиваете? Вы напрягаете не те мышцы, молодой человек.
— Хорошо, — он кивнул и сделал заметку в блокнот. Первый голос театра слишком ответственно относился к своей работе, поэтому принимал и прислушивался к любой критике, в отличие от Элен.
— Вы не наш учитель, мы не обязаны слушать вас, — она сложила руки на груди и недовольно задрала нос, — месье де Гиз хорошо о нас отзывается, и мы вправе слушать его требования, а не ваши.
— Ну полно Вам, мадам, он дело говорит. Вам и вправду стоило бы звучать чуть увереннее, — попытался заступиться за директора Харитон, но сразу встретил яркий возглас примы. Эрик хлопнул в ладоши и привлек внимание обратно к своей персоне.
— Так, если вы нормально не понимаете, давайте я проясню на практике, — он сел за рояль, сыграл арпеджио по каждой октаве и начал арию Зорастро из 2 акта. Он с такой легкостью брал низкие ноты, полуоткрытая маска показывала, что данная партия дается ему не тяжелее любой другой песни. И хотя Элен накрыла рукой рот, стараясь прогнать легкую тошноту от воспоминаний, она все-таки согласилась с тем, что их директор знает, о чем говорит. Когда Эрик закончил, он развернулся, — видите? Вы напрягаете совсем не те мышцы, расслабьтесь. Вот вы, Вивьен, так хорошо передаете хитрость и натуру экстраординарного идиота. Не считайте это оскорблением, так передать натуру лживого труса не легко. Но вам нужно продолжать работать над техникой. Вот смотрите, — он одной рукой начал играть, а другой взялся за горло, — вы с помощью ненужных манипуляций пытаетесь создать то, что должно и так правильно звучать. Вот здесь должно образоваться кольцо, — он начал первую песню Папагено. Пальцы подчеркивали движение связок, юноша сразу понял, что должен сделать. — Так, а вы, Мария, как и Элен, используете не те приемы. Слишком много воздуха, слишком много ненужных вибрато, слишком тихо. Кто вас петь учил? Вы не в мюзикле выступаете, где всю красоту повествования на себя берут движения и костюмы. Да, спасибо нашему цеху, но в оперу ходят слушать музыку. Вы - инструменты. Ну так не портите выступление испорченным звуком. Жаклин, Жак, передаю их вам. Так, — он заметил стоящую в дверях Кристину, — мадмуазель Даае. Почему опаздываем?
— Простите, месье, — она неловко вышла в центр класса и поклонилась. — Я проспала, простите меня.
— Что вам помешало проснуться вовремя? — он недовольно сложил руки, голос был его твердый и резкий, — Мне нужно лично вам звонить, чтобы удостовериться, что вас не сбила машина по пути? Что за непрофессионализм?! Пишите объяснительную и работайте. Вечером у вас еще одно выступление, — он обратился ко всему классу, — а потом три дня выходные. Так будет до конца сезона. Чтобы вечером все звучали, как скрипки, вы поняли?
— Да, месье! — хором произнес класс, в отличие от Кристины, которая продолжила так же стоять в оскорбленном изумлении.
— Вы поняли меня, Даае?
— Д-да, м-месье…
Эрик ушел к себе, оставив огорченную невесту стоять. В рабочее время он всегда так общался, данное поведение не удивило никого, особенно Кристину. Но её обидело, что опоздала она по его же вине, еще и отчитал перед всем классом. Мария сразу же подбежала к ней и подняла её за щеки.
— Что случилось? Почему ты так сильно опоздала? Кристина, боже, ты вся белая! Вивьен, принеси, пожалуйста, воды, — её муж быстро кивнул и сбегал за бутылкой воды из общей гримерной. Жаклин недоуменно переглянулась с братом и молча продолжила наблюдать, — солнце мое, ты вся дрожишь! Ты заболела? Ты впервые опоздала, что-то точно случилось!
— Н-нет, я просто…поссорилась с ним, вот и всё. Такой глупый спор, я и подумать не могла, что он…Боже, как же глупо. Я хотела пригласить вас на девичник в эту субботу… но, наверное, это уже не нужно.
— Что? Почему? — засуетилась Элен, вспоминая ее вчерашний разговор. Все мужчины на неё шокировано посмотрели, не ожидая, что ей не все равно.
— Ну так…мы поссорились…ссоры у нас - дело нередкое, но чтобы из-за свадьбы…
— Ой, какие глупости! Со всеми такое бывает, не переживай! Мы с Вивьеном часто ссоримся, но это не мешает нам оставаться в браке.
Особенно перед свадьбой столько шума было! В основном от меня, конечно, но это же ведь мелочи, да, милый? — Мария состроила моську и посмотрела на мужа. Он закатил глаза и ткнул её пальцем в лоб.
— Я понимаю это… но
он сейчас слишком… — Кристина сделала непонятный жест, описывающий гиперболу всего происходящего.
— Ничего, успокоится. Так, солнышко, — Кристина улыбнулась с этого обращения. Мария - ходячий образ матери. Высокая, заботливая, в своей мере строгая, но невыносимо хитрая, — ты сейчас отдохни, а потом возвращайся сюда. Сейчас ты разрыдаешься, если начнешь петь. Вернись хотя бы за два часа до выступления, чтобы ты распелась и нанесла грим. Это получается… — она посмотрела на висящие над дверью часы, — пять часов? Ты успокоишься до пяти?
— Постараюсь, — она энергично закивала и вытерла единственную выступившую слезинку. В мятой рубашке и потертых штанах она походила на побитого щенка. — Я тогда… чтобы далеко не уходить я в Фантом схожу. Если понадоблюсь, ищите меня там.
— Может, тебя проводить? — выступила малышка Жаклин. Она очень походила на Мег, такая же смуглая и такая же энергичная. Если брату досталась её неловкость и суеверность, то старшей сестре передалось все бойкое и шумное от четы Жири. Кристина вспомнила, как однажды в коридоре Антуанетта кричала на директоров и угрожала им карой Призрака оперы. Интересно, что сейчас она бы сказала?
— Не нужно, спасибо. Вам еще нужно репетировать. Я хорошо ориентируюсь здесь, все хорошо.
Она попятилась к выходу и направилась в свою гримерную за планшетом, а после в знаменитый ресторан. Хотя сейчас ей больше всего хотелось пойти в кабинет Эрика и решить все волнующие их сейчас вопросы. По пути она обратила внимание на большое количество гостей, кто-то ходил с гидом, а кто-то самостоятельно осматривал театр. Сейчас она поняла, насколько сильно теперь шумно в театре, если сравнивать его с временем, когда она была обычной хористкой.
Выбрав на удачу пустующее место в самом дальнем уголке зала, Кристина заказала немного печенья и какао, что выглядело жалко, в сравнении с другими гостями. Но ей сейчас нужна ударная доза сахара, чтобы начать работать. Планшет принадлежал Эрику, но он разрешает его брать для работы над эскизами.
Поняв, что из собственной головы мало что получается выудить, Кристина открыла поисковую строку и начала искать референсы испанских орнаментов. На мгновение ей пришла идея открыть историю поиска, кто знает, что этот взбалмошный человек может еще искать. Возможно, это глупо. Возможно, это грубо. Но любопытство сильнее этических дилемм.
Даже неясно, удивляться или нет. Через каждые 5-10 ссылок она видела собственное имя. Вот музыка, опера, балет, и сразу «Кристина Даае», музыка, фото театров, фото орнаментов, «Кристина Даае выступление на первое апреля», и так далее. На щеках проступил румянец, Кристина сразу вернулась к фотографиям испанского искусства. Как только она открыла эскизы театра, за спиной кто-то остановился. Девушка подумала, что это Эрик, и счастливая развернулась. Но это был не он.
— Знакомый театр, — это была Карлотта. Удивлению не было предела, она так похорошела с момента последней Маргариты. Она сейчас очень походила на Элен, а испанский акцент так и не исчез, хотя и перестал сильно давить на ухо, — и вы знакомы. Мы не встречались раньше?
— О, мадам, какое счастье видеть вас снова!
— Оставьте эту нудную речь. Кто вы и почему я вижу у вас на экране театр, в котором я скоро буду выступать?
— Присаживайтесь, прошу. Вы меня не помните? Я Кристина, Кристина Даае. Ваша бывшая дублерша.
— Что? Не припомню таких. — Она на мгновение задумалась. А потом резко просияла. — Что? Кристина, ты? Та самая непутевая хористка?
— Вот мы и встретились! — счастливая Кристина помогла мадам сесть рядом.
— Официант, принесите херес! — на яркий и требовательный тон сразу ответили без вопросов, она ничуть не изменилась. Около часа девушки обсуждали прошедшие жизни, работу в театре, насущные вопросы. Карлотта была на удивление радостная, в начале казалось, что она выльет на Кристину попавшийся под руку суп. Но нет, сидит под которой рюмкой хереса и вносит правки в эскиз, чем заметно упростила задачу. — Вижу кольцо на твоем пальце. Балерины нынче не славятся желанием подольше оставаться в свободном полете?
— Через две недели венчание. — она слегка посмеялась, а потом поникла. — Хотя мы сейчас поссорились… еще и причина такая глупая… мне нужно будет перед ним извиниться.
— Ни в коем случае! Мужчина должен извиняться, даже если он прав. Ты должна поставить себя ниже него в его глазах, но на самом деле держать ситуацию под своим контролем. Прими совет старой дивы и не повторяй своей собственной ошибки. Да-да, я знаю всю твою историю! Но мне непонятно, почему все считают меня итальянкой… — дива на секунду задумалась, а потом отмахнула эту мысль и вернулась к разговору, — а еще я видела твое выступление с месье Дестлером. Это правда
он?
— Д-да…приношу свои извинения за всё его преступления. Много воды утекло, я бы не хотела, чтобы тяжесть его грехов лежала на плечах даже после смерти.
— Не смей извиняться за него. Ни за себя, ни за кого другого. Иначе ты так и останешься маленькой овечкой, которую съедят при первой возможности. Ты же была замужем, неужели не научилась ничему?
— Да вот…с покладистым Раулем было легче. Сейчас же…тяжело ставить себя выше Эрика.
— Не ставить себя выше него. Будь слабой рядом с ним, но так, чтобы он сам хотел тебя охранять. Но сама ты должна держать ситуацию в своих крепких руках… — она взяла ее за запястья и неловко замолчала. — В своих нежных тоненьких ручках. Но даже они при должной хватке способны управлять даже самым буйным быком.
— А что тебя сюда привело? Ты к Элен пришла?
— Да, вроде того. Вообще я пришла на сегодняшнее выступление «Волшебной флейты», моя Элен исполняет партию Царицы ночи. Как она?
— О, она просто чудо! Вы так с ней похожи! Мы кое-как нашли общий язык. Но… — тут она вспомнила тот самый вечер после репетиции. Стыд и неприятное чувство сжали горло, Кристина очень хотела это обсудить, — скажи честно, как ты посмела научить ее лезть к мужчинам в койки ради хороших ролей?
— Что?! — Карлотта поперхнулась и удивленно уставилась на бывшую соперницу.
— Месяц назад она попыталась…к директору…даже произносить стыдно. Нет, я не говорю, что она плохая, нет, ни в коем случае. Она такая молодая, ей не стоит сейчас заниматься таким… Тем более с моим будущим мужем.
— Про мужа оставим на потом. Какого хрена?! Я никогда её такому не учила! Неужели она настолько плоско приняла все мои учения?! Глупая девчонка, неужто я плохо её воспитала?! Где она?!
— В классе… стой! — Кристина бросила на столе несколько купюр за себя и за диву и побежала за разгневанной женщиной.
Карлотта перестала что-либо слушать, она сразу направилась в репетиционный класс, где в этот самый момент распевались ведущие голоса. Элен занималась отдельно, она вообще хотела уйти. Но месье де Гиз, их преподаватель, строго следит за всеми посещениями. Именно эта формальность не способна сейчас спасти её от разгневанной дивы.
— Мииха! Что, позволь узнать, ты творишь!?
— Мадам, что вы здесь делаете? — Элен не на шутку испугалась. За рыжей бестией показалась Кристина, она пыталась успокоить бывшую соперницу, которая жестом указала ей заткнуться.
— Vine aquí desde Madrid para escuchar a mi querida nieta, ¿y qué veo? ¡Así es como escuchas mis lecciones, saltas sobre las camas! ¡No te crié así! — Элен нахмурилась и посмотрела на побледневшую девушку, которая поспешила защитить подругу, но её отпихнули к двери. Все хористы и близнецы Жири отошли к стене, дабы не попасть под руку.
— ¡He seguido tus lecciones! El director me trata como basura, ¿qué más podría haber hecho? ¡Aunque en mi defensa diré que es tan horrible que ni siquiera por el dinero aceptaría besar a este imbécil! — На крики пришел даже Эрик. Он стоял за Кристиной, которая, наткнувшись на его руку, сразу вцепилась в него.
— Что здесь происходит? — он шепотом обратился к невесте, она так же тихо поспешила ответить.
— Мадам решила навестить свою внучку и узнала про то, что произошло месяц назад.
— Ты рассказала? Зачем?
— Я хотела узнать, как можно
такое рассказывать своим детям. Но похоже, уроки были совсем другие. — Эрик протер глаза через шелковую маску. Фарфор слишком тяжелый для постоянного ношения, поэтому в кабинете он менял её на обычную, но забыл сменить, когда побежал на крики.
— ¡Y cómo recurrir a TI, excepto a la basura! ¡Después de eso, simplemente apresúrate y olvida como en un sueño terrible!
— Abuela
— Ну что?!
— Ellos nos entienden , — Элен показала пальцем в ошеломленную пару. Эрик поклонился и поприветствовал бывшую королеву сцены.
— Ha pasado mucho tiempo, señora. — Не успел Эрик договорить, как его за руку потащили в кабинет директора. Прима приказным тоном крикнула, что она должна поговорить с ним наедине и затолкала в комнату. Оставшиеся Кристина и Элен смотрели друг на друга и пытались отдышаться после прошедшего шума.
— Да, она совсем не изменилась…
— Я понимаю, почему тебе пришлось учить наш язык. Но поведай мне, — она медленно подошла к подруге и схватила её за рубашку, — Какого хрена это сейчас было?! Откуда она узнала?!
— Прости! — Элен наотмашь её ударила, а после принесла смоченный в холодной воде платок. — Ладно, заслужила. Прости меня…
— Хватит извиняться. Давай лучше послушаем, о чем они там говорят, — Элен схватила Кристину за руку и, как это сделала её бабушка, потащила в сторону кабинета директора. Оставшиеся стоять в классе голоса в панике и страхе сели кто на стул, а кто на пол, нервно смеясь и охлаждая высохшее горло водой.
За дверью был шум, девушки старались услышать все, но споры эти длились слишком долго и лились чересчур расторопно, чтобы что-то понять. И лишь в самом конце криков они поймали довольно строгое и недостаточно громкое «Как с такой рожей ты вообще смеешь её обижать». Не успев отойти от двери, Карлотта наткнулась на Элен. Она скорчила брезгливо лицо, обернувшись в сторону директора, сжала кулаки и, дернув головой, чтобы поправить выбившиеся кудри, обратилась к внучке.
— Мне нужна водка. Хереса не хватит. Пошли, — она потащила девушку за собой в направлении бара, бросив Кристину у двери.
Сама Кристина, приложив холодный планшет к месту удара, вошла в кабинет, где в похожей позе сидел Эрик: он держал у огромного синяка на пол щеки стакан и глядел в небольшое зеркало. Когда невеста вошла, он стыдливо опустил глаза.
— А, это ты. Вы что-то хотели,
мадмуазель Даае? — грубо подчеркнул он. Кристина закатила глаза и подошла к резному шкафу, откуда достала немного спирта и мазь.
— Ну хватит. Сам завел эту шарманку про «субординацию», сам страдаешь. Угомонись уже.
— Угомониться, значит? Это же ты закатила истерику из-за того, что я не хочу преступать положенную грань между управляющим и подчиненным!
— Ну со мной же ты преступил эту грань. Или ты уже не хочешь быть моим мужем? — Кристина отпихнула его руку от лица и смочила небольшой платок в неприятно пахнущей жидкости. Эрик хотел воспротивиться, но последние слова выбили его из колеи. Он измучено простонал и смирился, позволив нежным ручкам обработать удар.
— Как же ты не понимаешь, мой ангел…
ты - не
они. И даже не сравнивай. Я не могу так…
— Ты же хотел посещать мероприятия, еще и повод такой светлый.
— Я хотел на них ходить
с тобой! — он схватил её за руку и притянул так, чтобы её лицо было совсем близко. — Я хочу быть рядом с тобой! Лучше мне сидеть дома и работать день и ночь, чем шататься неясно с кем без тебя! — Он обратил внимание на красное пятно и повернул за подбородок, разглядывая побитую щеку, — Что это?
— У Элен рука полегче, чем к Карлотты, насколько я могу судить. Ну уж нет, сиди на месте ровно! — Эрик хотел подорваться и пойти ругаться с распускающей руки примой, но оказался впечатанным в сиденье приказным тоном. Изумленный, он не смог свести с неё взгляда, — Никуда ты не пойдешь! — она опять вернулась к синяку и продолжила мягко его обрабатывать. После она ласково, уже успокоившись, спросила, — А за что она тебя так?
— Эта дрянь, что первая, что вторая, плохо на тебя влияет, — хотел пошутить Эрик, однако полный сожаления, но все еще строгий, взгляд заставил его ответить, — За «жабу»… — Он прикрыл глаза, когда Кристина принялась растирать по синяку мазь, а после завершения процедуры Эрик перехватил тюбик и начал наносить мазь на красное пятно на щеке невесты. Он так мягко касался кожи, словно под пальцами была невообразимая дымка фантазии, которая, если приложить чуть больше усилий, может рассеяться — Нужно будет плотный грим нанести.
— Ничего страшного. О, я показала Карлотте эскиз, она смогла выделить конкретные требования, посмотри, — Кристина достала планшет и показала готовые наработки. Пестрый красный в сочетании с темно-бордовым кирпич очень хорошо подчеркивался золотыми цветами, чувствовался дух корриды. Театр был не такой большой, как любой другой храм искусства, однако своим видом кричал о творящемся в нем огне страсти и яркой музыки.
— Хм…неплохо. Пошловато, но славно передается дух испанцев,
особенно их примы. Но ты уверена, что стоит делать внешний дизайн таким ярким? Что в таком случае нужно сделать внутри, чтобы баланс прекрасного не сбился? — она довольно подняла палец, желая ответить, а потом смущенно отвела руку. — Ты не подумала об этом, да? — она замотала головой в ожидании выговора. Но вместо этого почувствовала поцелуй на лбу, — Тогда эту часть я возьму на себя и твой театр будет так же прекрасен внутри, как и снаружи. Ты еще не распевалась?
— Как-то не до того было…
— Ну ничего. Пойдем, вместе позанимаемся, до выступления еще несколько часов, я должен утвердить ведущие партии для «Щелкунчика» и «Ромео и Джульетты», выстроить для них график и еще впихнуть в расписание сольные концерты и детский хор. Но не волнуйся, к твоему выходу я успею, — он улыбнулся и надел шелковую маску, опускающуюся до подбородка. Кристина поняла, что он так и не ответил насчет субботы, но решила оставить этот разговор к окончанию рабочего дня.
В классе им никто не мешал, пара даже и забыла, что еще недавно они готовы были придушить друг друга. Уже со спокойной душой Кристина смогла прочистить горло после молока и распеться, а Эрик в довольном расположении духа четко проговаривал все свои требования. Когда пришел момент наносить грим и одеваться, девушка скрылась в общей гримерной, где её смогла накрасить Мария.
— Не хочешь рассказать, что произошло? — спросила она, закрашивая красный отпечаток ладони.
— Произошло все и сразу. Кстати, а где она? Где Элен?
— Я здесь, — проскулила дива, заваливаясь в комнату. Она сделала небольшую разминку и хрустнула спиной, — боже, Карлотта - сущий дьявол. Я кое-как затолкала её в ложу, она, видимо, забыла, что у меня сегодня выступление и попыталась влить в меня бокал шампанского.
— Она же за водкой пошла?
— Её она выпила по пути. Господи, какой же ужас, от меня теперь спиртом несет. У кого-нибудь есть духи? — одна из хористок, меццо-сопрано и третья фея ночи, протянула небольшой флакон. Элен разом нанесла половину содержимого и закашлялась, — фу какая гадость! Нужно тебе что-нибудь другое подобрать, гадость редкостная! — она брезгливо вернула флакон и начала в спешке собираться. До представления еще час, а ведь еще нужно нанести грим и надеть довольно объемный и увесистый наряд.
— Не хотите, не пользуйтесь. Кристина, скажите же, что хороший аромат, — Альда передала духи уже готовой Памине в надежде услышать поддержку, однако услышала еще один кашель, — ничего вы не понимаете!
— Кто кого покусал? Элен
разговаривает с нами, Альда ругается, а Кристина сидит побитая! Вы на сцену хотя бы сможете дойти? — посмеялась Мария и начала поправлять свой парик.
— Да, все будет хорошо, я уверена, что сегодня мы выступим лучше, чем вчера. Вы же помните наставления месье Дестлера?
— Да-да, петь своим голосом и не использовать лишние техники. Но какой тогда в этом смысл? — спросила Элен и поправила черный парик с увесистой и яркой короной. Кристина, как и Мария, да и все хористки отметили, что данный убор на Делоне как влитой, а королевский образ и в дизайне, и в поведении, удачно подчеркивался буйным и повелительным нравом. — Мы несем красоту в этот мир, к чему сдерживать нас? И он сам не может определиться, как нам петь - отдать предпочтение игре или технике.
— Потому что половина ваших техник созданы для эстрады, на «Орфее» будете играть с ними. Но на большой сцене в классической опере вы должны звучать как самые чистые скрипки. Запомните, смотреть ходят мюзиклы. А в оперу ходят, чтобы слушать игру самых чистых голосов, поэтому забудьте про те движения, которые помешают вашему вокалу. Да, последнее время опера пресыщена излишними деталями к визуальной составляющей, но самый главный экспонат на сцене - музыкальные инструменты, и вы все точно такие же инструменты, как и оркестровые. Вы должны передавать душу своего героя исключительно своим голосом. Если вы будете пытаться петь не соответствующие вашей специфике техники, можете попрощаться со своим голосом в ближайшем будущем. — Холодно произнес Эрик, без стеснения вошедший в комнату. Он так-то и не смотрел ни на кого, хотя все были уже готовы к выходу. — Не оправдывайте предсказание Тебальди и не разочаруйте сегодня ни меня, ни прилетевшую к нам приму испанского театра. Вам ясно?
— Какое предсказание?
— Я потом тебе расскажу, — ответила Кристина и затолкала Делоне за кулисы. Улыбнувшись жениху, она подчеркнула, что полностью готова к работе и предстоящему выступлению. Мужчина сразу удалился, отметив на часах время, к которому он должен вернуться, чтобы услышать принцессу Ночи.
Многие гости обратили внимание на то, что сегодняшнее выступление звучит лучше того, которым труппа открыла сезон «Волшебной флейты», голоса звучат глубже, а игра ярче. В заметках критиков сразу появилась графа «возвращение классической оперы», «один директор справляется лучше предыдущих двух и режиссера вместе взятых», «тусклая Делоне наконец-то звучит так, как и её знаменитая родственница в Испании».
Для Кристины ничего особо сложного не появилось в исполнении, как и у Харитона, который, не прилагая никаких особых усилий, стал живым воплощением Бога Мудрости и Солнца. А Вивьен, как и Мария, доверились совету Дестлера и отдали приоритетное место голосу нежели игре, и не зря. И хотя кантилена Даае была намного ровнее, остальные приблизились немного к совершенству старой школы, на что слишком критичный директор даже кивнул проделанной за три месяца работой.
Эрик наслаждался чистым голосом невесты, а её страх перед Моностатосом заставил его позабавиться, но все же схватиться за сердце, которое заныло от похожей картины воспоминаний. Нет, он не был таким, как этот ужасный персонаж. Или был? Он не позволил себе слишком долго думать над этим, когда светлое сопрано заласкало его слух. Сейчас он готов согласиться на все, что она попросит, даже на эту глупую затею завтрашним вечером.
Карлотта даже протрезвела, когда услышала, как её внучка поет. Она не переходила на фальцет, не пережимала связки и не увлекалась мелизмами и вибрато, что очень сильно заметно в сравнении с вчерашним выступлением. Она бросила взгляд в пятую ложу. Директор, ясное дело, был там. Вспоминая его лицо, когда из-за удара слетела ткань, Карлотта отметила, что ему очень сильно повезло, ведь Кристина могла за все деяния послать его к чертям. И хотя грехов у директора было не счесть, ему удалось сделать то, что не получилось у преподавателей консерватория: усмирить Делоне и заставить делать то, что она не хочет.
После выступления Эрик попросил солистов зайти в репетиционный зал. Кристина не поняла, что ему понадобилось от них, но послушно отправилась, куда сказано. Не успев войти, тощие пальцы перехватили её под плечо и увели в сторону.
— В чем дело? — он нервничал, но старался не подавать вида, хотя знающая все его действия невеста видела его, как чистый лист.
— Мой ангел, ты…я подумал над твоими словами, и пришел к выводу…Эрик согласен на твое предложение и выбрал отель на завтра…нам и правда нужно время от времени закрыть глаза на статус подчиненного и управляющего, если ты действительно думаешь, что так они лучше смогут работать и слушать меня…
— Правда? О, это же такая чудесная новость! Ты поэтому их позвал? — он кивнул и обнял её, уткнувшись ноющей после удара щекой в шею, — спасибо, что пошел мне навстречу. Это правда очень важно для меня. Я не могу долго сердиться на тебя, но то, что ты согласен пойти ради меня на то, что тебе не нравится, даже если с пользой, это много значит для меня, Эрик.
— За одну твою песню я соглашусь на что угодно, мой ангел, — Эрик не хотел покидать объятий, но все таки поцеловал её руку и повел в класс, где их уже ожидали пара Ламбер, что оправдывали значение своей фамилии и искрили жизнерадостной улыбкой, Элен, Харитон и Алдер. Хористы же были отправлены домой.
— Мы сегодня плохо выступили? Что-то не так, месье? — засуетился Алдер, он все время переживает о собственной технике и таланте.
— Нет, все хорошо, вы все выступили лучше, чем вчера. Вы хорошо поработали, — Эрик стоял ровно, сложив руки за спиной, — хотя вы, Алдер, все никак не можете отпустить собственные зажимы. Вы слишком напряжены на сцене, вас что-то гложет? Сходите в спортзал, вымотайте себя на тренировках, дабы у вас не оставалось сил на лишние мысли. Но вы хотя бы не мучили мимические мышцы. Вы же обратили внимание, что задействовав исключительно мышцы, помогающие петь, звук стал более активным и плавным? — юноша кивнул и погладил живот, который от мучительно долгого выступления болел так, будто он три часа потратил в спортзале, а не на сцене. — И Харитон, вы хорошо поработали, замена Ксавье не вызвала никаких трудностей? — мужчина отрицательно помотал головой и улыбнулся. — Ну замечательно. Так. А позвал я вас по другому поводу. Вы все знаете, что через две недели у нас с мадмуазель Даае свадьба…
— Ага, именно поэтому только она петь и умеет, — бросила Делоне и скрестила недовольно руки. Эрик проигнорировал данную претензию и продолжил.
— Именно поэтому мы приглашаем вас завтра в отель Георгия V, в одном номере будете вы, Мария и Элен с Кристиной, а в другом номере будем мы с Харитоном, Вивьеном и Алдером. Ксавье, увы, ушел в отпуск раньше наших планов. Мы и ваш класс, можно сказать, сдружились , поэтому приглашаем всех вас. Да, было бы славно…узнать друг друга получше, тогда мы сможем…сработаться, да.
— Куда?! — Элен шокировано уставилась на Кристину, которая, повторив ее эмоцию, глазела в прорезь маски.
— Месье, это же… — Вивьен хотел сказать, что это ужасно дорогое место, однако его перебила жена.
— Отличная возможность поддержать вас перед чрезмерно волнующим вас днем! Мы будем только рады разделить с вами все трудности перед церемонией!
— Значит, встречаемся завтра…на площади? Или сразу в отеле?
— Сразу в отеле. Мы приедем, — Вивьен улыбнулся и положил на плечо Марии ладонь. Она была выше него, поэтому не постеснялась воспользоваться разницей в росте и облокотилась о его макушку.
— Я тоже, — тепло отозвался Харитон.
— А я, боюсь, не смогу, — стушевался Алдер, — у меня запланированы на завтра неотложные дела. Прошу меня простить.
— Н-ничего, надеюсь, на свадьбе вы окажете нам честь и мы увидим вас среди гостей, — Кристина смогла вернуться к сути разговора, смирившись с любовью Эрика к пафосу, — а ты, Элен? Придешь?
— Ну не знаю… — Она демонстративно закрыла глаза. Мгновение, и сдерживаемая улыбка приподняла край губы, Делоне не смогла скрыть своего довольного настроения, — ладно, так уж и быть.
— Ты ж наша скряга, — посмеялась Мария и потрепала её по голове. Элен схватилась за это место и начала кричать.
— Ты хотя бы знаешь значение этого слова?!
— Знаю! А еще знаю, что ты очень скупа на проявление эмоций! Надеюсь, я увижу тебя завтра в лучшем виде, — дива возмущенно ахнула и ушла. Вивьен делал вид, что считает ворон, поэтому Мария дернула его за хвостик, на что он засмеялся, — правда же она милашка?
— И не говори. Мы можем идти? А, во сколько завтра встречаемся?
— Часов в шесть, думаю, будет замечательно. Если кого-то из нас не будет, можете подождать в гостевом зале. Можете идти, на сегодня все.
— Доброй ночи! — Мария и Вивьен карикатурно поклонились и ушли, довольно весело припрыгивая. Харитон сложил руку к сердцу и поклонился, а Алдер остался на дополнительные занятия.
В машине Кристина довольно легла на спинку кресла, глядя на побитого Эрика. Он определенно точно не спал, синяки под глазами не получается скрыть. Он поймал улыбку невесты и ускорил движение, заставив её испугаться и вжаться в угол.
— Ты чего?!
— Ты слишком довольная, когда смотришь на мой синяк, мой ангел. Нравится смотреть на то, как меня бьют? — Он посмеялся и замедлил движение. — Да ладно, я шучу. Заслужил все-таки. Как твои успехи в ювелирном мастерстве?
— С работой в театре категорически не хватает времени. Я продолжаю изучать те книги, которые ты оставил, спасибо.
— Я все хотел спросить, — он смотрел на те серьги, которые подарил на первое апреля, — раньше тебе очень нравились разные побрякушки. Алмазы, рубины, кольца, колье… но в этой жизни тебя они не особо цепляют, насколько я могу судить. Что изменилось?
— Да так… Рауль в свое время столько украшений подарил, но они все настолько…обычные? Не знаю. Много ума не надо, чтобы прицепить камень к металлу. Да, сейчас я вижу, что и это довольно трудно, но во всем разнообразии прекрасного, что можно создать…он выбирал самые вычурные и безвкусные. Это странно.
— Не сказал бы. Даже довольно объяснимо. По такой же логике я редко могу услышать что-нибудь красивое, или отметить для себя архитектурные произведения, или какие-нибудь картины, балет, музыка… но даже при таком случае можно найти для себя что-нибудь восхитительное, — он взял ладонь Кристины и поцеловал, — что ты думаешь о творениях Фаберже?
— О, увидь я его произведения в
той жизни, возможно, я бы не потеряла любви к ювелирке.
— Я как раз хочу попробовать что-нибудь из его коллекций повторить. Возможно продать, возможно кое-кому на подарок, — он улыбнулся смущенной девушке, — в свое время он был настоящим гением. Увы, я не успел лицезреть его творения воочию.
— Это было бы волшебно… — Кристина приуныла, память о прошлой жизни не отличалась яркими событиями, как того хотелось бы. Поэтому Эрик взбодрился и внезапно спросил, — хочешь научиться водить?
На этот вопрос она отняла руку и сильнее зажалась от страха в угол. Эрик на это засмеялся и начал гладить её по голове.
— Все с тобой понятно. Тогда поспи, приедем домой, я отнесу тебя.
— Нет, я не хочу сейчас спать. Я хочу с тобой поговорить, слушать твой голос, — Кристина расслабилась под его рукой и очень тихо начала болтать о своем детстве, Эрик иногда рассказывал о своем.
Уже дома они по очереди приняли душ, Эрик шел после невесты. Он очень сильно устал, поэтому не позволил себе присоединиться к Кристине в ванной. Она ждала его в постели и что-то рисовала на планшете, а когда увидела мужчину в проходе, убрала экран. Еле передвигая ноги, он завалился на кровать, обнял Кристину и начал лениво целовать её. В щеки, в лоб, в шею, куда мог дотянуться, уделив особое внимание покрасневшей пострадавшей щеке. Когда он поцеловал грудь, она засмеялась и слегка отпрянула.
— Я думала, ты слишком устал для этого, — она стекла по подушкам, чтобы быть с Эриком на одном уровне, что удавалось довольно редко из-за его высокого роста. Он покраснел и спрятался в изгибе её шеи, обняв покрепче, все тяжелее было находиться в разумном состоянии.
— Эрик докучает своей невесте? Эрик просто хотел поцеловать свою любимую Кристину, без умысла преступать грань дозволенного, — она закатила глаза и потянулась к его тумбе. Заметив испуганный взгляд, она потрясла баночкой успокоительного, которое, очевидно, Эрик забыл перевезти в Озерный дом. Она протянула одну таблетку ко рту и проследила, чтобы он её проглотил. После она опять вернулась на подушки, поцеловала тонкие губы и приготовилась уже спать, как почувствовала, что он уткнулся в её щеку, прижался ближе и проскулил очень тихо, — Прости меня…
— Спи, мой дорогой, — Кристина обняла его за спину и переплела вместе ноги, позволив ему почувствовать спасительное тепло и нежность чуть лучше. Эрик вырубился быстрее, чем ожидалось, но оно и к лучшему.
***
— Мой ангел, может, ну его…девичник, мальчишник, к черту все и всех, — уже десятый час, а Эрик все никак не хочет покидать постель. Он закинул на Кристину ногу и обнял за талию. — Мы слишком мало времени проводим вместе, давай, не знаю, фильм чтоли посмотрим. Вместе. Кристина, мой ангел, ну пожалуйста! Стой! Стой!
— Ну хватит, маэстро, мы ничего не ели со вчерашнего дня, — смеялась она, выпутываясь из объятий и сползая на пол вместе с одеялом, — у нас осталось что-нибудь кроме фруктов? Я очень хочу есть.
— Можно заказать…если совсем невмоготу. Дьяволица, вот ты кто! Ведьма, страшная ведьма, как я мог влюбиться в такую бессердечную девушку!
— О, ты любишь меня, это так мило! — посмеялась она и поцеловала его в отсутствующий нос, — вот закажи нам пиццу, умойся, и до вечера мы будем нежиться в кровати, кушать вкусности и смотреть что-нибудь. До вечера. А после мы поедем на встречу. Кстати, а почему именно тот отель?
— Гарпия…Там есть много… как бы назвать… услуг, которые могут тебе понравиться. Не знаю, жена Надира посоветовала. Кажется, что-то про салон красоты и «спа» было в её речи.
— А не дорого это? Так, поднимайся, вместе пойдем умываться. Давай-давай, дорогой, — она потащила его за руки в сторону ванной.
— Боже мой, Кристина, тебе не все равно? Ты сама со своих выступлений получаешь приличное состояние, думаешь, я зарабатываю недостаточно, чтобы оплатить все, что ты попросишь?! — вместо ответа она плеснула в разгневанное лицо водой. В отместку он повторил ее атаку и вот через несколько минут они оба оказались полностью вымокшие.
— Вот и умылись…
— Ты зубы не чистила, — он пихнул ей щетку и продолжил утреннюю рутину, а после принёс полотенце и начал растирать мокрые золотые кудри. Под конец раздался звонок в дверь, однако Эрик забыл маску перед тем, как забрать пиццу. Курьер старательно делал вид, что все нормально, за что получил щедрых чаевых от вылезшей из-под руки Кристины. Уже сидя в кухне и уплетая горячее блюдо, мужчина все-таки поинтересовался неожиданному порыву потратить деньги в воздух.
— Ты маску забыл надеть.
— И что? — он вспомнил о собственном дефекте только когда Кристина показала на нос пальцем. Лишь коснувшись воздуха напротив лица он понял, что произошло, и уткнулся в стол, — Какой я идиот…наверное ему было страшно или противно передавать мне столь дивное блюдо. Хотя признаюсь, с настоящей итальянской это нельзя сравнить. Черт возьми, Кристина, из-за твоей ветрености я подхватил привычку перепрыгивать с темы на тему!
— Опустим тему ветрености, — она откусила немного сыра и прикрыла глаза, — Ну смотри, он настолько не обращал внимания на твой нос, что ты и сам об этом забыл. Не славно ли?
— Современная молодежь довольно…странная. Очень странная.
— Но ведь это хорошо. Да, пусть некоторые и могут глазеть, но они смиренны к переменам и стараются не обращать внимания на телесные дефекты. Изучая современную культуру, везде нахожу…лозунг, вроде «красота не главное», — Эрик усмехнулся, — Молодежь принимает, даже если не понимает и с опаской всматривается в то, что отличается от них. Просто это…нужно принять и всё. Но в целях безопасности я бы на твоем месте не снимала маску на улице. — он удивился и огорченно посмотрел в пол.
— Думаешь, я буду тебя стеснять? Или что нам может кто-то угрожать из-за живого лика смерти? Что я не смогу тебя защитить?
— Что? — в голове была другая причина, поэтому данная интерпретация её слов не сразу прояснилась в одну картину. Но она вовремя поняла, о чем он, — Нет! Нет! Не в этом смысле! На улице много мусора, ветер все время! Даже обычные насекомые могут навредить тебе в таком уязвимом состоянии, — она потрепала его за плечо, но поняв, что он продолжает дуться, расслабилась и протяжным тоном произнесла, — Вообще, если зашла речь…мое тело сейчас в удивительно уязвимом положении при воспоминаниях о том, какая наша постель мягкая…и теплая… так и хочется перенести еду туда и ничего не делать. Аж до ломоты, мышцы сводит, ужас!
— Ты все таблетки выпила? Ломота может указывать на недостаток витаминов, или стресс, или…
— Успокойся, я приняла их перед едой. Я просто предлагаю тебе вернуться в спальню и отдохнуть. Не усложняй, — она закатила глаза и посмеялась.
— Сама же меня оттуда вытолкала, — Кристина пожала плечами и потянула его в сторону спальни. Они поудобнее устроились, обняв друг друга, и включили фильм «Приведение». Довольно романтичное начало настроило их на нежный лад и несколько ленивых поцелуев, уставший Эрик ластился у Кристины под боком и каждые пару минут старался запечатлеть хоть где-нибудь поцелуй, куда мог дотянуться. Это было сейчас самое сладкое и самое действенное для него лекарство после нескольких дней без сна. Каждый раз помогает. Однако после окончания фильма Кристина обронила светлые слезы, хотя и осталась под приятным впечатлением от просмотра.
— Это было прекрасно, — она вытерла глаза и посмотрела на Эрика, — дорогой, ты чего?
— Как же это ужасно! Потерять любимого без возможности что-нибудь сделать! Мой ангел, какой ужасный фильм! — он уткнулся ей в ноги лицом и сжал ткань пижамы, — Он не может ее так оставить! Почему все, что я выбираю для просмотра, такое ужасное! Эрик так страдал, когда переродился, я везде искал тебя, везде! Но находил только проклятые тени тебя в мюзиклах и фильмах, которые до встречи с тобой рука не поднялась включить! Это больно, Кристина, очень больно! Даже комнату построил для тебя, каждый день приходил туда и представлял, будто говорю с тобой! Моя маленькая Кристина, под твоим ангельским крылом моя душа идет прямо в бездну!
— Ты больной на голову, — Эрик не отпрянул от коленей и не перестал плакать, но поднял на неё глаза, которые от слез словно светились то ли в оскорблении, то ли в обиде, но больше в них было видно страх, — Я нашлась. Ты нашел меня. Но комната все равно ведь пустует, твои старания почти оказались напрасны. Все случилось даже лучше, чем ты ожидал, да?
— Мой ангел, — он поднялся к ней, коснулся лбом и улыбнулся, погладив щеку, — я даже мечтать не мог о том, что ты…согласишься… — он не смог договорить и уткнулся в плечо. Кристина начала гладить его по волосам и поцеловала в макушку, а после в губы, ощущая соленые слезы. Она засмеялась и принялась зацеловывать его весело и энергично, заставив его повалиться на спину и хохотать. — Где же твоя трагическая романтика! Мой ангел, я тут расчувствовался, а ты!
— А я уже иду собираться в отель. Нам еще час туда добираться, так что давай, поторопись, — она потрепала его по голове и скрылась в своей спальне.
***
— Постарайся не пить сегодня ничего, хорошо? — попросил Эрик, провожая невесту под локоть внутрь, — или хотя бы не сильно налегай на спиртное. Через два дня твой голос опять должен быть тверд, а разум чист. Договорились?
— К тебе это тоже относится, — Кристина засунула в карман пиджака пластину со снотворным и улыбнулась, — я не забыла тот случай. Не заставляй меня извиняться перед персоналом, хорошо?
— Ну я же извинился за тот инцидент! — он не заметил уже ожидающих их гостей и остановился по пути. Кристина притянула его за пиджак к себе, поцеловала, а после начала поправлять смявшуюся ткань, — ладно, я понял. Постараюсь не буянить.
— Месье Дестлер! Кристина! — поприветствовала их Мария с кресла под объемным цветком, который скрыл её лицо тенью.
— Здравствуйте, месье, — Вивьен вышел навстречу и пожал ему руку, — пока только мы пришли, мы живем неподалеку. О, опоздавшие, вон, пришли.
— Эрик, вот ты где! А мы тебя на улице ищем! — Надир шел впереди Харитона и весело махал рукой, приветствуя всех, — договаривались же у отеля.
— Нет, мы договаривались
в отеле. Ты не меняешься, никогда меня не слушаешь. Приветствую, Андруцос. Так, я заберу ключи и гостевые билеты, а вы тут подождите последнюю опоздавшую. А, вон она, рыжая бестия. Прошу прощения, — он быстро скрылся, чтобы не встречаться с новой подругой невесты. Элен шла неспешно в темных очках и дорогом наряде, стараясь повторить легкую походку моделей 60-х, что с её типажом выглядело немного нелепо. Она подошла к толпе, скрестила руки и задрала голову.
— Не заставляйте меня сожалеть о том, что я согласилась прийти сюда.
— Ни в коем случае. Подождите секунду, — Кристина подбежала к Эрику, погладила его по спине и, пока портье что-то настраивал в компьютере, поцеловала край маски в том месте, где должны находиться губы, — если хочешь, давай я заберу ключи, заберу девочек и уйду, чтобы вы с Элен не пересекались.
— Ты настоящий ангел, ты это знаешь? — он погладил её по волосам и улыбнулся, понять это можно было только по глазам.
— Ангел ангела видит издалека, — она еще раз поцеловала его в маску и принялась ждать ключи и гостевые билеты, а когда получила, поклонилась человеку за витриной, ущипнула Эрика и подбежала к девочкам, — дамы, прошу за мной. Оставим вещи и пойдем знакомиться со всеми прелестями данного места. Надир, — она потянула его к себе, чтобы прошептать на ухо, — проследи, чтобы он не злоупотреблял спиртным, хорошо?
— Слово дароги, не переживай, — он улыбнулся и проводил ее взглядом, а когда девушки ушли, пошел всей компанией до Эрика, — все хорошо?
— Да, да, все замечательно. Можно оставить в номере вещи и идти. Куда бы вы хотели?
— Это ваш вечер, вы решайте, — Вивьен взял брошюру с перечислением услуг и начал изучать варианты, — тут вот есть сауна, спортзал, бассейн…
— Нет! — отрезал Эрик, — Ничего, где потребуется снять маску.
— Казино, бильярд, бар, библиотека… мы можем поехать куда-нибудь в другое место, если хотите.
— Ты сказал, бильярд?
В начале они разместились в довольно большом номере на четыре раздельные кровати и несколько комнат. Он больше походил на жилую квартиру, просторную, уютную и светлую квартирку. Эрик занял самую дальнюю комнату, он все продолжал держаться холодно и настороженно. Однако ближе к ночи после пары бокалов коньяка за бильярдным столом он почувствовал себя увереннее.
— Друзья мои, может, возьмете себя в руки и в кои-то веки обыграете меня? — он забил шар восьмого номера и под разбитые возгласы мужчин опрокинул еще стопку. Надир забрал бутылку, пока его друг в еще относительно рабочем состоянии, и пригрозил ему длинным резным с золотым орнаментом кинжалом.
— А давайте на желание? — Воодушевился Вивьен, начищая кий мелом.
— Я знаю, чего вы попросите. Нет.
— Вы настолько уверены, что я вас обыграю? У вас низкая самооценка? — на это заявление Эрик резким движением сменил наклейку на более жесткую и поменял турняк на легкий, что демонстрировало об отточенном мастерстве.
— Разрешаю вам играть с легким кием. Какие правила? Кто с кем играет?
— Давайте каждый из нас сыграет с вами. Победитель загадывает желание, проигравший выполняет. Согласны? Чур я первый! — Надир и Харитон сели за столом с угощениями и принялись наблюдать за «битвой».
— Договорились!
***
— Ха! Я победил! — Вивьен начал корчить рожицы и прыгать от счастья.
— Просто повезло, — Эрик приготовился к худшему и принялся чистить кий и вытирать руки, — откуда вы так хорошо играете? Или вы поддавались мне?
— Меня Мария натаскала.
— Ну конечно, как я не догадался, — он сложил вещи, скрестил руки и стал ровно, — так чего вы хотите?
— Можно увидеть вас без маски? Мы договорились, вы не отвертитесь! — Эрик обреченно опустил голову, он хотел закатить истерику или уйти, но договор должен быть выполнен, иначе какой из него директор? Хотя и алкоголь тут помог не сорваться. Он оглянулся, удостоверившись, что никого постороннего нет, и медленно стянул черную шелковую ткань. Тишина длилась невыносимо долго, Вивьен разглядывал его со всех сторон, с интересом отмечая каждую деталь. Харитон просто с пониманием улыбнулся, но жалостливый осадок остался. Была печальная атмосфера, пока Вивьен, легко и без стыда, не спросил:
— Простите за нескромный вопрос, но… у вас что, люэс?
— Что? — Эрик не понял и посмотрел на Надира, который, покраснев и сдерживая смех, поспешил ответить.
— Помнишь Джироламо Фракасторо с его поэмой? — он на секунду задумался, а потом сильно покраснел.
— Ты про сифилис чтоли?! — Перс не сдержался и в голос рассмеялся. Вивьен все в тем же любопытством всматривался в дыру вместо носа, даже и не думая смеяться или осуждать. — Нет! Нет! Что за бред?!
— У вас просто…такой отличительный для данной болезни дефект…
— Я сказал нет! — Он одним движением вернул ткань на место и начал расставлять бильярдные шары в треугольник. — Какая глупость! Нет! Просто аномалия!
— Ну тогда ладно. Если хотите, можете остаться без маски, — ответом послужил лишь грозный взгляд, — ну нет, так нет. Так, кто следующий?
— Давайте тогда я, — вызвался Харитон, протирая усы после пенного пива, — особых желаний у меня нет, но для интереса готов сыграть.
— Хоть кто-то не гонится узнать мои секреты, спасибо.
Андруцос был как большой медведь, играл медленно и неуклюже, поэтому победа без особых трудов перешла директору.
— У меня есть только одно желание, — мужчины с интересом прислушались, — где ты учился петь? Довольно старая техника, ты один из немногих, кто в театре действительно умеет петь.
— Я-то? Я несколько лет работал в Большом театре. Его еще называют каменным, — Перс демонстративно сложил в интересе руки, улыбнулся и уставился на друга, ожидая, когда до него дойдет интересный факт.
— Стоп. Каменный театр? В Петербурге который? — он кивнул, — Врешь! Его же в 1886 году закрыли!
— Над нами Бог одинаково пошутил, дружище, — Перс вышел из-за стола и похлопал его по плечу. — я играть не хочу, но у меня есть одна просьба. Не желание, просто… сделай кое-что для меня.
— Что? — резко процедил он и ударил шаром по столу.
— Раз уж ты пригласил нас как друзей, обращайся к нему, как друг. Эрик, Вивьен, познакомьтесь, это Савва!
— Савва? От Савелия?
— Нет, — Харитон протянул для пожатия руку, — это Савватий. По святцам, Савватий Соловецкий.
— Ты крещенный? Откуда ты? Фамилия греческая, а назван по православному святому.
— Так я православный. И в этой жизни, и в
той я родился на Кавказе. Однако в этой, уже наученный, покинул Ставрополь и сразу направился во Францию.
Вивьен непонимающе смотрел на них, а после брезгливо и с недоверием к собственной разумности отодвинул свой стакан с чем-то спиртным.
— Раз уж ты под христианской верой, ты можешь… стать свидетелем на моей свадьбе?
— Это, конечно, большая честь, но почему именно я?
— Потому что мне нельзя совершать такую службу, — Огорченно бросил Надир и пригубил немного вина, — нет, я понимаю, что в этом нет твоей вины, Эрик. Но я все равно буду присутствовать, этого у меня не отнимут.
— Тогда я с радостью стану вам духовной родней. Я не смог попасть на свадьбу моей дочери, но буду рад услужить мадмуазель Даае.
— А почему не успел? — поинтересовался Вивьен, которого уже начало мутить от алкоголя.
— Я умер.
— С меня хватит. Я пошел спать, не могу уже! Ничего не понимаю, ну вас! — он сдался и вернулся в номер. Оставшиеся мужчины пожали плечами и принялись обсуждать свои прошлые жизни.
Уже ближе ко второму часу, когда все уснули, забывший принять снотворное Эрик услышал какую-то мелодию из-за окна. Они разместились на верхнем этаже, но мелодия была так близко, что интерес пересилил лень и усталость. Он вышел на площадку для отдыха и увидел в кресле соседнего балкона Кристину. Она сразу прекратила играть и улыбнулась.
— Все хорошо?
— Просто не спится. Ты всегда носишь с собой флейту? — она пожала плечами, на что Эрик засмеялся и вытащил из рукава уже свою флейту, которую припрятал, предположив, кто решил сыграть поздно ночью.
— Ты всегда носишь с собой флейту? — она удивлено повторила его слова и прислушалась к тому, что он решил сыграть. Мелодия была тихая и нежная, ночь будто ожила в собственной музыке. — Что это?
— Это тема из к/ф "Список Шиндлера", Джон Уильямс. Ее еще называют «Колыбельная для ангела», — он прикрыл глаза и хотел продолжить играть, но остановился, — хочешь, сыграем вместе? Импровизация. — Кристина села к самому краю парапета, улыбнулась и по сигналу мужчины начала нескорый ритм. Пара поддерживала мелодию друг друга, они не обращали внимание ни на что, пока не раздался крик Элен из комнаты, которой музыка, видимо, уж очень сильно мешает спать.
— Вот гарпия…
— Таблетки в кармане пиджака, поспи сегодня немного, хорошо? — Кристина засмеялась и направилась к двери в спальни. Поздняя ночь не располагает к долгим разговорам, поэтому флейта - немногое, на что хватает сил.
— Доброй ночи, мой ангел, — он еще некоторое время смотрел туда, где пропала фигура невесты, а после удалился к себе. Разморенный после тяжелого вечера, он продолжать слышать отдаленный мотив той мелодии, что играла Кристина. Это помогло ему закрыть глаза и не открывать их до следующего дня.
