***
— Жак, где твоя сестра?! — Кристина сидела у занавеса и следила за Эриком, который собирался послушать Харона, но одного рояля оказалось недостаточно для репетиции, он требовал гитары, на которой обычно стоит близняшка Жири. — Жаклин приболела, месье, преподаватель отправил её домой, — Жак в мольбе сложил ладони и склонил голову, — она только на следующей неделе появится. — Это уже особенность четы Жири - болеть половину занятий! — Она первый раз заболела… — Ой… — Эрик нервно посмотрел на Кристину, поняв, что сказал лишнего. Она же подошла, сложив ладони у живота, и уверенно произнесла: — Мы давно знакомы с четой Жири, твоя прапрабабушка здесь была балериной, наши семьи хорошо общались, — Эрик с облегчением прикрыл глаза, понимая, что это даже не ложь, а лгать Кристина не умела. Увиливать - возможно, играть недовольство - вполне. Но не лгать, что ой как мешало. Он улыбнулся и подхватил разговор. — Да, а её матушка, Антуанетта, была билетершей, именно она привела дочь в театр. Он тогда еще национальной академией танца и музыки назывался. — Потрясающе! Видимо, это кровное, раз мы вернулись в Париж. Мы долгое время жили в Италии, родители даже не рассказывали, что наша семья поколениями увлекается театром. — Жак сел за банкетку, продолжая смотреть на пару. Сегодня у Кристины выходной, поэтому директор не критиковал её, просто потому что нечего оценивать. — Ну так, а мне что делать? — Спросил первый баритон, уже готовый исполнять свою роль. — Черт… ладно, давай сюда, — Эрик взял гитару и включил комбоусилитель, — вообще здесь лучше обозначить барабаны, но раз никто не пришел, Жак, на большой октаве играй. — Месье, а вы и на гитаре умеете играть? — Жак и Харитон Андруцос, солист, удивленно и недоверчиво переглянулись. Кристина же улыбнулась, перекидывая взгляд с них на жениха, и села на попавшийся рядом стул. — Конечно, директор оперного театра должен разбираться в том, чем руководит. — он сыграл небольшой перебор, разминая пальцы, прежде чем начать основной мотив. Изумленный Жак не сразу очнулся, но вовремя ввел партию в том месте, где должны идти барабаны. Андруцос лишь после второй строчки прочувствовал персонажа, величественного и грозного Харона, представшего перед Орфеем. Эрик хотел остановиться на середине партии и начать заново, но вовремя выровнявший тон баритон убедил его закончить. — Так, в начале немного смазано, можно еще раз сыграть и можете продолжить самостоятельно. Только смотри, Харон - не отрицательный персонаж, не стоит так яростно запугивать Орфея. Да, он спускается в ад, но ведь не на прогулку, а за возлюбленной. — Эрик еще раз перебрал несколько аккордов и повторил арию перевозчика душ, на этот раз солист и бедняга Жак работали лучше, яркий баритон звучал тверже, но не угрожающе. — Месье, неожиданно, правда, — Жак развернулся и восхищенно похлопал, а Харитон внезапно перекрестился, Кристина заметила, что жест вел тремя пальцами справа налево, а не наоборот, как принято у католиков. Аккомпаниатор хотел подняться, но перед ним появилась слегка шатающаяся Элен. — Опять мешаете на репетиции? Еще и гитару взяли, ну молодец! — Она посмотрела в белую маску директора и брезгливо отвернулась. — Я вот последовала вашему совету и приняла немного вина. — Немного? — Эрик усмехнулся и посмотрел на Кристину, которая презрительно сморщилась. — Жак! «Плач Персефоны»! — Мальчик почесал свою русую кудрявую голову и посмотрел на директора, который кивнул и дополнил игру гитарой, уже не желая убирать инструмент. Элен пела лучше, чем вчера, однако все еще не с нежностью и печалью, как подобает пленнице, а со страстью и пылом, словно она сама пришла в царство Аида и плетет из него веревки. В голове Кристины промелькнула одна мысль, поэтому когда прима закончила и театрально поклонилась, она подошла к Эрику и тихо прошептала: — ¿Sabes a quién me recuerda? — Мужчина не понял, почему она заговорила на испанском, но с интересом наклонился ближе. — Carlotta — Si un sapo sale de su boca, las similitudes serán indistinguibles — Эрик хотел посмеяться, однако звонкий голос заставил пару неожиданно дернуться. — ¡Lo oigo todo! — Мадам, вы знаете испанский? — Кристина переглянулась с Эриком, а Жак на фоне вытолкал Харитона из зала, хотя они и остались подслушивать у двери. — Это мой родной язык. Моя семья поколениями работает в испанской опере, однако и на Париж снизошла наша слава, первой примой здесь была Карлотта, о которой вы только что перешептывались! — Короткое молчание, Эрик вышел в соседнюю комнату и в голос рассмеялся, Кристина еле поспела за ним. — Это многое объясняет! — Он схватился за живот и упал на стул. — Знаешь, я бы не удивилась, если бы это была сама Карлотта. А еще близняшки Жири, будет забавно, если их матерью окажется Мег. — Девушка улыбнулась и села рядом. — Не дай бог, где будет Мег, там и Антуанетта затеряется, она же меня головы лишит! — Он продолжил смеяться, не заметив, как в комнату вошла прима. — Я не поняла, что здесь смешного?! — Твое желание прыгнуть выше головы, как твоя бабушка, вот что смешно! Что бы она сказала, узнав, что ты через постель все решаешь! — Вообще-то именно она меня и научила этому! Ой… — она закрыла рот ладонями и побледнела, взгляд её метался от соперницы к директору, который встал со стула и положил на плечо невесты руку. — Повтори. — Простите, я…не то хотела сказать…то есть… — Можно нам увидеть её фото? — Кристина звучала мягко, но все еще обеспокоено. Прима удивилась, но достала телефон и протянула фотографию. Карлотта во всем своем великолепии стояла, видимо, с мужем, а на фоне красовался Толедский алькасар. — Эрик, смотри, — он стоял за спиной и выглядывал из-за плеча. Узнав в итоге старую приму, он измучено выдохнул и уткнулся лбом в лопатку. Кристина улыбнулась, — ну, будем знакомы, Элен Делоне, я - Кристина Даае, бывшая дублерша Карлотты. — Чего? — Она была хорошим инструментом. Хотя и пустым, как ты. — Чего?! — Она прижалась к стене и провела по своему лицу пальцем, обращаясь к Эрику. — А вы, получается… — Ага. — И все это правда… — Да. — И ваши имена…не просто совпадение…Как у бабушки… — Она зажала в тошноте рот, глядя на Эрика и вспоминая его лицо, и выбежала из комнаты. — Ну, это действительно многое объясняет. — Кристина смотрела за мельтешащим Эриком, который дернул небольшой рычажок и пошел через рабочие ходы к кабинету, она едва поспевала за ним. Он достал из шкафа небольшую бутылку коньяка и опрокинул стопку. — Если тебя опять разнесет, придется просить Харитона или Перса тащить тебя. Ни я, ни Жак тебя не поднимем. — Она обняла его со спины и накрыла уже пустую стопку ладонью. — Мне просто нужно немного времени свыкнуться. Сколько еще таких мы встретим? И вот что мне с ней делать? Она же никакущая! Может, её отправить на актерский курс? Дуб дубом, как и эта жаба! — Он посмотрел на Кристину, закрывающую стопку, и смиренно убрал бутылку. — Сколько ей вообще лет? — Кристина села на диванчик около стола, Эрик на секунду задумался и достал папку с документами. — Так… Д д д д д… вот, Делоне. 23 года, выпускница консерватория. Ого, еще и отличница, вот новость, — он снял маску и протер глаза, — удивительно, что она вообще смогла сдать экзамены. Так, твои предложения? — Хм… что если ее перевести в другой театр на повышение квалификации? Опера Бастилия, например, или Лидо. — Это ты так невзначай пытаешься избавиться от конкурентки? — Эрик усмехнулся и сел рядом, положив руку вдоль кожаной обивки за Кристиной. — Конечно нет, с мужем во главе театра мне вообще о конкуренции переживать не стоит. До начала «Орфея» пусть пройдет обучение, до общей репетиции чтобы вернулась. Мне нравится Элен, она действительно похожа на Карлотту. Если завьет кудри, вообще одно лицо. Ей бы тот огонь, которым обладала дива, цены бы не было. — Они все равно обе пустые. В начале своей карьеры, возможно, Карлотта и была хороша, но огня, как ты выразилась, в ней не было. — А ты не хочешь помочь ей? — Кристина легла ему на ноги, начала гладить тощие щеки и слегка царапать горло. — Еще чего. Во-первых, я убью ее, если еще раз попробую с ней репетировать. Во-вторых, после вчерашнего она еще долго будет шарахаться от меня, еще тошноту, судя по всему, сдерживает. Сама себе яму вырыла, пусть катится куда подальше. — Он прижал нежную ладонь к щеке и поцеловал внутреннюю ее сторону, вызвав теплую улыбку невесты. — Почему ты вообще так хочешь ей помочь? — Еще вчера я была готова выгнать её из театра, но сейчас… Узнав, что она внучка Карлотты, что она так молода… её музыке нужно сменить заводной ключ, чтобы она следовала за порывом души, а не за славой. — Эрик замер, вглядываясь в стену. Он что-то обдумывал, в итоге сам себе кивнул, убрал спадающие на лицо золотые волосы и поцеловал Кристину в открытый лоб. — Если так рассуждать, то ты права. Возможно, мы сможем с этим что-нибудь сделать. Так, — он посмотрел на часы, — сейчас должны прийти Мария и Вивьен, хотя бы с ними проблем нет. Особенно в дуэте, на них смотришь, так и кажется, что они вот-вот лишат тебя кошелька и подбросят вместо него крысу. — Кристина засмеялась и поднялась с дивана, расправляя складки рубашки. — А что нам с Элен делать? В Лидо? — Сейчас что-нибудь придумаем… — Он подошел к столу, начал что-то писать на листе, поставил несколько печатей и подпись внизу страницы. — Отнесешь ей это, пусть до середины июня пройдёт актерский курс в театре Мариньи. Не думаю, что она захочет услышать это от меня, поэтому отнеси, пожалуйста, ты. — А почему именно туда? — Кристина приняла документ и перечитала договор. — Он построен по позднему проекту Гарнье, уже этого достаточно для аргумента. Но туда перешел работать Дион, он задолжал мне одну услугу. Проблем не должно быть. — Хорошо… а где мне её искать? — Эрик положил ей на спину ладонь и повел в направлении класса репетиций. — Зайди к Персу, он по камерам посмотрит. Так! — Эрик увидел Марию, третье сопрано, которая в это время заигрывала с играющим Гермеса тенором. — Вы распелись? Если нет, я не виноват, если вы голос сорвете, сейчас же начну прослушивание! — Простите, месье, мы уже распелись, ждём только вас! Позвольте спросить, а почему мы занимаемся с вами, а не с месье де Гиз? — Довольно высокая темноволосая девушка отпрянула от мужа и расправила длинное темно-синее платье. — Это моя инициатива, он позволил мне прослушать вас и вашу работу, а еще дать пару наставлений. Вы не видели Делоне? — Вивьен хитро переглянулся с Марией и собрал свои длинные темные волосы в хвост. — Она пробралась в дальнюю ложу, балет смотрит. — А какой у вас вопрос? — Мария улыбнулась, бросая взгляд то на директора, то на Кристину. — Не ваше дело. Так, ты слышала её, Кристина, не заблудись по пути, договорились? — Девушка кивнула и направилась в рабочие проходы. Эрик недовольно сложил руки и повернулся к паре. — Я что-то забавное сказал? Или я золотом посыпан, что вы так ухмыляетесь? — Н-нет, месье, просто… — Я знаю, что эта девчонка вчера устроила. Месье Хан должен был уладить все, кто еще слышал ее вопли? — На счастье вам только мы, я как раз пришла на вечернюю распевку, как она в меня врезалась. Значит, это неправда? А что случилось? — Во-первых это не ваше дело. Во-вторых ГДЕ ЖАК?! — Месье, я здесь… — обозначился бедняга Жак. В свои семнадцать он неплохо справлялся с работой в качестве аккомпанемента, отличник консерватория страдал только из-за своей скромности. Жаклин, его сестра, чувствовала себя увереннее, выступая в оркестре на скрипке или в дуэте с братом, который все время тихо где-нибудь сидел и не лез, куда не просят. — Так, все, хорошо, молодец, я не заметил тебя. Ну что, начнем со «Славы», пожалуй? — Да, месье Дестлер! — Хором сказала пара Вильре и младший близнец Жири. Кристина проходила сначала по рабочим коридорам, а потом зашла в тайный проход, отодвинув стену. Это нужно было для того, чтобы забраться в колонну ложи, в которой сидела Делоне. Девушка тихо подошла и села рядом. — Что сегодня ставят? — Она улыбалась, глядя на приму, которая лежала на мягкой обивке балкончика. — Что тебе нужно? — Недовольно посмотрев в глаза, дива хотела отвернуться, но пристальный взгляд и теплая улыбка вынудили её ответить. — «Дон Кихот» — О, я была фоновой балериной в этой постановке. Сорелли очень хорошо выступала тогда в роли Китри, хотя Эрик и отзывался о ней довольно холодно. — Еще одна балерина из 19 века? — После легкого кивка она тяжело выдохнула. — Ты только за этим сюда пришла? Лучше уйди, пока я тебя не скинула отсюда. — Ну что ты, я же не ссориться с тобой пришла. Мы тут с месье Дестлером поговорили и… — Ах поговорили?! О чем это вы с ним могли говорить? О том, как я хотела его соблазнить? О том, как он показал мне свое лицо?! Теперь понятно, зачем он носит эту чертову маску, только я не понимаю, почему ты решила стать его женой при таком случае! — Она кричала тихо, чтобы не привлекать внимания и не мешать выступлению. — Мы говорили с ним о том, как поднять твое мастерство, чтобы твоя партия Персефоны была лучше. Я не виню тебя за попытку добиться его расположения таким отвратительным способом, узнав, кто тебя этому научил. Карлотта была намного старше меня, но даже в своем возрасте она умудрялась из мужчин вить веревки. А сколько ей сейчас? — Не твое дело. — Кристина продолжила улыбаться, не знающий человек удивился бы зрелости младшей примы и детскому поведению первой дивы. Элен в итоге уставилась на сцену и спросила в сложенный изгиб руки, — А что изменилось за это время? Что ты скажешь? — В смысле? — Ну… в балете тебе нравится что-нибудь из изменений? — Девушка задумчиво прислонила ко рту палец и посмотрела на дуэт Китри и Базиля, пытаясь что-то рассмотреть. Очки хоть и помогали ей видеть хорошо, но узнать детали прошлого ей было тяжело. В итоге она взглядом зацепилась за красную юбку. — Старые пачки мне больше нравились, — Элен с интересом подняла на неё свои зеленые глаза, — если изначально балет считали слишком развратным, то с нынешними пачками его окончательно признали бы незаконным. — Какой бред, — дива засмеялась, но не напыщенно и пошло, как привыкла это делать, а искренне. Она выпрямила спину, уже заметно потеплев — так что ты хотела? — А! — Из-за пазухи показался лист с печатью. — Мы решили отправить тебя в Мариньи на актерский курс, до большой репетиции и первого выступления «Орфея» ты будешь проходить уроки там. Только прошу, оставь свои похождения по мужским койкам, они затмевают тебе голову и мешают работать. — Что за глупость? Я - прима, мне не нужны уроки! — А я солистка, но это не мешает мне продолжать учиться. Ты же видела, как Эрик меня постоянно критикует, это не просто от балды или проявление отношений. Он в первую очередь мой учитель, именно он поднял меня от танцовщицы до «Первой Маргариты». — Элен опять вспомнила лицо директора и прикрыла рот ладонью. — И все же я не понимаю, как ты согласилась стать его женой. Он отвратителен… — Может и так. У него страшное лицо, ужасное тело, ребра проступают… взглянешь, аж в дрожь бросает, и это ты его не видела в те времена. Ходячий труп! — Элен закрыла глаза, сдерживая тошноту. Она достала из сумочки немного мятных конфет и продолжила слушать. — Но знаешь… я много лет продолжала видеть его тень, мои чувства к нему исказились настолько, что я желаю быть только с ним и вижу его прекрасным в любом виде. — Я бы назвала это одержимостью. — Мадам Голнар тоже так говорит, но я бы назвала это любовью. Найди и ты себе того, кто будет любить тебя вне зависимости от твоего положения, и наоборот. Не гонись за кошельком. Ты же прима, ты и сама хорошо зарабатываешь! — Ты это так легко говоришь… Мадам Голнар? Ты про эту поехавшую что ли? — Кристина пожала плечами, на что дива закатила глаза и посмотрела на листок. — Ладно, давай сюда, — Элен забрала документ и прочитала договор, — Дион теперь там работает? — Как я поняла - да. Тебе это правда пойдет на пользу, ты потом увидишь, как расцветешь на сцене. — Девушки улыбались, глядя друг другу в глаза, только у Элен, в отличие от искренней доброты Кристины, скорее всего было влияние алкоголя, нежели благодарность. — Давай как-нибудь сходим в кафе? Я уверена, мы сможем подружиться, как думаешь? — Я думаю… пошла ты к черту, — дива засмеялась, было непонятно её настроение, — кто заводит дружбу в кафе? Я знаю неплохой бар во втором округе, слышала про Данико? — Э…нет. — Вот туда и пойдем. Через неделю, в воскресенье, договорились? А до этого не мельтеши перед глазами, прошу тебя. — Прима направилась в сторону выхода, а когда обратила внимание на замок, удивленно повернулась. — Как ты сюда вошла? — Я невеста Призрака оперы, не забывай об этом, — Кристина расслабилась в кресле и продолжила смотреть балет, — ты иди, а я тут останусь. Удачи, Элен. Где-то через час она направилась к Эрику, который должен все еще вести прослушивание в учебной части, и так оно и оказалось, он кричал на Вивьена. — Послушай, сколько еще раз говорить, что Гермес ведает о том, что происходит на Земле, а не сам этого боится! Вот что может сделать небольшая засуха божеству, спокойно спускающемуся в ад?! — Он отвернулся от пары, приподнял маску и протер глаза. Вернув фарфор на место, он наткнулся на вошедшую Кристину. — Ну что? — Да вроде все хорошо… договорились в следующее воскресенье сходить в Данико. Не знаю, где это, но она сказала, что это бар. — Неожиданно… ладно, потом поговорим, погуляй где-нибудь, пока мы продолжаем репетировать. Так! Я все вижу! — Эрик обратился к передразнивающему его Вивьену, который развлекал уже уставшую Марию. — Ладно, я тогда пойду… — Кристина попятилась из комнаты и направилась прямиком на крышу, туда, где, она помнит, должна стоять пасека. Она же поклялась не открывать крышку без Жана, а смотреть на пчел ей никто не запрещал. Возможно стоило бы предупредить его, куда она направляется. Возможно. Но он же умный мальчик и слишком хорошо ее знает, сам догадается. Подъем на крышу был нетрудным, Кристина приходила сюда еще в прошлой жизни. Много воды утекло с тех времен, многое она хотела бы забыть или исправить. Но прошлого не вернешь, из него можно только сделать выводы и двигаться дальше с полученным опытом. Вот уже миновав железную лестницу, о которой говорил Эрик, через стеклянную дверь она вышла на парапет. Пять небольших ульев стояли в ряд, Кристина восхищено их разглядывала, переводя взгляд с одной пчелы на другую. Прихватив с собой рюкзак, она достала небольшой плед, который расстелила у самой стенки, поставила рядом разведенный заранее медовый сироп и достала уже полюбившуюся флейту. Открывать крышки ульев нельзя, смотреть только издалека, но кто же запретит пчелам подлетать к ней? Посмотрев на время, Кристина отметила, что у неё есть два свободных часа перед отъездом, вечер субботы Эрик заканчивает раньше, хотя неясно, кто остается следить за вечерними постановками и ночными концертами. Устроившись поудобнее, она начала играть Моцарта, флейта До мажор. Пчелы медленно подлетали к ней, садились на волосы, направлялись к оставленному сиропу или просто блуждали рядом. В начале мая пчелы только отстраивают соты и набирают пыльцу, восстанавливая свои силы, Кристина играла этим удивительным созданиям. Где-то через час к ней поднялся Надир. — Так вот, что ты тут делаешь! А я уже начал переживать, поднялась на крышу и исчезла! — Он улыбался, хотя по глазам было видно, что он устал и чем-то обеспокоен. — И тебе привет, — девушка подвинулась, приглашая друга сесть рядом, — как твои дела? Мы давно не общались. Перс не отказался и разместился напротив, сложив ноги по-турецки. Он был в темно-зеленой, как его глаза, рубашке и объемных штанах, на кармане которых висели старые часы, а темные кожаные ботинки он оставил около пледа. — После вчерашней шумихи с Элен как-то непонятно. Вам очень повезло, что репетиция была вечерняя и что кроме вашей группы её никто не слышал. Я провел нормальную такую беседу, надеюсь, она больше ничего такого не выкинет. А ты как? Особенно после вчерашнего. — Да вроде все хорошо… — она притянула к груди ноги и уставилась на пчелу, что ползала на коленях, — Ты знал, что Карлотта тоже переродилась, а Элен - ее внучка? — Чего?! — Надир удивленно уставился в голубые глаза, спугнув пчелу своей яркой реакцией. — Это многое объясняет… — Ха-ха, мы так же сказали, когда узнали. И Делоне тоже теперь осведомлена о нас. Что, вполне возможно, стало первым кирпичиком нашей дружбы. — После произошедшего ты согласна дружить с ней? — Темная ладонь смахнула севшее рядом насекомое, на что Кристина сделала ему замечание. — Не гоняй их, а то ужалят. А вообще да, я хотела подружиться с самого начала, но она постоянно неприятно на меня косилась и уходила. Знаешь… у меня не было и не может быть детей, а узнав, что Элен - внучка Карлотты… это такое странное чувство, Надир, я вижу её такой маленькой…она такие глупости делает, порой отвратительные, как вчера, но глядя на это через призму моих прожитых жизней… Кристина не смогла закончить, она посмотрела на небо и продолжила играть. Пальцы ловко перебирали ноты, мелодия была энергичная, но такая нежная, она словно слышала музыку перелетающих пчел и переносила в эту золотую трубочку. Перс посмотрел на её кольцо и тяжело спросил: — Все же собираешься за него замуж, да? Когда планируете? — Двадцать первого июня. С первого числа мы можем расписаться, но мы хотим пройти венчание, даже курсы почти закончили. — Курсы? — Перс не был христианином и не особо интересовался традициями католиков. — Ну да. Перед венчанием пара должна пройти семейное церковное обучение, которое длится несколько месяцев. Вот, с февраля мы и ходим. Эрик так трепетно относится к этой церемонии, я не думала, что он верующий. — Вообще… да, он крещенный, но в бога не верил почти никогда, сколько мы с ним знакомы. Ты уверена, что хочешь связать свою жизнь с ним? — Девушка недоуменно наклонила голову, продолжив играть, но намного тише. — Как бы сказать… я переживаю, Кристина. Возможно, ты осведомлена о его службе на султаншу. — Она кивнула, не отпрянув от флейты. — Но ты не знаешь…что он не сожалел ни об одной смерти. Он не знает, что это плохо. Именно он показал Мастанах технику Пенджаба, именно он показал ей все изощренные способы лишить человека жизни и именно он…чуть не задушил еще одного месяц назад. — Кристина убрала инструмент и нахмурилась, вспоминая тот вечер. — Мне боязно, что он не изменился. Именно поэтому я вернулся в театр, только мне приходится теперь за всем здесь следить, а не только за ним. — Он не знал разницы между добром и злом и ценность души, потому что его не познакомили с этими понятиями. В этой жизни Мадлен его не бросила, в этой жизни он богат и не блуждает по улицам и подвалам в поисках крошки хлеба, в этой жизни у него есть я. — Но он монстр, Кристина. Я много лет по совету Голнар шутил над ним, делал вид, что ничего не было, притворяюсь, что мы друзья… — Разве это не так? — Надир некоторое время молчал, глядя на пчел, подъедающих сироп, а после поднял глаза к небу. — Не знаю… если мне все еще неприятно на него смотреть, можно ли меня назвать другом? Он может спокойно еще раз убить ради тебя, неужели ты это поощряешь? — Нежные пальцы опять вернулись к мелодии, которая в этот раз была уже тревожная и трепещущая, звук её словно царапал гвоздем по доске, в ней можно узнать гулкое трепыхание крыльев взрослых тружениц и трутней. — Если ты терпишь его ради него самого, ты вполне можешь зваться его другом. Не будь в тебе хоть капли привязанности к Эрику, ты бы уже уехал, ведь так? — Наверное… — Надир замолчал, а Кристина опять вернулась к Моцарту. — Но все же скажи мне, почему ты его любишь? После всего пережитого. — Да боже! — Она закатила глаза, уже который человек задает ей этот вопрос и уже который раз ей приходится объяснять. Но вот на флейту села пчела, и легкая улыбка вытянулась на её губах. — Ты любишь мед? — Причем тут это? — Отвечай. — Сбитый с толку Перс в начале молчал, его удивил этот вопрос. — Допустим люблю, а что? С ним приятно пить чай, из него готовят хороший чак-чак, пряники, конфеты… мед очень полезен. — А если тебя ужалит пчела, ты перестанешь его любить? — Э…нет, скорее всего. — Эрик…Как пчела. Как раз сегодня утром обсуждали, он пошутил «пчелы не спят и я не собираюсь», и ведь действительно…все время он работает, не жалея себя, но он готов защищать то, что ему дорого, даже ценой собственной жизни и здоровья. И я хочу разделить с ним это, — на пальцы с флейты перелез трутень, покинувший улей, видимо, на вечерний полет. Кристина поднесла ладонь ближе, рассматривая еле видные желтые полосы, — он не ценит себя и собственное здоровье, как и эти прелестные создания. Интересно, какой их мед на вкус. — Так ты уже ела его, — на удивленный взгляд он продолжил, — мед Поктона самый дорогой в Париже, Эрик только его и покупает. Мед, перга, пыльца, только у него. Мне нравится твое сравнение…Хотя он чаще сравнивает себя с пауком. — Когда он строит из себя грозного Призрака, возможно. Но он всё равно остается Эриком, и я рада, что он сейчас ведет прослушивание, а не запугивает директоров, как раньше. Не найдя темы для разговора, они молча начали глядеть на пчел, Кристина решила сыграть танец феи Драже, легко и нежно, солнце уже медленно начало подходить к горизонту. Надир немного послушал эту сладкую мелодию, прежде чем собраться обратно на рабочее место. Скоро после его ухода на крышу поднялся Эрик, вымотанный и недовольный. А увидев облепленную пчелами невесту, он сложил руки у груди и нахмурился. — Что тебе было сказано? — Не открывать крышку без Режана. Как видишь, ни один улей я не тронула, — Кристина улыбнулась и медленно поднялась. По напряженной фигуре мужчины было видно, что он напуган за неё, — не переживай, меня еще никто не ужалил. А если такое и произойдет, ничего не случится. Меня и раньше жалили пчелы, у меня нет аллергии, все хорошо. Нежно поцеловав открытые из-под маски губы, она собрала вещи, рюкзак Эрик выхватил и понес самостоятельно. Видно было, что он чересчур нервный и уставший. Они сразу шли в машину, согласившись провести выходной не в Озерном доме.***
— А что вы с этим дураком обсуждали? — Уже расслабившийся Эрик лежал у Кристины на коленях, прикрыв глаза, она мягко втирала крем в заметно высохшую и уже потрескавшуюся от постоянного ношения фарфора кожу. — Да так…пчел обсуждали. — Убрав тюбик, она продолжила делать небольшой массаж, переходя от лица к оголенной груди, пересчитывая пальцами проступающие ребра. — Неужели? И что конкретно? — Он недоверчиво взял одну ее ладонь, согревая холодные руки. — Что ты, оказывается, давно покупаешь мед нашего театра, — Эрик расслабленно выдохнул, — это правда? — Да, мой ангел. И не только наш мед, в Нотр-Дам тоже, и в доме Дю Миэль большой ассортимент. Хочешь, вместе съездим туда? — Я была бы очень рада, мой ангел, — Кристина легла на подушки, потянув его за собой, — давай спать, мой ангел, ты вымотан. И завтра никакой работы, слышишь меня? — Кристина, — Пара поочередно дарила друг другу ленивые поцелуи между словами, когда Эрик лег рядом и прижался к невесте, обняв её за талию. Двое суток без сна вынуждали тянуться к ласке, он сейчас походил на побитого щенка или маленького котенка, что терся о нежное плечо щекой, — я должен работать, как ты этого не понимаешь. — Завтра воскресенье, мир не исчезнет, если ты поспишь лишний час. — Она положила стопы на холодные тощие лодыжки, согревая их, и уткнулась в ледяную грудь. Зная, что определенно точно заставит его уснуть, Кристина шепотом начала напевать небольшую колыбельную. Эрик почти уснул, но внезапно, хотя и с большим трудом и еле слышно, спросил: — Мой ангел…а вы точно только пчел обсуждали? — Вместо ответа она запустила пальцы в его волосы и с улыбкой прошептала. — Точно, пчелка ты моя, спокойной ночи. Мужчина хотел возмутиться, поняв по ответу, что Перс изначально пришел на него жаловаться, но не смог справится с наслаждением, которое дарила Кристина, гипнотически поглаживая его ледяную шею. Эрик лишь на мгновение закрыл глаза, уткнувшись в золотые кудри, и проспал до полудня следующего дня, восстанавливая силы после выматывающей недели, как одна из тружениц его театра.