***
Поздний, совместно приготовленный ужин был как никогда кстати после такого насыщенного дня. Время уже было ближе к полуночи, и хорошо, что Каччану не надо завтра на работу. Изуку остался прибирать на кухне — хоть уже была и не его очередь, как изначально ему было велено — пока Кацуки принимал душ. — Беги мыться. – Кацуки зашёл на кухню в обмотанном полотенце вокруг бёдер. — Я доубираю здесь. — Я уже почти закончил. – Изуку складывал чистую посуду обратно в шкаф. — Будешь кофе или чай ? – спросил он, так и не повернув голову. — Лимонад остался? – Кацуки подошёл к Изуку со спины и приобнял за талию. — Не думаю. Я утром его не видел. – Он развернулся в его объятиях и замер. Раздетый Каччан в одном полотенце, которое вот-вот готово упасть, стоит его только чуть дёрнуть, вызывал дикое желание так и поступить. Изуку громко сглотнул. — Я… я мыться. – Он попытался сделать шаг в сторону, но Кацуки вернул его на место, прижав собой к столешнице. — Надо было раньше бежать, детка. Теперь уже поздно. – Кацуки приподнял его голову за подбородок и прошептал в самые губы: — Тебя ждёт долгая, очень долгая ночь! – Он впился в его губы жадным поцелуем, не дав Изуку произнести и звука. Одним резким движением он стянул с него футболку, отбрасывая её в сторону, и приспустил штаны, усаживая на столешницу, чтобы стянуть их полностью, не разрывая поцелуй. Кацуки отстранился лишь на секунду, чтобы в тот же момент закинуть его себе на плечо. Он пару раз хлопнул его по голой заднице, удерживая за ноги, и понёс в свою комнату. — Ай… – Изуку, не ожидавший такого, уже хотел было возмутиться, но вспомнил своё желание, что крутилось в голове пару минут назад, и дёрнул за полотенце, которое в тот же момент упало, оставаясь валяться на полу оранжевой лужей. — Хах. – Кацуки только ухмыльнулся такому его действию. — Мне нравится, что ты настолько решительный в своём желании. – он занёс его в комнату и бросил на кровать, забираясь сверху. — Ты мой на всю ночь, задрот. Я ждал этого момента весь гребаный день. — Каччан, я… Кацуки быстро заткнул его поцелуем, удерживая его руки возле головы. Этот задрот не оставил ни единого шанса, чтобы Кацуки смог сдержаться и не оттрахать его по полной. Особенно, когда эта аппетитная задница сама напрашивалась ещё у клуба.***
Проснувшись ближе к обеду в объятьях друг друга, Изуку ощущал себя настолько счастливым, что с трудом верил в то, что всё это происходит именно с ним. Прошлая ночь без Каччана была самой ужасной, как и утро того дня. Он очень скучал по нему, всё вокруг теряло краски без этого взрывного блондина. — Детка, твоя улыбка мешает мне спать. – Каччан, не открывая глаз, прижал его ещё крепче к себе, чуть ли не сдавливая в объятиях. — Доброе утро, Каччан! — Доброе, задрот. Приготовь мне двойной кофе, а то я чувствую, что не встану. — Хорошо. – Изуку мило улыбнулся, наблюдая, как тот, так и не открыв глаза, продолжал его удерживать. — Может, пустишь уже? — Ага, сейчас, пару минут. – Кацуки закинул ногу на его бёдра и навалился сверху, придавливая к кровати. Все попытки выбраться из-под этого блондина ещё больше усугубили ситуацию. Мало того, что Каччан теперь лежал на нём сверху, прижимая к кровати, будто ленивая панда, так ещё и нехилый стояк упирался в него. Изуку полностью перестал двигаться, ведь после ночного марафона ощущения сзади были не слишком приятными, учитывая, что они уснули ближе к утру. — Мне всё равно, ёрзаешь ты или нет, но ты определённо добился того, чего хотел. – Кацуки тихо прошептал ему, продолжая лежать на нём, даже не поднимая головы, которая частично лежала на подушке, уткнувшись носом ему в висок. — Я пока не хотел! — Разве? – Кацуки поднялся на локтях и озадаченно на него посмотрел. — М-может, сначала в душ? – Изуку сделал смазливое личико с немой просьбой смилостивиться над ним. — Ну, пошли. – он быстро чмокнул его в губы и тут же поднялся с кровати, утаскивая Изуку за собой. Изуку послушно шёл следом. Ему очень нравилось то, что Каччан не мог от него отлипнуть в прямом смысле этого слова. Будто они вот-вот расстанутся на длительное время, и он пытался насладиться им сполна, заполнить каждую секунду собой. Это странное ощущение не отпускало Изуку. Ведь новое ограбление было уже послезавтра, и ему становилось тяжело от одной только мысли, что Каччана поймают и посадят. Нет-нет-нет, он не должен об этом думать, но сама ситуация его пугала, как невидимое предчувствие, которое Динамит своей прилипчивостью в него вселил. — Каччан, я… – Изуку развернул его к себе, когда тот поднял полотенце, которое он вчера сдёрнул с него. — Деку, ты чего? – Кацуки вопросительно на него посмотрел. — Я люблю тебя. – Изуку крепко прижался к нему, обнимая поперёк груди. — Я знаю, детка. Я тоже тебя люблю! – он обнял его в ответ, прижимая к себе. Кацуки поднял его голову за подбородок и нежно поцеловал. — Пошли мыться уже, да и надо завтрак приготовить. — Пошли. – Изуку взял его за руку и потащил в душ. — Мне ещё двойной кофе тебе делать. — А мне тебе бутерброды. – Кацуки затолкал его в душ, шлёпнув пару раз по аппетитным ягодицам.***
— Она хакер! – произнёс Денки по ту сторону телефона судорожным голосом. — Подожди, что? – Кацуки как раз вышел в магазин, когда ему позвонил Денки. — Момо! Она хакер! Это она смонтировала видео у фонтана. На тот момент там другая девушка сидела, она просто заменила её собой. Ей необходимо было доказать всё отцу. — Ден, ты молодчина! Но почему она не стёрла своё видео, где передаёт деньги наёмщице? — А вот тут самое интересное! Там не наёмщица была. Я по контурам восстановил образ, это был… – он на секунду замолчал. — это… в общем, это Тойя. Его телосложение и рост, и манера стоять — всё подходит. Я подставил его в контур и всё сошлось. — Ты хочешь сказать, что они совместно придумали план? И, если я правильно улавливаю мысль, то как изначально и говорил Деку, они просто заставили нас грабить. Момо явно планировала разорить своего отца, а Даби — отомстить ему за прошлое. И деньги пополам, да? — Этого хватит, чтобы начать несколько жизней заново! — Чёрт! – Кацуки запустил руку в волосы. Он продолжал стоять у магазина, так и не успев купить продукты. — Шото! Я еду к нему. Надо перепрятать ювелирку, а ещё лучше — вернуть в магазины. Надеюсь, Энджи Тодороки поймёт нас, и Даби ответит за всё. Теперь понятно, почему Мина так долго спала. — Говори, что делать! – Решительный голос Денки вселил надежду в новый план. — Звони Кири, пусть вызовет родителей Мины, он нам нужен. Через час в клубе. Серо я сейчас сам позвоню. — Изуку Мидория? — Деку будет дома. Вечером расскажу, когда вернём награбленное. — Хорошо. До встречи. — Окей. Кацуки положил трубку и быстро набрал Серо, вкратце объяснив ему всё, что узнал от Денки, и услышав в ответ, что у Момо есть права на управление лёгким видом транспорта, включая авто. Он сел за руль, оформил доставку еды, просто повторив предыдущий заказ, написал Изуку, чтобы принял курьера, что появились срочные дела на работе, и сам рванул к Шото. Значит, это Момо была за рулём того байка, Кацуки в этом больше не сомневался. Эта стерва просто угробила жизнь Мины, и уже не важно, ревность это или желание обогатиться. Плевать, она виновна! Кацуки гнал на огромной скорости, мысли так и складывались в один большой пазл. Что самое странное, если они вернут всё, что награбили, то Момо останется безнаказанной, просто её и Тойи план по получению денежек отца провалится. Но вернуть всё награбленное Манами просто необходимо, ведь что-то подсказывало Кацуки, что эти магазины и вовсе ему не принадлежат, что Даби постарался и подсунул отцу список через знакомых. Так что вопрос о возврате ювелирных изделий был как само собой разумеющееся. Здесь уже всё равно, кому магазины принадлежат, даже если и Манами, то он сам определит достойное наказание нерадивой дочери после всех доказательств, что они ему предоставят. Хорошо, что они подписали мешки с адресами магазинов — так, на всякий случай, как сказал Серо. Изуку где-то был прав, назвав его бухгалтером, ведь тот настолько тщательно всё раскладывал по полочкам, что даже в фитнес-клубе умудрялся вести весь расчёт, пока Киришима тренировал любителей спортзала, занимаясь с ними и рассказывая про те или иные тренажёры. Вот только наказание для Момо и Даби им терпеть придётся толпой решать. И самое ужасное было то, что Изуку мог полностью пострадать. Следователь, который по воле случая оказался вмешан в эти преступления, не заслуживает пойти на дно вместе с ними. Ведь, по факту, он почти два дела раскрыл и, как Кацуки и думал изначально, его просто не хотели повышать, доверив глухое расследование ювелирных ограблений преступником Динамитом. Ведь никому было не выгодно, чтобы он раскрыл это дело, кроме как самому Изуку, который мечтал жить, а не выживать! Кацуки ненавидел Даби, ведь тот всегда был эгоистом, всегда требовал к себе повышенное внимание, но ради Шото он всегда терпимо к нему относился. Плохо было то, что Даби знал всю их банду ещё с того момента, как они только начали защищать свой район от отморозков, знал, на что они способны и кем теперь стали. И, как бы ужасно сейчас это ни звучало, он потянет их всех на дно, сдаст с потрохами полиции, как самых опасных грабителей под управлением Динамита. Как с ним договориться, Кацуки понятия не имел. Он готов ему свой клуб подарить, чтобы только тот молчал, но эти гроши его явно не устроят. Момо точно сядет за содеянное, если Денки предоставит настоящее видео у фонтана, жаль, что отец её сжалится над ней и скосит срок. Хотя, после улыбки Мины, после её радостных глаз Кацуки вообще похер стало на эту Момо, ей жить с тем дерьмом, что она сделала, и пусть Мина сама скажет, как она хочет отомстить ей. Кацуки важно, чтобы они с Киришимой продолжали быть вместе, а для этого он постарается дособирать денег на её операцию. Хотя они уже все достаточно вложили со своего кармана, чтобы нужная сумма лежала на счету. С Даби придётся решать вопрос лично, главное — удержать Шото от преждевременного гнева, иначе он точно его убьёт. Вопрос с Изуку оставался открытым. Кацуки сам должен решить, стоит ли портить ему жизнь, ведь, оставаясь рядом с ним, он подвергал его огромной опасности вплоть до соучастия.***
Было уже три часа ночи, когда Кацуки припарковал машину возле подъезда. Он не решался идти домой, продолжая сидеть за рулём, облокотившись о него. Но, как бы тяжело ему не было, он должен сделать этот шаг — рисковать жизнью любимого человека он больше не мог, особенно после того, как они только что вернули всё, что украли. Уже утром новостные каналы будут кишеть очередной выходкой Динамита, и надо, чтобы Изуку уже был далеко от этого. Не смея больше ждать ни секунды, он вышел из машины и направился домой. Изуку спал, обнимая одеяло, скомкав его под себя, и уткнувшись носом в подушку Кацуки. Он присел возле кровати на корточки, поглаживая мягкие пряди волос Изуку. Этот зеленоватый оттенок ему очень идёт, особенно с этими милыми веснушками на щеках, которые краснеют, стоит только Кацуки немного поприставать к нему. Одинокая слеза скатилась по его щеке. Это утро будет самым ужасным в его жизни, ведь ему придётся оторвать кусок от сердца любимого человека. К рассвету Изуку должен покинуть его квартиру, Денки обещал прикрыть его. Кацуки медлил с каждой секундой, желая, чтобы время остановилось. — Деку, детка, вставай. – Грустный и встревоженный голос Кацуки заставил Изуку моментально проснуться. — Каччан! Наконец-то, ты пришёл. – Изуку бросился ему на шею, обнимая и целуя. — Я так соскучился, ты себе не представляешь. Голоден? Я ужин приготовил, пойдём, я покормлю тебя. — Изуку. – Кацуки убрал его руки со своей шеи и сглотнул. — Ты должен уйти! — Что? — Ты должен уйти. Тебе больше нельзя здесь оставаться. — П-почему? – Изуку пугал этот тоскливый взгляд, который тревожил его, стоило ему только открыть глаза. — Момо… Она не переводчик, она хакер. Это она была за рулём того байка. Ден восстановил все видео. Они с Тоей сговорились и спровоцировали нас на ограбления, как ты и предполагал, и всё ради наживы. Мы только что вернули всё, что награбили. Момо сядет, Денки подбросит в участок все доказательства, но вот Тойя… Он потянет нас на дно. Это была его идея втянуть нас во всё это. Но он же и сдаст нас с потрохами, ведь у него больше не будет рычага давления на нас. Поэтому ты должен уехать. Кроме нас никто не знает, что ты здесь. — Каччан… — Детка, поверь, так будет лучше. Я не могу рисковать тобой. Мы не знаем, что у Даби на уме и что ещё ему может прийти в голову. Мина очнулась только из-за того, что Киришима запретил приносить набранные шприцы и разрешал вводить только то, что назначено врачом. Если Даби откроет рот, то мы все сядем, что я не могу допустить. Не позволю кому-то из своих друзей отвечать за всё это. — Ты хочешь, чтобы я ушёл, да? Ты, не спрашивая моего мнения, решил всё за меня? Хочешь убить Даби, чтобы защитить всех? – Изуку на секунду задержал дыхание и сглотнул. — Я вижу, ты уже принял это решение, ведь твои глаза не умеют врать! А Момо кто заткнёт? Тоже ты? Или ты думаешь, что она не в курсе?! Я уверен, что она знает достаточно, чтобы тоже утянуть вас на дно! – он поднял глаза вверх, чтобы накатившиеся слёзы не скатывались так позорно, и снова посмотрел на блондина, что сидел, не поднимая головы. — Вернули награбленное, молодцы, срок вам скостят, но не думаю, что двадцать лет — это мало для группового ограбления. Может, ты планировал лично договориться с Даби и заткнуть его деньгами, но вряд ли этого хватит, ведь сумма награбленного настолько высока, что уже затмила его разум, и гроши его не устроят! — Изуку… – Кацуки поднял голову и посмотрел на него, пытаясь подобрать слова. — Почему ты думаешь, что можешь управлять мной? Не хочешь видеть меня рядом, чтобы я видел, как вы расправляетесь здесь со всеми, восстанавливая справедливость, да? — Да-да-да! – Кацуки поднялся и перешёл на крик. — Не хочу… не хочу, чтобы ты видел это! Ты помог нам раскрыть правду и найти виновных, но дальше мы сами. Не хочу, чтобы ты видел меня таким! Как я буду гнить за решёткой… Ты не заслуживаешь этого! Не заслуживаешь! – Кацуки развернулся и направился на выход. — У тебя полчаса на сборы. Я сам отвезу тебя. – Уже тише добавил он, выравнивая дыхание, и вышел, закрывая за собой дверь. Изуку ошарашенный сидел на кровати. Ему показалось, что его просто сломали. Взяли, поиграли и сломали, выкидывая из жизни. Всё решили за него, и спорить здесь не имело смысла. Даже если Кацуки прав, он не должен был так поступать. Не должен! Поставил перед фактом, не дав право голоса! Это жестоко — отказаться от него, чтобы защитить. А нужна ли ему такая защита, если любимого человека больше не будет рядом?! Зачем Изуку такая свобода, если она будет покрыта чёрным саваном! Быстро одевшись, Изуку вышел из комнаты. Кацуки сидел на кухне, опустив голову, и просто смотрел в пустоту. Изуку видел его сломленный взгляд, когда он кричал на всю комнату. Сейчас его вид был ничуть не лучше. — Я готов! – Изуку подошёл к нему и присел на корточки, положив голову на его колени. — Прости, я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня, не хочу, чтобы переживал. Я понимаю тебя, ведь, наверное, сам поступил бы так же. Но я не прощу того, что ты принял это решение за меня просто поставив перед фактом, даже секунды не подумав о том, каково мне будет без тебя! – Он поднялся и отступил на шаг. — Не провожай! – Изуку развернулся, но не успел сделать и шагу, как Кацуки схватил его за руку и встал рядом. — Я… я отвезу. – Он так и не поднял головы, чтобы не показывать свои расстроенные чувства. — Я уже вызвал такси. – Изуку вырвал руку и быстро выбежал из квартиры, хлопнув дверью. Он бежал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени, слёзы текли по щекам. Казалось, он бежит, не разбирая дороги. Выбежав на улицу, он прыгнул в такси, и всё, что хотел — это бежать от него, бежать от себя, закрыть глаза и не верить тому, что видит, закрыть уши и не верить тому, что слышит. Как же Изуку хотел, чтобы пошёл холодный дождь, чтобы скрыл его слёзы, чтобы смыл его отчаяние. Хотелось промокнуть насквозь, ведь схожее чувство промозглого холода сковывало его изнутри, проникая в самое сердце. Его всего трясло. Разум отвергал случившееся, не желая верить в то, что всё это происходит на самом деле. Это всё не могло быть правдой. Не могло!***
Изуку просидел у себя на кухне до самого утра. Его сломленный вид был красноречивей всяких слов. Он долго размышлял и единственное решение, которое было действительно правильным — это вернуться в свой маленький, родной городок. Еда в горло не лезла. Изуку налил себе кофе, но, сделав глоток, просто вылил его в раковину. Вкус был ужасный. Он глянул на часы. Что ж, послеобеденное время, тянуть больше нельзя. Умыв лицо и переодевшись в рабочую одежду, он направился прямиком в следственный отдел. — Что это? – Старший следователь взял у Изуку из рук альбомный лист. — Заявление. Расследование, которое вы мне поручили… В общем, у меня не хватит навыков и опыта, чтобы раскрыть это дело. Прошу окончательно отстранить меня от этого расследования и вернуть на прежнее место работы. — Вот как? Я без понятия, где ты прохлаждался всё это время и чем занимался, но с сегодняшнего дня это дело закрыто. — Закрыто? – Изуку не верил своим ушам. — Преступники сами вернули всё награбленное, а главный заявитель утром забрал своё заявление, так как ущерб был полностью возмещён. И учитывая, что ни один человек не пострадал, а городу не был нанесён ущерб, то это дело официально закрыли полчаса назад. — Вот как! А грабители? Их разве не будут искать? — В этом нет нужды, ведь заявитель лично просил оставить их в покое! — Понятно. – Изуку опустил голову. — С завтрашнего дня ты отправляешься на прежнее место работы. Постарайся предоставленную квартиру освободить к вечеру. Тебе повезёт, если твоё руководство не понизит тебя в должности, ведь настолько безответственное поведение неприемлемо при раскрытии данных преступлений. Свободен! Ключи от квартиры оставишь соседке. Изуку вышел из кабинета старшего следователя. Ему необходимо быстро собрать вещи, освободить квартиру и успеть на электричку. Всё, что он хотел — это побыстрее покинуть этот город. Он был рад за Каччана и его друзей, отныне им ничего не грозило, и, видимо, все ювелирные магазины, что были ограблены, действительно принадлежали Манами Яойорозу, и, чтобы прикрыть преступления своей никчёмной дочери, тот решил не трогать Динамита. Это радовало. Только Изуку прекрасно помнил слова Каччана о том, что он не отступится. Отомстит за Мину, и смотреть на то, как это будет, совсем не хотелось.