Он сказал нам прожить долгие жизни

            “Проживите долгие жизни” — его слова таяли стремясь стать забытым воспоминанием. “А как же ты, суицидальный придурок?” — резонировали её собственные мысли ему в ответ.       Когда она пришла в себя с ней было чувство — ощущение, что силы титанов исчезли, испарились будто и не было. Вся та мощь, что наполняла тело покинула её, оставив за собой беспомощность…слабость…и…свободу.       А затем она услышала крик, ужасный, отчаянный, сродни тому, что издавали матери хороня своих детей, жёны видя останки любимых…крик, что означал утрату. Чужую потерю донесло до них ветром, и голос этот ей был хорошо знаком.       — Армин… — сорвалось с её уст.       — Анни! — раздался окрик окончательно вернувший её в реальность, окрик, что отвлек от воспоминаний, от беспомощности, и от чужой утраты.       Рядом стоял мужчина — тот которого она уже дважды похоронила. Отец ради возвращения которого наполняла мир страданиями, привносила в тот сотни отчаянных криков утраты…и всё ради того, чтобы снова его повидать       — Папа!       Анни вскочила на ноги, кинулась в его объятья, зарылась носом в плечо. Пахло…Либерио?       Так странно…она и забыла все запахи своего несчастного детства. Но объятья отца крепкие, сильные, они означали одно — он никогда-никогда её не отпустит.       — Я дома…папа…       — Добро пожаловать домой…Анни…       Всех их, кто пережил битву, собрали в форте. Каждому из них нужен отдых. Их тела измотаны, а души никогда не станут прежними. Но ночь могла привести в чувство всех кто отважится сомкнуть глаза — всех кто не побоится отдаться сну рядом с вчерашним врагом.       Этот человек — генерал Мюллер, он обещал им безопасность. Пожал руку её отцу, а затем и Армину.       Когда Армин, появился перед ними, когда во всеуслышание объявил себя убийцей Эрена Йегера, его взгляд был совсем не таким как обычно, и это не переставало её беспокоить. Даже тогда, когда теплая рука отца не отпускала её ладони, боясь опять потерять, она думала о чувствах спрятанных в глазах Армина.       — Гул Земли…мы не имеем ни малейшего понятия как далеко он зашел, — говорил Мюллер держа руки за спиной. — Неужели, вы, элдийцы с острова Парадиз, ничего об этом не знали? Какие-то планы этого…Эрена Йегера…куда он вёл своих титанов, в каком количестве…       — Мы знаем не больше вашего, Эрен Йегер совершил военный переворот на острове, он не спешил вдаваться подробности с теми кто его не поддерживал, — говорит Армин жёстко, обрывая этим любую связь между ними и монстром, что совершил мировой геноцид. Это ради их блага. Марли лучше не знать, что все они когда-то были друзьями.       Мюллер прикрыл глаза, потер шею рукой. Он устал, как и все здесь.       — Мы двинемся на запад по железной дороге, если Гул не затронул ничего западнее…возможно…от Марли хоть что-то осталось.       Армин оторвал руки от стола, кивнул, и развернувшись двинулся прочь, они с Мюллером говорили уже долго и наконец пришли хоть к какому-то решению. Он остановился рядом с Кирштейном, шепнул тому что-то на ухо, Жан согласно повёл головой.             Элдийцы поставили караул возле небольшого закутка где сами и расположились — они следили. Если все вместе переживут эту ночь, если в их сердца не закрадется семя распрей, то возможно…возможно у них всех есть шанс на общее будущее. И хоть Марли поступили так же — не оставив себя без ночной охраны, они всё же раздали и им военные пайки хранящиеся в форте. Безвкусные куски теста, которые комом стояли в горле. Особенно после всего пережитого.       Отец первым встал в караул, чувствовал ответственность за всех кого привёл сюда, а она сидя в углу искала глазами Армина. Вот Кирштейн стоит в карауле, рядом с её отцом, но они не ведут бесед. Они друг другу тоже чужие - элдийцы с острова и элдийцы из гетто. Конни тщетно пытается разогреть какую-то еду в котелке. Огонь вспыхивает и затем потухает.       Ветрено и холодно.       Пик и Райнер не отходят от своих семей. Это ей хорошо понятно. Но Армина нет нигде.        Она поднимается на ноги, идет прочь из ангара для дирижаблей в котором их разместили. Проходит за спиной отца, так чтобы тот не заметил. Видит как солдаты Марли провожают её глазами — быть может даже с подозрением.       Сумерки вот-вот сменятся ночью.       Если бы не его белая рубашка, она бы и не заметила — маленькое пятнышко вдалеке, на самом краю скалы. Полдня тому назад, с этого обрыва неслись и падали титаны, теперь же их вовсе не существовало в этом мире.       Пока шла — волновалась, и это её злило. Ей ведь просто хочется узнать всё ли у него впорядке. Тот отчаянный крик эхом стоял в ушах. Почему она так волнуется?       — Армин? — спрашивает приближаясь, ей вовсе не хочется быть незаметной.       Он оборачивается, смотрит прямо на неё, и она снова убеждается в том, что его взгляд изменился.       — Анни?       — Я…тебя не было в ангаре, я обещала другим тебя поискать… — врёт она.       Он сидел свесив ноги с обрыва, похлопал рукой рядом с собой, и раньше чем что-то сказал, в её голове пронеслось воспоминание: запах моря, корабль, шум воды, её краткое — “Присядь”       — Присядь, — говорит он.       Какое-то время между ними тишина, его взгляд устремлён вдаль, впереди бескрайняя пустыня. Она была такой и до Гула Земли, но сейчас усеяна костями, что не до конца испарились. Дым поднимается вверх словно от пожарища, еще немного и от титанов не останется и следа. Если конечно не считать истоптанные ими земли.       — Ты сказал Мюллеру, что мы ничего не знали о Гуле…это было разумно, — говорит она тихо.       — Да, — соглашается он.       Его ответ настолько краток, что в голову даже не приходит как продолжить этот неловкий разговор.       — Восемьдесят процентов, — вдруг говорит Армин. Она не понимает о чём он, но затем его слова наполняют тишину ужасом, — восемьдесят процентов человечества уничтожено. Им лучше не знать…узнают, подумают, что и мы это планировали.       Голос его такой спокойный, словно эта цифра — всего лишь цифра…но это не так, ей черт побери плевать на человечество, но даже она слыша её, чувствует, как леденеет сердце.       — Эрен сказал тебе?       — Верно.       Нужные слова снова теряются, исчезают в темноте которая пришла на смену сумеркам. Холодно.       — Столько погубленных жизней и всё ради нас… — наконец произносит она собравшись с мыслями.       — Не только жизни…технологии…культуры…книги…искусство…всё погребено ради нас…       Анни видит как белеют костяшки его пальцев когда рука сжимается в кулак. Почему-то вспоминает какой тёплой была эта ладонь, там на корабле когда он попросил её остаться. Но сейчас им обоим холодно.       — Так или иначе…нам остаётся только жить дальше…он сказал…проживите долгие жизни… — вздыхает она разглядывая колени.       Что же им ещё оставалось делать — ничего не повернуть вспять…Она слышит как шуршит его одежда, чувствует как он поворачивается к ней. Сама поднимает глаза и встречается с его — Армин смотрит на неё, и на секунду кажется, что перед ней всё тот же взгляд, с которым он сказал ей однажды: “Я думаю ты славная, Анни”.       — Это так странно…       — Что странно? — неожиданно для себя смущается она его слов, даже отстраняется назад, хоть они и так сидят не близко.       — Слышать твой голос, то как ты мне отвечаешь. Я годами говорил с тобой…и каждый раз надеялся услышать ответ…как бы глупо это не было.       — Знаешь ли…у меня были трудности с ответами…а ведь иногда так хотелось сказать Хитч, чтобы она заткнулась.       Уголки его губ приподнимаются. Беспокойство, что наполняло её сердце отступает. Там, за этим совсем новым для неё взглядом — всё тот же Армин. Он не говорит ничего, просто смотрит на неё очень внимательно. Она снова бросает взгляд на его ладонь лежащую неподалёку. Быть может они смогут согреться взявшись за руки…быть может это сработает…она осторожно кладет свою ладонь поверху…и он улыбается совсем не отстраняясь, лишь проворачивает ладонь и сжимает ее пальцы. Ей всё ещё холодно…только вот лицо горит пламенем.       — Анни! — разрывает темноту голос отца. Она отдергивает руку, так быстро, так стремительно — ещё чуть-чуть и сорвалась бы с обрыва. Видит как тоже делает Армин.       Отец идет прямо к ним. Его фигурка становится всё больше, пока сама она поднимается на ноги, а за ней тоже делает и Армин.       — Отец! — восклицает она и голос её стыдливо подрагивает.       — Ты ушла, ничего не сказав…я волновался…       — Да прости…       Взгляд его падает на Армина, тот стоит рядом намного менее уверенно чем когда стоял перед Мюллером и десятком вооруженных Марлийцев.       — А это…? — кивает в его сторону отец.       — Армин Арлерт, — отчеканивает тот так же как и когда-то перед Китом Шадисом.       — Ааа…тот, что убил Атакующего Титана, — срывается с уст отца, и взгляд его какой-то недоверчивый. Анни оборачивается к Армину, ей совсем не хочется, чтобы ему лишний раз напоминал о Эрене — но тот снова холоден и спокоен, с этим своим новым тяжелым взглядом. Герой, что спас человечество.       — Он мой друг с острова, папа! — наконец вмешивается она. — Я здесь благодаря ему.       — Друг говоришь, — только и отвечает отец.