***
Когда Нарцисса заглянула в комнату, Драко стоял, не двигаясь и скрестив руки на груди. — Драко, сынок… — сказала она, но не закончила, увидев причину замешательства, смешанного с раздражением, на лице своего сына. — Не могу поверить, что она уснула рядом с ним. Какого дементора?! — проворчал Драко, наблюдая за мирно спящей Грейнджер в объятьях сына. — Какие же они милые, — прошептала Нарцисса. — Я пришла, чтобы пожелать вам спокойной ночи и предложить Гермионе остаться в её комнате сегодня. Но уже, как вижу, можно и не предлагать. — Матушка, ты серьёзно?! И с каких это пор у Грейнджер есть своя комната в нашем поместье? — проворчал Малфой. — Прекрати, Драко. Она — моя единственная подруга и замечательная девушка. Нарцисса говорила тихо, подходя к кровати Скорпиуса, и ласково посмотрела на то, как мальчик прижимается к Гермионе и улыбается во сне. — Бедная девочка устала, отнеси её в спальню. У нас с ней сегодня был очень насыщенный вечер… — Подруга?! Как же… Когда ты только успела так проникнуться к ней? Да и вообще, как Грейнджер может находиться в этом доме после того, как её пытали здесь? — Она действительно прекрасная девушка, Драко. И тебе стоит узнать её получше… — тихо ответила Нарцисса, но Драко прервал её. — Все они одинаковые. Корыстные и лживые стервы. Мама, я не хочу чтобы мой сын общался с ней и не хочу больше видеть её здесь, — с язвительной горечью почти прошипел он. Женщина посмотрела на сына. Мрачное выражение на его лице опечалило её. Нарцисса очень надеялась, что сын искренне порадуется за неё. Что наконец-то её жизнь медленно налаживается. У неё есть любимое занятие, друг и теперь наконец-то её сын и внук рядом с ней. Но Драко был словно насквозь пропитан болью и злостью на весь мир, кроме своего сына. Неужели развод с Асторией и её измены настолько сильно уязвили его. Эта женщина отравила его своим ядом. Сломала в нём веру не только в настоящую любовь и семью, но и в искренность всех людей. — Драко милый, откуда в тебе столько боли? — печально спросила она. — Во мне говорит не боль или уязвлённое мужское самолюбие, а лишь забота о своём сыне. Я не хочу чтобы он к ней привязался, а она потом бросила его, как ненужную игрушку, — проговорил Драко тихо. Он вкладывал в свои слова один ему понятный смысл. Истину, которую он познал благодаря своему собственному жизненному опыту. Может быть в его жизни и не было много женщин, но те, с которыми свела его судьба, дали отлично понять всю непостоянность, расчётливость и холодность женского пола. Пэнси, Астория, да даже его собственная мать не отличались друг от друга. Мужчины для них были лишь статусной ширмой, позволяющей вести комфортный и удобный образ жизни, при этом не решать никаких проблем сложнее выбора цвета маникюра, или вопросов рассадки гостей на званных обедах, чтобы в очередной раз покрасоваться и потратить кучу галеонов на драгоценности. Хоть он и любил свою мать, но она оставалась для него той недосягаемой звездой, которой практически всегда было не до него. Даже когда он был маленьким, мать никогда особо не показывала свою любовь к нему, ведь в высшем свете чистокровного магического сообщества это не принято. Только после окончания войны и казни отца мать сильно изменилась и стала относиться к нему с большей теплотой и любовью. — Драко, ты должен кое-что знать. Сынок, я не рассказывала тебе. Но после казни Люциуса Гермиона единственная, кто протянул мне руку помощи. Она навещала меня в Мунго и занималась со мной. Это было в рамках моей программы реабилитации, но потом… — Нарцисса говорила тихо, и в её глазах стояли слёзы. — Потом, когда я занялась благотворительностью, она поддержала меня. Лишь благодаря её поддержке магическое сообщество не игнорировало меня и не относилось ко мне, как к изгою. Именно тогда мы подружились. И она самый близкий для меня человек, после тебя и Скорпиуса… — Ещё раз повторяю, я не хочу видеть её в своём доме, — резко произнёс Малфой. — Но это и мой дом тоже. И тебе стоит быть благодарным Моргане за то, что Гермиона моя подруга и квалифицированный логопед-дефектолог, — она взмахнула рукой, останавливая поток возражений, который был готов сорваться с губ Драко. — Не отрицай, у Скорпиуса проблемы с речью. Большую часть из того, что он говорит, просто невозможно понять. Глупо не признавать, что мальчику нужна помощь. И именно Гермиона поможет в первую очередь тебе понимать собственного сына, как помогла многим волшебникам, в том числе и мне. Если ты не враг собственному ребёнку, ты переступишь через своё уязвлённое мужское эго и позволишь ей помочь ему. Малфой стоял, поражённый словами матери, но он не мог не признать её правоту. Его сыну нужна помощь специалиста, которым, как бы он не проклинал Мерлина, была Грейнджер. Нарцисса видела внутреннюю борьбу на лице Драко. То, как отцовские чувства и любовь к сыну боролись в нём с неоправданной неприязнью к Гермионе и недоверием ко всему женскому полу. Когда в глазах Драко вспыхнула решимость, и жёсткие черты лица стали мягче при взгляде на Скорпиуса, она поняла, что убедила его. — Возьми Гермиону на руки, я покажу тебе её спальню. Она рядом с твоей, — произнесла Нарцисса, увлекая его за собой.Часть 1: Герм, мотри какой у меня ебедь!
25 декабря 2023 г. в 19:35
Гермиона Грейнджер старалась обходить стороной благотворительные балы и светские рауты. И делала она это не потому, что считала их не важными или не нужными. Конечно же, нет. Гермиона помогала, чем могла, магическому сообществу, которое даже спустя семь лет после победы над Воландемортом всё ещё восстанавливалось и пыталось прийти в себя. Она регулярно переводила деньги в благотворительные организации и посещала больницу Святого Мунго и детские дома, как квалифицированный логопед-дефектолог.
Эту профессию она получила в первый год после окончания войны, потому что после пыток Беллатрисы Лестрейндж и тех ужасов, которые выпали на её пути, сама столкнулась с проблемами заикания и боязни разговаривать в полный голос. Она разработала целую методику, позволяющую людям вновь научиться говорить «своим голосом» после продолжительных пыток или нахождения под Империусом. Но по большей части Гермиона работала с маленькими детьми и получала истинное удовольствие, когда её подопечные начинали говорить правильно, не коверкая слова.
Грейнджер жила тихой и скромной жизнью, стараясь не вспоминать своё героическое прошлое. Но вот магическое сообщество не хотело забывать её подвиги, и Гермиона регулярно получала приглашения на всевозможные светские рауты и благотворительные вечера. А ей просто не нравилась эта необходимость втиснуть себя в красивое вечернее платье и, натянув улыбку, провести весь вечер на высоченных каблуках среди таких же расколотых на куски людей.
А особенно тяжело было переносить то, что каждый второй хотел помочь ей наладить личную жизнь после их расставания с Роном и его последующей женитьбы на Лаванде Браун буквально спустя месяц после разрыва отношений. Все считали своим долгом познакомить её с кем-нибудь, ведь неправильно быть одной целых три года. Лишь один человек понимал и принимал её, и чьи мероприятия Гермиона была рада посетить.
— Спасибо, что пришла, — тепло поприветствовала её Нарцисса Малфой с искренней улыбкой на лице.
— Ну как я могла отказаться? — отозвалась Гермиона, протягивая женщине руку в знак приветствия.
— С тобой мне будет не так тяжело выдержать этот вечер, — тихим шёпотом сказала Нарцисса. — Сегодня мы собираем средства для приюта, о котором ты мне рассказывала. И в этот раз, я надеюсь, что мне удалось собрать действительно стоящую публику, а не тех, кто приходит покрасоваться или познакомиться с нужными им людьми.
— Нарцисса, вы и так много сделали…
— Ох, милая, помощи таким детям никогда не будет много, — отмахнулась миссис Малфой.
Когда Люциуса приговорили к поцелую дементора, женщине пришлось нелегко. После нервного срыва, тяжёлой депрессии и продолжительного лечения в больнице Святого Мунго Нарцисса целиком и полностью посвятила себя благотворительности, пытаясь искупить свою вину перед магическим сообществом. На одном из устроенных ей мероприятий они стали общаться с Гермионой ближе и постепенно стали лучшими подругами.
— Я так волнуюсь, сегодня возвращается Драко из Франции. Наконец-то его ссылка, как и бракоразводный процесс, окончена, и он забирает сына у этой… — губы Нарциссы сжались в тонкую прямую линию, — у Астории. Не могу поверить, что она пыталась использовать ребёнка ради того, чтобы вытянуть из моего сына ещё больше денег, чем она уже получила по брачному контракту.
Аристократические манеры не позволяли женщине называть свою бывшую невестку именно так, как она о ней думала. После того, как Нарцисса узнала о том, что Астория изменяла её сыну неоднократно на протяжении пяти лет их брака у неё всегда не находилось подходящих эпитетов, когда речь заходила об Астории Гринграсс.
— Я так рада за вас. Вы же последний раз видели внука, когда ему был год. Сколько ему сейчас? — Гермиона старалась сохранять спокойствие и поддерживать вежливую беседу.
Но её сердце забилось чаще, и она почувствовала, как по щекам расползается предательский румянец. Девушка не могла это объяснить. Она не видела Драко Малфоя со дня суда, когда ему вынесли оправдательный приговор, но с условием, что он покинет Британию на семь лет. Грейнджер не знала каким человеком он стал, но прежние чувства дали о себе знать.
Это было иррационально, но ещё со школы он заставлял её колени дрожать, а сердце покалывало каждый раз, когда она встречалась с расплавленной ртутью его глаз. Чувства, что она испытывала к нему не имели стандартных определений, подобно влюблённости, безразличию, настороженности или каким-либо другим обычным человеческим чувствам, возникающим между двумя людьми. Гермиона предпочитала именовать их, как «интерес». Драко Малфой всегда интересовал её. Внутреннее любопытство разрывало её на части, когда она пыталась понять, что скрывается внутри него. О чём он думает, чем делится с друзьями, что чувствует. Конечно, он был той ещё язвой, и они находились по разные стороны войны, но она прекрасно понимала, что, в случае Малфоя, у него просто не было иного выбора. И Гермиона просто не представляла, как он выдержал все те испытания, что выпали на его пути.
— Скорпиусу сейчас три, и Драко присылал мне его колдографии. Гермиона, он так похож на Драко. Сегодня ты в этом убедишься, если примешь моё приглашение на чашечку чая после окончания мероприятия. Они как раз прибудут к тому моменту, как разойдутся гости, — Нарцисса умоляюще посмотрела в глаза Гермионы. — Ты же знаешь, что отказа я от тебя не приму.
– Хорошо, хорошо. Конечно, я останусь, — улыбнулась Гермиона, сдаваясь.
— О, мисс Грейнджер, вы почтили своим присутствием это мероприятие, а на мои приглашения «Клуба Слизней» вы всегда отвечаете вежливым отказом, — проворковал Гораций Слизнорт, подходя к ним и раздвигая толпу своим внушительным пузиком.
Казалось, этот человек ни капельки не изменился. Застыв во времени, он оставался таким же пухлым и лощёным приземистым старичком, который просто не умеет отказывать себе в удовольствии комфортной и сытной жизни.
— Простите, Профессор. Я была очень занята, — вежливо ответила Гермиона.
— Гораций, вы можете меня извинить, но я украду у вас Гермиону, — вступила в разговор Нарцисса, спасая подругу. — Я хотела представить её некоторым гостям, которые очень заинтересованы узнать больше о приюте, для которого мы сегодня собираем средства.
— Да-да, конечно. Сироты прежде всего, — добродушно отозвался низенький толстячок Слизнорт и, прежде чем женщины успели отойти, произнёс: — Я очень надеюсь, что следующую мою вечеринку вы точно не пропустите, мисс Грейнджер.
— Пойдём, я и правда представлю тебя некоторым гостям, — сказала Нарцисса, увлекая её в сторону собравшихся. — Думаю, они пожертвуют больше, если познакомятся с тобой, и ты им расскажешь то, что рассказала мне.
Так они и провели весь вечер, общаясь и вызволяя друг друга из неловких или скучных разговоров. К тому моменту, как сбор средств был окончен и последние гости отбывали через каминную сеть, внутреннее напряжение Гермионы от предстоящей встречи с Малфоем достигло красной черты и заставляло девушку нервно теребить в руках очередную салфетку.
— Думаю, нам удалось собрать достаточно средств, чтобы приют мог сделать всё, что им необходимо, и жизнь этих деток стала хоть немного лучше, — сказала Нарцисса, закрыв каминную сеть за последним гостем взмахом палочки. — Завтра же передам все чеки и расписки в Гринготтс для перевода средств на счёт приюта.
— Вы станете ангелом хранителем для этих детей.
— Это ты их ангел, милая. Без тебя этого бы вечера не состоялось, — возразила Нарцисса. — А теперь пойдём выпьем мятного чаю в малой гостиной, пока приглашённый персонал убирает тот погром, что учинили гости в главном зале. Посплетничаем немного, пока не прибыли Драко со Скорпиусом.
Женщины прошли на второй этаж и расположились в небольшой и уютно обставленной гостиной. Миссис Малфой вложила немало средств и труда для переустройства поместья, и теперь в нём ничего не напоминало о тех ужасах, что творились здесь во время войны. Гермиона была приятно удивлена, посетив благотворительный вечер в Малфой-Мэнор впервые спустя три года после её окончания. Девушка ожидала внутренней волны беспокойства и даже ужаса. Готовила себя к тому, что стены поместья, в котором её пытала Беллатриса Лестрейндж станут триггером для возвращения её проблем с речью. Но этого не произошло, потому что Гермиона буквально не узнала когда-то мрачное и пугающее поместье семейства Малфой, которое теперь представляло собой огромный красивый замок, полный уюта и света.
Нарцисса разливала им ароматный чай, когда с сомнением произнесла:
— Если честно, то я хотела с тобой поговорить о Скорпиусе прежде, чем ты с ним познакомишься.
Гермиона вопросительно посмотрела на подругу.
— Я не просто так попросила тебя остаться и дождаться вместе со мной их прибытия, — начала женщина. — В последнем своём письме Драко упомянул, что довольно часто сложно понять, что Скорпиус говорит. Но мальчик очень тяжело воспринимает, если его поправляют или переспрашивают…
— Он ещё маленький, и его речь только-только формируется. Нарцисса, это нормально, — Гермиона поспешила успокоить взволнованную женщину. — Мальчики, как правило, начинают говорить позже девочек. Но их речь меняется быстрее.
— Я всё понимаю, родная. Но всё же я хотела тебя попросить, хотя бы понаблюдать за ним, — сказала Нарцисса, протягивая Гермионе чайную пару из тонкого фарфора. — Драко никогда не пойдёт к маггловскому целителю. Да и к тебе, сомневаюсь, что сам обратится за помощью. А я хочу убедиться, что мы не упустим момент…
— Да, я понимаю, — согласилась Гермиона. — Чем старше, тем сложнее работать с речевым аппаратом. Но вы уверены, что Драко будет согласен, чтобы я…
— С чем это я должен быть согласен? — раздался с порога незнакомый ледяной мужской голос.
Женщины обернулись, и Гермиону обжёг его взгляд. Жёсткий, колючий, но он тут же отвёл его, обращаясь к матери:
— Прости, матушка, мы немного задержались. Скорпу стало нехорошо, после перемещения через портал, и мы гуляли по саду, чтобы подышать свежим воздухом.
Малфой погладил белоснежные волосы сына, который, обхватив его за ногу, с интересом поглядывал на Гермиону и Нарциссу своими серыми, как у отца, глазами. Удивительное внешнее сходство отца и сына поражало настолько же, насколько и разница во взгляде. Глаза мальчика были живыми и заинтересованными. В них сверкали искорки озорства, в то время как глаза его отца были холодными и суровыми, словно выкованными из булатной стали.
— Здравствуй, Скорпиус. Малыш, как ты себя чувствуешь? Ты, наверное, меня не помнишь, тебе был год, когда мы виделись последний раз, — сказала Нарцисса, присаживаясь на колени перед мальчиком.
— Зесяс всё холошо. Ты моя ба́бака, — уверенно произнёс мальчик, отпуская ногу отца и поднимая на того глаза, спросил. — Пап, я моку объять ба́баку?
— Конечно, дорогой, — при обращении к сыну голос Малфоя был просто переполнен нежностью, и даже черты его лица становились мягче, когда он смотрел на сына.
Скорпиус подошёл и неуверенно обхватил шею Нарциссы.
— Теперь мои мальчики наконец-то дома, — со слезами на глазах произнесла Нарцисса, прижимая к себе внука. — Скорпиус, дорогой, хочешь познакомиться с моей лучшей подругой – Гермионой?
— Гелми… Герм… — замялся мальчик, пытаясь выговорить новое имя.
— Гермиона, — ещё раз подсказала Нарцисса внуку. — Она моя очень хорошая подруга и, я думаю, она тебе понравится.
— А ты улеешь раказывать казки? — спросил Скорпиус, обращаясь к Гермионе.
— Я знаю очень много сказок.
— Тода мы подлюжимся, — довольно сказал маленький Малфой, подбегая к Гермионе и тоже обнимая её.
Гермиона буквально чувствовала, как округляются в изумлении и неверии глаза Малфоя, но была слишком занята маленьким чудесным мальчиком, который уже показывал ей свой игрушечный паровозик и тараторил без остановки. Она отвечала ему по мере возможности, когда удавалось вставить хоть слово между торопливым детским лепетом счастливой мини-версии Драко Малфоя.
Драко сел напротив неё, не отрываясь наблюдая за сыном и неожиданной гостьей своей матери. Он был немало удивлён, увидев эту женщину в поместье, да ещё и узнав, что она, оказывается, теперь лучшая подруга его матери.
Только когда Малфой отвлекся, обмениваясь новостями с матерью, Гермиона позволила себе лучше рассмотреть его. Перед ней сидел статный мужчина. Высокий и широкоплечий, с резкими и острыми чертами лица, он был совсем не похож на того затравленного подростка, каким помнила его Гермиона на скамье подсудимых в зале Визенгамота. Сейчас его прямая спина, невероятно красивые руки и аристократический профиль притягивали взгляд Грейнджер настолько же, насколько она старалась не смотреть на его осунувшийся силуэт и дрожащие от волнения пальцы семь лет назад. Перемены были слишком кардинальными. Не только во внешности, но в большей степени во взгляде этих серых ледяных глаз и в сведённых на переносице бровях. От Малфоя исходили волны холода и сдерживаемого гнева, который был направлен на всё вокруг за исключением собственного сына.
Малфой крутил длинными пальцами чашку чая, и она невольно залюбовалась, пока вновь не поймала на себе его грозовой взгляд и поспешила отвести глаза.
— Скорпиус, я приготовила для тебя целую кучу подарков, — обратилась Нарцисса к внуку.
— Пап, ты плав. Ба́бака оч холосая! — воскликнул мальчик, подбегая к своему отцу и обнимая его.
Взгляд, как по щелчку пальцев, потеплел, а губы Малфоя растянулись в счастливой улыбке, и он потрепал сына по голове, ероша белокурые волосы.
— Мам, ты не обязана заваливать его подарками. Ты его избалуешь, — с упрёком обратился Драко к матери.
— Драко, дай мне хоть немного его побаловать, пока он ещё маленький, и, тем более, я так долго его не видела, — ответила ему Нарцисса, вставая со своего места. — Скорпиус, ты готов немного потрудиться и развернуть все подарки от своей бабушки?
— Да-та-да! — закричал малыш, хлопая в ладоши и следуя за Нарциссой к дивану, рядом с которым стояли аккуратные стопки больших и маленьких элегантно упакованных коробок.
Гермиона и Драко сидели в неловкой тишине, стараясь не смотреть друг на друга, пока Скорпиус возился рядом с Нарциссой и разворачивал свои подарки, периодически подбегая к Гермионе и Драко для того, чтобы показать им очередную игрушку.
— Чем ты занимался после школы? — вежливо спросила Гермиона, рискнув разрушить этот замкнутый круг молчания между ними.
— Нам не обязательно говорить, Грейнджер, если ты этого не хочешь, — ответил Малфой, изучая её лицо.
Его голос глубокий и чуть хриплый пробежался волной мурашек по её спине и плечам, оседая где-то глубоко внутри. На лице Драко была непроницаемая маска безразличия, скрывающая бушующий океан эмоций, отражающийся лишь в его глазах.
— Можешь не отвечать, но мне правда интересно… — успела сказать она, прежде чем Скорпиус подлетел к ней, размахивая плюшевым мишкой.
— Герм, мотри какой у меня ебе́дь! — он устроился у неё на коленях, прижимая к себе бежевое облако плюша.
— Скорпиус, неприлично залезать на колени к малознакомым людям, — сделал внушение сыну старший Малфой, но в голосе не было осуждения, лишь забота. — И называй, пожалуйста, имя Гермионы правильно.
— Я не против, — поспешила ответить девушка и приобняла мальчика, обращаясь к нему. — Можешь звать меня Герм, если тебе так больше нравится. Покажи мне, пожалуйста, своего мишку.
— Во мотри! Я буду свать его Ебе́дь! — гордо сказал Скорпиус, разворачивая к ней своего нового друга.
Гермиона заметила, как Драко сдерживал себя, чтобы не закатить глаза, но всё же улыбался, смотря с неприкрытым обожанием на сына.
— Какой замечательный у тебя мишка, — Гермиона погладила Скорпиуса по голове. — А ты уже развернул все подарки от бабушки?
— Ебе́дь мой дук, и ба́бака казала, то моно отавить есё на савтла.
Гермиона была очарована маленьким мальчиком, но всё равно внимательно вслушивалась в слова, произносимые Скорпиусом, отмечая все ошибки детского языка.
— Бабушка права, сынок. Уже поздно, родной, и тебе пора спать, — сказал Драко, вставая со своего места.
— Я хосу есё побить с Гелм. Она мне навица, — угрюмо ответил Скорпиус, цепляясь маленькими ручками за шею Гермионы.
— Но… — попытался было возразить Драко.
Гермиона не хотела встревать и становиться причиной спора отца и сына. Но всё же предложила свою версию решения возникшей проблемы, несмотря на риск вызвать недовольство старшего Малфоя.
— Скорпиус, а давай я уложу тебя спать и расскажу одну очень интересную сказку? — спросила Гермиона, вставая и приподнимая мальчика на руках.
— Да, хосю казку, — ответил довольный Скорпиус. — Но дафай восьмём папу с соой.
— Конечно, возьмём. Всё, что пожелаешь, малыш, — Гермиона коснулась кончика его носика своим, и Скорпиус рассмеялся.
Малфою ничего не оставалось, как поддаться желанию своего сына. Он всегда сдавался, делая всё возможное, чтобы Скорпиус был счастлив. Даже то, что противоречило его собственным желаниям.
— Вот и чудесно, — сказала Нарцисса, подходя к ним. — Давайте я покажу вам ваши комнаты.
— Давай я возьму. Тебе, наверное, тяжело нести его, — предложил Драко, поражаясь поведению своего сына, когда они шли по длинному коридору за Нарциссой в подготовленную специально для Скорпиуса детскую.
— Всё в порядке. Он совсем не тяжёлый, — тихо отозвалась Гермиона, чувствуя как маленькие ручки цепляются за неё сильнее, и маленький носик утыкается в плечо.
Поведение сына сбивало Драко с толку. Скорпиус никогда раньше не вёл себя так доверительно ни с кем, кроме него. Да и, по правде, в жизни сына не было женщины, которая бы подарила ему тепло, материнскую любовь и нежность. Которая бы показала ему, что можно доверять кому-то, кроме отца. Астория им не занималась, и Скорпиус не знал и не понимал, как вести себя с ней. В этом он признался Драко после того, как он сообщил сыну, что теперь они будут жить в Британии с бабушкой, как только придёт время. После этого сын без устали расспрашивал его о том, какая бабушка, похожа ли она на Асторию, и как ему себя с ней вести.
Сам же Драко был настолько разбит изменами Астории, что после разрыва два года назад и начала затянутого бракоразводного процесса так и не мог начать новые отношения. Он абсолютно перестал доверять всем женщинам и воспринимать хоть одну из них иначе, кроме как охотниц за его капиталом.
— Скорпиус, дорогой, я надеюсь, тебе понравится твоя новая комната, — проворковала Нарцисса, открывая распашные двери.
Малыш заворожённо осматривал большую комнату, стены которой были обтянуты голубым шёлком, а большая кровать была укрыта синим бархатным балдахином. Он заёрзал на руках Гермионы, и она поспешила опустить его на пол, чтобы Скорпиус мог получше осмотреть большой игровой домик, занимающий изрядную часть комнаты.
— Ба́бака, десь так касно! — залепетал Скорпиус, обнимая Нарциссу. — Моно я поиглаю пелед сом?
— Ну уж нет, парень, тебе пора спать. Ты вот и глаза уже трёшь, — возразил Драко, подходя к сыну и опускаясь перед ним на колени. — Тем более, что неприлично заставлять людей ждать, пока ты наиграешься. Или ты уже не хочешь услышать сказку на ночь от бабушкиной гостьи.
— Конено, хосу, — ответил малыш, и правда, потирая глаза.
Насыщенный день, хоть и будоражил мальчика большим количеством событий, но всё же был очень для него утомительным. Ему очень понравились обе женщины, с которыми он сегодня познакомился. Они так ласково улыбались ему и разговаривали с таким искренним интересом, которого Скорпиус никогда не чувствовал от родной матери. Его новые знакомые были уютными и тёплыми. От них пахло мятой и корицей, а ещё зелёными яблоками, которые он очень любил. Скорпиус даже поймал себя на мысли: вот бы мама обнимала его так же, как Гермиона и бабушка. И пахла бы не дорогими духами и сигаретным дымом, а чем-то таким же вкусным, как Гермиона.
Когда Скорпиус в очередной раз зевнул и ещё активнее начал тереть слипающиеся глазки, Драко лёгкими взмахами палочки успел наложить на него очищающие чары и одеть пижаму.
— Но я хосююю запыв… — с ещё одним зевком пробормотал мальчик.
— Заплыв будет завтра, сынок. А сегодня будет, я надеюсь, очень интересная сказка, — Малфой взглянул на смущённо переминающуюся на месте Грейнджер.
— Да-да. Казка от Герми-оны, — малыш старательно пытался выговорить имя новой знакомой и был очень горд, когда у него это получилось.
— Давай, ложись в кроватку, и я расскажу тебе целую историю про птичек. Ты любишь птиц? — спросила Гермиона, присаживаясь в кресло возле кровати мальчика.
— Мой папа ретает, как пица, — ответил Скорпиус и забрался в кровать.
Он выжидающе посмотрел на Гермиону и похлопал по месту рядом с собой.
— Мой папа обимает меня, кода казки лаказывает.
— Хорошо, но только при одном условии, — сказала Гермиона, скидывая туфли и устраиваясь рядом с мальчиком. — Ты закроешь свои прекрасные серые глазки…
— Я, пожалуй, схожу в душ, пока ты слушаешь сказку, приятель, — произнёс Драко, уже не в силах наблюдать за абсурдной, на его взгляд, ситуацией, разворачивающейся перед ним.
Грейнджер в кровати ЕГО сына, обнимает Скорпиуса и улыбается. Салазар, смотреть на этот сюр дальше он просто не желал.
Драко поцеловал сына в макушку и уже отстранился, когда Скорпиус произнёс, глядя на отца с укоризной на милом личике:
— И Герм тоше. Она зе холошая.
Гермиона поймала суровый взгляд Малфоя, обращённый к ней, и застыла, когда он, беспрекословно слушаясь сына, на мгновение коснулся своими тёплыми губами её лба, тут же отстраняясь. Больше он не смотрел на неё. Отвернулся и скрылся за дверью прилегающей ванной комнаты. Гермиона вышла из оцепенения только, когда Скорпиус заёрзал рядом с ней, устраиваясь поудобнее и крепче обнимая её за талию.
— Герм, казку, — сонно пробормотал он, утыкаясь личиком ей в бок и прижимая к себе своего нового плюшевого медведя.
— Да-да, сказку, — окончательно очнулась девушка, поглаживая малыша по голове. — Когда-то, давным-давно, все птицы дружной большой семьёй жили. Вместе с весной в наших краях появлялись, резвились и щебетали, к лету — птенцов выводили, а осенью, с приближением холодов, собирались в одну большую стаю и на юг, в тёплые края летели. Только одна большая серая птица всегда и всем была недовольна…