Сижу у костра, хмуро приканчивая вторую бутылку вина.
Угораздило же меня родиться с таким большим сердцем, вмещающим сотни одержимостей сразу... И всё бы ничего, но эти одержимости, демоны их побери, зачем-то мне взаимностью отвечают!
Вроде ничего примечательного в моей внешности нет: эльф как эльф, излишне высокий и тощий на мой собственный вкус, ещё и патлы эти чёрные отросли чуть ли не до пупка, - всё никак не найду времени состричь сие безобразие - разве что взгляд приятный, голубенький такой. Не урод конечно, но чтобы два самых привлекательных члена отряда вдруг положили на эту тушку глаз? Либо чудовищное недоразумение, либо злая шутка какого-нибудь развратного божества. Кто их, всемогущих, разберёт.
Но факт остаётся фактом. Этот вечер мне явно не суждено провести в одиночестве.
- Эй, солдат, чего приуныл? Такому красавчику нельзя просто так сидеть с кислой миной!
Карлах. От одного её голоса моё сердце начинает биться быстрее, а от грубых комплиментов щёки пылают не хуже адского двигателя в груди самой демоницы. Только вот беда: как бы сильно ни была симпатична мне эта грубая, необузданная воительница - встречаться взглядом с ней лишений раз не хочется. Даже когда девушка сама присаживается рядом, недвусмысленно укладывая голову на моё плечо.
Всего пару дней назад Даммон починил проклятую машинку, что Карлах зовёт своим сердцем, и с тех пор я пасую как какой-нибудь подросток, лишь завидев на горизонте её силуэт. Всё никак не могу решиться... На что интересно? На измену?
Глупо, конечно, зная, кто оказался моим первым любовником в этом странном путешествии. Уж он-то вряд ли воспринимает наши отношения всерьёз, а мне всё равно на душе мерзко от мысли, что кому-то из этих двоих может стать плохо от моих действий. Вот и не делаю ничего вовсе. Во избежание, так сказать.
- Да так. Просто чувствую себя немного уродом.
Она не дура. Сама понимает из-за чего меня перекашивает, стоит рядом появиться ей или ему, почему в моих руках уже третий день поблёскивает тёмное стекло бутылок. Тяжело быть влюбчивым идиотом в мире, где существуют такие красивые, но такие хрупкие сердца.
- Дорогуша, Карлах совершенно права. В конце концов, сегодня такое чудесное полнолуние! Нельзя проводить его с физиономией, от которой цветы вянут.
О нет, всё-таки заявился. Садится у костра рядом, будто не замечая ревнивого взгляда демоницы, приобнимает меня за талию, едва ли не касаясь туловища Карлах, устроившейся по другую сторону.
С Астарионом я уже провёл одну ночь, несколько дней - или лет, ох чёрт, как долго мы уже бродим по этому тёмному лесу? - назад. И этот засранец точно знает, почему так бешено колотится сейчас моё сердце и от чего вдруг нетрезвый взгляд стекленеет, упираясь расширенными зрачками в отблески огня.
Справа тифлинг. Слева эльф. И в центре я, готовый вот-вот взорваться от хлещущих через край неприличных мыслишек.
- Так! Предлагаю выпить! За... А чёрт, да за что угодно!
Резко встаю, игнорируя головокружение, пересекаю лагерь по направлению к сундуку с припасами. Краем глаза вижу, как друзья, использовавшие мою тушку в качестве дополнительной точки опоры, слегка покачиваются. И чуть не падают в объятия друг друга. Адское пламя, от одной только мысли, что эти двое могли бы поладить между собой так же славно, как я с каждым из них по отдельности, внутри всё переворачивается.
В сундуке легко нахожу непочатое вино, три кубка и какую-то дрянную настойку на травах - очень надеюсь, что она успокаивающая. Разворачиваюсь на носках и тут же встречаюсь с чуть удивлёнными взорами своих спутников... Ну да. Раньше меня так сильно на алкоголь не тянуло.
- Хоть на части меня режьте, но я сегодня буду бухать всю ночь, с вами или без вас!
Они следят за каждым моим жестом, за каждой малейшей переменой на то краснеющем от смущения, то белеющем от неловкости лице, пока непослушные нижние конечности медленно несут меня к костру. Долго смотрят, оценивающе так, как бы опасаясь: а не плюхнулся бы этот придурок мордой в огонь?
Да ладно, это ведь не первый раз, когда я паникую в их обществе! За прошедшие дни могли бы и привыкнуть.
- Вам не обязательно присоединяться к моему саморазрушению через спирт, ребята. Одинокий вечер с бутылкой ещё никого не убил. - сконфуженно произношу я, застыв под их внимательными взорами.
Почему-то ужасно хочется, чтобы они отказались от этой гулянки. Чтобы разошлись по палаткам, оставив меня одного, а на утро нашли где-нибудь под деревом, с больной головой, зато чистой совестью. Так мерзко от себя самого из-за каких-то дурацких мыслишек - хоть волком вой, лучше уж остаться одному.
Первым не выдерживает неловкой тишины Астарион. Расплывается в злодейской ухмылке, забирая из моих подрагивающих рук бокал.
- Без нас ты, чего доброго, пьяным в овраг свалишься.
Карлах тут же, как зеркало, подхватывает его лёгкое настроение и весело усмехается, приподнимает собственный кубок
- Вот именно. И вообще, пить в одиночку - прямая дорога к алкоголизму. За тебя, солдат!
- За тебя, дорогуша!
- За меня, так за меня...
Вино проваливается в пустой желудок, а ватные от волнения ноги отказываются держать тело и секундой дольше необходимого. Сажусь напротив этих ходячих соблазнов, уткнувшись носом в свою порцию алкоголя, будто надеясь прочитать в нём ответы на все свои вопросы.
Но ответов там нет. Только моя собственная растерянная физиономия и заветные градусы, которых должно хватить, чтобы я перестал думать том, как было бы приятно оказаться зажатым меж двух нагих тел моих самых дорогих друзей.
- Ну, не самое плохое развлечение в моей жизни. Хотя я предпочитаю напитки иного рода...
Астарион игриво мне ухмыляется, покачивая в ладони кубок, будто невзначай придвигается ближе. Как чувствует, засранец.
Карлах недовольно на него поглядывает, но тоже явно не намеревается отступать во мрак ночи. Залпом опрокидывает свою порцию, пересаживается ко мне под бок, не собираясь уступать вампиру и миллиметр моего драгоценного тела.
Тоже мне, нашли великое сокровище для делёжки. Хотя, надо признать, я бы не отказался поглядеть на то, как эти двое станут соревноваться за право ущипнуть меня за тощий зад. Особенно если они решат, что выяснять отношения можно не на ринге, а на белых простынях в случайной придорожной таверне, о боги... Решительно встряхиваю головой, прогоняя непрошенные мысли и тут же невольно пересекаюсь с насмешливым взглядом эльфа, заметившего моё замешательство. Всё он видит, всё он знает, паскуда такая.
- Да кусай уж, чего там. Мне так на всё насрать, господа, вы бы знали!
Вру. Как сивый мерин вру, нихрена мне не насрать. Но в мутной голове теплится хрупкая надежда, что моему ноющему от подавляемого возбуждения тазу будет достаточно пары секунд боли, сопровождающей каждый укус Астариона, чтобы наконец угомонится и пойти баиньки.
Вампир обменивается с тифлингом чуть удивлёнными взглядами, когда я откидываю волосы с шеи. Да, если хочешь кровушки - будешь пить её прямо тут, при Карлах, ибо никуда я сейчас прятаться не пойду. Не на этих ватных ногах.
Да и вообще, можно подумать наша подруга - хрупкая барышня, которая от этих игрищ в обморок грохнется, ха! Боюсь, даже если мы начнём сношаться прямо у неё на коленях, демоницу это только слегка смутит, не больше. Тьфу ты, ну и дрянь в голову лезет!
- Ну, если ты настаиваешь...
Астарион не привык упускать выгоду. Уже подобрался так близко, что я могу почувствовать приятный запах из его рта - только что распитое вино, немного мёда и мяты. Он что, надеялся меня сегодня завалить и травку жевал? Ой нет, об этом лучше не думать, а то...
Ноги приходится скрестить, когда лицо эльфа приближается к моей шее. Карлах решительно отворачивается, прикладываясь к бутылке - ревнует, бедная. Ужас какой, вот даже этого я не могу сделать для одного из них, чтобы другой не стал осуждать, что за отвратительная жизнь?
Тело на миг сводит болезненная судорога, - но и только на миг - как жаль, боги, как же жаль, что у этого красавчика есть встроенный обезболивающий яд. Несколько рваных, жадных глотков, холодное дыхание на моей коже, ласковый язык, проходящийся по свежим ранкам, тёплая рука демоницы, будто случайно массирующая мою бедную ногу в опасной близости от...
- Знали бы вы, сколько усилий я прилагаю, чтобы не представлять вас обоих голышом.
Карлах заходится кашлем, подавившись вином, а Астарион - насмешливым хихиканьем. Я это что, вслух сказал? Вот дерьмо!
Зло швыряю кубок в кусты, срываю печать на бутыли с крепкой настойкой и тут же делаю добрый десяток резких глотков, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Нужно чем-то смыть с языка мерзкий привкус проскользнувшей в речь грязной идейки.
Впрочем, а почему обязательно грязной? Может, это все остальные люди мира - психи ненормальные из-за того, что могут любить только одно существо за раз?
Огненный напиток обжигает горло и развязывает язык. Пошло всё к чёрту! Я не хочу две сотни лет торчать тут, не в силах сделать выбор!
- Вы сами виноваты, между прочим. Я никого целовать себя не просил! Это вы всё "Тав, ты так мило убил гурца, давай потрахаемся в кустах", "Тав, ты такой молодец, что спас рощу, давай я тебе на ушко всякое шептать буду", а извращенец почему-то я, раз повёлся на... На... - не находя слов, могу лишь эпатажно взмахнуть руками, очерчивая в воздухе неопределенную фигуру, весьма отдалённо напоминающую антропоморфное существо - На всё это!
Тифлинг забирает из моих ладоней бутылочку, делает пару символических глотков, не в силах переварить эту дикую речь без помощи алкоголя.
Астарион вообще сидит, ухмыляясь до ушей, смешно ему на мои страдания смотреть. Засранец, мудила, паскуда, тварь, так бы и... А кто меня остановит? Резко наклоняюсь к нему, сминая эту гадкую, но жутко обаятельную улыбочку страстным поцелуем.
Тут же откидываюсь назад и, не рассчитав силы, падаю головой на колени только-только отставившей опасный напиток в сторонку Карлах. Зло смотрю на неё снизу вверх. Как же я сердит. На себя, на них, на весь этот огромный несправедливый мир, где если пробуешь любить всех - кто-то обязательно будет несчастен.
- Ну что? Бейте меня или что там положено делать с мудаками. Я чувствую себя таким уродом, что сейчас, наверное, начну плакать. Позорище.
Астарион опускается на четвереньки, нависает надо мной, но смотрит почему-то вверх, на свою... Соперницу? Испытующе так смотрит, с вызовом.
- Ну-ну, ты не урод, сладкий. Это даже на настоящее преступление не тянет, чего уж там
Демоница вдруг вторит вампиру тем же насмешливым голосом, подаваясь вперёд.
- Именно. Кто я такая, чтобы судить твои пристрастия?
И смотрит прямо в его глаза, так ласково, что я не могу сдержать ехидного пьяного смешка:
- Вы ещё поцелуйтесь!
Астарион совершенно не удивляется моему гаденькому комментарию, напротив - иронически кривит губы, не отводя взгляд от тифлинга.
- А почему бы и нет? Если кое-кто перестанет смотреть на меня так, будто готова пополам сломать - я, пожалуй, рискну.
Он так уверен, что она сейчас спасует и сбежит куда подальше, оставив за эльфом право на владение моей пьяной тушей, так верит в своё преимущество в этой схватке опасных взглядов - лишь потому, что уже успел разделить со мной моё тело.
Карлах молчит. Серьёзно так, тяжело глядит в его глаза, будто ищет подвох или намёк на искренность в этой дурной шутке. В моей голове невольно появляется мысль - чёрт, а ей ведь и правда ничего не стоит переломить этому наглецу хребет!
Но только нетрезвый разум успел всерьёз испугаться, что эльф всё-таки довёл нашего штатного варвара и сейчас случится непоправимое, как её ладонь поднимается, осторожно касается бледного подбородка Астариона, а потом... Боги, всё произошло так быстро!
Миг - и над моей головой замер совершенно ошарашенный, сконфуженный и растерянный вампир, всё ещё не в силах поверить, что на его губах правда остался мягкий огонечек тепла от поцелуя.
Карлах невольно краснеет от собственной нечеловеческой смелости, Астарион растягивает тонкие губы в удивлённой усмешке. А я только и могу, что тихо, восхищённо выдохнуть:
- Не знаю, какому богу я должен ради этого принести жертву. Но я её принесу кому угодно, лишь бы вы не растворились в воздухе, мои замечательные галлюцинации.
***
В мою спину упирается холодный лоб, короткие кудряшки щекочут кожу между лопаток. Грубые ладони сжимаются на бедрах, вынуждая невольно подаваться тазом назад, позволяя эльфу входить в меня глубже и злее, чем когда-либо
К груди прижимается горячее тело, сияющее голубоватым огнём, пока когтистые лапки тифлинга нежно обхватывают моё лицо, а мягкий язык изучает полость рта - осторожно, медленно, будто всё ещё опасаясь обжечь ненароком.
Моя рука скользит вниз, к подрагивающему от возбуждения и едва сдерживаемого желания лону Карлах. Одного только осторожного прикосновения хватает, чтобы она всем телом сладостно вздрогнула, подаваясь вперёд, насаживаясь на мои непослушные пальцы.
Я едва могу стоять на ногах, зажатый между молотом и наковальней - между агрессивным, покусывающим мочку моего уха в порыве страсти, вампиром и мягким, но ненасытным тифлингом, что жаждет отыграться на мне за все десять лет, проведённые в полном одиночестве ада.
Они валят меня на землю, вынуждают опуститься на четвереньки, уткнуться мокрым лбом в горячий живот Карлах, пока ледяная рука Астариона скользит по моему возбуждённому члену, а его собственный пользуется всеми преимуществами такого положения.
Я тяжело дышу, но заставляю себя опустить голову ниже, покрывая поцелуями и пробуя на вкус нежную киску тифлинга. На миг замираю, когда мою голову сжимают её сильные бёдра, и тут же, поняв намёк, принимаюсь грубыми движениями языка массировать изголодавшуюся по прикосновениям леди
Ноги предательски дрожат от слабости, голова идёт кругом от запахов и ощущений, собственное тело кажется мягким, и непослушным, как старая плюшевая игрушка, не способная даже стоять прямо после долгих лет игр с нерадивыми детишками
Воздуха не хватает, спина и всё, что ниже, ноет от грубого обращения, руки подкашиваются, отказываясь держать даже верхнюю половину моего тела, слишком много алкоголя, слишком долгая горячая ночь...
И наступает блаженная темнота. Умей я терять сознание по команде - только этим бы и занимался с утра до вечера. Приятнейшее из наслаждений, а главное - такой лёгкий способ избежать ответственности за свои действия. По крайней мере на ближайшие несколько часов.
***
Похмельная голова болит от играющих на лице солнечных лучиков, одна рука онемела под чем-то тяжёлым, другая - тщетно шарит вокруг, пытаясь добыть хоть какую-нибудь одежду, но то и дело натыкаясь на приятный, прохладный бархат кожи... Кожи?
- Не щекотись, дорогуша. Дай нормальному вампиру немного подремать.
С трудом открываю глаза, оглядываясь по сторонам. На моём правом плече покоится голова нагой Карлах. Её теплые руки обвивают мой торс, а одна из ног - придавливает к земле все, что ниже, не позволяя даже думать о побеге. Слева на походном покрывале свернулся калачиком Астарион, тоже, мягко говоря, не слишком одетый.
- Вы мне мерещитесь. Такого не бывает.- делаю самый разумный вывод я, поднимая глаза к яркому утреннему небу, как иные люди пытаются ущипнуть себя, чтобы поверить в реальность происходящего.
- Если они правда тебе мерещатся, то лучше перестань так тяжело галлюцинировать, Тав. А то твои голые видения несколько портят лесной пейзаж
Мне, признаться , сперва показалось, что это какое-то божество свыше взялось осуждать наши развратные похождения прошлой ночью. Но спустя пару мгновений до сонного мозга дошло - ах нет, это не кара небесная, а лишь иронический голос Шэдоухарт, который, тем не менее, всё ещё вынуждает меня покраснеть до кончиков ушей от неловкости. Зато едва разлепивший глаза Астарион уже насмешливо улыбается жрице, приподнимаясь на локтях
- А что, завидуешь? Можешь присоединиться, тут полно места.
Девушку аж передёргивает от такого предложения. Я едва могу различить её лицо в этих ярких, мельтешащих светом пятнах солнечного дня, но и одного голоса достаточно, чтобы понять всю глубину её отвращения.
- Завидую?
Этому? Да я бы скорее дала сотне ядовитых змей искусать себя до смерти, чем переспала с тобой, Астарион. Просто мне кажется, что полдень - не то время, в которое следует валяться без сознания. Я, честное слово, ужасно рада за вас троих, но нам давно пора идти дальше, поэтому будьте добры - наденьте хотя бы нижнее бельё и соберите свои вещи. Я никого ждать не буду!
Жрица скрывается за булыжником, очевидно, считая, что с поиском своих трусов мы как-нибудь сами должны справиться. А я, чуть проморгавшись и немного придя в себя, невольно возвращаюсь взглядом к точечному профилю вампира. Тот ехидно усмехается:
- Только не надо кидать на меня такие виноватые взоры! Не настолько ты вчера был ужасен, чтобы этого стыдиться, поверь моему опыту.
- Верю - со вздохом соглашаюсь я - Но мои взоры такие виноватые по совсем другой причине. Могу я просить тебя об услуге?
Он настороженно хмурит брови, ожидая какого-то подвоха, но всё-таки осторожно кивает. Любопытство - страшный порок.
- Попросить можешь. Но не жди, что я на всё вот так сразу соглашусь
Чувствую, как на губах помимо воли появляется кривая неловкая улыбочка. Виноватый взгляд перемещается к всё ещё сладко сопящей на моём плече Карлах.
- Видишь ли, какое тут дело... Я не могу встать
