сложно

халилов возле миры заразительно смеётся и хлопает того по плечу. хоть кому-то весело сегодня, значит можно не волноваться. только вот он для дениса далеко не кто-то, и не волноваться, глядя на него, не получается. нужна ещё одна сигарета. сигитова раздражает, когда мага мимолетно касается других, когда улыбается другим точно также, как и ему, когда проводит в дискорде три вечера подряд, громко смеясь над чужими шутками. ещё смотрит постоянно на него, ну вот прям до хруста взглядом пожирает бывает. ох уж этот приставучий друг ха-ха. конечно, неплохая легенда для всех остальных, но с сердцем такое не прокатит. младший все-таки отворачивается и закуривает. порой даже самым милым мальчикам нужно передохнуть. денис предпочитает делать это на балконе с сигаретой, мага же — здесь же с литром элитного шампанского, от которого развозит молниеносно. и сигитов молится, чтобы хоть сегодня он оставался более менее трезвым. ден погружается в себя настолько, что наблюдателя за собой замечает далеко не сразу, только когда пепел стряхивает в приоткрытое окно, а потом за спину оборачивается на короткое: — ещё одной не найдётся? но сегодня бог вне зоны доступа потому что он знает, что случается с магомедом, когда тот выпьет. он знает, как у него стираются все границы, каким импульсивным и безрассудным он становится. и ему по-настоящему страшно, потому что все эти гейские шутки и постоянные приставания на самом деле нихуя не шутки. мага оказывается непозволительно близко, но сигитов усмехается краешком губ будто по привычке и двигается влево, освобождая место около холодного подоконника. халилов поддерживает странный жест, садится вразвалочку, и тянет грубые руки к аккуратной бордовой пачке. старший тянет одну, а денис щёлкает зажигалкой у чужого лица, с третьего раза на конце наконец-то разгорается пламя. они молчат им говорить-то и не нужно пространство сплошь усеяно их общими словами, такими колкими и острыми из-за своей неоднозначности. у них слишком много потенциального смысла, из-за того и не ясно, как их понимать. как же тут не споткнуться, хоть оба и стараются смотреть под ноги? магомед выкидывает окурок в окно, провожая темноту глазами, а потом подвигается ближе и кладёт голову ему на плечо, ден не смеет пошевелиться, лишь внутри остается удивлённый вздох. да ему и не хочется. он лишь выравнивает спину и точно так же кладёт свою голову на его. ему нравится, что халилов пахнет алкоголем вперемешку с каким-то сладким одеколоном (боже, почему?) и какого красивого цвета его смуглая кожа. и аккуратные ногти, длинные пальцы, широкие твёрдые плечи и маленькие родинки с венами вперемешку, но признаться себе в таком сигитов может только тогда, когда мага ничего не соображает, не видит, не пытается замечать, а лишь улыбается легко и дышит в плечо тропическим миксом кнопки. — а знаешь, денчик, мне так тяжело. — старший не поднимает глаза. — я не понимаю, что с тобой происходит, то сремся мы вечно, то разговариваем абсолютно спокойно. я же помочь хочу, а ты вечно отталкиваешь меня. — вздыхает и всё-таки поднимает голову. — почему? денис горбится. поджимает губы так, что вместо них остаётся лишь тонкая линия на лице. он бы рад все рассказать, но халилову от этого только больнее станет. ведь даже тот факт, что ты любишь кого-то, не даёт тебе право превращать их жизнь в ад. — вот чего тебе не хватает? — магомед смотрит очень устало, выжидает, но младший не отвечает, лишь ещё больше усмехается. его все это дико задолбало. даже теперь кажется, что он и есть тот герой типичной драмы, ведь так тянет выпить или, может быть, порыдать у кого-то на плече, но рядом только халилов, который ответа на вопрос ждёт угрюмо. ларл смотрит на магу слишком серьёзно, брови ещё больше на переносице сводит. видимо отыскать ответ на вопрос пытается. просто права на тиммейта хочется предъявить, когда остальные в разговор, будто трясина утягивают, но видя, как магомед после нескольких минут отстраняется, становится смешно. до колик в животе, до онемения и боли приятной щек, а потом до улыбки едва заметной. денис даже вопрос себе не задаёт, да и маге не смеет, почему же тот другим не позволяет касаться кожи чуть выше лопаток? просто сигитову хочется повторять, что это его. а чужое брать нельзя. чужое брать нельзя, неужели мамочка ничему вас не научила, а? — любви наверное. — слова младшего с усмешкой перемешанной с губ срываются, но ответ заставляет слегка покраснеть, но халилов это видит, улыбается совсем незаметно. твоей, возможно где-то тенью в голове остаётся, но денис молчит, а мага совсем не знает, что ответить. ведь фраза правдивая совсем уже ошарашивает, даже спорить не хочется, лишь кивнуть, но вместо этого магомед наклоняется слишком близко положенного, а потом целует в губы непозволительно мягко. ден не двигается, молчит, ощущая такое приятное тепло, поэтому глаза от удовольствия прикрывает. но колапс, почему-то, целовать продолжает, языком обводит край нижней губы, а потом улыбается куда-то глубоко в поцелуй так, что сигитов ощущает. прикосновение длится ещё несколько секунд, а потом старший отстраняется и на реакцию смотрит, но ден не открывает глаза, видеть взгляд не хочет, хотя кожей почти ощущает. мага ждёт удара по лицу или что-то по типу «пошёл нахуй отсюда», но младший выдыхает только: — ты пьян. — не спорю, но я осознаю все, что происходит. — ты пожалеешь об этом с утра. — никогда. и это «никогда» позволяет сорваться окончательно. денис грубый целует, будто нахуй всех посылает целует, будто это последний поцелуй в жизни целует, будто халилов тот самый кислород, который нужен для нормального функционирования прикусывает верхнюю губу, а потом углубляет поцелуй, залечивая кожу. будто извиняется. а мага обхватывает чужую шею, ведёт подушечками пальцев по позвоночнику, упиваясь тихими вздохами. у сигитова слезятся глаза. он много смеется в последнее время. будто прозапас. целует чувственнее. вглядывается в черты, запоминает, как он улыбается и смотрит магомеду в глаза. — пошли выпьем. — твердое — чтобы засосаться ещё раз? — ден усмехается и проводит пальцами по губам. влажно мага вместо ответа целует его в шею, соединяет языком родинки, дожидаясь глубокого стона около уха. сигитову хочется закричать. он практически готов молить о пощаде, но выходит только: — тащи ещё шампанского.