сложно

— потому что ты не можешь отключить эмоции и посмотреть на свои ошибки с холодной головой.  денис держит холодную бутылку воды около виска, в попытках справиться с головной болью, которая не покидает с самого утра. жаль, что нельзя целиком льдом обмотаться. стало бы легче.  последние две карты на даче выходят неказистыми. поломанными. скомканными. недостаток коммуникации, понимания и парочка резких слов умело заводят в тупик.  да, возможно, в диалоге с магой дену не хватает чего-то тёплого, человечного, но он только зеркалит чужое поведение. и не более того. скольких ещё стоит запустить в своё чёрное сердце и позволить гореть с ним вместе, до остаточного, пустого, не имеющего ни души, ни целей? — не обязательно меня тыкать в них носом, словно маленького ребенка.  покуда есть шансы, беги без оглядки, магик, не останавливайся, не ищи. во мне ничего хорошего-святого-правильного ни на горсть не осталось. — я не тыкаю, я просто напоминаю тебе о том, что все люди совершают ошибки. — бутылка все-таки не помогает. — и как бы ты не отрицал, но ты тоже — просто человек. как и все мы.    у магомеда проблемы с контролем эмоций. это сигитов понял еще с первого же дня нахождения в команде, когда на «добавлен в беседу» получил короткое «блять» от халилова в качестве приветствия. а затем этот вывод закрепился в подкорке после очередного «да, ну, нахуй, я не буду это играть.» в такие моменты хочется поставить грушу перед колапсом и одеть на его руки перчатки, бросив через плечо «выпусти пар, а, слушать бессмысленные истерики у меня сил нет».  нервный смешок как-то подозрительно-упёрто рвётся у маги наружу. или же это слёзы.  наверное, всё же плохо сдерживаемая злость.  — то есть, это я во всем виноват, да? у халилова мир — строгая пропорция 1:1 черного и белого. никаких промежуточных оттенков. у него либо все, либо ничего. но такой закон работает только в рамках нейрофизиологии. в привычной жизни все иначе. к сожалению или к счастью.  — не бывает, блять, одного виноватого. — денис только кидает в его сторону пачку сигарет, поджигая свою сигарету у рта. — просто проанализируй свои ошибки и сделай выводы.  магомед сжимает зубы сильнее. челюсть от напряжения щелкает. колпакова бы еще здесь для полной радости. шутейки про фейлы и откровенное «ну, ты, колапупсик, нафидил, аж плакать хочется» точно бы довели до тошноты.  но вместе с агрессивными попытками доконать свою психику рофлами халилов не менее агрессивно борется с запахом табака, старающимся его преследовать. мятой от него теперь пахнет так, что сначала в комнате появляется мятный шлейф, и лишь потом сам мага. «элегантное покрывало для вредной привычки» — хмыкает ярик, а в ответ капитану магомед лишь загадочно бормочет, что это далеко не самая вредная из его привычек. пусть он и всегда чтит традиции гор — можно мы просто помолчим, ладно? ты и так много говна вылил на меня на улице.  сигитов закатывает глаза и все-таки протягивает зажигалку. тишина между ними не напрягает и даже не заставляет говорить какие-то привычные глупости, чтобы убрать неловкое молчание под слоем агрессии. спорить и отвечать на нападки маги денису не хочется, поэтому мидер спокойно прикрывает глаза.  в пустоте лишь резкий и судорожный вдох — словно халилов только сейчас приходит в себя после продолжительного обморока, из которого дагестанеца никто и не попытался вытащить.  — ты прав.  денис переводит на него заинтересованный взгляд, даже не обращая внимания, что огонёк уже доходит до фильтра.  — а ты далеко не нуб, как твердили об этом реальные нубы в чате.  сигитов мог выдержать на себе взгляды какие угодно — высокомерные, насмешливые, влюбленные, пренебрежительные, снисходительные и жалостливые. но халилов  смотрит на него так, как прежде ещё никто. магомед смотрит с благодарностью. дрожит не так сильно, как большинство, зато его глаза наполнены чём-то вроде «долбаеб ты, сигитов, но спасибо за такую высокую оценку моей работы.» — че с ебалом, мага? — стряхивает пепел прямо на мраморный пол балкона. — а то ты так смотришь, как будто я волшебник, который вернул то, что ты давно потерял.   колапс усмехается. денис, конечно, не волшебник, но сердце, разбитое всмятку, будто это яйцо для глазуньи, восстановить одним предложением смог.