Это конец, или наше новое начало?

Очередной день, когда желание просыпаться нету, когда даже жить не хочется, но нужно. Нужно поддерживать того, кто спас тебя в тот злосчастный день, нужно выполнять домашние обязанности, чтоб хоть как-то отблагодарить его, за сохранённую жизнь. Сделал то, что его не просили, и уже играет в героя. Было бы приятно, если бы ты не знал, что все эти слова посвящянны не тебе, а тому человеку, которого уже давно нету. Так же случилось и этим утром. Коконой как обычно встал после Сейшу, на работу сегодня не надо, поэтому он мог позволить себе поспать подольше. Открыв глаза, юноша почуял приятный запах с кухни, его любимый кофе, и кажется выпечка какая-то. Довольно странно и интересно, ведь Инуи по утрам любил есть что-то, из разряда: а-ля я на пп, поэтому такой запах немного напрягает. Однако данные мысли пришлось отбросить в сторону, из-за чувство голода, и желание, как можно быстрее пойти поесть, чем в принципе Коконой и занялся. Встав с кровати, юноша на скорую руку надел пижамные штаны, что валялись возле кровати, и направился в сторону кухни, решив, что в ванную он всегда успеет сходить. Войдя на кухню Хаджиме застал самую милую картину. Сейшу стоящий в фартуке, что-то напевающий себе под нос, готовил блинчики, иногда поглядывая на духовку, видимо там тоже что-то было, то что так соблазнительно и пахло, вызывая аппетит, и заставляя блондина подняться с кровати. Стоя какое-то время в таком положении, Коконой счастливо улыбался, понимая какое счастье отхватил, в то время, как сам Инуи, грозно повернулся в сторону друга, смотря самым грозным взглядом, что был в его арсенале. – От твоего пристального взгляда, спина начинает болеть, а я готовлю, поэтому будь добр, ретируйся в ванну, пока я не закончу, – не отводя взгляда, проговорил блондин, делая огонь потише, чтоб не дай бог, не спалить ничего. Хотя он был бы только рад, если бы смог сдохнуть, тогда было бы меньше проблем. – Какая грозная хозяюшка, я прям боюсь боюсь, – ухмыльнувшись в своей манере, Хаджиме даже и не думал, чтоб покинуть кухню, ведь знал и видел, что друг от него что-то скрывается, а докапываться до истины - это его конёк. Поэтому не разрывая зрительного контакта, юноша присел за стол, выжидающе смотря на своего оппонента. – Не смотри так на меня. Такое чувство, будто ты ждёшь от меня чего-то, – было противно от такого, как крашеноволосый к нему обратился, но маска, что была надета на его лице, и принципы, что он в себе воспитал, не позволят блондину сказать это в слух, – пиздуй в ванную, завтрак ещё не скоро будет готов, – отвернувшись от Коконоя, Инуи вернулся к готовке - это единственное, что могло его успокоить и утешить, единственное, что позволяло отвлечься от всего, что происходит в его жизни. – Какой ты вредный, Инупи, – закатив глаза, и страдальчески выдохнув, юноша всё-таки решил посетить ванную комнату, понимая, что его друг явно не в нужном расположении духа, чтоб шутить шутки, поэтому остаётся только выполнить данное поручение, оставляя блондина одного со своими мыслями. Коко не любил оставлять Инуи одного, ведь знал, что тот всё ещё загоняется, всё ещё думает, что в нём видят сестру, это всё читалось на его лице, брюнет достаточно знает его, чтоб понять эмоции и чувства. Коконой слишком долго знает блондина, слишком долго, однако...он сам всё ещё видит в лице Сейшу - Акане, за это парень себя и ненавидит, понимая сколько боли приносит другу, но ничего не может с этим поделать, хочет, но не может...это не лечится. Он зависим от чувств к мёртвому человеку Быстро сделав все ванные процедуры, юноша засмотрелся в зеркало: длинные белые волосы, что были собраны в какой-то не брежный пучок, лишь бы в глаза не лезли, пока парень умывается; уставший, давно потухший взгляд; тонкая шея; сгорбленные плечи, – всё это последствие его работы, и копаний в себе. Моральное здоровье сказывается на физическом, и наоборот, Коконой это понял, слишком поздно, от того и мучается сам, а так же мучает бедного Сейшу, надеясь, что его друг сможет быть счастлив, и чувствовать себя нужным, когда сам Хаджиме, будет пытаться понять кого он любит: Инупи или Акане? Ещё некоторые время постояв в подобном положении, парню всё-таки пришлось выйти, из своих мыслей, да и вообще, из ванной. Уж слишком приятно пахло с кухни, настолько приятно, что желудок просто требовал скорее попробовать деликатес, который приготовил Сейшу. Коконой впринцепе солидарен с желудком, поэтому не теряя ни минуты, юноша вернулся в кухню. Зайдя в комнату, желудок приятно заныл. Хотелось, как можно скорее вкусить запах того самого пирога, который Сейшу готовил в духовке. Вся кухня пропиталась запахом кофе и выпечки, а так же тонкая нотка ванили, что исходила от Инупи. Всё это, дарило запах дома и уюта, то чего Коконою не хватало, из-за работы, а сегодня выходной, и если все выходные будут такими, то Хаджиме готов взять блондина в законные мужья, пусть даже и не определился в своих чувствах. – Долго стоять будешь, и глазами стол сверлить? – поинтересовался Сейшу, заканчивая накрывать стол, переводя свой взгляд, в сторону Коконоя, что стоял у входа на кухню, и пускал слюни, дабы скорее приступить к трапезе. – А? Не-не, щас сяду, – выйдя, из своих мыслей, Коконой взглянул на Сейшу, а после, подойдя к столу, и сев за него, поблагодарил блондина за еду, приступая к трапезе, его же действия отзеркалил Инупи, тоже приступая к еде. Было невероятно вкусно, запах был настолько приятный, что сразу бросался в нос, пробивая ноздри. Вкус был такой же, как и запах, однако, как и полагается для Сейшу, который, а-ля на пп, сахара было не особо много, но пирог всё равно получился очень вкусный, с яблочной начинкой. Есть было одно удовольствие, для обоих парней. К блинчикам прилагались сиропы, которые Коконой как-то купил: "вдруг приходятся,"–и не прогодал же, пригодились, ещё как пригодились. Кофе было с молоком, так как любит Хаджиме, без молока он пьёт его, только если на работе, чтоб взбодриться, но это уже давно не помогает, сам же Инупи, предпочитает крепкий кофе, говоря, что ему так нравится, да и меньше жиров попадёт в организм, а крашеноволосый и не протестует, если ему нравится, то пусть пьёт, никто не запрещает. Ели парни в тишине, у них не было привычки разговаривать, или что-то обсуждать, да и...разговаривать особо не о чем. Любой их разговор заканчивался или ссорой, или тем фактом, что Коконоя вызывали в офис, для срочных дел, поэтому они и ели в тишине. Им так комфортно. Как только с трапезой было покончено, Коконой встал, и принялся убирать со стола, дабы после вымыть посуду, ведь как говорит Инупи: "Морской закон: кто готовил–посуду не моет," – Хаджиме конечно же такая перспектива не нравилась, ибо у них есть посудомойка, но спорить с блондином не хотелось, тот и так еле живой ходит по дому, и на работе такой же, а тут ещё и сраться, из-за посуды – уж слишком тупо. Пока один мыл посуду, второй отошёл в ванную, дабы умыться, и тут случилось то, чего юноша явно не ожидал. Живот скрутило, и пронзила резкая, ноющая боль, было настолько больно, что юноша упал на колени, и кое-как дополз до туалета. Живот болел, его сразу же бросило в холод, на лбу начали появляться редкие капельки пота, что стекали вниз, по бледной коже, дышать было чертовски сложно, воздуха в лёгких не хватало, а вдыхать было ужасно сложно и больно. Сейшу уже было подумал, что началась течка, однако было очень рано для неё, но эта мысль ушла, как только парня вырвало. Через несколько минут, что тянулись, как вечность, Инупи чутка стало легче, не полностью, но легче стало. По крайней мере живот так сильно не болел, и дышать можно было нормально, что порадовало юношу, однако остался вопрос: что это было? Взвесив все возможные варианты, и поняв, что дело не в еде, ведь Коко тоже ел, но его не вырвало, во время течек его не тошнит, значит дело в другом, в том о чём парень не хотел думать, но подтвердить свою догадку надо. Блондин с трудом дополз до тумбочки, где лежал тест, и взяв его, стал молиться, лишь бы он оказался не прав. Через несколько минут, парня затрясло, из глаз полились слёзы, а руки выронили тот самый тест, что уверенно показывал две полоски. Именно в этот момент, мир Инуи Сейшу, рухнул ещё больше, а желание умереть, возросло в разы.