Моя сила делает меня слабым

— Твоих родителей не было на матче, — прокомментировал тренер Эрнандес очевидную вещь. — Что на этот раз? Нил чувствовал себя овощем или каким-нибудь предметом мебели. Его команда вылетала за два матча до конца игрового сезона экси, до финала оставалось совсем чуть-чуть, но сборная Милпорта продула. Он бы точно расстроился по-своему, будь в нормальном для себя состоянии. Хотя и в нем его эмоции для обычного человека считались еле ощутимыми. Парень ещё раз затянулся сигаретой, прежде чем Эрнандес протянул руку, чтобы её забрать и затушить, и только потом ответил: — Они в отъезде. Нил старался придать голосу более живой вид, чем тот был на самом деле. Вроде выходило неплохо, он уже привык. Привык лгать, притворяться, преодолевать себя, заставлять себя воспроизводить нужные эмоции — всё это стало частью его жизни почти пять лет назад, с течением времени только усугубляясь. — Всё ещё или снова? — скептически выгнул бровь Эрнандес. — М? Нил находился в другом, в своем мире, из которого пока что не мог выбраться. Надо только потерпеть ещё пятнадцать минут, и он больше не будет пребывать в ненавистном агрегатном состоянии. Нил уже чувствовал, как его расширенные зрачки медленно начинают сужаться, как в голове с каждой секундой становится всё яснее. — Неважно, — бросил тренер, присаживаясь, и похлопал на место рядом с собой, намекая парню присоединиться. Нил послушно опустился рядом, ноги ощущались ватными, ему даже показалось, что он упадет. Их отношения нельзя было назвать прям близкими или чем-то в этом роде, но в них царила определенная гармония. Эрнандес никогда не переступал его личные границы, чем вызывал уважение со стороны Нила. Парень переодически оставался ночевать в раздевалках из-за своего нелегального положения: если бы его кто-нибудь застал пробравшемся в продающийся дом, последствия не заставили бы себя ждать. Он был абсолютно уверен, что тренер знал об этом, но почему-то ничего не спрашивал. Ему же лучше. Натаниэль Веснински пустился в бега со своей матерью в тринадцать лет. За эти четыре года они успели: побывать в нескольких странах, бесчисленном количестве городов и деревень; сменить свои личности больше пятнадцати раз (Нил сам не помнил, когда перестал считать); получить несколько раз травмы несовместимые с жизнью; и… — Э-э-эй, ты меня слушаешь вообще? — Эрнандес махал рукой перед расфокусированным взглядом. — М? — К тебе пришли, говорю. — Я никого не ждал, поэтому пойду домой, — Нил пожал плечами. Как же он ненавидел свое состояние, даже испугаться полноценно не получилось. Нил встал, голова по ощущениям сделала кульбит. Как только картинка в глазах застыла — драпать было уже поздно. Да он бы и не смог. Прямо перед ним стоял мужчина, Нил сразу его узнал, — Дэвид Винсет Ваймак, тренер команды «Лисы», университет Пальметто. Это та самая команда, в которой сейчас тренировался его Кевин. Ну уже не его, но Кевин то оставался Кевином Дэем в любом случае. Нил понял, что всё ещё не успевает за своими мыслями, или они не успевают за ним. Пока он думал, кто быстрее, Эрнандес пояснил: — Он из университета, приехал посмотреть, как ты играешь. — М-м. Поза Ваймака выглядела расслабленной, однако взгляд пристально следил за Нилом. Торс мужчины обтягивала майка-алкоголичка, обнаженные плечи и предплечья были покрыты этническими татуировками с изображением кудрявых завитков пламени. Одну руку он держал в кармане джинсов, в другой сжимал толстую папку. — Ты говорить то хоть умеешь? — неожиданно произнес мужчина. — Мгм. Понимая, что это всё, что Нил хотел ответить, Эрнандес начал оправдываться: — Тренер Ваймак, он после матчей всегда такой. Должно быть сильно устает, и нервы сказываются. Неудачное время выбрали… — Если он всегда такой тихий, то это буквально находка для моей команды, — невозмутимо перебил тренера Ваймак. — Я больше не могу ждать. Разумеется, глупо набирать игроков под конец сезона, но у нас возникли технические трудности с последним новобранцем. Тренер Эрнандес сказал, ты еще не определился с выбором учебного заведения на следующий год, так что все складывается как нельзя лучше, а? Мне нужен нападающий, тебе — команда. Подписываешь бумаги, и на ближайшие пять лет ты в моем распоряжении. — Не, — Нил даже не думал, вернее, у него ещё пока не выходило. Его мысли занимал только тот факт, что до конца действия таблеток осталось десять-пятнадцать минут, значит, ровно за это время ему надо успеть ото всех отделаться, чтобы принять следующую пилюлю уже в нормальной дозировке. — Послушай, парень, я дико тороплюсь. Будет лучше, если ты будешь вести себя слегка поактивней, — мужчина бросил свою папку на трибуну, где сидел Нил. На обложке черным маркером были жирно выведены имя и фамилия Нила. Он уже хотел открыть папку, но потом подумал: а смысл? Человека, которого изучил и теперь старается завербовать этот заезжий тренер, вообще не существует. Через пять недель Нил окончит школу, а через шесть будет далеко отсюда, сменит и место жительства, и имя. Неважно, что ему понравилось быть Нилом Джостеном. Он и так здесь слишком задержался. При постоянном контакте с одними и теми же людьми на протяжении очень долгого времени его точно раскроют быстрее, чем он успеет сбежать. Ладно бы он просто был преступником, но ведь нет. Этот благодетель ещё даже не догадывается, какую змею всей душой желает пригреть у себя на груди. Нил никогда бы не причинил никому вред из-за своего комфорта. Он ни за что не станет подвергать целую команду, а возможно и весь университет опасности. — Уходите, — просто сказал Нил. В этот момент он почувствовал, как таблетки наконец начинают его отпускать. Широкие зрачки, которых не видно из-за линз, сужаются, в голове становится яснее, голос приобретает относительную живость и твердость. — Вам незнакомо слово «нет»? — Не на такую активность я рассчитывал, но уже лучше. Понимаешь, я никуда не уйду, пока не добьюсь от тебя согласия. «Лисы» будут рады тебя видеть в своих рядах. Раз его уже начала окутывать трезвость, то времени осталось немного. Теперь, когда способность рационально мыслить вернулась, Нил мог адекватно оценить ситуацию: назойливый тренер, который от него не отстает, второй тренер, который ничерта не предпринимает, и Нил, который только вышел из анабиоза, и ещё плохо ориентировался в пространстве. Решения: сбежать — проще сказать, чем сделать в таком состоянии, хотя… Если он сейчас просто быстренько согласится, всё подпишет, а уже завтра его даже в городе не будет, тренер Ваймак ничего не сможет сделать, кроме как найти другого нападающего. Идеально. — Ладно. — Ладно? — Ваймак всерьез удивился, его брови взметнулись к линии роста волос. — Что же заставило тебя передумать? — Я испугался, что не смогу соответствовать команде по опыту. Теперь, благодаря вашей последней фразе, я понял — вы на самом деле хотите, чтобы я играл за «Лисов». — А… — Тренер, видимо, хотел сказать что-то ещё, но, решив не испытывать удачу, мотнул головой. — Вот и отлично. Дэвид протянул ему бумаги, которые лежали в папке, и сунул в руки ручку. Нил почеркался везде, где нужно, даже не вникая в суть написанного. Кому какая разница? Ему — никакой. — Я всё, — заключил Нил, протягивая стопку обратно мужчине. — Это — тебе, — Ваймак вернул ему часть, которая являлась копиями. — Что ж, приятно было познакомиться, Нил… И ты даже ничего не спросишь? — А зачем? Тренер Эрнандес, передаст мне всё, что вы ему скажете. Мне действительно уже надо идти. Взаимно рад нашему знакомству, — кинул Нил, уже находясь на определенном расстоянии. Ноги несли его быстрее, чем он мог себе представить. Нил надеялся, что тренеры не придадут этому большого значения. Прежде чем почувствовать хоть какие-то эмоции, во рту оказалась голубоватая таблетка, которую он проглотил на сухую. Оказавшись в раздевалке, недолго думая, он швырнул бумаги в сторону мусорного ведра и помчался к выходу, прежде, чем заметил, что в комнате был не один. В скорости на поле ему никогда не было равных, при том, что Нил даже не прикладывал максимум своих усилий, чтобы не вызывать лишних подозрений. Теперь же, когда его никто не видел, он наконец мог дать себе волю, но всё равно старался достаточно себя сдерживать, чтобы выглядеть как рекордсмен, а не сверх-человек. За смешные две минуты, он почти преодолел всю стоянку стадиона, как прямо перед ним затормозил внедорожник Эрнандеса, обогнав его, и при этом чуть не сбив. — Блядь, — шикнул Нил, отскакивая назад. — Ты потерял, — швырнул в него контракт Эндрю Миньярд. Нил сразу его узнал, потому что последний год пытался выяснить, что такого в этой занозе разглядел Кевин Дэй. Эндрю Миньярд с виду не представлял собой ничего особенного – светловолосый паренек ростом всего-то под метр шестьдесят три, – но Нил знал, сколь обманчива внешность на собственном опыте. Первокурсник Эндрю был голкипером и самым смертоносным приобретением «Лисов». Большинство из них причиняли вред себе, тогда как Эндрю бросался на других. Он провел три года в колонии для несовершеннолетних и едва избежал второго срока. Вдобавок Эндрю был единственным, кто отказался от приглашения в команду университета Эдгара Аллана — действующих чемпионов страны. Кевин и Рико даже устроили прием в его честь, но Миньярд предпочел неудачников-Лисов, потому что Ваймак согласился принять в команду и всю его семью: в том же году к «Лисам» присоединились Аарон, близнец Эндрю, и их кузен Николас Хэммик. — Извини, не заметил, — произнес Нил без единого намека на враждебность. Химия уже дурманила его мозг, вытесняя эмоции, а сам он был слишком занят мыслями о побеге, поэтому забыл уследить за актерской игрой. — А я думаю, намеренное выкидывание контракта с универом сложно не заметить. — На его лице играла неприятная жестокая ухмылка. — Тренер с Кевином уже бегут сюда, если что. Здорово же ты им нервы потрепаешь. Чёрт. Нил должен был сразу понять, что не Эндрю приехал на него посмотреть, а он. Кевин Дэй. Тот точно его узнал, поэтому и прилетел. Плевать, что Нил Джостен — не Натаниэль Веснински; плевать, что у него волосы сейчас были черными и почти прямыми из-за сухости, а раньше — кудрявыми и рыжими; плевать, что его рост составлял сто семьдесят три, а не сто шестьдесят как тогда; плевать, что черты лица заострились от недоедания, а голос стал хриплее и ниже от сигарет; плевать даже на карие глаза, которые не шли ни в какое сравнение с яркими голубыми. Плевать. Вместе с физической суперсилой матери ему досталась и её паранойя, которая, как назло, таблетками не убиралась. Нил не нервничал, просто предполагал всегда наихудшие варианты развития событий. — Ты мог бы позволить мне уйти, и драгоценные нервы остались бы целы, — заметил Нил всё ещё скучающе. — Ну уж нет. Ты, видимо, чего-то не понимаешь. Кевину нужен новый болванчик для игры в это нудное дерьмо. К сожалению для тебя, его заинтересовал именно Нил Джостен. Поэтому я сделаю всё, чтобы Кевин заполучил свою игрушку и не капризничал. — Забавно. А если я всё-таки сбегу? — Я последую за тобой, — Эндрю открыл дверь, вылезая наружу. — Не догонишь. — Кевин должен мне слишком многое, чтобы такой неудачник, как ты, всё испортил. Будь послушным мальчиком, Джостен, возможно тогда тебе и повезет. — Не верю в везение, — фыркнул Нил, отступая. — Не так быстро, — Эндрю сжал кисть его руки своей ладонью, словно в тиски. Однако этого было недостаточно, чтобы Нил почувствовал хотя бы какие-то отголоски боли. Миньярд с гаденькой улыбочкой на лице рассматривал равнодушное лицо напротив. — А ты крепче, чем кажешься на первый взгляд. — Не думаю. — Значит врешь, я уверен. О, — Эндрю повернул голову в сторону школьного стадиона, к которому Нил стоял спиной, — смотри, за тобой погоня. Полупустую парковку пересекали три фигуры: впереди всех бежал Кевин, почти сразу за ним — Ваймак, а ещё чуть подальше с небольшим отставанием бежал Эрнандес. Нил тупо посмотрел на них, потом перевел взгляд на Эндрю, скептически приподнимая одну бровь — "серьезно?". Им нужен Нил, а не Натаниэль. Они знают Нила, а не Натаниэля. Натаниэль был нужен только Кевину, Жану и Мэри, и то, сейчас Нил в этом сомневался. — Ты, что, идиот? — Кевин подлетел к нему, сильно пихнув в плечо, на что Нил даже не отреагировал, продолжая ровно стоять на ногах. В голове гремела только одна мысль: "не узнал". Это было видно по его раздраженному взгляду, по его пренебрежительному отношению. Значит, Натаниэль на самом деле не был нужен никому, кроме него самого. Натаниэль не имел права на счастье, выбор, будущее. Возможно Нил, Алекс, Стефан и ещё многие другие его личности имели, но не Натаниэль. Тот умер четыре года назад. Что-то склизкое на секунду зародилось внутри, прежде чем таблетки это убили. — Говорю же — врешь, — бросил насмешливо Эндрю, отпуская его кисть, на которой не было даже красного следа от пальцев. Кевин, проигнорировав эту реплику, надменно продолжил: — Тебя вообще не смущает, что трое человек прилетели ради тебя в другой штат, только чтобы завербовать в команду? Ты вообще думал, когда вышвыривал документы в мусорное ведро? Такие недоумки обычно умирают, даже не доживая до совершеннолетия. Нил слушал когда-то такой родной, а в эту минуту такой чужой голос. Ему не было больно, ведь эмоции для него под запретом. Но Нил старался заставить себя хотя бы прослезиться. Ведь если проводишь с человеком шесть лет бок о бок, такая должна появляться реакция. Видя красное от злости и быстрого бега лицо, которое теперь выглядело значительно мужественней, уже настоящую татуировку «два» на скуле и большие зеленые глаза, Нил подумал, что, возможно, вступить к «Лисам» не такая уж и плохая идея. — Кевин, — рявкнул подоспевший запыхавшийся Ваймак, — не надо. Дальше я сам. Садитесь в машину и ждите на выезде с парковки, я скоро подойду. — Но… — Ты меня услышал? Как раз подошедший Эрнандес, ничего не спрашивая, забрался внутрь салона автомобиля. Он, видимо, думал, что у Ваймака больше опыта в общении с неуравновешенными подростками, и поэтому не вмешивался. Эндрю, с ухмылкой отсалютовав от виска двумя пальцами, взобрался на задние сидения. Кевину ничего не оставалась, кроме как с раздраженным вздохом залезть следом. Как только машина отъехала на приличное расстояние, тренер заговорил: — Хочешь покурить? Нил, окончательно уставший и физически, и морально, только кивнул. Они вместе добрели до первой попавшейся скамейки и сели, не говоря друг другу ни слова. На город уже понемногу опускалась ночь, воздух становился прохладнее. Нил смотрел на кусочки пепла, которые падали на асфальт и рассыпались взбрызгом искорок. — Почему ты выкинул бумаги и убежал? — Приглушенно заговорил Ваймак. — Потому что не думал, что меня догонят. Ваймак тяжело вздохнул: — Давай так, малыш, ты мне говоришь рациональную причину, почему мне не стоит брать тебя в команду, и от тебя все отстают. Нил всё это время думал, а может всё же согласиться. Что он теряет? Одному в бегах ему долго не протянуть, особенно без таблеток, которые надо было покупать каждый месяц за баснословные суммы. Учитывая, что в сумме за день у него уходит шесть штук, а в одной упаковке их всего сорок пять. А если деньги закончатся, что ему делать дальше? Главное для Нила — возможность жить одному, потому что на ночь таблетки принимать нельзя, и, когда ему снится кошмар, а такое бывает довольно часто, то с предметами вокруг происходят не очень обычные вещи. Если тренер не сможет договориться с общежитием — ему там делать нечего. — Я не могу жить с кем-то в общежитии. Мне нужна отдельная комната, — решил озвучить часть своих мыслей Нил, — из-за индивидуальных особенностей. — Думаю, я смогу договориться, — задумчиво произнес Ваймак спустя время, не задавая лишних уточняющих вопросов. — Что-то ещё? — Вы не побоитесь расспросов, что подобрали какого-то голодранца из деревни Милпорт? — делано хмыкнул Нил, делая затяжку. — На самом деле нам даже на руку, что ты из такой глуши, — заметил Ваймак. — Ни в команде, ни в твоей школе никто не знает, что мы здесь. Мы не хотим, чтобы этим летом твоя фамилия мелькала в новостях. На ближайшее время у нас своих забот по горло, и мы не собираемся тебя во все это втягивать, пока не устроишься в общежитии. В контракте есть пункт о конфиденциальности — поэтому до начала сезона в августе ты обязан молчать о том, что вошел в состав «Лисов». — Ещё не вошел, — поправил Нил. — Значит, скоро войдешь. — парировал Ваймак. — Подтверждение твоих родителей не требуется, ты ведь уже совершеннолетний. В анкете написано, что тебе девятнадцать. — На самом деле семнадцать, и то исполнилось только три месяца назад, но раз в фальшивой анкете написано «девятнадцать», пусть так оно и будет. — Иных препятствий не вижу. — Ну да… — Нерешительно вставил Нил. С каждой секундой на этой лавке сомнения одолевали всё больше, и он не знал, что с ними делать. Ваймак расценил его нерешительность по-своему и неожиданно выдал: — Родители тебя бьют? Нил уставился на него в полнейшем недоумении. Это прозвучало настолько бестактно и во всех отношениях грубо, что не стоило и пытаться ответить. Ваймак, очевидно, это понял и сразу продолжил: — Давай-ка все проясним. Я спрашиваю об этом не просто так. Тренер Эрнандес подозревает, что несколько раз в неделю ты ночуешь здесь. Он думает, у тебя дома не все ладно, поскольку ты не уходишь вместе со всеми и не позволяешь никому встретиться с родителями. Поэтому он и написал про тебя — решил, что ты мне подойдешь. Понимаешь, да? Тебе известно, каких ребят я отбираю в команду. Не знаю, прав ли Эрнандес в своих догадках, но что-то мне подсказывает, что он недалек от истины. В любом случае, раздевалку на лето закроют. Если у тебя проблемы с родителями, мы можем устроить твой переезд в Южную Каролину пораньше. — В смысле? — Не понял Нил. — Эндрю с братьями на каникулах остаются в городе. Они живут у Эбби, нашего командного медика. Лишнего места у нее нет, но в июне открывается общежитие, а до тех пор можешь перекантоваться у меня. Квартирка, конечно, тесная, зато есть диван — на нем всяко мягче, чем на голой земле. Скажем, что ты на испытательном сроке. Половина поверит, половина — нет, но это и неважно. В «Лисы» кого зря не берут, и всем понятно, что, будь ты посредственностью, мы бы с тобой не связывались. Подробности твоей жизни никого не касаются, а сам я не стану приставать к тебе с расспросами и, уж поверь, не стану трепаться. Информации оказалось слишком много. Стыдно признавать, но большая её часть чересчур искушала Нила, поэтому он пытался ухватиться хотя бы за что-то, чтобы смочь отказать и не чувствовать себя при этом идиотом: — Зачем это вам? Ваймак с минуту молчал. — Думаешь, я сколотил эту команду ради пиара? Нет. Просто я готов дать человеку второй шанс. Второй, третий, четвертый, да хоть двадцатый – главное, на один больше, чем тебе дадут все остальные. Нил не раз слышал, что Ваймака считают чокнутым идеалистом, однако, слушая его, сложно было не поверить в его искренность. В голове не укладывалось, зачем Ваймак снова и снова добровольно обрекает себя на разочарование. На его месте Нил давным-давно бы отказался от «Лисов». Выждав короткую паузу, Ваймак спросил: — Так с родителями все-таки проблемы? Нил, находясь в себе, просто кивнул, как привык делать с Мэри, чтобы та от него поскорее отстала. Как только он осознал, что сделал, то оторопел. Какого хрена он так расслабился? От тяжелого и понимающего взгляда Ваймака стало только хуже. Тот ведь даже отдаленно не представлял реальную судьбу Нила. — Твой тренер сказал, выпускной у вас назначен на одиннадцатое мая, — наконец прервал молчание Ваймак. — В пятницу, двенадцатого, я пришлю кого-нибудь встретить тебя в аэропорту. Нил едва не брякнул, что ни на что не соглашался, но слова застряли у него в горле: он вдруг осознал, что все решено. — Оставь бумаги у себя. — Ваймак снова протянул ему папку, и на этот раз Нил ее взял и убрал в сумку. — Добро пожаловать в команду. В этот раз не сбежишь? — Не сбегу, — правда это или нет тренер вместе с Нилом узнают в мае. А пока им обоим оставалось только надеяться. Ваймак в ответ лишь кивнул и ушел к своей машине. Нил, оставшись в одиночестве, тут же сбросил с лица любые искусственные эмоции, от которых уже болели мышцы, и вперил невидящие глаза в небо. Мысленно нащупав рядом с собой сумку, он подбросил её своей силой телекинеза к небу, не боясь, что это кто-то увидит. Глазные яблоки сделались приятно теплыми. Увидеть голубоватое свечение от них сейчас Нил не мог, но знал, что оно выглядывает из-под краев карих линз.