—9-1-1, что у вас случилось?

Когда микроволновка была успешно потушена, а пожарные ждали, пока один из парамедиков с особенно пушистыми тёмными волосами закончит свою работу, Квакити хмуро смотрел то на сгоревшую микроволновку и покрытую копотью стену, то на свою руку, ожог на которой в данный момент обрабатывали, то на Сапнапа, который виновато сутулился и активно пытался не встречаться с убийственным взглядом Квакити. Наконец, когда тишина стала почти болезненно неловкой, капитан пожарной бригады, мужчина со светлыми волосами, завязанными в хвост зелёной лентой, и лёгкой щетиной (Крафт, судя по надписи на его форме), прочистил горло: —Так... Теперь мне действительно нужно спросить,–он обвёл рукой кухню.—Что произошло? Квакити закатил глаза и почти автоматически сложил руки на груди, но парамедик (Квакити не удалось рассмотреть его фамилию) слегка сжал его запястье: —Не-а,–он произнёс, не отрываясь от работы.–Я ещё с тобой не закончил. Квакити слегка дезориентированно моргнул и сглотнул, взглянув на его сосредоточенное лицо. К чести Квакити, он почти сразу взял себя в руки и перевёл взгляд на капитана. —О, ну, понимаете. Мой парень,–он наблюдал, как Сапнап слегка оживился, услышав это, и продолжил с зубастой ухмылкой:–бывший,–Сапнап сразу же разочарованно съёжился. На секунду Квакити даже почувствовал себя виноватым, но это чувство прошло так же быстро, как и появилось.–Вычитал в интернете, что микроволновка может загореться, если попытаться разогреть в ней что-то металлическое. Вместо того, чтобы поверить этому на слово, этот придурок,–он слегка повысил голос на последнем слове,–решил, что ему нужно проверить это самому, и засунул в нашу микроволновку кусок фольги. Как вы видите,–почти прорычал Квакити,–эксперимент прошёл успешно. На мгновение на кухне воцарилась тишина, а затем бригада пожарных и парамедиков очень непрофессионально попыталась сдержать смех. Сапнап выглядел так, будто в этот момент хотел быть где угодно, но не здесь. Наконец, Крафт задумчиво сказал: —Знаете, это не совсем моё дело, и ваш партнёр,–другой пожарный, Иннит (который выглядел самым молодым из всей команды), начал активно кашлять, и Квакити услышал приглушённое «бывший». Крафт, словно привыкший к такому, просто согласно кивнул.–Бывший партнёр. Поступил очень глупо и подверг вашу жизнь опасности, но вы действительно хотите бросить его из-за одного глупого поступка? Квакити фыркнул: —Поверьте, я бы дал ему второй шанс, если бы это не был пятый чёртов раз, когда он почти сжигает нашу квартиру,–его лицо слегка скривилось от негодования.–До этого я успевал потушить огонь до того, как он распространялся, но с меня хватит,–он зло взглянул на Сапнапа.–У тебя будет час на то, чтобы собрать вещи, а потом ты можешь возвращаться жить к своему отцу,–кажется, Сапнап хотел сказать что-то в своё оправдание, но, посмотрев на выражение лица Квакити, передумал. Квакити тяжело вздохнул: —Иногда мне кажется, что ему просто нравится поджигать вещи. Бад ведь такой хороший человек... Не понимаю, как у него могло вырасти это. Крафт мудро кивнул, парамедик весело фыркнул, Блэйд издал тихое «bruh», Иннит начал бесконтрольно хихикать. Нихачу (единственная девушка в команде, а также ещё один парамедик) просто смеялась в кулак. —Значит, ты сейчас полностью свободен, а, красавчик?—парамедик ухмыльнулся Квакити, продолжая перебинтовать его руку, и бесстыдно подмигнул. Квакити просто выставил средний палец здоровой руки прямо перед его лицом. Ухмылка парамедика (когда все они наконец начали уходить, Квакити всё же прочёл надпись «Сут» на его форме) стала ещё шире. Крафт ударил себя ладонью по лицу и выглядел так, словно полностью закончил с этим дерьмом. *** Когда Карла, абсолютно голого, вынесли из ванной, Квакити просто молча передал Нихачу простыню, на что та благодарно кивнула. Когда идиот наконец пришёл в себя, резко вдыхая и барахтаясь, Квакити сдержал желание сказать: «Я же говорил», но постарался вложить в свой взгляд как можно больше осуждения. Он не мог по-настоящему злиться на Карла, потому что всё ещё волновался за него. Его щёки, шея и лоб покраснели, глаза были широко раскрыты, он весь мелко дрожал и явно ещё не совсем понимал, где находится. Затем он поймал взгляд Квакити и съёжился. Почему они все так делают? Ради Христа, Квакити не собирался его бить! Квакити вяло заметил, что дверь в ванную придётся чинить. Крафт, Иннит и Блэйд, которые в принципе нужны были только для того, чтобы выломать дверь и вынести потерявшего сознание Карла, теперь стояли в углу комнаты и тихо переговаривались, позволяя парамедикам сделать свою работу. —Итак,–Сут сказал, кивая на Карла,–сколько он выпил? —Две...–Карл начал, но Квакити легко ударил его по затылку, заставляя замолчать. —Ради всего святого, не ври парамедикам. Они тебе жизнь спасают,–он проворчал, закатывая глаза, а затем посмотрел на Сута:–Он выпил четыре больших банки Монстра по пол-литра каждая. Карл стал выглядеть заслуженно пристыженным и опустил взгляд в пол, его тело продолжило непроизвольно дрожать и дёргаться. Нихачу скрестила руки на груди, Сут впечатлённо присвистнул: —Я удивлён, что его сердце всё ещё бьётся после этого. Хотя, признаюсь, я впечатлён,–он цыкнул.–И часто он так? Квакити многозначительно фыркнул: —Он выпивает минимум банку каждый день. На самом деле, я думал, что это произойдёт намного раньше. Я пытался сказать ему, что он быстрее откинет копыта, чем окончит универ, но кто я такой, чтобы указывать своему взрослому и самостоятельному бойфренду, как жить. Уилбур ухмыльнулся: —Ну, думаю, промывание желудка изменит его мнение. Все с удовлетворением наблюдали, как лицо Карла переливалось от мертвенно бледного до зелёного и обратно. Иннит выглядел задумчивым всю дорогу от квартиры Квакити до машины скорой помощи. Наконец, он повернулся к Квакити: —Та-а-ак... У тебя типа вкус на парней такой?—он протянул, выразительно глядя на Карла.–Тебе нравятся идиоты? Квакити просто осуждающе посмотрел на него. —Томми, тише,–Крафт вздохнул, массируя пальцами переносицу. Иннит в защитном жесте выставил руки перед собой: —Я ж ничего такого не говорю,–секунду он молчал, а затем послал Квакити нахальную ухмылку.–Я это к тому, что тебе бы понравился Уилбур: он тоже идиот. На мгновение вокруг повисла тишина. Карл пытался что-то сказать со своего места на носилках, но, как только он попытался подняться, его лицо позеленело, и он закрыл рот рукой, мгновенно ложась обратно. Сут издал наигранно оскорблённый вздох. —Ну, во-первых, Томми, иди нахуй,–он напыщенно произнёс, показывая Инниту средний палец, но сразу после этого повернулся к Квакити и продолжил:—А во-вторых... А затем он подмигнул и послал Квакити самую дерьмовую многообещающую ухмылку, которую Квакити вообще когда-либо видел. Квакити просто ударил себя рукой по лицу так драматично, как только смог. Почему именно они должны были контролировать его округ? По крайней мере, Крафт послал ему сочувствующий взгляд. *** Когда на следующее утро после того, как Карла выписали из больницы, Квакити застал его за компьютером с банкой Монстра в руке, он очень спокойно и крайне вежливо попросил его собрать свои вещи и свалить нахуй из его квартиры. Потому что, несмотря на распространённое мнение, Квакити всё ещё уважает себя. Чёрт возьми, именно поэтому он никогда не переезжает к своим парням. Собирать вещи каждый раз, когда они неизбежно поступают как идиоты, было бы утомительно. *** Квакити терпеливо ждал, когда уже знакомая ему бригада взломает дверь его балкона. На этот раз он действительно никого не винил: Туббо был ребёнком, ему было четыре—не его вина, что дверь балкона, которую он случайно захлопнул, заела. На самом деле, Квакити хотел поскорее выйти только для того, чтобы успокоить ребёнка. Туббо выглядел так, будто был готов разрыдаться в любую секунду. Наконец, дверь открылась. Не успел Квакити сделать и шага, как маленький клубок чистого беспокойство влетел в него и обвил руками его ноги, крепко зажмурив глаза. —Квакити, прости-и-и. Я правда не хотел этого делать! Я нечаянно! Квакити вздохнул и аккуратно отцепил руки ребёнка от своих ног, чтобы опуститься на колени и оказаться с ним на одном уровне. Он аккуратно взял заплаканное лицо Туббо в свои руки. —Туббо,–он мягко произнёс.–Всё хорошо. Я знаю, что это была случайность. Туббо громко шмыгнул носом и посмотрел на Квакити большими голубыми глазами. —Ты не злишься?–он прошептал, уводя взгляд в пол и неуверенно заламывая пальцы. —Конечно, я не злюсь,–Квакити улыбнулся.–На самом деле, я очень горжусь тобой. И, когда он понял, что полностью завладел вниманием ребёнка, который смотрел на него с надеждой и недоверием, он продолжил: —Ты смог сам найти телефон и позвонить спасателям. Ты очень умный ребёнок, Туббо. Туббо, благослови господь его маленькую, светлую душу, смотрел на Квакити так, будто он собственноручно повесил на небо Луну и звёзды. Он замер на мгновение, а затем рванул вперёд и прыгнул в объятия Квакити, который с лёгкостью подхватил его и слегка засмеялся. Только когда со стороны донеслись звуки умиления, Квакити вспомнил, что они не одни. Он поднял Туббо на руки и быстро ушёл с балкона. —Спасибо за помощь,–он сказал, кивая бригаде. —Без проблем,–Крафт улыбнулся, и со стороны послышались слова согласия. Они поговорили ещё немного, прежде чем Квакити благополучно проводил их к выходу. Точнее, это было бы благополучно, если бы Сут не заговорил. Он с интересом кивнул на Туббо, который практически уснул, уложив голову Квакити на плечо: —Это твой ребёнок? Квакити закатил глаза: —Его не было, когда вы приезжали сюда полтора месяца назад, ты действительно думаешь, что я успел завести ребёнка?–затем он тяжело вздохнул, решив пока всё же отбросить свой сарказм: день был тяжёлым.–Он ребёнок моего парня. Он в командировке, так что я присматриваю за Туббо. Сут с серьёзным лицом кивнул: —Он хороший ребёнок. Взгляд Квакити смягчился, и он слегка улыбнулся, прижимая Туббо ближе: —Самый лучший,–затем он отвёл взгляд и больше для себя, чем для кого-либо другого, пробормотал:–Жаль, что его отец этого не ценит. Квакити знал, что Сут явно услышал этот комментарий, поэтому был благодарен за то, что тот уважительно промолчал. Хотя его брови всё ещё были задумчиво нахмурены, а во взгляде поселилось что-то тёмное, что-то, что Квакити не мог понять. Нихачу и Крафт пожелали ему хорошего дня, Иннит сделал пару ехидных замечаний, Блэйд кивнул, а Сут заметно рассеянно пробормотал прощание себе под нос, и они все ушли. Квакити облегчённо вздохнул. Туббо на мгновение поднял голову, сонно потирая глаза, но затем слегка вздрогнул и посмотрел на Квакити с мольбой: —Не рассказывай папе, пожалуйста. Квакити тяжело вздохнул, зарываясь лицом в его пушистые волосы: —Я не скажу ему ни слова об этом, не волнуйся,–затем он мягко поцеловал Туббо в висок и уложил его голову обратно себе на плечо.–Уже поздно, милый, тебе пора спать. Пойдём заберём Бамбл из гостиной и почистим зубы, а потом я почитаю тебе любую сказку, которую ты захочешь. Туббо удовлетворённо вздохнул и прижался ближе к Квакити, обвив его шею руками. Квакити мрачно думал о том, как ему поскорее обезопасить Туббо от Шлатта. Как бы он ни хотел просто забрать ребёнка себе, он действительно не мог сделать это на законных основаниях. Он планировал уйти от Шлатта, как только понял, что тот явно неровно дышит к алкоголю, но потом он увидел Туббо, и... Он действительно не мог уйти сейчас. Он должен быть уверен, что ребенок будет в безопасности, а не продолжит жить со своим непредсказуемым отцом-алкоголиком (Квакити видел синяки. Он едва сдержался от того, чтобы ударить Шлатта чем-то тяжёлым, но это действительно сделало бы ситуацию только хуже). Кажется, в двух часах езды от дома Квакити живёт сестра Шлатта, которая, как Квакити надеялся, была намного адекватнее своего братца. Он должен был проверить. *** Суд прошёл хорошо. *** Квакити прижали к стене грязного переулка. Вокруг его шеи всё сильнее сжималась чужая рука. Воздуха не хватало, но Квакити всё ещё хорошо осознавал ситуацию. —Ты украл у меня сына, ублюдок,–Шлатт прошипел. Шатаясь, он наклонился ближе. Квакити поморщился от невыносимого запаха алкоголя.—Я всегда знал, что ты та ещё сука. Несмотря на боль, на то, как неровная, холодная поверхность кирпича заставляла его спину покрываться мурашками, несмотря на то, что дышать становилось всё труднее, Квакити широко ухмыльнулся. Ухмылка была больше похожа на оскал: —Я не крал его у тебя. Ты сам забрал у себя возможность быть его родителем, когда продолжил напиваться до потери сознания каждый божий день. Он хрипел, его горло саднило, а Шлатт, несмотря на убойную концентрацию алкоголя в крови, всё ещё сжимал его шею слишком сильно. Квакити не мог даже оттолкнуть его подальше от себя. Но, несмотря на всё это, он был счастлив. Он, возможно, чувствовал себя счастливее, чем когда-либо прежде. Он сделал то, что планировал уже давно: связался с тётей Туббо, Паффи, помог с судебным иском и убедился, что Шлатт больше никогда даже пальцем не притронется к Туббо. *** Сердце Квакити болело каждый раз, когда он находил всё новые и новые синяки на теле ребёнка, а всё, что он мог сделать—это приложить к ним лёд и прижать Туббо к себе. Он мог бы сразу обратиться в организацию по защите детей, но у Шлатта было слишком много денег и влияния, а Квакити, по сути, даже не являлся родственником Туббо. Он был просто человеком, с которым его отец время от времени спал (и, господь свидетель, Квакити с трудом сдерживал тошноту каждый раз, когда это происходило, после того дня, когда он познакомился с Туббо). Поэтому ему пришлось выжидать, перешагивать через себя и делать вид, что Шлатт его всё ещё привлекает. По крайней мере, он всегда охотно сваливал на Квакити заботу о своём ребёнке (и Квакити был благодарен ему за это). Но, наконец, дело было сделано. Туббо слегка волновался, но Паффи ему понравилась, так что он позволил ей забрать себя (после того, как Квакити подтвердил, что всё будет хорошо, конечно же). *** Шлатт прорычал что-то едва разборчивое, его лицо покраснело и скривилось от гнева. Тяжело дыша, он отвёл руку назад в явном желании ударить Квакити в лицо, в живот или куда бы то ни было ещё. Квакити попытался вырваться, но, хоть хватка и казалась слабее, недостаток кислорода не пошёл ему на пользу. Перед тем, как зажмуриться, он заметил, что Шлатт шатался больше обычного, а на его лице проступил пот. Несколько секунд, в течении которых Квакити ждал удара, в его голове было блаженно пусто. Но вместо ожидаемой острой боли, Квакити почувствовал, как рука на его шее исчезла, и он наконец смог глубоко вдохнуть. Когда он в шоке распахнул глаза, Шлатт уже шатался из стороны в сторону, видимо, в попытке ухватиться за ближайшую стену. Он хрипел, схватившись одной рукой за грудь, его лоб был покрыт потом, а глаза бегали из стороны в сторону, хотя его взгляд казался стеклянным. До того, как Квакити хотя бы понял, что произошло, Шлатт завалился назад и, испуганно вскрикнув, упал спиной вперёд прямо на мокрый асфальт. Послышался приглушённый стук, а затем всё, что мог слышать Квакити, было его прерывистое дыхание и то, как в ушах шумела кровь. Почти сразу, как Квакити пришёл в себя, он упал на колени и приложил три пальца к шее Шлатта. Это было почти неосознанное движение, и он на несколько секунд замер, концентрируя всё своё внимание на тёплой коже под своими пальцами. Наконец, Квакити почувствовал слабую пульсацию. Он почти вздохнул с облегчением, но вздох застрял где-то у него в горле. Шлатт был жив. Квакити знал, что теперь ему необходимо сделать сердечно-лёгочную реанимацию, так как он был почти уверен, что это был сердечный приступ, прижать рану на голове своего бывшего и наконец вызвать скорую. Но было так легко просто взять и... подождать. Пару минут бездействия, и Квакити навсегда забудет о той опасности, которую представляет собой Шлатт. Всего пара минут... Квакити резко втянул воздух через зубы. О чём он думал? Если он ничего не сделает, то больше не сможет смотреть на себя иначе, чем на убийцу. Может, никто и не узнает, что он просто оставил Шлатта умирать, но он будет знать. Как он посмотрит в глаза Туббо после этого? Как он сможет улыбаться Туббо, зная, что намеренно позволил его отцу умереть? Ну уж нет. Он был обязан хотя бы попытаться. Он решительно нахмурился, как можно быстрее стянул с себя толстовку и, не придумав ничего лучше, крепко завязал её вокруг головы Шлатта и скатал конец в форме валика, подложив его под шею, чтобы открыть дыхательные пути и хотя бы немного прижать рану. Затем он набрал 9-1-1 и бросил телефон на землю, выпрямил локти, обхватил одной рукой другую и начал ритмично давить на грудь Шлатта. Он слышал скрип костей под своими руками, и от этого звука его мутило. Но он не позволял себе останавливаться. —Ну нет, ублюдок, сегодня ты не умрёшь,–прошипел он, прежде чем зажать нос Шлатта, наклониться и вдохнуть воздух ему в лёгкие. Секунду спустя он услышал, как гудки прекратились. —9-1-1. Что у вас случилось? *** Квакити не замечал, что скорая прибыла, до тех пор, пока кто-то не положил руку ему на плечо, осторожно отодвигая его от Шлатта и заставляя его остановиться. —Ты молодец, Квакити, теперь мы сами,–Квакити услышал тихий голос, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это голос Сута, и откатиться назад, тяжело дыша и опираясь локтями о холодный асфальт. Перед глазами всё плыло, но он мельком заметил, как Нихачу бросила на него обеспокоенный взгляд, прежде чем присоединиться к Суту. Он почувствовал, как на него резко навалилась усталость. К этому моменту сил её сдерживать больше не осталось. Он полностью лёг на асфальт и закрыл глаза. Квакити не знал, сколько времени прошло, но первое, что он увидел, когда его разбудили—это полное сожаления лицо Нихачу и угрюмое лицо Сута. Квакити с трудом поднялся на ноги, и Сут сразу же подхватил его, помогая ему удержаться в вертикальном положении. Размытым взглядом Квакити обвёл переулок в поисках Шлатта, пока не наткнулся на его тело, лежащее на земле. Он перевёл вопросительный взгляд на Нихачу, на что она только грустно вздохнула: —Мне жаль, мы не смогли его спасти. Полиция скоро должна приехать, а пока тебе надо отдохнуть. Пойдём посидим в машине. Квакити только заторможенно кивнул, не до конца осознавая ситуацию. Вся дорога до скорой прошла в молчании, но как только Сут усадил его и достал холодный компресс, он мрачно взглянул на Квакити: —Этот ублюдок сделал это,–Сут показательно обвёл рукой свою шею,–с тобой? Квакити взглянул на него, и пустое выражение на его лице слегка прояснилось. Он насмешливо хмыкнул: —Ну, он умер, так что не думаю, что это важно. Сут сердито прошипел, сжимая компресс: —Конечно, это важно. Теперь я жалею, что пытался спасти его, а не добить. Затем он закрыл глаза и тихо вздохнул, видимо, собираясь с мыслями. Несмотря на то, что он всё ещё выглядел сердитым, он мягко взял Квакити за подбородок и задрал его вверх, приложив компресс к шее. Квакити послушно поднял голову выше. Они сидели в тишине некоторое время. Нихачу вышла из скорой несколько минут назад, и Квакити видел, как, несмотря на то, что она пыталась не показывать этого, её лицо тоже скривилось от злости, когда Сут упомянул его шею. Наконец, Квакити схватил компресс и прижал его сам. Сут не возражал. Когда Квакити встал и пересел на край машины, опустив ноги на асфальт, послышалось тихое шуршание, а затем на его плечи накинули что-то тяжёлое. Мгновение спустя Сут опустился рядом. Квакити посмотрел на него с долей скептицизма: —Одеяло, серьёзно? Сут пожал плечами: —У тебя озноб, твоя толстовка вся в крови и валяется где-то на земле, и сегодняшний день явно не было лучшим в твоей жизни. И действительно, Квакити заметил, что его тело время от времени подрагивает, а пальцы и нос неприятно онемели. Он плотнее завернулся в одеяло и, немного помолчав, сказал: —Спасибо. Он чувствовал, как Сут с вопросом смотрит на него, но не оторвал взгляд от неба, которое медленно превращалось из жёлтого в красное. Людей было мало, что было удивительно, но Квакити мысленно вздохнул с облегчением, ведь, по крайней мере, сейчас на него почти никто не пялился, да и те, взглянув, сразу же уходили. —За то, что попытался его спасти,–он продолжил, а затем слегка повёл плечами.–И за одеяло. И вообще за всё. Он услышал тихий смешок, а затем его плечо осторожно сжали. —Тебе не надо меня благодарить: я просто делал свою работу,–Квакити услышал, как Сут тихо вздохнул.–Хотя у меня всё равно не вышло. Квакити пожал плечами: —Но ты попытался. Я ценю это. Боковым зрением он увидел, как Сут слегка заторможенно кивнул. Через несколько минут тишины он недовольно промычал: —Но он всё равно был ублюдком. Квакити усмехнулся: —А кто спорит?–затем он тяжело вздохнул.–Но я всё ещё не знаю, как сказать об этом Туббо. По крайней мере, теперь у него есть тётя, которая о нём позаботится. И Шлатт его больше не тронет. Настроение вокруг них резко упало. Квакити не курил уже больше года, но в этот момент он отчаянно жалел, что бросил. —Так ты терпел его ради ребёнка? Квакити кивнул: —Мне надо было убедиться, что он будет в безопасности, если со мной что-то случится. —Ну, не думаю, что он будет скучать, раз уж тебе пришлось защищать его от отца. Квакити покачал головой: —Туббо четыре. Он ребёнок. Может быть, Шлатт и был дерьмовым человеком, но он всё ещё был его отцом,–он сделал паузу.–Ну, отцом он тоже был дерьмовым, но сейчас Туббо всё ещё не до конца это осознаёт. Он до сих пор думает, что это он виноват, что Шлатт вёл себя с ним, как кусок дерьма. Ребёнок всё ещё любит его,–он тяжело вздохнул и пнул ногой камешек на дороге.–Я переживаю, как он воспримет эту новость. И как мне вообще ему об этом сказать? —Думаешь, ему стоит об этом знать? Не лучше бы было подождать, пока он вырастет? —Я не хочу ему лгать. Его больше будет беспокоить ощущение неопределённости и непонимание, если мы будем избегать его вопросов о том, где сейчас его отец. Он должен знать. —Тогда просто будь рядом и поддержи его. Он справится, если ты поможешь ему. Квакити кивнул, больше себе, чем Суту: —Он сильный ребёнок. Сут издал согласное мычание и начал успокаивающе потирать спину Квакити. Это было приятно. Было приятно чувствовать поддержку, молчаливое присутствие Сута, мягкие поглаживания. Квакити чувствовал, как со временем расслабляется всё больше и, когда... Уилбур аккуратно забрал у него холодный компресс, придерживая его самостоятельно, Квакити просто положил голову ему на плечо и закрыл глаза, слишком уставший, чтобы заботиться о приличиях. Полиция должна была приехать с минуты на минуты, и Квакити хотел хотя бы на мгновение забыть о своих проблемах и переживаниях. Поэтому он отбросил все сторонние мысли и сосредоточился на тихом дыхании Уилбура и тепле его тела, стараясь игнорировать холод от компресса на его шее, который раз за разом напоминал ему о том, что именно сегодня произошло. Но в этот момент, эти пару минут, он просто наслаждался тихой поддержкой и пытался убедить себя, что всё будет хорошо. *** Туббо принял новость на удивление хорошо. Он просто посмотрел на Квакити серьёзным, слишком осознанным для ребёнка его возраста взглядом и произнёс: —Я больше не увижу папу? Квакити, присевший перед ним на корточки, кивнул, не издав ни звука. Туббо задумчиво прикусил губу и перевёл взгляд на коричневого игрушечного зайца с большими, мягкими ушами в своих руках (подарок Квакити), а затем посмотрел на Квакити, и впервые за этот разговор в его голосе был слышен страх: —Ты тоже умрёшь, и я больше тебя не увижу? Квакити, не раздумывая ни секунды, отрицально покачал головой: —Нет, малыш, нет. Я буду жить ещё очень-очень долго,–затем он медленно положил ладонь Туббо на щеку и нежно улыбнулся.–Ты мой ребёнок, Туббо, я никогда не брошу тебя по своей воле. Туббо облегчённо улыбнулся в ответ и рванул вперёд, яростно обнимая Квакити. —Тогда всё хорошо,–он прошептал, зарываясь глубже в объятья. И если Квакити и чувствовал, как ребёнок дрожал в его руках, он просто сильнее прижал его к себе и начал с любовью гладить его по спине. С ними всё будет хорошо. *** Итак, его духовка загорелась. Квакити правда не знал, как это произошло. Впервые в жизни он решил испечь что-то сложнее песочного печенья, слегка подгоревшего по краям. И всё шло хорошо! Его тесто для бисквита выглядело почти нормальным, и он даже подготовил крем (он смешал сметану со сгущёнкой)! Он поставил тесто в духовку и решил, что всё будет хорошо, если необходимые для выпекания сорок минут он проведёт за игрой в Майнкрафт. Итак. Хорошо не было. Он был на полпути к тому, чтобы убить Эндер-дракона, когда почувствовал запах гари. Сначала почти незаметный, он начал становиться всё сильнее, и, пока Квакити, ударяясь о каждый угол в своей квартире, вбежал на кухню, из духовки во всю валил дым, а то, что должно было быть бисквитом, явно горело. То есть, буквально горело. Квакити быстро выключил духовку, но огонь, кажется, не собирался исчезать. Он также обжёг руку в процессе. Всё это вызывало у него странное чувство дежавю. Чёрт, он знал, что ему надо купить огнетушитель. Итак, он выключил все электрические приборы поблизости, открыл окна нараспашку и со вздохом взял в руки телефон. —9-1-1... *** —Итак...–Уилбур протянул, затягивая повязку на руке Квакити.–Ты ни с кем не встречаешься. Почему с тобой до сих пор происходит что-то подобное? Квакити просто посмотрел на него: —Ну, не то чтобы я хотел сжигать свою кухню, большое спасибо,–уязвлённо сказал он, а затем пробормотал, кидая взгляд на духовку:–Чтобы я ещё хоть раз попытался испечь что-нибудь самостоятельно... Уилбур весело ухмыльнулся и вернулся к руке Квакити. Квакити видел, как Иннит осторожно открыл дверцу духовки и с интересом заглянул внутрь. —Что это?–он спросил.–Похоже на кусок угля. —Моя духовка горела,–Квакити спокойно ответил.–Конечно, это похоже на кусок угля,–он на мгновение замолчал.–Но, к твоему сведению, это должен был быть бисквит. Крафт задумчиво цокнул, тоже заглядывая в духовку: —Н-да, кажется, крем тут уже не поможет. Раздалось несколько смешков, и Квакити улыбнулся. Конечно, ему всё ещё придётся покупать новую духовку, но было странно комфортно говорить с этими людьми вот так. Возможно, он был бы не против пообщаться с ними и в более неформальной обстановке. Он бы точно хотел сходить куда-нибудь с Уилбуром. То кафе за углом звучало довольно заманчиво... Квакити слегка вздрогнул, когда Уилбур легко похлопал его по предплечью. —Я закончил! Постарайся больше ничего не сжигать. Или, по крайней мере, не трогай то, что горит, руками,–он наигранно осуждающе фыркнул.–Честное слово, я думал, что нам приходится приезжать к тебе на помощь каждый месяц, потому что у тебя ужасный вкус в мужчинах, но оказывается, что один ты справляешься не лучше. Тебе стоит найти себе кого-нибудь достаточно здравомыслящего для того, чтобы он не позволял тебе принимать тупые решения. На самом деле, я бы предложил на эту роль себя, но в мире немало людей, которые готовы... Хорошо. Это окончательно. Квакити хотел его поцеловать. Хотел схватить Уилбура за воротник и обхватить его абсолютно идеальные губы своими. Визуализация была излишне яркой. И заманчивой. Так что Квакити не был виноват в том, что в следующее мгновение он схватил Уилбура за воротник униформы и потянул на себя, заставляя его немного споткнуться, а затем прижался своими губами к его. К чести Уилбура, он отреагировал почти сразу, одной рукой опираясь о стол, а другой удерживая лицо Квакити. Квакити был полностью зажат между столом и Уилбуром, наклоняясь вперёд и перемещая руки с одежды Уилбура на его шею. И, чёрт возьми, это было хорошо. До того момента, пока Иннит не решил прокричать: «Я говорил вам, что так будет!» на всю комнату. Квакити, слегка задыхаясь и дико ухмыляясь, подался назад. Выражение лица Уилбура точно отражало его. Пока на заднем плане Крафт и Нихачу с раздражёнными вздохами передавали Инниту деньги, а Блэйд просто бормотал что-то похожее на «ботаники», Уилбур прошептал: —Это было очень непрофессионально. Квакити закатил глаза, наклоняясь ближе и зарываясь здоровой рукой в его пушистые, мягкие волосы: —Я не жалуюсь. И почти одновременно они подались на встречу друг к другу. Но на полпути Квакити резко повернул голову в сторону оставшихся членов бригады: —Вы спорили на нас? —Только на то, когда вы сойдётесь!–Иннит быстро ответил.–На самом деле, Ники ставила на следующий вызов, так что эти сто долларов,–он счастливо помахал купюрами,–почти оказались у неё. Но я был умнее! Квакити упёрся лбом в грудь Уилбура, смеясь, когда Блэйд без слов дал Инниту подзатыльник. Боже мой, он любил это!