Наверстать упущенное

— Спи спокойно. Нежным голосом прошептала Мона, подоктнув одеяло под правый бок младшей дочери. Погладив малышку по головке и поцеловав в щёку, она аккуратно встала, перешагнула через кровать, вышла к спальному месту среднего ребёнка. Эта девчушка всего на пару лет превосходит по старшинству свою сестру, но уже выглядит намного взрослее. Почти как их мама в таком же возрасте. Поцеловав следующую в очереди щёку, Мона улыбнулась, тихо высказав свои лучшие пожелания на ночь. Девочка, видимо, пыталась притвориться, что спит, но услышав мамин голос, не смогла сдержать маленькой невинной улыбки. — И ты давай ложись, нечего до поздна засиживаться, — без злобы сказала Мона, обращаясь к сгорбленному в корягу человеку, сидящему за столом. Довольно взрослая девочка дёрнула рукавом шелкового платья, оторвалась от микроскопа и бросила недовольный взгляд в сторону матери. Страдальчески вздохнув, как это обычно делают юные особы, она покорно погасила свечу в ажурном подсвечнике, подошла ближе к маме и упала ей в объятия. Мона, смеясь, обняла юную учёную в ответ. — Ла-адно уж, — девочка оторвала подбородок от маминой груди подняла взгляд вверх. Такие же глубокие, проницательные и выразительные глаза, как у её отца. — А ты? — И я иду, — заверила она, потрепав своё создание по голове. Леди Мона, несмотря на свой высокий статус, с неиссякаемым энтузиазмом занималась наукой. С самого детства её сердце лежало именно к небу, к звёздам. Короче говоря, к астрологии. После рождения первой дочери времяпрепровождение с телескопом и картами пришлось немного сократить. И всё же в те редкие ночи, когда малышка оставалась относительно спокойной, Мона приходила на балкон и вновь занималась наблюдениями за космосом, пока маленькая полугодовалая девочка наблюдала за самой наблюдательницей. И вот, проходит двенадцать лет, и с недавних пор старшая наследница королевской семьи начала проявлять пристрастие к микробиологии. И она действительно искренне не понимает, почему ей нельзя сидеть за микроскопом и тетрадками дольше, чем до полуночи, а мама имеет право провести в своих наблюдениях всю ночь? «Потому что я уже взрослая» — с улыбкой и частичкой материнской гордости объясняла ей Мона. Когда самый старший ребёнок был уложен по всем правилам, леди погасила последнюю свечку. Детскую комнату окутал чёрный мрак, забирающий трёх королевских наследниц в царство снов. Им не будет страшно, если вдруг кто-то из них проснётся посреди темени, ведь в случае чего, они есть друг у друга. — Юная госпожа, неужели вы снова самостоятельно уложили девочек спать? Низенькая старушка улыбнулась Моне. Девушка улыбнулась в ответ, никак не комментируя то, что уже давно не является «юной» госпожой. Но для этой служанки юны будут все, кто ещё не достиг возраста 50 лет. — Конечно! Я только рада провести с ними побольше времени. — и это было правдой. Несмотря на свой статус, она просто ненавидела, когда кто-то другой пытался сблизиться с её детьми. Она никогда не понимала, почему выполнение материнских обязанностей всегда так поражало её служанок. — Девочки-уборщицы ждут вас в главной комнате, чтобы обсудить некоторые моменты, — женщина указала за поворот, который проходил через длинный коридор. — Хорошо, я подойду к ним буквально через пять минут. Успешно донеся послание до своей госпожи, старушка поспешила откланяться и удалиться в одну из спален для слуг. По правде говоря, Мона и сама немного хотела завалиться в кровать и заснуть. Но раз уж работникам её по справедливости огромного замка понадобилось решить какие-то вопросы, она обязана присутствовать. Немного постояв на одном месте, Мона наконец пошла вперёд. Её шаги отдавались по коридору с высокими потолками отдавались едва слышным гулом. «Интересно, по какому поводу у девочек возник вопрос? — не так давно пожилые уборщицы уволились из-за возраста, поэтому место заняли их дочери и новые служанки, с которыми королевская семья ещё не успела всё обговорить. — Может быть, их не устроила зарплата?». Леди всегда уважительно относилась к любому труду, поэтому была не против пойти на небольшие уступки. Половина пути была уже пройдена. Ходить по такому огромному помещению всегда было немного утомительно. Хотелось бы жить в компактном доме, где помещались бы все те же предметы и люди, которые разбросаны по всему чёртовому замку. Но с другой стороны, гордость девушки просто сияет из-за того, как роскошно и грандиозно её дом выглядит со стороны. Она была безумно счастлива, когда узнала перед замужеством, что ей предстоит жить в одной из этих комнат. Но тут её рот накрыла чужая ладонь, которая плотнее прижалась к губам и лишила возможности тут же закричать. Мона даже не успела понять, что происходит. В её тазобедренную кость что-то вцепилось, и похоже, не собиралось отцепляться. — А теперь ни звука, — приказал ей шёпот с твёрдыми намерениями. — Не разворачивайся, медленно иди за мной. Девушка так и поступила, когда неизвестный стал утягивать её назад. Сердце бешенно заколотилось от адреналина, хотя мозг ещё даже не успел что-либо осознать. Руки неизвестного втащили её в какую-то комнату, послышался звук закрытия металлического засова. Лишь когда зажёгся яркий свет, она поняла, что попала в свою собственную спальню. — Ну привет, пленница моя, — с насмешкой сказал он уже в полный голос отпустив руку у её рта. — Скарамучча?! У Моны сразу как от сердца отлегло. Если секунду назад она думала, что вот-вот будет мертва, то теперь хотелось развернуться, восторженно завизжать и со всей силы врезаться в объятия своему любимому мужчине. Который, кстати, по её подсчётам, которые она вела каждый божий день, должен был вернуться немного позже. — Что ты тут делаешь? — Обнимаю свою любовь, — несмотря на то, что спина Моны была полностью прижата к нему, это не было похоже на стандартные объятия. Хотя бы потому, что теперь обе его руки лежали у неё почти на бёдрах. — И почему ты вернулся раньше? Ещё несколько недель назад Скарамучча уехал в важную командировку, которая должна была решить некоторые его рабочие и военные вопросы. Она располагалась слишком далеко, чтобы он мог хотя бы ночевать у себя дома. Его благоверной супруге и их детям пришлось смириться с этим, и всё это время обходиться без отца семейства. И да, Мона успела сильно по нему истосковаться. Её любовь не прошла за многие годы их брака. Вопреки мнению окружающих, он никогда не был заключён по расчёту, исключительно по пылкой юношеской любви, которая не угасла до сих пор, даже когда они повзрослели и завели детей. Ну, может быть, девушка и была довольна тем, что вместе с женским здоровьем и статусом в обществе улучшилось и её материальное положение. Тем не менее, жизнь с этим человеком она бы не променяла ни на какие богатства. — Просто соскучился по любимой жене. Чувствовалось в его тоне что-то игривое, но Мона поверила. Она знала, что её чувства были взаимными, и никогда в этом не сомневалась. Только вот уж больно странно вёл себя этот подлец. Раз скучал, почему до сих пор не поцеловал её в губы и не обнял нормально? Крепко, как он это обычно делает, до перелома каждой её косточки. Кажется, ответ был близок, когда грубоватые, но приятно пахнущие мылом руки скользнули с косточек на мягкую часть задницы и немного её сжали. Заметная жировая прослойка в этом месте создавало ощущение, будто держишь в руках мягкую игрушку. Затем, не отрываясь, поползли вверх, тщательно ощупывая её бока, живот и рёбра, наслаждаясь каждой неровностью и выпуклостью фигуры. — Скучал по мне, или по моему телу? — чуть обиженно пробурчала Мона, пока он наглым образом спустился на её талию. — Разве твоё тело не является неотъемлемой частью тебя? — он положил островатый подбородок ей на плечо, продолжая разминать бока. — Ты представь, за целых пять недель у меня не было ни единой возможности прижать кого-нибудь к матрасу и грубо трахнуть, как я обычно делаю это со своей почтенной Леди. Мона тут же покраснела. Ягодицами она почувствовала в штанах своего мужчины кое-что, что, можно сказать, раскрывало его намерения. И оповещало её о том, чем будет занято её ближайшее время. Его руки поползли вверх, и она хотела их остановить, возмутиться и спросить «какого черта ты так по-хамски себя ведёшь?!». Но ведь с другой стороны он был прав. Они оба слишком долгое время не чувствовал близости тел друг друга. Тем более, раз один из них уже находится в возбуждённом состоянии, чего тянуть? От одной только мысли об обнажённом мужском теле Мона почувствовала волну электричества снизу вверх, из-за которой из её промежности выделилось несколько капель влаги. Хотя нет. Нет, нельзя так безответственно относиться к своему статусу. Леди только что оповестила старшую прислугу о том, что готова навестить их покои и перетереть все беспокоящие их проблемы. Не может же она просто нарушить обещание и остаться здесь лишь для того, чтобы потертые руки мужа спустились ниже, как следует прошлись по всем её эрогенным зонам, и умелыми пальцами довели её до изнеможения… Так. Нет, нет и ещё раз нет. Сконцентрировавшись на нужной мысли, игнорируя пальцы, ползущие выше, она решила во что бы то ни стало донести свою чёткую позицию. — Скара, но мне действительно надо идти… Ох…! М-м-мх… Она неожиданно сорвалась на тихий стон, когда его руки схватили обе груди. Облизнушвись, Скарамучча сжал их и вдавил соски большими пальцами, растирая их на месте. Мона сдалась, тихо постанывая и пытаясь хотя бы схватить его за запястья, продолжающие наглейшим образом играться с мягкими частями её тела. — С-скар… Мне надо идти. — игнорируя нарастающий в промежности жар и трепет в сосках, повторила она вполголоса. — Меня вызы…вызывали. — Ничего страшного, дела могут подождать, — улыбнулся он, и «случайно» потёрся своим вставшим членом меж её ягодиц, будто напомнив о том, в каком положении они оба находятся. — Пошли в кровать, зайка. И без глупых отговорок. Леди цеплялась за каждую оставшуюся частичку здравого смысла в своей голове, несмотря на то, что под воздействием супружеских рук на её груди они стремительно испарялись. Присев на кровать, лорд Скарамучча подвинул свою будущую секс-партнёршу ближе к себе, чтобы они соприкасались совсем вплотную. — Мы сделаем всё в такой позиции. Ты даже сможешь не смотреть мне в глаза и не смущаться, — пообещал он, и Мона бы фыркнула, если бы не возбуждение по всему телу от томительного ожидания. — Давай, тебе не нужно столько одежды. Нехотя отпустив обожаемые груди, напоследок проведя пальцами по твёрдым соскам, Скарамучча потянул за рукав её платья, освобождая обнажённую фигуру от тесных тканевых оков. Когда девушка осталась в одном хлопковом лифчике, он с удовольствием просунул руки под твёрдые подкладки, пощупав грудь последний раз, и снял его, выбросив куда-то на пол. Потребовалось всего секунд пять, чтобы наспех содрать с себя походную рубашку, отправить её в полёт следом за бюстгальтером и насладиться тем, как красива его жена сзади. Её кожа так гладка и чиста, ещё пока не испорчена его многочисленными укусами. В ближайшее время надо будет срочно это исправить. — Ну что? — Скарамучча погладил партнершу по животу, после чего плавно спустился рукой до её половых органов. — Ничего себе. Как ты успела намокнуть от таких простых ласк. Он растёр скользкие выделения по женской промежности, пока сама Мона закусывала губу и сжимала ноги. Пришлось приложить немного больше усилий, чтобы заставить её расслабить бёдра и развести их в стороны. В первую очередь Скарамучча поводил размашистым движением туда-сюда, пытаясь заставить свою жену издать первые стоны. — Погляди, любовь моя, — он показал ей перед лицом свои пальцы, испачканные её выделениями и немного похлопал и повозил ими между собой. — Посмотри, как твоё тело жаждет моих прикосновений. Неужели, ты хочешь этому противостоять? Шумно выдохнув, Мона всё же его послушалась. Широко раскинула ноги, обнажив себя с очень привлекательного для супруга ракурса. Откинувшись ему на спину, она приготовилась к изводящей и сладкой прелюдии. Скарамучча не спешил, нарочито медленно положил руку прямо в эпицентр влаги, не шевеля ею даже немного. — Признавайся, — от тона его голоса мурашки пробегали по позвончнику. — Ты прикасалась к себе, пока меня не было? — Н-нет… — удивлённо и неуверенно бормотнула Мона, когда его пальцы извились волной у неё меж ног. — Мх… ах, С-скара… — Не ври мне, — сладко-убийственным тоном шепнул он ей на ухо, продолжая плавно растирать промежность. Её щёки загорелись. Леди откинула голову на грудь своего супруга и попыталась ровно дышать, не выдавая стонов. К несчастью, его ловкие пальцы вдавили её клитор чуть снизу, и у девушки не оставалось иного выбора, кроме как тихо пискнуть и с мольбой прошептать его имя. — Скажи честно, любимая, — словно голос совести откуда-то из глубин разума приказывал ей говорить. — Я в-вспоминала тебя… — она попыталась собрать обрывки звуков в предложение, когда почувствовала во входе первый палец. Вторая рука потянула госпожу назад за волосы, заставив их взгляды оказаться на одном уровне. Впервые за вечер она увидела любимые синие глаза. Но глядеть в них прям сейчас было невыносимо стыдно. А Скарамучча лишь хотел, чтобы она посмотрела на него с зависшим в воздухе признанием — «да, дорогой, я ублажала себя мыслями о тебе, пока ты был в командировке». Пока Мона держала со своим супругом зрительный контакт, оба его пальца вошли в неё по самые костяшки. Её лицо окончательно порозовело, прежде чем Скарамучча вдоволь насладился этим зрелищем и отпустил её волосы, оборвав мучительную пытку. Леди почти что испытала облегчение, но затем подушечки его пальцев врезались прямо в её чувствительную точку, вызвав вскрик неожиданности и удовольствия. Все эти три недели Мона была ужасно неудовлетворена. Держаться столь долгое время без близости было немного выше её возможностей. И да, пару раз она коротала часы одинокого вечера в их кровати, с задранным платьем, с тихими стонами в свою ладонь и воспоминаниями о члене любимого. Но даже так, ощущение от его цепких и ловких пальцев в своей вагине не заменит ничто в этом мире. И теперь, когда муж вернулся, она может наслаждаться полнотой внизу от его рук и тягучим, как пастила, кайфом между ног. Особенно, после того, как Скарамучча ввёл третий палец, одновременно делая движения более грубыми. — М-м, ох, Ска… — её речь прервалась очередным толчком, от череды и скорости которых всё больше и больше сводило ноги. — З-зачем ты так… Нх… — Что такое, зайчик? Ты думаешь, я слишком грубый? — он ускорил темп. Мона была повёрнута к нему затылком, но даже так будто могла видеть его чертовски довольную ухмылку. — По-другому никак, любимая. Тебя нужно хорошо подготовить, чтобы мой член не травмировал тебя изнутри. «Какой заботливый» — саркастично подумала Мона, но мысль сразу стёрлась, когда фактурная мужская ладонь немного задела клитор. Хватая воздух ртом, лишь бы не закричать на весь за́мок, леди стала двигать бёдрами в такт руке, чтобы достать заветной точкой кончики его пальцев, и наконец получить эту чёртову разрядку. — А а ам, — мотнул головой Скарамучча. — Так не пойдёт. Он протянул вторую руку и зафиксировал её бёдра в таком положении, чтобы она не могла ими двигать. Девушка попыталась вырваться и отвоевать своё право на участие в своей же подготовке, но, к сожалению, сделать этого ей не дали. — Не тревожься, я довершу всё сам. И движение продолжилось в том же черепашьем, мучительно-замедленном темпе. Скарамучча неторопливо, с наслаждением гладил её тёплое нутро, запоминая на ощупь каждую внутреннюю складку своей жены (будто за прошедшие года он не выучил их все наизусть). Мона мысленно осыпала его всеми известными проклятиями, стискивала зубы и насаждалась хотя бы этой минимальной стимуляцией. — Если ты хочешь чего-то, — он совсем слегка пошевелил кончиками пальцев. — Просто оповести меня об этом. Да, она хотела. Хотела получить нормальный секс в нормальном темпе, чтобы её вагина растягивалась на чужом половом органе и трепетала от высокой скорости трения, с каждой секундой сжимаясь всё сильнее. Но у неё в языке не хватило бы сил, чтобы описать такое масштабное пожелание. — Трахни меня нормально, — бормотнула девушка, пока в её теле смешивались ощущения от боли его ногтей, впивающихся в кожу, и ноющего чувства между ног. — Не ты ли недавно жаловалась на то, что я слишком грубый? — похоже, он ждал не простой просьбы, а чего-то более конкретного. И благоговенного. — М-м, Скар? — на секунду она абсолютно расковаала свои лёгкие, простонав нараспев, и погладила его по руке, которая была погружена внутрь неё. — Очень хочу ощутить тебя поглубже и получше, пожа-а-алуйста… Она улыбнулась, когда движение вновь остановилось. Мона прекрасно знала, чем его подкупить, и подобная мольба каждый раз работала абсолютно безотказно. По его ногтям и пальцам стекала прозрачная слизь, а дыхание над девичьим ухом становилось всё более нетерпеливым. — Ну раз так… — охрипшим тоном шепнул он и с нежеланием отпустил любимую задницу. Расстегнув пояс собственных брюк, Скарамучча стянул их до колен вместе с нижним бельём. Каменно вставший член упёрся в спину Моны, пачкая её мужской влагой. И она это хорошо заметила, судя по тому, как вздрогнула. Потеревшись головкой о девичью бархатную кожу, мужчина приступил к делу. Как же ему хотелось увидеть лицо своей жены. Как она хмурится, когда он настойчиво затаскивает её в постель, как она красиво раскрывает рот, когда стонет от малейших его касаний, или как она обычно с жутким смущением и восхищением смотрит на мокрую и распухшую головку его члена, которая вот-вот будет рьяно ударяться о её шейку матки. Но с другой стороны… Соблазн попробовать новую позу был слишком велик. Скарамучча не любил однообразия. Он — экспериментатор и в жизни, и в правлении, и, конечно же, в постели. И как же ему повезло, что жена покорно, а порой даже с энтузиазмом принимала эти изменения. — Хочешь оседлать меня? — он обводит круглвым движением её плечи. Она уверенно кивает. — Хорошая девочка. Утопив мокрые подушечки пальцев в пышных бёдрах своей жены, он приподнял её и раздвинул её ноги в стороны, чтобы было удобнее входить. Прикусив губу и выгнув поясницу, Мона медленно присела вниз, вобрала его член в себя до самого упора, имея поддержку равновесия в виде двух сильных рук по бокам. Даже после полготовки её вагина была от природы узкой и туговатой, что не могло остаться незамеченным её супругом. Чтобы формы их половых органов так идеально подходили друг под друга, им непременно надо было родиться родственными душами. Опустив веки, лорд Скарамучча наслаждался ощущением сдавливания своего пениса внутренними стенками жены, а так же её милой нетерпеливостью. Леди попыталась сделать движение, но из-за неустойчивой позиции ей удалось только подёргаться в разные стороны, ощущая свою заполненность и нужду, и прокряхтеть несколько неразборчивых слов. По её позвоночнику прошлись несколько нежных поцелуев. — Не переживай, любовь моя, — шепнул ей на ушко Скарамучча, после чего приподнял за ляшки. — Тебе пока не нужно будет стараться самой. Мона даже не пыталась держать равновесие своими силами, и это сыграло против неё. Когда Скарамучча немного расслабил руки, девушка тут же свалилась обратно на его член, сопроводив своё короткое падение звучным вскриком и мокрым звуком. Муж со злорадством улыбнулся своей маленькой шалости, приподнял Мону обратно и приступил к делу. Его пах в неистовом темпе вколачивался в её, вызывая череду неприличных шлепков. Девушка извивалась, пыталась отвоевать себе хоть какую-то свободу действий, лишь бы не признавать тот факт, что сейчас она полностью зависима от своего супруга и ощущений, которые он ей доставляет. Она также пыталась игнорировать то, что ей это до безумия нравилось. За долгие годы совместной жизни Мона успела развить в себе хорошую выносливость, и если раньше она могла кончить от одного только вида своего вспотевшего во время тренировки кавалера (теперь мужа), то после нескольких тысяч половых актов с ним её выносливость позволяла держаться порой по пятнадцать минут без перерыва. Но сейчас ситуация немного иная. Её муж, объевшийся груш, почти полтора месяца пропадал в неизвестности, а ей приходилось управляться с за́мком одной. Без поддержки, объятий и с мучительной пустотой внутри в обоих смыслах. И даже несмотря на то, что в её вагине за это время побывали собственные пальцы и несколько толстых и вытянутых бытовых предметов, настоящего секса молодому организму сильно недоставало. Так что, когда внизу живота накопилось достаточно жара, леди накрыла ладони мужа своими ладонями, и её низ захлестнули судороги блаженного оргазма. Скарамучча и не думал останавливаться. Пока его ненаглядная стонала на всю комнату и ритмично сжималась вокруг его члена, он продолжал пробиваться внутрь, отчего женское тело затрясло от сверхстимуляции. Мона рухнула спиной назад к нему в объятия, но эрегированный детородный орган по прежнему покоился в её размякшей и гудящей вагине. Её грудь быстро вздымалась и опускалась, пока дыхание неторопливо приходило в норму. — Отдохни, — Скарамучча наклонился и любовно поцеловал её в щёку. А как, спрашивалось, она должна была отдыхать, когда всё ещё сидела сверху на его достоинстве? Кажется, она могла даже ощущать, как по его длине пульсирует кипящая кровь. Эта пусьсация похожа на очень слабую стимуляцию, которая заставляла Мону периодически сжиматься. А Скар просто сидел и кайфовал с этого. — Твоя выносливость даёт слабину, — он погладил жену по повехрности бедра, намекая, что сейчас её ждёт продолжение. — Ты не кончала так быстро с тех пор, как была ещё совсем девственницей. — Иди к чёрту, — более-менее пришедшая в сознание леди поставила на место своего суженного и попыталась подняться наверх. — Я хотя бы не… Фразу прервали две руки, обездвижившие женский таз. Мона застыла на месте, с полусогнутыми ногами, потерянным равновесием, будучи всё ещё насаженной на член мужа. — Ты же не подумала, что мы закончили? — руки её благоверного скользнули вниз и выправили женские ноги. Теперь они были согнуты в коленях и лежали ровно по обе стороны от его собственных бёдер. — Я ещё не насладился тобой как следует, любовь моя. Мона восседала на нём, словно на самом почётном почётном в мире царском троне. Чего он ждёт? Чтобы у партнёрши пропало желание выжать из него все соки и она просто встала, развернулась и ушла? Хотя, кого она обманывает. Она настолько сильно нуждается в его члене сейчас, что не встанет с него даже под угрозой убйиства. В ожидании заветного трения она толкнулась немного назад и попыталась взглянуть на супруга через плечо. — А что же? — усмехается он, скрестив руки в пространстве между своей грудью и её спиной. Будто бы осуждал её. — Ты хочешь, чтобы всю работу выполнил я? Нетушки, я уже отпахал своё, давай-ка ты немного постараешься сама. Уяснив свою задачу, леди гордо закатила глаза, опёрлась ладонями на мужские колени, приподнялась на его члене немного вверх и опустилась обратно. Повторив комбинацию ещё несколько раз, девушка вошла в устойчивый, но всё ещё очень медленный темп. Пытаясь ускориться, она лишь добавила хаос в свои толчки, сопровождая коротким «мх…» каждое новое движение. Толщина по прежнему хорошо соприкасалась с чувствительным и разгорячённым нутром Моны, но без ритмики и скорости, которые умело поддерживал супруг, ощущения были совсем не те. От Скарамуччи не было слышно ни звука. Он чего-то ждал, или просто давал жене понять, что её навыки в доминировании оставляют желать лучшего? Тихо разозлившись, девушка намеревалась доказать ему, что он ошибается. Сосредоточив в бёдрах всю свою мощь, она наклонилась вперёд и стала выкладываться на полную. Теперь она почти достигла той скорости, которую обычно задаёт Скарамучча. Вскрикивая от наслаждения и лёгкой боли, Мона продолжала свой спектакль, пока её мягко не остановили. — Рано тебе пока главенствовать, — снисходительно улыбнулся ей супруг, отчего ей хотелось дать ему в челюсть. — Ты ведь хочешь, чтобы я занял эту роль? А ты просто сидела на месте и наслаждалась тем, как я тебя растягиваю. М? — Д-да… — едва соображая, ответила Мона. В здравом уме она никогда бы не признала подобного. Её низ немного заболел от мышечной усталости и скопившейся внизу крови. — А какое у нас есть волшебное слово? — Сука ты ебучая… — прошептала она, хотя на её лице образовалась противоречащая вышесказанному улыбка. Чуть выгнув спину и склонив голову, она тонким и жалобным голоском пропела — Умоляю… Это было более чем то, что он хотел услышать. Без предупреждения Мона взмыла в воздух, поддерживаемая всё теми же знакомыми руками. Она испугалась с того, как в её промежности резко началось быстрое движение. Но, быстро привыкнув к желаемому, она лишь постанывала в такт и старалась извиваться в как можно более соблазнительные и удобные позы, в которых её чувствительная точка получала максимальную стимуляцию. Скарамучча не имел чести разглядеть все её достоинства, поэтому приходилось довольствоваться тем, что имеешь. Сжимая кожу на спине в складки, он посасывал её губами, рассыпая по кругу от лопаток довольно заметные гемотомы. Одновременно с этим до его ушей долетали возгласы, которые жена издавала, пока он старательно насаживал её на себя. Это стоило любых усилий. Но со временем девушка немного больше уставала. Поясница начала болеть от слишком интенсивных толчков, а нахождение в невесомости просто утомляло. Она попыталась слезть, но хватка Скарамуччи, как оказалось, настолько крепка, что бесполезно даже пытаться это сделать. — П-полегче… — шепнула Мона, сдавшись и оставив свои бесполезные попытки. — Вот так? Мужчина напряг руки и приподнял не самое лёгкое тело чуть выше, продолжая трахать её в более интенсивном темпе. Он не мог удержаться от того, чтобы не простонать несколько нецензурных выражений в её шею, чтобы потом вцепиться в это место зубами. Переминая нежную кожу руками и ртом, он чувствовал, как сильно начинают потеть их тела. С одной стороны, хотелось быстрее достичь пика, чтобы наконец расслабиться и понежиться в тёплой кровати. Но с другой — Скарамучча готов томиться в такой пытке вечно. Входя в свою любимую жену, слушая её милые вскрики и стоны, вкушая и взирая красоты её шикарного тела. Мона вошла в состояние эйфории. Теперь ей было абсолютно всё равно, что с ней вытворяет супруг, какой он задаёт темп, где находятся его руки и рискует ли она забеременеть в четвёртый раз. Ей хотелось уже позволить ему кончить в неё, чтобы её отпустили на вольные хлеба. Хотелось ровно до того момента, пока Скарамучча не включил свою ужасную болтливость. — Представь, ты сидишь на моём члене, вся растрёпанная, мокрая и стонущая, — Скара поднимает руки на талию девушки, плотно хватается, после чего начинает насаживать её на себя ещё активнее. — И дверь прямо сейчас открывает кто-нибудь из слуг. Прозвучал едва слышный девичий писк. Он почувствовал, как Мона приятно сжалась на нём, а кончики её ушей побагровели от смущения. Ей тут же захотелось сбежать, но при этом внизу живота появились вызывающие мурашки. — Или кто-нибудь из дипломатов, во время переговоров с которыми ты хмуришь своё милое личико, — продолжает он, поднимаясь рукой до её правой груди. Когда ноготь задевает набухший сосок, девушка испускает несколько ещё более громких стонов. — Днём подбираешь деловые словечкки, а ночью визжишь как свинка, пока твой любимый муженёк растягивает твою узенькую дырочку. Лорд улыбнулся, наклонившись немного ближе к волосам своей жены. Мона же, пока её долбили снизу, в свою очередь продолжала издавать череду не самых приличных звуков. Одновременно она пыталась удержать равновесие путём размахивания руками. По итогу ей попадается только запястье Скарамуччи, ласкающее её грудь, за которое она в отчаянии хватается. Его движения даже не замедляются, хотя уже слышатся сиплые стоны. — Или же что будет, если одна из наших дочерей увидит тебя в таком состоянии? — выцеживал он через обнажённые зубы, сминая её бока. — И узнают, что их м-мать… мх… на самом деле не астролог, а г-грязная шлюха. «Не смей позорить меня перед моими дочерьми» — с гневом пронеслось в голове у Моны. Поднимающаяся в крови злость на мужа сразу же конвертировалась в возбуждение, стремительно стекая к низу живота. Её дети были для неё практически всем. С самого рождения каждой из них Мона старалась быть самой лучшей матерью, которой только может быть девушка её возраста. Скарамучча — и вовсе готов был до смерти заообожать каждую из своих кровинок. С этим у пары никогда не возникало проблем. Но разница была в другом. Мона всегда пыталась быть сильным и непоколебимым родителем. Она даже никогда не плакала при своих девочках, чтобы не подавать им плохой пример. Что уж говорить о том, чтобы показываться им на глаза после того, как три часа подряд без перерыва трахалась с их отцом. И если Скарамучча не видел ничего страшного в том, чтобы дать увидеть детям и всему замку ничего не значащие красные щёки и отметины в виде полумесяца на плечах, то Мону убивала даже одна мысль об этом. Мокрые от женской влаги пальцы пробежались по низу живота, немного задержавшись на нём и огладив пару кругов. Кажется, приложив ладонь чуть плотнее, Скарамучча смог бы почувствовать в глубине биение своей головки о полость её матки. Сжав руку в том же самом месте, он наклоняется к уху любимой и томно шепчет: — Заделаем четвёртого, м? Мона ахнула. Ну уж это было совсем наглостью. Она уже не один раз говорила ему, что больше не хочет детей. Её вполне устраивает нынешняя ситуация, когда тёплая семейная атмосфера балансирует с работой и личным временем на хобби. Но почему-то муженёк всё равно частенько высказывает эту маниакальную идею на пике их соитий. И если в обычной жизни подобный поступок был бы самой настоящей тупостью, то сейчас, когда Мона в двух шагах от очередного орагзма, эта мысль согревала всё тело больше, чем горячая баня. Снова ощутить, как он кончает в тебя чем-то вязким и тёплым, снова долгие девять месяцев носить и оберегать его семя внутри себя, снова чувствовать, как во время жарких ночей он так нежен и бдителен с тобой, стараясь не задеть подросший живот неосторожным касанием… Ещё немного, и эта мысль доведёт Мону до такого предела, что вся их постель окажется насквозь мокрой. Её зубы впились в запястье мужа. Сама она сосредоточилась на трущихся об её нутро неровностях его члена, и закатила глаза, готовясь словить самый потрясающий и умопомрачительный в своей жизни оргазм. — Леди Мона? Кровь в каждой жилке застыла моментально, а дымка животной похоти испарилась, словно сахарная вата, растаяшвая от водяных брызгов. Даже Скарамучча замедлил темп, отпустив на секунду упругую грудь. Кажется, его фантазии были в шаге от того, чтобы стать реальностью. — Леди Мона, где же вы? — любопытный девичий зов приближался. — Вас уже заждались! Искомая леди хотела было ответить, как вдруг начало её предложения в зачатке подавил внезапный толчок. А за ним ещё один. Шокированная девушка подпрыгивала вверх, пока к её чувствительным местам возвращалась пусть медленная, но стимуляция. — Леди Мона? Темп постепенно наращивался. Скарамучча перехватил свою супругу одной рукой за талию, чтобы немного приподнять её бёдра и продолжить вдалбливаться в них, игнорируя бедную служанку. Тихий рычащий смешок прозвучал из-за спины Моны. — Скарам-мх… Остано–.ах…–вись… нем-медле… — она вынужденно замолчала. Как бы она ни пыталась использовать свой властный королевский тон, сейчас из её рта вырывались только похабные и откровенный звуки. Сейчас она была не Леди Моной. Сейчас она была персональной шлюхой господина Скарамуччи, в полной мере отдающей ему супружеский долг. Боги, как стыдно. И как прекрасно… К тому же, обслуга понятия не имеет, что их лорд уже вернулся из отпуска. Поэтому если Мона издаст хоть что-то, похожее на стон, то вместо страстного секса её муженёк отправится выполнять свои королевские обязанности. Так что она не хотела бы выдать своего ленивого суженного всего лишь неосторожным звуком. — Если ты не п-перестанешь меня трахать, то… — измученная девушка выдавала по одному слову в минуту, лишь бы донести мысль до своего партнёра. — Т-то мгх– я в-выдам тебя, идиот… Что-то в ритме его дыхания поменялось. На секунду Мона было подумала, что её сейчас отпустят, как вдруг толчки стали более размашистыми и точными, головка разом проехалась по всем комкам нервов внутри, отчего в её глазах пошли искры. — Если ты меня выдашь… — по-настоящему угрожающе шепчет разозлённый мужчина. Его свободная рука слегка задевает набухший клитор. — За целостность твоего естества я не отвечаю. — Леди Мона? — ручка двери дёрнулась. Мона живо прижала обе ладони к губам, напрочь закупорив свои голосовые связки мысленными усилиями. На мгновение она успела подумать, что сейчас опозорится на весь замок, но благословенная щеколда упасла её честь от этой трагедии. Член мужа теперь врезался в неё с такой силой, будто от этого зависели жизни всех обитателей их королевства. Указательный палец стал наворачивать то широкие, то более чёткие круги вокруг чувствительного бугорка, разжигая внизу у девушки самый настоящий пожар. — Леди Мона, вы здесь? — запоздалый, осторожный стук в дверь. Господи, лишь бы замо́к не сломался. Лишь бы до входа в комнату не долетали пошлые хлопающие звуки, с которыми влажная леди приземлялась на бёдра своего партнёра. Лишь бы эта ни в чём не повинная служанка не попала к ним в обитель и не узрела, как её госпожу грубо раздирают изнутри, покусывая шею и массируя её измученный клитор. Зов долга и обязанностей спереди, толчки и неимоверное давление снизу, мягкие губы и теплое сбившиеся дыхание сзади. У любого нормального человека в висках уже давно забила бы паника. Мона же практически съедала свою руку, чтобы сдержать рвущиеся наружу возгласы. Кажется, Скарамучча только и ждал, когда его жёнушка сорвется и закричит на весь континент, умоляя его трахать её сильнее и позволить ей наконец кончить. — Эх. — послышалось неразборчивое причитание служанки и шаги, которые постепенно отдалялись. Через несколько секунд после того, как стук стал совсем глухим, Мона наконец позволила себя немного расслабить ладонь, а Скарамучча стал менее агрессивным. Но совсем чуть-чуть менее. Уже в эту минуту ей было понятно, что ходить или сидеть завтра она точно не сможет. Из-за своих шлюшьих наклонностей и неспособности усмирить мужа придётся отменять званый ужин с семьёй из соседнего королевства. — Хах… М-м, Нена… Ах! Ненав-вижу… тебя… — гневно прошипела она, когда её горло наконец освободилось от лишних барьеров, и, чтобы сбросить свою ярость, начала атаковать его член своими бёдрами. — Ну, любимая, тебе же понравилось, — лукаво сказал он. Мона продолжала всё агрессивнее и резче вдалбливаться в его пах своей вагиной, будто это делало кому-то из них хуже. Скарамучча только усмехнулся с её нелогичных повадок, или, как он выражается, с того, «как она показывает характер». Чтобы «наказать» жену за это, он вдавил палец прямо в центр её клитора, после чего принялся массировать его активнее и немного быстрее. — М-м-м… — проскулила Мона, и движение с её стороны сразу же остановилось. — Н-нет, Скара… Ах-х… Она схватила его за предплечие и потянула на себя руку, которой он разминал её чувствительне местечко, но из-за различий в силе мужчина абсолютно никак на это не реагировал. Поэтому леди ничего не оставалось делать, кроме как смириться, хныкать и ровно сидеть на чужом достоинстве, наслаждаясь тем, как любимый человек продалбливает её низ насквозь. По пухлым женским ляшкам ручьём стекали блесятщие капельки пота. Высунув язык, Скарамучча старался изо всех сил, не забывая при этом поддерживать свою леди рукой и как можно сильнее давить на её клитор. Он знал, что это её самое слабое место, что если прикоснуться к ней там, блаженные судороги схватят её женские мышцы горзадо раньше, чем если просто толкаться в неё без дополнительной стимуляции. Так оно и случилось. Сколько Мона не умоляла отпустить её и дать ей кончить, партнёр решил, что она будет страдать до конца. И вот, когда в воздухе их спальни уже почти разгорелся пожар, девушка вцепилась ногтями в ноги своего мужа, и беззвучно достигла оргазма второй раз, вытянуто открыв рот и закатив глаза почти до мозга. Чувствуя бешенную пульсацию внизу, полуживой разум Моны молился только на то, чтобы после такой супружеской ночи ей не понадобилось зашивать огроменный разрыв между ног. Почти без сознания она завалилась рядом со Скарамуччей, пытаясь хоть немного отдышаться. Даже пробежать марафон из пяти кругов вокруг замка было бы не так сложно, как то, что её телу только что пришлось пережить. Её распухшая вагина всё ещё бешено пульсировала, а изнутри рекой прямо на простынь вытекало обилие смеси из прозрачной смазки собственного производства и тёплого предэякулята её мужа. В какой-то момент Моне даже показалось, что её отверстие больше не затянется назад и навсегда останется таким же широким, как только что растягивающий его член, и неспособным сдерживать что-либо внутри себя. Взглянув вверх, она первый раз за долгое время полноценно увидела его лицо. Вспотевшие, разбросанные в разные стороны фиолетовые волосы с ровным срезом, вечно хмурые брови, в последствии которых образовались морщины на лбу, идеально-гладкая кожа, и… Тёмный взгляд. Очень тёмный и томный. Настолько похотливый и грязный, что Мона на секунду вздрогнула. — Дорогая, — прошипел он с широкой, обманчивой улыбкой. — я ещё не всё… Мона опускает взгляд на его член, красный, пульсирующий, обильно смоченный её внутренней влагой. Это зрелище вызывало у неё зуд на щеках и небольшие покалывание в окончательно уставшем отверстии внизу. Ну уж нет, третьего захода она точно не выдержит, и супруг прекрасно это знает. Они уже пробовали делать это множеством подходов за один раз перед зачатием второго ребёнка, по итогу весь следующий день Мона лежала абсолютно никакая. И если Скарамучча в курсе о том, что их выдержка имеет разный уровень, то зачем же собственными руками заставил её придти к финишу так быстро? Пару секунд она переводила глаза на вспотевшее лицо мужа, то на его стойко держащийся в одом положении член. И в самом деле, не ляжет же он в таком положении спать. Да и холодная вода от данной ситуации уже не спасёт. Внезапно рука Скарамуччи легла на её затылок. И не просто, чтобы погладить, а явно с небольшим нажимом. И только тогда до Моны начало доходить. — Ну же, дорогая — маниакально шептал он, будто его сознание находилось где-то далеко отсюда. — Я уже не могу ждать. — Ты хочешь, чтобы я… — Мона нервно сглотнула, пока её голова плавно и неторопливо приближалась к паху мужа. — Ты достигла целых двух пиков, а я ни одного, — он ухмыльнулся. — Не находишь это несправедливым? «Ах ты чёрт, да ты же сам сделал так, чтобы я закончила раньше!» — возмущенно подумала девушка, но делать было уже нечего. Да, сейчас она должна будет взять себе в рот то, что ещё минуту назад было в самых недрах её организма. Быстро выдохнув, она попыталась смахнуть с головы назойливую ладонь, но ничего не вышло. Смирившись, Мона, наконец, оказалась с этим лицом к лицу. Огладив длину рукой, она аккуратно поцеловала головку. Вкус был солоноватый, а губы легко скользили по поверхности из-за смазки, которая уже успела остыть. Собираясь продолжить, девушка несколько раз провела языком вокруг уздечки, затем начала аккуратно вбирать в себя немного больше. Но вдруг она почувствовала, как без особых препятствий массивный отросток стремительно продолжает заходить вперёд. Она успела лишь тихо вскрикнуть и раскрыть ротовую полость пошире, когда его головка коснулась её горла. Теперь из-за волнения бедная женщина едва могла что-либо слышать, но удовлетворённый стон супруга успел долететь до её ушей. — Так-то лучше, — похотливо пробормотал он, впиваясь глубже в её волосы. Мона хотела возразить и объяснить ему, что так совсем не лучше, но в этом ей немного помешал тот факт, что её рот сейчас занят толщиной его члена. Она недовольно промычала, донося свои возмущенные мысли этими звуками. И кажется, её попытки оказались успешны, потому что влажный член пополз назад. Но не успела девушка обрадоваться, когда вдруг ударная волна постигла её почти до самого пищевода. Тихо вскрикнув и подавив рвотный рефлекс, она снова проскулила. Попыталась отодвинуться, но сзади мешала рука. От безысходности её брови скосились домиком. — Давай же, солнышко, — ласково просил её муж. — Я же знаю, что ты можешь. «Да, я могу» — согласилась про себя Мона, размышляя, стоит ли укусить его за половой орган, или же пожалеть и качественно выполнить данную ей работу? Пожалуй, ладно. Любимый человек заслуживает того, чтобы спустя долгие недели утомительной командировки получить единственную за всё время разрядку. Коснувшись собственными руками до его бёдер, девушка через силу отодвинулась назад. Основание члена, выходившее из-под её губ, было покрыто слюной с крохотными пузырьками воздуха. Прежде, чем Скарамучча успел разочароваться, Мона заглотила длину обратно. Затем повторила аналогичные действия ещё несколько раз, сорвав с губ партнёра больше, а потом ещё больше стонов. Довольно быстро леди удалось войти во вкус. Качая головой туда-сюда, она плотно сжимала губы, орально удовлетворяя своего не такого уж и чувствительного мужа. Вздувшиеся венки и неровности его члена тёрлись о внутренние стороны её щёк, головка продолжала оставлять в глубине горла прозрачную жидкость и небольшой синяк. Двигая бёдрами в такт, Скарамучча запрокидывал голову и простанывал нараспев имя любимой жены. Точно так же, как делала она всего пару минут назад. Теперь они поменялись ролями, но лорда это не вонловало. Если бы можно было отдать всё своё состояние, только чтобы целую вечность трахать её аккуратный умелый ротик… — Ах, м-милая… — он попытался что-то промямлить, но Мона его даже не слушала, стараясь у его паха изо всех сил. Темп тут же усилился. Леди немного не ожидала этого, так как по её мнению скорость, которую она задала, и так была достаточно оптимальной. Но движение со стороны Скарамуччи всё нарастало. Высоко и глухо промычав с ним в такт, Мона зажмурилась и терпеливо продолжала сосать, несмотря на большое желание наконец освободить свой рот. Мжучина добился в неё сильнее, находясь в беспамятстве, желая наконец получить то, к чему он стремился весь этот вечер. Накрутив пару прядок себе на пальцы, он стал насаживать на себя Мону под таким углом, который был ему наиболее удобен. Он не волновался за жену, потому что знал, что её горло гибкое. В конце концов, это далеко не первый их минет. И, само собой, не последний. «М-м-м» — звучал снизу женский голосок. Мона совсем потеряла контроль над своей головой, и верхнюю позицию вновь занял её партнёр. Издавая нечленораздельные звуки, он опустил руку вниз и вслепую нащупал правую грудь с затвердевшим от перевозбуждения центром. Скарамучча радостно сжал её, переминая нежную плоть и перекатывая чувствительный сосок между пальцами. Совсем растёкшись в лужицу, Мона вновь застонала. Через некоторое время толчки в рот стали тяжелее и мелленнее. В последний раз схватившись за упругую грудь, мжучина откинул голову с громкими возгласом. Из кончика его члена брызнула струя тёплой жидкости, стекающая прямо в рот его жене. Вторая рука дёрнула девичью голову чуть назад. Мона покорно принимала в себя льющуюся сперму, ловя ртом каждую капельку. Пока, наконец, половой орган не остановился возле её губ, вдоволь их запачкав. Наконец, выброс биологической жидкости. Скарамучче потребовалось несколько секунд, чтобы придти в себя после мощного оргазма. И когда он вновь опустил голову, перед его глазами предстала картина маслом — милейшее на свете личико его супруги. Её блестящие глаза цвета морской волны, расфокусированно глядящие перед собой. Трепещущие ресницы, аккуратный фигурный носик. И пухлые губы, покрытые белой вязкой жидкостью, словно жидкой помадой. Мона немного посмаковала, после чего открыла рот. Обилие спермы, смешанное со слюной, большой каплей потекло по её подбородку. Из щёлки меж устами было видно, что вся полость её рта, в том числе зубы и горло, были покрыты той же белоснежной субстанцией. Скарамучча был поистине восхищён и заворожен этим зрелищем. Если бы не удовольствие, настигшее мышцы паха всего секунду назад, его член с такой картины моментально налился бы кровью. Улыбнувшись, он схватил пальцами острый подбородок и поднял на себя. Похлопав глазами, Мона стала понемногу приходить в себя. Основание мужской ладони стёрло подтекающую белую каплю. — Сглотни, солнышко, — тихо попросил её муж. И Мона послушно проглатывает его семя. Тепло улыбнувшись, Скарамучча проводит большим пальцем по её губам, тщательно собирая остатки своей биологической жидкости. Зачерпнув достаточное количество, он наклонился и запустил руку между женских ног, и под немое удивление, а затем и громкий «Ах!» жены растёр свою сперму по её всё ещё влажным половым губам и между ними. Всё-таки важно, чтобы внутри неё оказалась хотя бы часть его семени. Просунув руку под потные коленки, он поднимает свою смертельно уставшую жену ближе к изголовью их огромной кровати. Прижимает вялое девичье тело к себе, и со страстью целует в разные места, постепенно поднимаясь выше. Наконец он имеет возможность вкусить эти чудесные губы, только что принёсшие ему неимоверное удовольствие. А Мона смеётся. Забирается на него, свешивается с плеча и крепко обнимает. Она уже успела позабыть, насколько нежен бывает её супруг вне интимной жизни. Его руки спускаются на обнажённы бёдра, чтобы приподнять Мону немного выше. Она цепляется за его шею. И в таком положении Скарамучча укладывает их обоих на кровать, накрывая сверху одеялом. Теперь они просто лежат в тишине. Без стонов, без пошлого хлюпанья, и без всяких надоедливых служанок. Конечно, после такого наплыва гормонов Мона давно успела позабыть о своём обещании куда-то там придти. Особенно если учесть, что сейчас она едва сможет пошевелить какой-либо частью тела. Немного потерев пальцами тёмные волосы, она поцеловала мужа в выпадающую скулу и прижалась к нему щекой. Лицом почувствовала, как он снова улыбнулся. Мона не сдержалась, и улыбнулась тоже. Теперь атмосфера в их спальне стала слишком домашней и семейной. Теперь она не могла не вспомнить важной детали, о которой её благоверный, вероятно, позабыл. — Не забудь проведать девочек, — строго приказывает ему Мона. — Это второе, что я завтра сделаю, — заверяет её Скарамучча. Она ещё не знает, что он привёз ей и каждой из их дочерей по одному дорогущему сувениру. — А первое? — с интересом спрашивает жена. — С наступлением рассвета трахну тебя ещё раз. Её ноги дрогнули после этих слов. Даже после этой «короткой» ночки всё её тело гудело как паровоз. Казалось, ещё хоть одна тоненькая зубочистка попытается просунуться в её вагину, или лёгенький кусочек ткани ляжет на чувствительный клитор, и организму настанет скорейшая кончина. Конечно же, эти мысли продержатся до первых сонных мыслей. Наутро девушка будет очень даже не против принять в себя кое-что большое, тёплое и хорошо знакомое. — Сходим завтра в горы на пикник на весь день? — предлагает Скарамучча. — Всей семьёй. — Сходим, — промурлыкала Мона, ютясь в его объятиях. Потеревшись волосами о его мокрую грудь, она приполнялась чуть выше, положив голову на мягкую подушку. Супруг погладил её по голове и поцеловал в лоб, заправив чёлку по обе стороны за уши. Девушке даже не нужно было зеркало, чтобы понять, что эта причёска выглядит ужасающе, поэтому она вернула всё на место. — Но это только завтра, — глаза Скарамуччи проехались по её всё ещё обнаженным грудям. На лице появилась голодная ухмылка, будто он уже представлял все те извращения, которые с ними можно сотворить. — Я хочу наверстать упущенное. Поэтому, исключая завтрашний день, следующие две недели каждый вечер ты будешь проводить точно так же. Каждый вечер Мону будут грубо брать, впечатывая в простыни, разминать, облизывать и долбить со всех сторон, доводя до звёздочек в глазах и многочисленных ярких оргазмов. И это не было предложением или планами, возможностью, от которой можно отказаться, подпиской, которую можно отменить. Это были его прямые намерения на неё. Это было то, чему она подчинится, без каких-либо других вариантов. Девушку немного затрясло от возбуждения. Она даже хотела снова просунуть руку под их общее одеяло, чтобы немного помассировать липкий клитор и слить вновь накопившееся возбуждение вязким прозрачным секретом на хлопковую простынь. Но всё же решила, что с неё на сегодня хватит. А то завтра вообще с кровати подняться не сможет. Скарамучча обнял её за спину и прижал к себе, с искренней любовью поцеловав в середину лба. Она благодарно улыбнулась, погладив его по плечу. Так они и погрузились в царство снов.