С уважением, верховный судья Фонтейна Нёвиллет
Дочитав письмо, золотоволосая девушка прикрыла ладонью лицо, стараясь подавить рвущийся наружу смех. Нёвиллет теперь перевел вопрошающий взгляд на неё. Гидро дракон был в смятении, а за окном стал моросить небольшой дождик. «Наверно, жители расстроятся», — подумал мужчина и мысленно перед ними извинился. Только что закончился ливень, и вот снова небо проливает свои слезы на грешную землю. — Э-т-то п-письмо, ха-ха-ха… Не похоже на романтическое, — еле-как проговорила Фурина и вновь рассмеялась. — Не похоже? — Нёвиллет посмотрел на Навию, которая уже более-менее успокоилась. Девушка уже отдышалась, подправляя небольшой кисточкой свой макияж. — Госпожа Фурина права, письмо больше похоже на деловое и… — Оно похоже на то, будто бы ты хочешь его засудить… Хи-хи, бедняга подумает, что это явка. — Фурина отдышалась, пытаясь вернуться к более серьезному виду, но каждый раз, когда она краем глаза зацеплялась за письмо, её аккуратные плечи слегка дрожали. Нёвиллет находился теперь в еще большем смятении. Мужчина не мог понять, что именно он чувствует по отношению к незнакомцу. Они ведь не знакомы лично, как тогда люди пишут письма и выражают чувства тем, кого они даже в глаза не видели? Заметив еще большее замешательство на лице Нёвиллета, Фурина достала новый листок и положила его перед ним. — Мы поможем написать любовное письмо, — девушка уверенно кивнула и посмотрела на Навию, ища поддержку. Навия закивала, также выражая свою посильную помощь. Следующие полчаса девушки активно объясняли Юдексу все тонкости написания любовных писем. Рассказали, как затронуть чувства читателя, как именно пригласить его на встречу и так далее. Нёвиллет внимательно слушал и записывал всё то, что они говорили, иногда добавляя что-то от себя, но только с позволения Фурины. Тучи за окном постепенно уходили, оставляя от себя лишь лужи, напоминавшие о минувшей буре. Как только письмо было дописано, Нёвиллет положил его в конверт, запечатывая и ставя печать дворца Мермония. Архонт уже разлила по фарфоровым чашкам чай, а Навия положила на тарелку рядом с профитролями свои фирменные макароны. Они тихо беседовали, рассказывая друг другу о прошедшем дне или о новых новостях, которые были самыми обсуждаемыми. Доедая третье пирожное, Нёвиллет услышал стук в дверь, а потом оттуда показалась голова одного из сотрудников палаты. Жестьон, откланявшись, мужчина поспешил к пареньку, а Фурина чуть ближе подвинулась к Навии. — Я, кажется, догадалась, кто этот тайный обольститель, — как можно тише сказала Архонт, поглядывая на дверной проем. — Это Ризли. — Ризли? — Навия встрепенулась и посмотрела на Нёвиллета. Теперь он разговаривал с мелюзиной, которая приносила посылку. — Да, Ризли странно себя вел при встрече с Нёвиллетом, а потом и вовсе выбежал из кабинета, как ошпаренный. Фурина вытерла свои пальцы от крема салфеткой и снова воровато оглянулась на судью. Она давно заметила, как Герцог поглядывал на Юдекса, девушка пыталась намекнуть Нёвиллету присмотреться к нему, но тот лишь отнекивался, ссылаясь на рабочие отношения. Какой тогда из неё Архонт, если она не может помочь своему другу? — Хм, Клоринда упоминала в разговоре что-то подобное, но я не думала, что дело тут намного серьезнее, — Навия посмотрела на Нёвиллета, вспоминая недавний разговор с любимой. Если это правда, то за судью можно порадоваться. Ризли был честным и добрым, всегда приходил на помощь слабым. За ним Нёвиллет будет как за каменной стеной. — Вот поэтому я и помогаю ему, — кивнула Фурина в сторону выхода. — С Ризли он не пропадет. «И дождей будет меньше», — подумала Гидро Архонт, но решила, что правильным будет не озвучивать свои мысли. Девушки поболтали ещё какое-то время, обсудили новые пирожные в кондитерской и платья госпожи Тиори. Как только на землю стали медленно опускаться сумерки, Навия попрощалась с Архонтом и Юдексом, пожелала последнему удачи и поспешила домой. Фурина, убирая сервиз в шкаф, посмотрела на мужчину, который вновь зарылся с головой в документы. Девушка вздохнула, поражаясь такому трудолюбию, но она ценила это, если бы не Нёвиллет, неизвестно, в каком состоянии был бы Фонтейн. Поначалу Гидро дракон воспринимал Фонтейн и жителей лишь своими врагами, он плохо шел на контакт, мог нагрубить или того хуже — побить, если ему было что-то не по нраву. Фурина объясняла ему, как устроен этот мир, и все тонкости взаимодействия в обществе, конечно, не сказать, что было легко, но теперь Архонт гордилась своим результатом. — Леди Фурина, вам не пора отдыхать? — Нёвиллет оторвался от чтения документа, поглядывая на задумавшуюся девушку. — Пора, и тебе тоже советую, никуда твои документы не убегут, — Фурина зевнула, разминая свою шею. — И я очень жду завтрашнего дня, ах, наконец-то ты будешь не одинок. — Фурина, ты как старая бабка, что внучку замуж выдает, — пошутил дракон, обращая на себя гневный взгляд Гидро Архонта. — Кто тут старый?! Тоже мне, сказал тысячелетний дракон, ха! Их перепалки были обычным делом, но до крупных ссор никогда не доходили. Нёвиллет просто не видел в этом смысла, она к нему хорошо относилась и приняла его таким, какой он есть. Мужчина отложил документ с каким-то мелким делом в сторону, поглядывая, как медленно догорает свеча, скоро комната погрузится во мрак, но для него ничего не изменится. В своей драконьей форме он спокойно мог ориентироваться в темных водах пещеры.***
Нёвиллет собрал свои вещи, и они с Фуриной разошлись по домам. По дороге домой он прокручивал в голове встречу с Ризли. Что это с ним случилось? Но самый главный вопрос, который интересовал судью, был другим. Если Ризли желал с ним близости, то почему оттолкнул? Нёвиллет очень отчетливо слышал то, что говорил эмиссар, и хотел узнать получше столь необычный интерес к своей персоне. Но как только он к нему прикоснулся, так тут же был отброшен. Не сделал ли он лишнего? Все мысли крутились теперь возле Ризли и того самого незнакомца, да и вдобавок Навия с Фуриной странно на него поглядывали, а иногда Клоринда, когда они встречались в коридоре. Но дуэлянт молчала и всем видом старалась не показывать, что она, может быть, тоже замешана в этом странном деле. Кому расскажешь — не поверят. Интересно, умеет ли Гидро дракон любить? Юдекс дошел до дома, открывая дверь, его встретил аромат рыбного пирога и одна из мелюзин, что вытирала руки от муки. — Месье Нёвиллет, добро пожаловать, — мелюзина помогла снять ему мантию и взяла его дипломат, где он хранил важные документы. — Здравствуй, Энни, очень вкусно пахнет. — Мы решили приготовить пирог, да и вы рано сегодня вернулись. — Правда? — удивился Нёвиллет и посмотрел на настенные часы, которые показывали только половину девятого. Обычно он мог вернуться и в одиннадцать, а то и за полночь домой. Бывали случаи, когда Юдекс ночевал на работе в отведенной для него комнате. Фурина жила во дворце Мермония на верхних этажах, так что она в какой-то степени радовалась, если судья задерживался. Энни и Нёвиллет прошли на кухню, где находились остальные две мелюзины, и они быстро накрыли на стол. У них была маленькая традиция трапезничать вместе, хоть она и нечасто случалась, но все они очень ценили это время. Здесь можно забыть о работе, об ужасных делах и просто завале документов. Иногда все мелюзины собирались у него дома, они играли в настольные игры или Нёвиллет рассказывал им истории. В газетах его прозвали «отцом мелюзин», что, конечно, было в корне неверно, но мужчина против не был. Для него они и правда как родные дочери. — Я посадила новый сорт роз в саду, — поделилась с ним Тилли. — А я сшила новые занавески, — не осталась в стороне Зоэ. Мелюзины рассказывали ему, как провели свой день, делясь своими впечатлениями. — Месье Нёвиллет, вы сегодня такой задумчивый, — заметила Энни, допивая свой какао. — Оу, и почему ты так решила? — Вы весь ужин о чем-то думали и посматривали в окно, может, вы влюбились? Мелюзины ахнули и повернулись к нему, пытаясь разузнать, кто этот человек, что покорил сердце самого Юдекса Кур-де-Фонтейна. Нёвиллет лишь тихонько посмеялся. — Простите, девочки, но вынужден вас огорчить, я не влюбился. — Охх, ну как так-то, нам бы хотелось, чтобы вы с кем-то встречались, — мелюзины грустно вздохнули, чем вызвали у Нёвиллета еще большее умиление. — И почему же вы так рьяно об этом мечтаете? — Его уже неделю интересовал данный вопрос, то Фурина странно себя вела, да и оставила сегодня его наедине с Ризли, то теперь эти трое. Будто бы он попал на какое-то шоу, устроенное Лини и Линнет. Но, оглянувшись и убедившись, что из портьеры не выскочат журналисты, он спокойно отпил свой чай. — Нам кажется, что вам одиноко бывает, да и кто бы отказался от проведения времени с любимым. — Но у меня есть вы и Фурина, — попытался отстоять свою позицию Нёвиллет, но мелюзины только дружно помахали руками. — Это ведь не то, я читала, что время, проведенное с возлюбленным, поистине волшебное. Нёвиллет мысленно усмехнулся, мелюзины всячески ему намекали, что пора уже завести отношения, и бывали дни, когда они могли предложить кандидатуру, но судья всё время отнекивался или ссылался на какие-то рабочие моменты. В какой-то момент они перестали так делать, но теперь всё возвращалось на круги своя. Неужели все мира сего объединились и пытаются сосватать Нёвиллета с кем-нибудь? — Вы бы с господином Ризли отлично бы смотрелись вместе, — проговорила Зоэ, поглядывая на мужчину, а Тилли и Энни активно закивали. — Господин Ризли? Но почему именно он? — Так он добрый, — встрепенулась Тилли. — И очень заботливый, — не осталась в стороне Энни. — И сильный, он преступников держит в ежовых рукавицах и всегда помогает слабым и обездоленным, а еще он смешно шутит и у него большая коллекция чая, — закончила Зоэ. Мелюзины частенько наведывались в Меропид повидать Сиджвин. Они даже придумали игру, кто больше стикеров наклеит на механические перчатки Герцога, хоть он и ворчал после этого, но никогда их не выбрасывал, а лишь переклеивал их в специальный альбом. Однажды он показал Нёвиллету свою маленькую коллекцию. Чего там только не было: и диковинные зверюшки, и забавные рожицы мелюзин, и даже кто-то нарисовал акулу, которая очень сильно смахивала на Ризли. Но эмиссар предпочитал, чтобы его звали сторожевым псом — цербером. — Тогда бы у нас была большая и дружная семья, — мелюзины дружно посмеялись, представляя, как они все соберутся в деревне Меруси и будут пить чай Герцога, а Нёвиллет читать им новую сказку. — Вы обязательно подумайте над этим, — сказала ему Энни, убирая тарелки и пустые чашки со стола. — Хорошо, — кивнул ей Нёвиллет. Они разошлись по комнатам, и мужчина отнес подарок к себе. Достав из коробки средства по уходу для волос, он решил их опробовать. После душа он нанес на влажные волосы крем и распределил его по длине. Маска приятно пахла цветками цинсинь, перенося его в Заоблачный предел, где жили адепты. Она не была слишком густой и вязкой, не оставалась ошметками на его локонах и хорошо впитывалась. Нёвиллет провёл новой расческой по волосам, ощущая, как приятно, а главное, не больно распутывались его секущиеся кончики. Нёвиллет очень тщательно заботился о внешнем виде. Выйти на улицу, если на твоих манжетах была хоть одна складка? Мужчина бы просто стукнул тростью того, кто посмел бы это предложить. Выйти в люди неопрятным для него было сродни первородному греху. Только теперь его голову занимали не только мысли о внешнем виде, но и Ризли. Если так подумать, может, они и неплохо бы смотрелись вместе? Оба работают, закон и порядок, как говорится, противоположности притягиваются. Нёвиллет помахал головой, выгоняя оттуда такие мысли. Сейчас между ними только рабочие отношения и не более, даже если они и перерастут во что-то серьезное, в чем судья не сильно, но сомневался, пока рано делать выводы. Любовь — штука коварная, он много раз видел, как некоторые совершали преступления, оправдываясь любовью. Сразу на ум приходит прошлое его судебное дело, как любовница убила любовника и его жену прямо в их доме. Она так отчаянно кричала о том, что этот ублюдок её бросил, а свидетели, наоборот, говорили, что она за ними следила и вела себя очень странно. У Нёвиллета отложилась эта сцена в голове, и он долго потом сидел над книжкой, пытаясь найти в ней ответ. Но все строчки твердили только о том, «как чудесна и прекрасна любовь, подобно утренней заре, прохладной росе на траве, а голос её сравним с трелью соловья». Нёвиллет отложил расческу, смотря на своё лицо в зеркале. Красивое и аристократичное, с глазами цвета, подобного драгоценному камню, за которым так отчаянно охотятся скупщики и бандиты. Если этот человек настроен серьезно, то Нёвиллет позволит ему приблизиться к нему, Дракон тоже против не был.***
Ризли отрабатывал удары на специальном механизме. Удар справа и подсечка слева — всё это мужчина считывал и предугадывал каждый шаг воображаемого противника. Выйдя на ринг и разогрев свою кровь, он бы устремился вперед, уклоняясь от ударов и маневрируя по сцене. Обычно противники были крупнее комплекцией, чем он, и чаще попросту недооценивали его, ударяя наотмашь или используя в преимуществе весовую категорию. Удар — и противник целует металлический пол. Для Ризли бои были сродни походу к психологу, он бы не выдержал столько сидеть в кресле и рассказывать какому-то дядьке, как ему плохо. Если тело требовало разрядки, он спускался на нижние этажи крепости, тренируясь или принимая участие в поединке. Есть, конечно, еще один способ, но им герцог пользовался преимущественно ночью или когда дел было по горло. В голове не осталось мыслей и воспоминаний по поводу сегодняшнего позора, только он, ринг и этот механизм с резиновыми перчатками. Удар в солнечное сплетение — и противник падает плашмя, а Ризли вытирает пот полотенцем. — Ризли! — мужчина обернулся, увидев, как по лестнице спускается Сиджвин, держа в руке какой-то конверт. — А, что это у тебя там? — Письмо, — девочка добежала до эмиссара, поправляя своё платьице. — Письмо из дворца. «Попадос», подумал Ризли, готовясь уже к завтрашнему суду, где Нёвиллет будет судить его за извращенные мысли и то, что он толкнул не абы кого, а самого, Юдекса подери его, Фонтейна! Ризли спустился с ринга, молясь Дендро Архонту, потому что его Архонт будет только рада новому представлению. — А? Чего это ты так занервничал? — удивилась Сиджвин, смотря, как он дрожащими руками открывает конверт. — Ты не понимаешь, может, это моё последнее письмо. — Да ладно тебе, если месье Нёвиллет отправит тебя обратно в Меропид, то далеко ходить не нужно. — Ты издеваешься?! — Ризли открыл конверт и строго глянул на Сиджвин, которая лишь улыбнулась и подгоняла его быстрее прочитать письмо. Ризли закатил глаза и принялся читать, попутно поклоняясь Дендро Архонту и преподнося ей мысленно дары. «Дорогой незнакомец, меня очень польстили ваши подарки и ваше внимание к моей скромной персоне. Я был очень взволнован, когда мне принесли глазурные лилии прямо в мой кабинет. Мне трудно описать ту радость, которую я испытал при виде этих поистине волшебных цветов. В моем сердце словно огонь из Натлана разливается тепло, проходя по всему телу, читая ваши письма, не могу отметить вашу чудесную речь и такое внимание к прозе. Хотелось бы мне вживую послушать ваши речи и ощутить на теле мимолетные поцелуи. По сему хочу назначить встречу завтра в парке возле дворца Мермония. Надеюсь, наша встреча принесет плоды, и мы решим вместе все вопросы, которые так долго мучают наши одинокие сердца...»С уважением, Нёвиллет, который жаждет встречи с вами.
— Ого, — смог выдавить из себя Ризли, поражаясь такому размаху и поэтическому содержанию. Его письма не были такими романтичными, и писал он, что первым придет в голову или что ему посоветуют Клоринда и Сиджвин. Хотя чего тут удивляться, с Фуриной даже хиличурл будет читать прозы и петь дифирамбы. Он прижал письмо к груди, а после бережно положил его обратно в конверт. Словно его маленькое сокровище. Закончив свою собственную тренировку, он быстрым шагом преодолел лестничный пролет и оказался в кабинете. Открыв потайную дверь, Ризли вошел в жилое помещение, которое раньше служило подобием склада средних размеров, а теперь это была его комната. У него многие спрашивали: «Почему он не стал жить на поверхности?», но герцог лишь коротко отвечал им, что не видит в этом смысла. Здесь он смог спокойно следить за заключенными и не бежать сломя голову ловить аквабус, если в тюрьме был бунт или что-то в этом роде. Сняв свою куртку с черным меховым воротником и небрежно кинув на кресло, а берцы были отброшены в сторону, Ризли прошел на кухню. Заварив чай с нотками волчьих крюков и мяты, мужчина плюхнулся в кресло, предаваясь сладостным воспоминаниям. Правильно ли он поступает? Он столько раз задавал себе этот вопрос, что в голове не сосчитать. Ризли очень сильно беспокоился по поводу сегодняшнего, и первым делом мужчина решил извиниться, а уже потом говорить с Нёвиллетом о своих чувствах. Страха того, что их не примут, не было, они также продолжат общаться как ни в чем не бывало. А если Нёвиллет его не простит? Ризли ударил себя по щекам, выгоняя такие мысли из головы. Нёвиллет не из злопамятных, да и герцог постарается объяснить ему свое странное поведение. Конечно, были опасения, что судья мог попросту не понять его, но мужчина был не из глупых. Ризли сделал глоток чая и закусил засохшей и архонтами забытой печенькой. Откуда она у него была, Ризли уже и не вспомнит. Циферблат на часах медленно переваливал за полночь, а за окном было видно, как лунный свет пытался пробраться сквозь морскую мглу. Любопытные рыбки ударялись о стекло, пытаясь пробраться внутрь. Герцог усмехнулся, наверно, он также выглядит, когда пытается достучаться до сердца Нёвиллета. Открыть потайную дверь и увидеть не беспристрастного и неумолимого судью, каким его привыкли видеть все жители Фонтейна, да и не только, а настоящего Нёвиллета. Готовясь ко сну, Ризли был на сто процентов уверен, что завтра день будет замечательным.***
Замечательным… Это он смело сказал. На работе неожиданно, хотя тут чуть не каждый день такое, случился полный завал по поводу новых станков. Нужно было подписать инструктаж и проконтролировать, чтобы не было производственных травм. Когда он поставил размашистую подпись на очередном документе, в кабинет вихрем ворвалась Сиджвин. Она подбежала к креслу и стала с силой тянуть его руку. — Эй, Сиджвин, ты что творишь? — удивился он такому напору от девочки. — Ты забыл, что у тебя встреча через двадцать минут? Быстрее поднимай свою задницу, — она толкала его в сторону выхода, попутно подавая ему куртку. Ризли поспешно собрался, не забыв надушиться одеколоном, и вот он стоял около лифта, а Сиджвин поправляла его прическу. — Как там на поверхности? — спросил Герцог. — Не знаю, всё, иди потом расскажешь, как всё прошло. «Из собственной крепости пинками уже выгоняют». Ризли вышел из лифта, как тут же был атакован ливнем и шквалом порывистого ветра. Ризли раскрыл зонтик, который он успел прихватить, и побежал к дворцу Мермония. У Нёвиллета тоже дела не шли слишком гладко. Из-за предстоящей встречи дракон сильно разволновался, хоть по лицу не было видно, но внутри, как и за окном, бушевала самая настоящая буря. Фурина пинками выперла его из кабинета, заверив, что всё будет хорошо и от того, что он не на рабочем месте, за час Фонтейн не разрушится. Нёвиллет сидел на скамье, наслаждаясь прохладным дождём, и как капли воды омывают его уставшее лицо. Тут слева послышались торопливые шаги, а после капли дождя пропали, а над ним нависал Ризли. — Прости, что так долго. Не замерз? — поспешно извинился он и сел слева от судьи. — Нет, — помотал головой Нёвиллет, а потом решил добавить: — Не мог бы ты убрать зонт. Ризли вопросительно посмотрел на него и слегка наклонил голову. — Ну, мне нравится дождь, и поэтому… — А… — Ризли выкинул зонт из своей руки, и тот, подхваченный порывом ветра, полетел куда-то за город. Нёвиллет ошарашенно уставился на Герцога. — Зачем? — спросил он Ризли, продолжая смотреть, как черные волосы прилипли к его лицу. — Странно как-то, что я под зонтом, а ты мокнешь. Действительно странно. Нёвиллет закрыл глаза, пытаясь успокоить своё сердце, которое намеревалось выскочить из груди и убежать куда подальше. — Я должен извиниться, — нарушил тишину Герцог и придвинулся чуть ближе. — Прости меня, я поступил плохо и задел твои чувства. — Ризли, ты не должен, всё нормально, я не злюсь. — Я не должен был толкать тебя, ты ведь хотел помочь и... Ризли почувствовал, как на его колено легла ладонь Юдекса, и он под гнётом страха поднял глаза и посмотрел на лёгкую улыбку Нёвиллета. Он продолжал смотреть на него и слегка сжимать колено. На щеках Ризли выступил румянец, и он отвернулся, чем вызвал недоумение у Нёвиллета. — Значит, это ты отправлял подарки, — скорее сам себе сказал судья. Ризли только кивнул и сжал ладонь дракона. Все слова просто исчезли, и Ризли не знал, как именно дальше продолжить разговор. Даже перед своим судом он не так нервничал, как перед признанием в любви. Будто бы тысячи маленьких иголок втыкаются в его сердце, заставляя чувствовать необъяснимую дрожь по всему телу. Если бы он не контролировал свой Глаз Бога, то все лужи вокруг них покрылись ледяной корочкой. Дождь усилился, и теперь на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Может, это поможет? Ризли подвинулся к судье и прижал его к своей груди, нежно поглаживая по волосам. — Гидро дракон, Гидро дракон, не плачь. Всё будет хорошо, дождик уходит — радость приходит. Он продолжал шептать эту странную песенку, сжимая плечи Нёвиллета всё сильнее. — Это песня… — Нёвиллет поднял голову, заглядывая в серо-голубые глаза, пытаясь найти ответы. — Жан её пел, он во время дождя выходил во двор и прыгал по лужам. — Нёвиллет ничего не ответил, прижимаясь носом к шее эмиссара и вдыхая запах кофе с нотками горького шоколада. — Я давно догадался, что ты Гидро дракон. Почувствовав, как мужчина вздрогнул, Ризли оставил легкий поцелуй на рогах судьи. — Не волнуйся, я никому не скажу. — Ризли, почему ты тогда убежал? Ты ведь хотел со мной… соития… — Нёвиллет не мог произнести слово «секс», и поэтому ему было стыдно за это. — Ну и правильно бы я тогда поступил? Нет, я не хочу, чтобы это было только ради удовлетворения моих желаний. Твои чувства мне тоже очень дороги. Нёвиллет слушал Герцога и не мог поверить тому, что за последние пятьсот лет кто-то позаботился о его чувствах. Ризли отклонился и теперь смотрел в лиловые глаза судьи, а пальцем стал вытирать подступившие слезы на его лице. — Я люблю тебя. — Ризли... Герцог приложил палец к губам, жестом прося, чтобы он ничего не говорил. — Я знаю, что ты хочешь сказать, но позволь мне, обычному человеку, такую вольность и шалость. — Ризли обнимал его, говорил с ним тихим и бархатным голосом. Нёвиллет почувствовал себя героем одного из романов, что так любила читать Фурина на досуге. Сердце гулко стучало и отдавало в голову, мысли крутились только вокруг Герцога, а дождь постепенно стал уходить. — Ризли, я не смогу тебе сразу ответить на твои чувства, — наконец-то смог сказать Нёвиллет, и впервые ему было страшно смотреть на лицо Герцога, но тот также продолжал улыбаться, как ни в чем не бывало. — Понимаю, не торопись, я подожду. Они продолжали сидеть вот так, не боясь быть замеченными, отгораживая себя от внешнего мира. Нёвиллет не хотел, чтобы этот момент заканчивался, но приближалось время, когда ему нужно было идти работать, да и Ризли поглядывал на свои наручные часы. Дождь закончился, и они вместе дошли до дворца Мермония. Нёвиллет, применив свои способности, избавил их от воды на одежде, и Ризли, быстро чмокнув его в щеку, поспешил обратно в крепость. — До завтра, — сказал Ризли, махая тому рукой на прощанье. Весь оставшийся день сотрудники палаты Жестьон обсуждали улыбку судьи и радостные возгласы Госпожи Фурины. Ризли, вернувшись в крепость, налил себе кружку горячего чая и продолжил дальше разгребать документы, попутно общаясь с Сиджвин. На следующий день к нему постучалась мелюзина и отдала письмо от Нёвиллета. Там была лишь небольшая строчка, но она приятно грела его холодную душу. «Я доверяю тебе своё сердце».