всплеск

чёрт.

его бледная, тонюсенькая шея… когда-нибудь я совершу самоубийство, если он откажет мне.

***

эдгар смотрит на искусанное предплечье, хмурится и кусает уже в который раз за неделю. вампир не может насытиться собственной кровью: она горькая, и рот стягивает от сухости. в ней совершенно нет питательных веществ. отравленная коричневая субстанция даже кровь не напоминает. лишь отдалённо, учитывая, что она была изъята из организма существа.

мёртвого или живого – это совершенно другой вопрос.

доктор не говорил, что будет так сложно сдерживать звериные повадки. животные желания… эдгару они сначала нравились, но до тех пор, пока ему не запретили питаться живыми людьми. этот сумасшедший учёный сказал, что велик шанс того, что дефолта просто объявят в розыск. а потом, скорее всего, приговорят к смертной казни.

— я не могу позволить властям уничтожить объект моего исследования.

я для него всего лишь объект исследования. однако эдгар сам согласился на это. у него попросту не было выбора. он бы всё равно умер от передозировки запрещёнными веществами. — ты сам просил меня спасти себя, потому что умирать не хочешь! какое право ты смеешь оскорблять мою науку? мои открытия?! ты — моё творение, от которого я никогда не откажусь! — доктор свирепо дышит, протягивая левую руку в сторону эдгара, и тычет указательным пальцем в его лицо. — я просто хотел, чтобы ты спас меня от смерти, а не- — не убивал тебя?! ты мне всем обязан! я тот, кто даровал тебе бессмертие, я тот- — ты безумец! не нужно мне это бессмертие! я просто хотел подохнуть чуть позже, а не тогда, когда у меня всё, о чём я мечтал, только появилось! — эдгар хочет кричать ещё громче, но попросту не может из-за слабого голоса. у доктора голос более громкий и властный. — ты не сможешь умереть. никогда. ты будешь жить вечно. даже если твой мозг и сердце отделят друг от друга, они всё равно будут функционировать. тебя не убьёт ни осиновый кол, ни серебро, ни солнечный свет. это всё сказки! я видел, как ты… пытался сделать это с собой. как ты пробивал свою грудь осиновым колом, как кричал от того, что не можешь ощутить физическую боль… ты — моё совершенство! глядя на тебя… мне становится так приятно… — доктор дрожит, как и его голос. ещё никогда этот психопат не позволял себе такой слабости, как дрожащий голос, и дефолту это начинает нравиться. он даже облизывает высохшие в моменте губы бледным языком, предвкушая. доктор делает медленный, шаткий шаг к эдгару напротив и опускается на колени. смотрит снизу вверх в чёрные глаза, голубую радужку практически не видно. мужчина вздыхает, протягивает ладони вперёд и сжимает тёмное худи вампира пальцами. и смотрит так жалостливо, словно моля… — прошу тебя… — действительно умоляет. — о чём ты просишь меня, урод? — дефолт сглатывает вязкую слюну, увидев оголившийся кусок шеи учёного. вены под кожей вздулись, стали заметно темнее, а пульс яремной вены… у дефолта сбивается дыхание, но он сдерживает животный инстинкт овладеть. — останься. — шепчет мужчина. — ни за что. ты подохнешь в одиночестве, — дефолт слегка наклоняется, заглядывая в мутные, полные слёз глаза доктора, и хватает его за воротник дорогого, плотного халата. поднимает выше, ему удаётся это только благодаря нескончаемой физической силе тела вампира. — без меня. без своего самого важного… главного… драгоценного объекта исследования. я утоплю себя глубоко в море… — голос эдгара звучит чертовски возбуждённо, озлобленно, но так тихо… — нет! ты не посмеешь! — на выдохе кричит доктор, понимая в подкорке, что, да, дефолт сможет это сделать, окончательно отчаявшись. — я привяжу столько камней к своим ногам, что даже это тело не сможет бороться за жизнь- — эдгар! что угодно! — доктор, кажется, задыхается. возможно, у него началась гипервентиляция лёгких из-за сильнейшего стресса. — я голоден. найди кровь, раз мне нельзя питаться другими людьми. — дефолт резко отпускает халат доктора и тот валится на грязный пол, в ноги самого дефолта. и кричит: громко, долго, истошно. — нет! нет! нет! нет! нет! — шипастые отростки ломают кости на спине, рвут мышцы, одежду, кожу и вырываются на свободу. кровь бежит густыми и липкими струями, капли пачкают всё вокруг. белая ткань халата моментально мокнет и становится тошнотворно бордовой, почти что коричневой. дефолт ушёл, так и не обернувшись на крики. эдгар хлопает дверью, выламывая ручку, но вставляет её обратно. как же, блять, он зол. хочется кричать и убивать, ломать, уничтожать. деструкция… не поможет ему. парень быстро это понимает, успокаиваясь. он глядит на молниеносного, стоящего у кухонного стола. кажется, тот залип в телефоне и совершенно не обращает на брата внимание. на его плечах не было пончо или шарфа — лишь светлая футболка. волосы завязаны в высокий хвост, так что его шея… совершенно открыта. можно укусить. заявить права на его глотку. на его тело. на его… кровь. внутренний монстр требует этого. требует еды. и совершенно не важно, кто будет являться едой для дефолта в этот раз. пусть даже его ненавистный брат-наркоман. пытается компенсировать свою вредную зависимость спортом — у глупца ничего не получается. может, и жить ему не обязательно? эдгар делает неторопливый шаг вперёд.

от светлой шеи никак не оторваться.

слишком привлекательно. слишком сексуально. слишком… аппетитно. — эй. проваливай. — молния неторопливо оглянулся на дефолта. — поищи кого-нибудь другого, — фыркает парень, обхватывая рукоять ножа. вампир останавливается, пытаясь контролировать эмоции на лице. только слишком сложно отвести взгляд, полный голода и жажды. — тата котёнка притащил, полакомись им. док ведь запретил тебе кусать людей, не так ли? — на губах молнии видна мерзкая ухмылка и дефолт всё же возвращает ясность ума. точно. нельзя. не людей. но котёнок… разве он заслужил умереть такой смертью? тата… притащил котёнка в дом? — где он его нашёл? — эдгар расслабляется, проходя в кухню. он проходит мимо брата, чувствуя запах алкоголя, исходящий от него. теперь понятно, почему за нож схватился. придурок. — это животное чуть под машину не попало, а мелкий забрал его. если он нагадит где-нибудь… я убью его. и кота, и тату. — вампир включает кран, моет руки с мылом, и настраивает почти что горячую воду. пальцы становятся красными, но парню жизненно необходимо почувствовать хоть что-то тёплое. раньше теплом для вампира являлась людская кровь, прямиком из их вен, но сейчас… сейчас эдгару приходится питаться самим собой. раны, которые он наносит себе, не исцеляются. обычно регенерация помогала избавиться от ран на красивом, белом теле, но руки его на всю жизнь будут ужасными. приходится использовать бинты и обрабатывать укусы… но ему это нравится. так он может почувствовать хоть какую-то человечность в себе. — ты включил кипяток. — молния быстро подходит к брату и сдвигает кран в другую сторону — холодная вода полилась меньше чем через секунду на красные руки вампира. тело начало регенерировать обожжённую кожу. — я не просил тебя вмешиваться! — эдгар дёргается от злости, чем, несомненно, пугает молнию, и тот выставляет нож перед собой. время замирает, у дефолта останавливается дыхание. он чувствует инородный предмет в своём лёгком, дышать стало труднее. через десять секунд жалких попыток вдохнуть поглубже, его рот начал наполняться горькой, чёрной кровью. вампир отталкивает от себя человеческое тело, кровь выплёвывает в раковину, а нож резко вытаскивает из груди. бросает в ту же раковину, жмурится… хочет почувствовать боль, но её нет. лишь горечь во рту. — уёбище. — дефолт вздыхает, выравнивая дыхание. — я жду новый худак завтра взамен тому, который ты испортил. — бросает ненавистный взгляд на брата. и уходит к себе в комнату, закрывает дверь на ключ. подвешивает его на свисающую с потолка нитку в свободный от мебели угол. включает светильник, закрывает окна. сам садится в противоположный угол так, чтобы было видно ключ, и пристально смотрит. прислушивается к тиканью механических часов над головой, к звукам на улице и в других комнатах. даже слышит мяуканье котёнка. молния не тот, кто ему нужен. доктор заходит в дом ровно через двое суток. он вымотан, силы практически покинули тело. ему пришлось употреблять наркотические вещества, чтобы оставаться «в сознании» и продолжать разрабатывать средство, которое поможет дефолту справиться с голодом. только для того, чтобы его использовать, нужен доброволец… — я буду… добровольцем. — доктор выглядит измученно без сна. — мне плевать. я не протяну больше. — дефолт выглядит измученно без еды. учёный загорается страстью, он закрывает дверь и подползает к брату, что до сих пор сидел в углу и смотрел на ключ. уже не столь важно, откуда у доктора дубликат этого ключа. мужчина глубоко и тяжело дышит, оголяя своё правое предплечье. край белого халата, но уже грязного, заляпанного и порванного, он сжимает зубами и не даёт ему упасть обратно. освободив иглу и совершенно не беспокоясь о стерильности, едва найдя вену, доктор вознает иглу под кожу и неторопливо, но с явным искушением вводит препарат в своё тело. усталость спадает спустя минуту, сонливость уходит ещё раньше. он даже не чувствует голода. и именно в этот момент, чувствуя невероятную лёгкость в теле, подобно здоровому человеку, он дёргает воротник халата, отрывая пуговицу и оголяя горло. подползает ещё ближе к вампиру, которого терзает голод с очевидным желанием, и предлагает самого себя. — давай. пей столько, сколько хочешь. этот препарат будет регенерировать потерянные клетки крови ровно десять минут… но осталось семь. скорее, умоляю… — доктор дрожит от перенасыщения и даже цвет его кожи стал преобразовываться. так вот что значит быть гением? дефолт сглатывает, не решаясь кусать, но когда учёный тонким, острым лезвием скальпеля проводит по шее… кровь, яркими каплями показавшаяся следом из пореза, кажется такой вкусной, привлекательной… совершенно не той, которую он видел и пробовал раньше. как только капля скрывается за халатом, вампир сдаётся. он резко притягивает доктора к себе, вдыхая очевидный запах крови и усталости, касается раны губами. решив не кусать, так как он спокойно может пить из пореза, делает первое движение. но кровь не поступает, и дефолт впадает в ярость, делая повторное движение, аналогичное предыдущему. — укуси, придурок! моя регенерация сейчас превосходит твою, неу- первый глоток самый желанный. такой сладкий, чертовски горячий… рот наполняется не только кровью, но и слюнями, вынуждая глотнуть дважды. эдгар пьёт так, словно у него невыносимая жажда: быстрыми и глубокими глотками, пока не чувствует удовлетворение и сытость. эдгар бы остановился на этом моменте, но учёный крепко держит его голову и прижимает к своей шее, не позволяя отстраниться. сколько прошло времени? сколько доктор потерял крови? регенерация. он регенерирует кровь, чтобы я пил её без остановки… эдгар толкает учёного на пол, нависает сверху и кусает шею с другой стороны. делает всего несколько глотков, пока крови не становится меньше в этом месте. регенерация не поспевает за резкими порывами вампира. — время… — требует дефолт, разрывая одежду на груди доктора. он совершенно не удивляется голому телу без единого признака на человечность. этот ублюдок… совершенно не человек. эдгар закатывает порванный рукав худи, срывает бинты с предплечья и смотрит на затянувшиеся раны. однако, рубцы и шрамы остались на прежнем месте. даже добавилось несколько пар новых. доктор вздыхает, ощутив прохладную ладонь между рёбер. однако совсем скоро кричит, стоило ладони оказаться под его рёбрами. тело дёргается в судороге, дышать становится сложнее. лёгкие судорожно сжимаются, причиняя боль, но она слабее той, которую приносит рука вампира. он опускает вторую туда же, разрывая кожу, пока та регенерировалась и срасталась. издавая хрипы, учёный выгибался и царапал пол ногтями, ломая и срывая их снова и снова. боль смешивается с возбуждением, диким удовольствием, возникшим глубоко внутри, и доктор тянет руки к рукам вампира. сквозь крики боли он тянет кожу в разные стороны там, где была яркая красная дыра, позволяет вампиру больше свободы действий. — время, ублюдок! — учёный смутно глядит на часы за спиной дефолта, отнимая минуты и секунды, и шепчет пропавшим голосом: — пять… тридцать. — глаза застилает дымка удовольствия и новой порции боли — эдгар ломает рёбра, раскрывая лёгкие, и сжимает одно из них. садится между разведённых ног, окунаясь в красноту, и языком проводит по органу. собирает кровь секунд десять, не позволяя сломанным костям срастись, вновь их ломает, но те трескаются уже в другом месте. вампир ещё сильнее сжимает лёгкое, выпускает почти что звериные когти дважды и разрывает лёгкое. доктор захлёбывается собственной кровью, глотает её и выплёвывает обратно с воздухом. — сорок… пятьдесят… булькающие звуки раздражают слух вампира, но он не останавливается, продолжая разрывать лёгкое учёного. он желает добраться до сердца, ведь именно этот стук ему нравится больше всего того, что он слышал за последнее время. даже его собственное сердце бьётся не так громко и сильно, как сердце живого человека. нашёл. эдгар наклоняется ещё ниже, сжимает пальцами аорту, прекращая кровообращение, и проводит языком по правой стороне сердца. медленно кусает, и стук на мгновение останавливается, но возобновляется через семь секунд. удовольствие бьёт через край, дефолт выпрямляется и смотрит в потолок. кровь эдгара везде, и немного даже попало в левый глаз вампира. приходится остановиться, когда сознание полностью вернулось. эдгара рвёт не от вида перед ним, а от собственной бесчеловечности. он животное, которое убило человека. убило бы. тело учёного восстанавливается: сердце вновь бьётся, лёгкое надувается, стоило ранам срастись, кости закрывают жизненно необходимый орган, кожа стягивается… эдгару плевать на время, которое у него осталось — целых две с половиной минуты! он отползает от тела доктора к двери, открывает её, нервно дёргая за ручку, и убегает в ванную. закрывается, срывает окровавленную одежду, включает душ и садится в ванну под тёплую воду. животное.