Странная у нас любовь

Возможно, ей стоило умереть в той больнице. Не пытаться бороться за жизнь, просто отпустить это всё и утонуть в вечном сне. Миру было бы лучше, если бы Леди Наган тогда умерла. — Что там купить надо было? – Цуцуми просматривала листочек, на котором она выписала список продуктов. - Тц, как же я устала от этого. После... окончания войны, Кейго на пару с малышом помогли ей начать жить. Купили ей квартиру, помогают финансами и помогли с неким восстановлением репутации? Наверное, можно и так сказать. Таками сейчас главный в Комиссии, малыш ему помогает. Он, к её сожалению, уже во всю занимается геройскими делами. Хотя он всё ещё на втором курсе ЮЭЙ. Объективно, он единственный, кто уже готов к выпуску. Как физически, так и морально. — Пф, да ладно, с тобой уже и игрушки делают? – Она сама не знала что чувствовать, когда увидела плюшевую игрушку, в костюме его линчевательской эры. – Может, написать ему? В последнее время, она старается носить одежду, закрывающую как можно больше кожи. Она хоть и старая, но всё ещё женщина, которой свойственно думать о своей внешности. А шрамы по всему телу, её не устраивали. Она пыталась скрывать их косметикой или чем-то подобным, но всё бестолку. Она пыталась вернуться в геройство с падачи Кейго и малыша, но нет. Ещё в семнадцати ближайших жизнях, она не готова быть героем. Спасибо, натерпелась. — Эй, ты же понимаешь, что нет нечего стыдного, чтобы писать нам и просить о встрече? – Они случайно встретились с Кейго. Эта курица заставила рассказать её всё, о чём она переживала в последние месяцы. — Не хочу портить его репутацию. - Получив от Кейго недовольное, а на мою репутацию тебе плевать, она пожала плечами. – Да и о чём ему со мной разговаривать? Я ему в матери гожусь. — Может, ему это и нужно? У него сейчас с ней сложные отношения, ну, из-за геройства и того что он убил Томуру... — М-да, я понимаю, почему она так говорит, но она ничего не знает. По-другому было нельзя. — Так, ты ему напишешь? – Кейго весело заулыбался. Что ж, Кайна не будет лгать, официальный костюм чертовски ему идёт. – Или ты опять удалила его номер? — Боже, не удаляла я его номер, телефон что-то глючил... – Таками, некогда Ястреб, лишь с болью в животе рассмеялся, заставляя её улыбнуться. У неё была... чертовски большая квартира. Спасибо малышу и Кейго. После войны, малыш стал зарабатывать, чуть ли не больше, чем все герои вместе взятые. Она не удивлена. У неё, блядь, даже есть второй этаж! Какого чёрта? Вначале она сравнивала с той клеткой, в которую её затащила Комиссия. Правда, здесь от неё ничего не требуют, не ждут, лишь хотят, чтобы она жила дальше. — Приветики! – Изуку открыл дверь с ноги, заходя с кучей пакетов. — Малыш, ты мне так дверь сломаешь... — Эм, ничего страшного? – Мидория заметно запаниковал, видимо, лишь сейчас это осознал. – Мм, да, прости... Кайна спокойно помахала рукой, подзывая его к себе. Она была немножечко выше его, буквально немножко. Но почему-то, именно это было причиной её маленькой уверенности. Мидория приподнялся и обвил шею Цуцуми одной рукой, крепко прижимая к себе. – Как ты? – Кратко спросил малыш. — Я в порядке. – Она погладила его по голове и чмокнула в лоб. Мидория засмущался и попытался вылезти из её объятий, под хихиканье Кайны. Стоило выпустить его из объятий, Изуку запрыгал как кролик, не забывая возмущаться. – Пошли, разложим чё ты там накупил. Наморщившись, Изуку надул губы и пошёл на кухню. Они иногда собираются у кого-то. Иногда у Кайны, иногда у Изуку, иногда у Кейго… но, там сложно. Скорее, они приходят, чтобы убраться в его квартире вместо него. Видите ли, занятой человек, не может убрать упаковки от КФС и банки от пива. Пф, отличный директор! Кайна с Мидорией смотрят много фильмов. Возможно, даже слишком много. В основном они смотрят что-то из эпохи до причуд. Раньше кино снимали лучше. Намного лучше. Большинство нынешних фильмов, ебучие документалки про каких-то героев. Очень-очень-очень много про Всемогущего. Особенно после войны. Раскладывая множество напитков, закусок, выпечки, Кайна пыталась понять, как так вышло, что они вообще сдружились? Она может понять, почему Изуку сдружился с Кейго. Первый потерял лучшего друга и наставника, второй ученика и многих товарищей. Именно на такой почве строилось их общение первое время. А Цуцуми выглядит лишней в их компании. Ей тяжело представить, чтобы ей кто-то восхищался! Если это не малыш, конечно же. С его слов, он восхищается ей из-за её смелости. Не каждый сможет встать на сторону героев, после того, что они сделали с её жизнью. Она смогла. До последнего не хотела убивать его при первой встрече. Помогла в финальной битве. Помогла позже. Помогла. Главное помогла. — Кайна, что будешь? – Изуку держал в руках несколько бутылок газировки. — Тебе уже денег тратить некуда? Давай с ананасом. – Убрав остальные в холодильник, он взял стаканы и пошёл в зал. – А что взять то? Выпечку или закуску? — Бери всё! Я готов сожрать три слона! — Малыш, ты только с работы? – Осмотрев его обеспокоенным взглядом, Кайна вздохнула и села с ним рядом. Присмотревшись лучше, она начала замечать новые ссадины, синяки, вон на боку даже рваная рана? – Боже, ты уже совсем из ума выжил?! — Ась? – Проследив за взглядом своей подруги, Изуку побледнел и прикусил верхнюю губу. – Биля… — Пожалуйста, будь аккуратней! – Плавными движениями, иголка проходила сквозь кожу, туго затягивая нитку. Мидория сидел с мрачным лицом, но никаких звуков не издавал. Она готова дать сотку, что раньше он бы рыдал или иногда вскрикивал. Сейчас он уже явно не тот, что был при первой их встрече. — Не тебе об этом мне говорить. – Пустые глаза смотрели в одну точку, практически не моргая. – Прости, наверное, было грубо. — Не извиняйся, это заслуженно? – Закончив зашивать рану, Кайна нежно провела пальцами по шву, смотря на слегка шикнувшего малыша. – Там, как на личном фронте? — Что? – В его голове словно кто-то дёрнул за рычаг. Потому что по-другому, Кайна не может объяснить его резкие перемены в настроении. – Боже, ты об этом. Да… никак? Ммм, на меня сегодня Уравити накричала. — Уравити? – Вспоминая геройские имена нового поколения, Цуцуми сожгла себе половину мозга. – Тьфу ты, Урарака что ль? – Получив недовольный кивок, женщина уселась поудобней, в полной готовности к подробностям. — Не знаю, не хочу звать её по имени. Их всех. Почти. – Изуку с трудом переполз в сидячее положение, придерживая зашитую рану. – Я плохой человек, если считаю их тупыми? Просто не могу понять, как они так спокойно сука живут! – С тяжёлым вздохом Изуку вскинул руками, запуская их в волосы. – Как будто, я ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто видит кошмары по ночам. У меня хорошие отношения только с Шото, Кейго и тобой, потому что… ну, ты сама понимаешь. — Ага. – Наган прикрыла глаза. Да, тяжело ему приходиться. – А почему накричали то на тебя? — Агх! – Изуку был похож на котёнка, когда он закатил глаза и начал беситься. Хоть, с ним она и не была знакома, но, по словам Кейго – это дух Кацуки бушует внутри мелкого засранца. – Да просто сказал, что иду к тебе. А она, умная такая, считает, что мы с ней в отношениях. Мы же столько всего пережили! Ага, как же. — Оу, твои друзья ревнует тебя ко мне? – Почему-то, это прозвучало куда ехидней, чем должно было быть. Лёгкий румянец на его щеках забавлял. Редкое это явление, особенно в наши дни. — Ага, особенно Денки с Минетой. – Получив непонимающий взгляд, Изуку махнул, аля забудь и не вспоминай. – Я так устал. Не знаю что делать. Тошинори бы сказал что делать. Всегда говорил. — Тебе нужны успокоительные объятия? – Раскинув руки по шире, сжимала, разжимала ладони, подзывая Мидорию к себе. Без лишних слов Изуку заключил Цуцуми в крепкие объятия и повалил на кровать. Благо, кровать позволяла так сделать. Она тоже, слишком большая, для одного так точно. – Фильм то смотреть будем? – Спросила Кайна, параллельно играясь с его волосами. — Заткнись, просто заткнись. – Изуку лишь сильнее обнял её, закрывая глаза и утыкаясь в её плечо. — Вот такая вот, у нас с тобой странная любовь. – Грустно вздохнув, Кайна уткнулась носикос в волосы малыша, прикрывая глаза и прижимая его к себе. Все всё понимают. Они уже давно всё поняли и осознали. Это тяжело. Больше страшно. Признаться самому себе, что ты влюблён в того, кто может умереть, просто выполняя свою работу или наложить на себя руки, из-за тяжести прошлого. Мидория может лишь вспомнить давний диалог с Тошинори. Тогда он сказал, что в любви не решает возраст. Он тоже так думает. Но ей не скажет, а то его зацелуют насмерть.