На злобу Рождества.

Огни полицейских машин расцвечивали заснеженный соседский сад попеременно, то в синий, то в красный. В воздухе, медленно, как большие белые мухи, кружились хлопья снега. Невероятно, но погода двадцать пятого декабря две тысячи тринадцатого года была поистине волшебной — впору изображать на рождественской открытке. Руби Джонс сидела на крыльце своего дома, завернувшись в цветастую шерстяную шаль, и цепко сжимала в дрожащих пальцах тлеющую сигарету. Стоящая на ступеньках рядом офицер полиции — то ли Джейн, то ли Джолин(Руби не запомнила) — настойчиво и терпеливо задавала вопросы. Ей приходилось переспрашивать по нескольку раз, поскольку Руби сейчас туго соображала, но женщина не повышала голоса, оставаясь все такой же отстраненно-равнодушной. Ручка, зажатая между теми фалангами пальцев офицерши, которые не были скрыты яркими вишневыми митенками, торопливо порхала над раскрытым потрепанным блокнотом, пачкая белый лист бисерными закорючками в такт вопросам. Собеседница отвечала вяло и немногословно, но вовсе не потому, что не хотела. Руби Джонс с детства имела полезную привычку — всегда доверяла себе, своим глазам и своим ушам, но только не сегодня. Сегодня произошло то, верить в что категорически не хотелось. Казалось, что все события этого трижды-проклятого рождественского вечера — сюр. Больная фантазия сумасшедшего, который(вернее, которая) был намного ближе, чем можно было представить. Ее соседка. Подумать только, ее соседка — блистательная Элайза Сатори, идеальная женщина с обложки рекламы идеальной жизни — психопатка. Жестокая убийца. Монстр. В голове не укладывалось. Как? Вот просто: как? Это же нереально. Невозможно. Этого же просто не может быть, черт возьми! Но три тела, аккуратно уложенные рядком возле машины скорой помощи и с той же педантичной аккуратностью прикрытые простынями, дабы не травмировать психику очевидцев, свидетельствовали об обратном. — Еще раз, мисс Джонс. — четко, раздельно, словно разговаривая с умственно-отсталым, повторила офицер. Видимо, она задала вопрос, но не получила на него ответ от ушедшей глубоко в свои мысли Руби. — Когда вы услышали выстрелы? Руби коротко, неловко затянулась, прежде чем ответить. — Я приехала на такси — примерно в четыре, — вспомнила она. Офицер быстро внесла пометку в блокнот и кивнула, разрешая продолжать. — Потом поставила вещи стираться, заварила кофе и пошла в спальню. Меня пригласили друзья из Лондона в гости с ночевкой — ехать далеко — начала собираться заранее. Потом мне позвонил Макс — это мой жених — сказал, что задержится на работе. Он медбрат, хотел поменяться сменами с коллегой, но не получилось. — внезапно, Руби смутилась. — Ой, я, наверное, зря рассказываю... — Нет-нет, мисс Джонс! — успокоила ее офицер. — Для следствия полезны любые факты, тем более у вас пока есть алиби. Продолжайте. — Макс позвонил в без четверти пять. — Руби продемонстрировала экран телефона с открытой историей звонков. — Значит, стреляли не раньше пяти. Думаю, около того. — И, что вы подумали....? Еще затяжка. Руби постучала ноготками по дисплею телефона, запрокинула голову и выдохнула дым в темное небо. — Я, признаться, сначала подумала, что они там боевик смотрят. Но это же странно — боевик, да еще и в Рождество, понимаете? Да и звук был такой громкий, что я засомневалась. Оделась, пошла к ним. Думаю, лучше уж перестраховаться, а то, вдруг — воры? Мне дверь открыла Элайза. Счастливая такая, знаете, прям аж светится. Я говорю, что слышала выстрелы, а она смеется. Мы тут празднуем, говорит, заходи. Я... — Руби вдруг прервалась, отшвырнула окурок и уткнулась лицом в ладони. ... я такая дура. Я подумала, что... я ошиблась. Пошла к Анне Битси — вон туда, через дорогу — дрожащий палец ткнул в маленький ухоженный домик, украшенный гирляндами, — а ее нет дома, я только потом вспомнила, что она с семьей уехала в горы, на лыжах кататься, говорила же мне. Возвращаюсь, а тут Элайза на машине — у нее форд такой, черный был, — выруливает с парковки. Я с ней глазами встретилась, и знаете, я никогда этот взгляд не забуду. Так мой дед смотрел. А он закончил дни в клинике для душевнобольных. Офицер прочистила горло. — Элайза Сатори уехала на машине после того, как вы наведались к ней, верно? Вы не обратили внимания, во что она была одета? Руби с готовностью закивала. — Заметила. Еще удивилась, что она в платье одном поехала — холодно же! И еще... Ее прервало деликатное покашливание. Высокий офицер со светлыми волосами, припорошенными снегом, недвусмысленно намекнул на завершение допроса. — Джорджи, можно тебя? Офицерша бросила на Руби быстрый оценивающий взгляд. — Извините, я на минуту. Руби только отрешенно пожала плечами, поджигая новую сигарету. Она выговорилась и начала потихоньку осознавать происходящее. Офицеры о чем-то вполголоса переговорили. — Мисс Джонс? — неожиданно обратился к Руби высокий офицер. — Альберт Шиппельман, сержант полиции. — он на пару секунд сунул под нос девушке ксиву и неловко кашлянул. — Моя коллега провела с вами беседу, но, надеюсь, вас не затруднит явиться в участок и еще раз дать показания? Руби щелчком сбила пепел. — Не затруднит. Вам мой номер дать? Офицер благодарно кивнул. — Вы нас очень выручите, мисс Джонс. Обычно, в праздничные дни свидетели отказываются тратить на это свое время, а так, лучше вести расследование по горячим следам, так сказать. Тем более, дело такое, неординарное. — Альберт неловко кашлянул и покосился на коллегу, отошедшую к машинам. — Простите, мисс... это было грубо. — Все нормально. То есть, за исключением того, что моя соседка оказалась чокнутой психопаткой, конечно. — горько усмехнулась Руби. У офицера сделался виноватый вид. Он огляделся, и, удостоверившись, что его коллеги "Джорджи" нет поблизости, заговорщицки наклонился к ней. — Строго говоря, с гражданскими нельзя делиться подробностями дела, но, раз уж вы пошли навстречу следствию, я вам скажу. Но, имейте ввиду, информация пока строго конфиденциальна. Руби медленно кивнула. Забытая сигарета в ее пальцах истлела практически до фильтра и цапнула Джонс за пальцы. — Проклятье! — она отшвырнула окурок — тот приземлился практически рядом с первым. — Прошу прощения, офицер. — Ничего. — понимающе улыбнулся он и смущенно провел рукой по волосам, стряхивая снег — похоже, не знал, как подступиться к теме. — Ваша соседка, миссис Сатори, была найдена сегодня ночью в районе Хэмпстед-хит. — Как? — взвизгнула Руби. Офицер прижал палец к губам. — Мисс Джонс, прошу вас, тише. — Да, конечно. Извините. Вы будете ее допрашивать? Шиппельман сжал губы в тонкую линию. — Мисс Джонс... Элайза Сатори была найдена в реке. Она мертва.