Tame Me

Сотни капель из хрусталя стекают с высокого потолка, скрытого за висячим полем из миллионов ароматных белых цветов. Яркий мимозовый свет отражается от них, пуская по огромному бурлящему людьми залу рассыпчатые радужные ленты. Колонны укутаны синей глицинией, на столах среди фарфоровых тарелок с самыми разными закусками и бокалами ютятся аккуратные корзинки с голубыми гортензиями. Ветер вносит из сада пряный аромат лета и цветущих лимонных деревьев. Воздушную атмосферу можно вдохнуть полной грудью и будто бы вознестись над украшенным к пышному празднику дворцом. Руки ложатся на тонкую талию, надёжно обхватывая и кружа Хёнджина над идеально гладким полом. Белый ханбок, расшитый цветами из серебряных нитей, элегантно парит следом за его движениями. На спине поблескивают вышитые очертания волка. Точно такой же, но только из лиловых ниток, находится на чёрном ханбоке Чанбина, который опускает принца, улыбаясь ему, крутится с ним по ореховым половицам и затем подбрасывает вверх, ловя в воздухе и держа над собой. Хёнджин, опирающийся о его плечи, напрягает мышцы, поддерживая свое тело горизонтально, после чего в развороте опускается вниз и пересекает сцену в изящных плавных поворотах, заканчивающихся сальто от рук Чанбина, который в переворотах достигает края сцены на секунду раньше и подставляет свои ладони в качестве опоры. Народ в зале охает. Все, кроме членов клана Миро, которые лишь со спокойной радостью наслаждаются зрелищем, попутно уплетая изысканную еду с тарелок. Для них такие финты далеко не в новинку. Скрипка пронзительно пробегает вверх по октаве, набирая скорость под сопровождение флейт. Оперевшись ладонями о пол и перевернувшись, Хёнджин оказывается в объятиях Чанбина. Лбы соприкасаются. Они шумно дышат и медленно кружатся, улыбаясь друг другу. Руки принца лежат на крепкой груди супруга, ловя шустрое мощное сердцебиение. Губы на пару секунд прижимаются в горячем чуть запыхавшемся поцелуе. Отстранившись, Чанбин поправляет крошечные цветы, затерянные в волосах принца и слегка расползшиеся от активности. Взявшись за руки, они спускаются со сцены и направляются к королевской ложе, где помимо родителей восседает Чонин в высокой короне с гербом королевства Левантер и его жена в васильковом платье, восторженно хлопающая закончившемуся выступлению. Однако музыка вновь наполняет помещение. Под тонкую мелодию шелестит закреплённый серебряным поясом чёрный ханбок с очередным волком клана Миро. Ладонь впечатывается в пол, отталкивая тело, которое делает несколько переворотов, пуская очередную волну вдохов среди публики. Минхо приземляется на пол в полуприседе, затем скользя носком правого сапога по половицам и поднимаясь в развороте. Его пальцы переплетаются с пальцами Джисона, который гордо ухмыляется, кружа его по сцене. Ленты ханбока вьются, шоколадная копна волос подлетает, шрамы навечно запечатлённой историей багровеют на коже. Кольца на их безымянных пальцах цокают, ударяясь друг о друга, когда мужчины через несколько связок хватаются левыми руками. Джисон опускается на колено, в то время как Минхо буквально порхает вокруг него, вытягивая носки и передвигаясь почти бесшумно. Затем тот тянет музыканта на себя, поднимая и притягивая вплотную. Словно в дикой версии вальса они активно переставляют ступни, смотря друг на друга и двигаясь практически в идеальном синхроне, будто дыша в унисон и являясь одним целым, чувствуя друг друга, понимая смысл каждого вдоха и выдоха. Очарованные подобной гармонией гости неотрывно наблюдают за их танцем. Через минуту номер заканчивается бурными овациями, среди пышущих жизнью цветов звенит свист. На какое-то время сцена пустеет, однако вскоре на неё вновь поднимается Джисон, правда теперь один. Он поправил одежду и перевёл дыхание, заодно пропустив стакан воды с разведённым мёдом для связок. Пояс оплетает тонкую талию, которая выглядит весьма элегантно для мужчины, тем не менее широкие плечи добавляют его образу больше уверенности. На губах улыбка, при этом лицо полно серьёзности. - Во-первых, я хочу сказать спасибо нашим горячо любимым вожакам за то, что предоставили возможность нам, обычным мужикам без шиша в кармане, сыграть свою свадьбу в таком потрясающем месте на пару с ними. Для нас обоих это огромная честь – стоять бок о бок и разделять счастье этого дня вместе с этими людьми. Во-вторых, я хочу обратиться теперь уже к своему мужу, - Джисон переводит взгляд на опешившего Минхо, который явно не ожидал подобного поворота, зная только о готовящемся тосте вожакам и песне. – Я знаю, что ты не любишь все вот эти слова и обсуждения, потому что прекрасно понимаешь всё без них. Но я всё-таки хочу об этом сказать хотя бы сегодня. Спасибо тебе за то, что ты есть. Когда-то давно, во время всех тех ужасных битв, я возвращался живым только благодаря тебе. И не только из-за того, что ты надёжно прикрывал мою жопу. У меня никого не осталось из родных, мне некуда было идти, не к чему было стремиться. Но ты стал моей мотивацией бороться до последнего и всегда выбираться из самых кровавых побоищ живым. Потому что я хотел снова увидеть тебя, поесть твою стряпню, посмотреть, как ты танцуешь, поболтать с тобой о чём-нибудь. Даже когда на меня напал тот сраный медведь, я так боялся, что умру, так и не рассказав тебе о том, какой ты потрясающий и как много ты для меня значишь, что каким-то чудом выжил. И ты всегда был рядом, помогая мне восстанавливаться, подбадривал меня, вместе со мной учился заново пользоваться руками и ходить. Я знаю, что ты можешь казаться холодным и жёстким для других, но это всё из-за того, что у тебя безумно тёплое и хрупкое сердце, которое ты оберегаешь. Спасибо, что позволил мне заглянуть в него. Спасибо, что остаёшься со мной. Я не знаю, сколько времени нам отведено, но я надеюсь, что последним, что я увижу в этой жизни, будешь ты, Минхо. Музыка - моя жизнь, но я люблю тебя больше музыки. На секунду воцаряется благоговейная пауза, после чего зал вновь гремит от бурных аплодисментов. Джисон открыто улыбается, обнажая дёсны и буквально искрясь в янтарных лучах солнца, сочащихся на сцену сквозь витражи под потолком. Минхо смотрит на него с приоткрытым ртом, после чего опускает голову и покачивает головой, приговаривая «Идиот», хотя на его губах расцветает мягкая улыбка. Хёнджин переглядывается с Чанбином и они крепче сжимают пальцы, оба разделяя эту радость за своих друзей. Несмотря на натянутые отношения Минхо с дворянами, принц захотел дать как ему, так и Джисону возможность отметить важное событие с размахом, показать им другую сторону жизни, позволить создать яркие необычные воспоминания. Закрыть страницы прошлого и написать абсолютно новое будущее. - Гори, моя безумная звезда, Никогда не оставляй меня на полпути. Свети! Там, видишь, небо льётся через край? Пускай! Лови его и впредь не отпускай. Давай! Ярче, чем гроза, пусть будет громче звук, Нас выше облаков поднимут миллионы рук. И ближе, чем сейчас не будет никогда, И вот она моя мечта: Я с тобой, пока живут твои воспоминания. Я с тобой, что бы ни случилось на пути. Я с тобой, пока у нас двоих одно желание. Об одном прошу тебя: пожалуйста, свети! Под воодушевляющие, полные некой надежды звуки гитары чистый звонкий голос Джисона разлетается по всему залу, рождая тёплые улыбки и вскоре побуждая людей начать покачиваться в такт. Как члены клана Миро, так и представители аристократии на какое-то время выходят за рамки своей крови и вместе наслаждаются песней, затрагивающей внутри что-то важное и трепетное. Вызывающей желание обнять дорогих людей и просто наслаждаться с ними жизнью. Хёнджин смотрит по сторонам. Рядом с ним сидит человек, который подарил ему свободу, пусть и не совсем этичным способом. Диким, грубоватым. Но всё же свобода дышать, быть тем, кем ты являешься, жить так, как хочешь, стоит любых страданий. Она всегда окупается. Обретя свободу, принц смог задышать полной грудью, вырваться за рамки, о существовании которых он не подозревал. Смог найти себя, свой дом, свою семью, своё место. Мужчину, который ценит каждый его миллиметр, поддерживает в любом начинании, слушает даже самые глупые идеи и делится своими, не боясь показывать свою уязвимую сторону, больше не доступную абсолютно никому. Чанбин видит в нём дальше статуса, дальше внешности. Равно как и Хёнджин видит в нём дальше обязательств и закалённой храбрости. Он видит в нём человека. По другую сторону сидит семья. Неидеальная, но какая уж есть. Родители смирились с его выбором и больше не пытались затащить обратно на место короля. Возможно, по большей части из-за того, что Чонин показал себя с совершенно неожиданной стороны, будто на глазах превратившись из младшего сына, находящегося в тени старшего, в волевого уверенного мужчину, полного амбиций, планов и сил для того, чтобы вести свою политику и развивать королевство. Его связи, которые он усердно выстраивал за спинами своей семьи, пока те были слишком заняты своими делами, дали плоды. Заручившись поддержкой от Альянса Принцев, Чонин без особых проблем смог внести правки в закон и почти не встретил сопротивления. Особенно когда после пары встреч представители других королевств поняли, что он прекрасно знает, что делает, и отлично разбирается в текущей мировой ситуации. С супругой брата Хёнджин знаком не слишком сильно, однако когда он приехал на их свадьбу, то достаточно быстро понял, что её выбрали не только из-за статуса. Принцесса с северного королевства оказалась достаточно скромной и сообразительной, но не чересчур робкой. Она вполне себе руководила всем процессом, а не отсиживалась в стороне, капризно раздавая указания. Их союз подаёт большие надежды и, что самое главное, в их взглядах видно взаимную симпатию. Также во время поездки во дворец Хёнджин сходил к местным первоклассным мастерам и заказал у них целый набор фигурок в виде разных коров, быков и телят. Он подарил его Сынмину в коробке, отделанной под поле с цветами, так что теперь у того дома была своя маленькая ферма. Сынмин был очень рад подарку и показал это настолько сильно, насколько мог: он улыбнулся и доверительно обнял принца, через пару дней позвав его к себе и показав, как он всё расставил. Во время следующей поездки Хёнджин попросил найти как можно больше книг про коров, которые отдал Сынмину в день свадьбы. Собственно говоря, одну из них он и читает, сидя на мероприятии, которое его не особо увлекает, и иногда показывая картинки Чану с Ёнбоком, которые согласно кивают ему и говорят, что те очень красивые. Хёнджин в принципе старается из каждой поездки привезти домой что-то интересное, будь то необычные продукты, что-то из мебели, бытовой химии, одежды или же книг. Библиотека разрослась настолько, что ей не просто сделали запланированную пристройку с открытым читальным залом, но ещё и достроили пару квадратов для новых стеллажей и полок. Парням, прибывшим из Улья для самостоятельной жизни, как раз нашлась работа. Один из них теперь занимается лимонадами и закусками в читальном зале, в то время как четверо других получили под свою ответственность создание кроссвордов, которыми также заинтересовались в Улье, а один Хёнджин бы столько не потянул. Поэтому сейчас он составляет черновики с сетками, вопросами и ответами, а самим многочисленным производством занимаются его юные помощники. За год жизнь изменилась просто до неузнаваемости. Уезжая из дворца с булочкой от заботливой Джихё и дичайшим страхом перед будущим, Хёнджин даже примерно не мог представить, как он будет жить через год. Каким счастливым он станет после парочки шокирующих потрясений. Однако прямая дорога не приведёт никуда, кроме точки старта, чтобы пейзаж изменился, нужно чтобы она вихляла из стороны в сторону. К тому же, без ухабов, кочек и ям никогда не познать ценности ровной поверхности, иначе она станет восприниматься как данное. - Виски с мятным сиропом, Ваше Величество. Голос выдёргивает из глубоких мыслей. Хёнджин поворачивается и видит, что Чанбин протягивает ему гранёный стакан, затем опускаясь рядом на скамейку. Вокруг шумит дворцовый сад, позади доносится музыка с празднования, над головами серебрится круглая, будто выпуклая и шершавая луна. - Достопочтенный супруг, к чему же так официально? – принц издаёт смешок, чокается с ним и отпивает. - Меня по пути выцепил какой-то там граф и решил побазарить за потенциальный торговый обмен. Он говорил так, как будто ему божественным писанием запрещено использовать нормальный человеческий язык, только пафосные синонимы. Как ты общался с ними столько лет? - Вежливо кивая и думая о том, как мне жмут ботинки, сколько у меня завтра встреч и какое блюдо попросить на завтрак, - фыркает Хёнджин. - Звучит херово. - Это и было херово. Губы прикладываются к бокалу. Сироп отлично приглушает резкость алкоголя, по пищеводу расползается расслабляющее тепло. Слушая цикад, принц вновь вспоминает о том, как они впервые заговорили именно на этой скамье ровно год назад. Каким же далёким это всё кажется. - Ты уже тогда задумывался окольцевать меня или ещё нет? - Я задумался об этом, когда только увидел тебя на сцене, - улыбается Чанбин, глядя на трезубец в вороных волосах. – Я понял, что ни за что тебя отпускать не собираюсь. Но чтобы убедиться именно в том, что мне нужен брак, я и решил с тобой поговорить. Мне нужно было почуять, какой ты человек. Ведь ты мог оказаться бесхребетным пацанёнком или, наоборот, слишком самовлюблённым выпендрёжником. - И каким же я оказался, Бин? – вскидывает брови Хёнджин. - Уставшим потерянным волчонком, которому тяжело дышать в клетке, но который это не осознавал, потому что не знал другой жизни и думал, что это нормально. Первые несколько секунд принц озадаченно смотрит на мужа, даже не зная, какие эмоции испытывать. Почему-то это кажется слишком личным откровением. И открытием тайны касательно самого себя. Так или иначе, Чанбин каким-то образом смог почувствовать его состояние тогда, пусть он и усердно играл предназначенную обществом роль. - Скажешь тоже. Дурак. - По-другому это никак не описать. В любом случае, я понял, что ты с мозгами и характером, а с твоей внешностью это слишком хорошо, чтобы рисковать и упускать. Так что когда ты встал со скамейки, я уже знал, что ты будешь моим мужем независимо от того, чего мне это будет стоить, - ухмыляется Чанбин и, мотнув в его сторону бокалом, делает несколько крупных глотков. – Твоё здоровье, принц. - Охереть, - Хёнджин качает головой, прокручивая в голове их первую встречу, когда он даже не подозревал, какие на него уже готовились планы. – Это всё кажется таким запутанным. Столько всего успело случиться за это время, хотя всего год прошёл. Год, а у нас с тобой уже третья свадьба. - На тебе я готов жениться хоть каждый день. - Придурок. Перебьёшься. Хёнджин смеётся, однако всё равно смотрит на супруга с нескрываемым теплом в вытянутых глазах. За всё это время лицо Чанбина стало настолько привычным, что при взгляде на него каждый раз становится спокойнее. Раз он рядом, то всё нормально. Вожак тоже улыбается ему, рассматривая то, как луна очерчивает скулы и выделяет нижнюю губу, словно делая её ещё пухлее. Он подаётся вперёд для чуть мятного поцелуя, который длится около минуты. Затем Чанбин уже по наитию берёт его руку и оставляет три поцелуя: тыльная сторона, центр ладони и запястье. Его извечная благодарность за появление Хёнджина в его жизни. - Господа. Голос Джихё заставляет обернуться. Та стоит под ветками сирени в нарядном кофейном платье. - Да? - Гости начинают собираться в дорогу. Родители хотят, чтобы Вы пошли их проводить. - Блин, а без нас уехать никак, что ли? – вздыхает Хёнджин. - Увы, Господин, я бы и рада проводить их сама, чтобы Вы отдохнули, но это не в моей власти. - Ладно-ладно. Сейчас пойдём. - Спасибо. Ещё немного осталось, как только я разберусь с гостями, то сразу же наберу Вам ванну. Мне добавить персики или Господин Чанбин желает что-то другое? - Персики. Хочу провонять моим принцем, - усмехается тот. - Ой, иди на хер, а. - Поняла. Тогда сделаю Вам на ночь персиковый чай, зажгу персиковые благовония и застелю Вашу постель персиковым бельём, чтобы Вы провоняли принцем, как следует. - Нихрена себе, это ты откуда понабралась таких смелых выражений? – Хёнджин озадаченно смотрит на служанку, в глазах которой вместо обычной вежливости горит озорство. - От Вас, господин. Пройдёмте к гостям. Дёрнув уголком губ, девушка кланяется, разворачивается и стремительно направляется обратно к пылающему зажжённым всюду светом дворцу. Принц провожает её изумлённым взглядом человека, который совершенно не ожидал того, что услышал. - Чего ты? - Я первый раз слышу, чтобы она так разговаривала. - Плохо, что ли? - Да нет, я всегда говорил, что она может не официозничать со мной, просто она сама по себе шибко культурная. - Ну вот, видишь, теперь ты ей как родной стал, - Чанбин издаёт смешок и поднимается со скамьи, допивая виски. – Пошли, принц. Гости сами себя напускной вежливостью не обмажут. - А жаль, - Хёнджин вздыхает, вставая следом. – Уже тошнит от них, честно говоря. - Потерпи до утра. - Терплю, куда деваться? Быстрее бы домой. - Нам послезавтра за земляникой. - Лучше уж земляника, чем снобы. - И то верно, принц. Переплетя пальцы, супруги бредут по саду к ожидающим их важным особам, которые попросту не могут уехать без своей порции высокопарных слов и поклонов. Воодушевляет разве что наличие знакомых лиц из клана, которые в своей манере развязно о чём-то болтают, потягивая выпивку и клюя дорогие закуски. Хёнджину и правда не терпится поскорее собрать всех и уехать обратно в поселение, где нет нужды перед кем-либо притворяться, где все принимают друг друга такими, какие они есть. Ведь что есть дом, если не место, где можно быть самим собой? Что есть дом, если не место, где дикое сердце становится ручным?